Реинкарнация - продолжение 4

Глава 5. МАМА.

Врач констатировал смерть от алкогольного отравления и вместе с медбратом погрузил тело молодого мужчины на носилки. Мать Кирилла Дронова расписалась в каком-то документе и захлопнула дверь за бригадой скорой помощи. Нет, Дарья Петровна не плакала, ибо была, по истине, сильной личностью. В свои пятьдесят семь лет она уже не верила в подарки судьбы и относилась ко всему стоически. О многих жизненных испытаниях говорили седые пряди волос и глубокие морщинки на её лбу. Потеряв много лет назад мужа, женщина посвятила всю себя своему единственному и любимому сыну Кирюше. Она два раза в неделю привозила ему домашнюю еду и наводила порядок в квартире, пыталась образумить его и просила задуматься о создании семьи. Но молодой мужчина не обращал никакого внимания на её уговоры и отнюдь не собирался оставлять гламурный образ жизни. И вот он ушёл… Всё для Дарьи Петровны потеряло смысл. Женщина прошла на кухню и с безучастным видом стала мыть грязную посуду.

Кирилл стоял рядом с матерью и чувствовал её боль. Тяжёлая серо-коричневая энергетика исходила во все стороны. Да, Дронов теперь мог не только чувствовать, но и видеть ауру человека. Негативные тахионы давили на него с неимоверной силой. Он хотел убежать, но интуитивно понимал, что для энергочастиц не существует понятий пространства и времени — они здесь и там, далеко и близко, и где бы он не находился всё равно будет испытывать те же ощущения.

А ещё Дронова непонятно влекло к своему мёртвому телу. Было такое чувство, что к его коже прицепили сотни крюков на цепях и тащили вслед за уезжающей машиной скорой помощи. Из теории Штерна Кирилл знал, что нельзя привязываться к материальным вещам, в том числе и к своей плоти. Даже простые желания, не говоря уже о страстях, после смерти выльются большими проблемами. Например, влечение к противоположному полу, которое физически нельзя удовлетворить, сначала вызовет жжение, затем неудержимый огонь в нижней чакре, ну а после объект страсти начнёт сосать из вас тахионы, разрушая вашу целостность, и воображение превратит его в настоящего монстра: вампира, оборотня, чёрта, шайтана или кого-нибудь ещё.

Упражнения из брошюры немецкого программиста помогли композитору справиться с возникшими трудностями. Теперь он знал наверняка, что физически мёртв, но при этом продолжал мыслить, чувствовать, двигаться.

Дарья Петровна пошатнулась, выскользнувшая тарелка с грохотом разбилась о керамический пол. Женщина схватилась одной рукой за кухонную столешницу, а другую приложила к грудной клетке.

— Ох, Кирюша, Кирюша, что же ты наделал! — всхлипнула она. — На кого ты меня оставил?!

Дронов догадался, что у матери заболело сердце, но сделать ничего не мог.

— Мама успокойся, я рядом, — не громко, уверенным тоном прямо ей в ухо произнёс Кирилл.

Дарья Петровна вздрогнула, насторожилась и повернула голову в сторону сына. Ничего не увидев, она открыла дверцу шкафа и достала пузырёк «Валокордина». Выпив лекарство и посидев несколько минут, изнеможённая женщина встала и убрала осколки. Кирилл, молча, наблюдал за матерью. Он понял, что она его может услышать, если он сконцентрируется и будет настойчив, но боялся её в таком состоянии напугать. Немного покачиваясь, Дарья Петровна зашла в спальню и остановилась возле кровати, на которой ещё десять минут назад лежало тело сына. На прикроватной тумбочке модная электронная фото-рамка продолжала перелистывать фотографии Кирилла. Взгляд женщины застыл на этих ярких сменяющихся картинках. На них Дронов улыбался, позировал, дурачился, взбирался на горы, плыл с аквалангом, катался на мотоцикле, в общем одним словом жил.

Тут Дарья Петровна дала волю чувствам, упала на кровать и разрыдалась.

Глава 6. В ПОИСКАХ ОТВЕТОВ.

После того, как Дронов остался один, он продолжил размышлять о своём положении: — Итак, я физически мёртв, но не трансформировался и не попал в так называемый «Рай», а остался на земле. Я не знаю, что такое чистилище, и какие процессы там происходят. Возможно, в моём случае, земля и есть чистилище. Но с тем образом жизни, который я вёл, меня сейчас должны окружать сплошные монстры. От этой мысли Кириллу стало жутко. Он непроизвольно вздрогнул и бегло осмотрелся вокруг. Небольшие изменения происходили по всему периметру комнаты. Поверхности пола и стен еле уловимо вибрировали, покрываясь мелкой рябью, словно вода при порыве ветра. Воздух перед взором мужчины начал сгущаться, превращаясь в непроницаемую чёрную массу, которая выплёвывала из себя ещё не читаемые, но уже угадываемые образы мифических чудовищ.

— Всё, стоп! — требовательно сказал сам себе композитор и прибегнул к упражнению по обнулению сознания.

За пару секунд он достиг привычного равновесия и ещё раз поблагодарил судьбу, что нашёл такую полезную брошюру, которая стала для него помощником и путеводителем по загробному миру, хотя и не давала ответов на все вопросы. А вопросов становилось всё больше и больше.

Кирилл понимал, что сидя дома он не получит нужную информацию, а соответственно надо выходить на поиски, но для этого ему придётся в совершенстве освоить упражнение по управлению пространством и перемещению в нём.

Сконцентрировавшись, мужчина попытался почувствовать течение энергочастиц вокруг себя. Сознание щелчком переключило его на нужную частоту, и он увидел множество роящихся тахионов. Волновые потоки энергочастиц двигались в разных направлениях и с разной скоростью. Одни были огромными и бурными, как горные реки, сметающие всё на своём пути, другие равномерными и спокойными, напоминающими ночную автомагистраль, третьи, как бы замерли, и неспешно двигались вокруг одного центра.

— Вот она мечта квантовых физиков увидеть изнанку мироздания, — подумалось Кириллу. — Вокруг нас всё живое и всё двигается, будь то человек, птица, растение или камень.

Дронов совместил в своём сознании внешние образы вещей и внутреннее движение тахионов, и перед его глазами появилась своего рода карта пространства. Теперь оставалось войти в нужный поток и переместиться в заданную точку.

— Начинать надо с малого, посмотрим, как поживают мои соседи, — с этими мыслями мужчина нырнул в быстро летящие тахионы и моментально оказался на соседской кухне.

Не успел Кирилл опомниться, как получил ещё один шок. Сквозь него пронесся небольшой сгусток волновой энергии и остановился около холодильника. Этим сгустком оказался Славик — соседский мальчик восьми с половиной лет. Ребёнок достал пакет молока и налил полный стакан. Дронов видел, как медленно и вяло двигаются тахионы в белой жидкости. Это могло говорить об искусственном происхождении напитка и об его негативном влиянии на человеческий организм.

— Какой же гадостью нас кормят! — подумал композитор. В сдобной булочке он также не обнаружил быстрого и живого движения энергочастиц.

— И хлеб искусственный? Вот это да! — удивился мужчина. — Интересно, такая пища только в России или во всём мире?

Славик залпом выпил стакан молока, закусил сдобой и убежал играть в соседнюю комнату.

Снова нырнув в энергопоток, Кирилл очутился в другой квартире. На диване перед телевизором в семейных трусах и майке на лямках сидел полный мужчина. Перед ним на журнальном столике стояло несколько бутылок пива «Балтика» и лежал пакет с чипсами «Lay’s». По спортивному каналу передавали футбольный матч «Германия — Франция». Счёт был 2:1 в пользу французов. Кирилл несколько секунд понаблюдал за игрой и в очередной раз для себя отметил, что команду Германии почти наполовину составляли темнокожие африканцы и латиноамериканцы. За Францию также играли некоренные жители.

— Вот тебе и национальные команды. В чём тогда разница? — иронически спросил сам себя композитор.

— Петь, мусор выкини! — прокричал из соседней комнаты настойчивый женский голос.

— Ща, досмотрю и схожу! — безразлично ответил мужчина и открыл очередную бутылку пива.

Из телевизора надрываясь, вещал известный комментатор Павел Гуслов: — Вот французский нападающий Халид Эль Адрази вырывается вперёд, обходит немецкого защитника Самета Торки, бьёт по воротам, и… Гол! Вратарь из Гамбурга Даниэль Браас сделал всё, что мог, но, к сожалению, мяч в сетке ворот.

В дверном проёме появилась женщина лет сорока пяти в спортивном костюме с жёлтыми бигуди на голове: — Петь, а ты за хлебом сходил?

— Галя, не мешай, твою мать! — вспылил мужчина. — Если французы этот матч выиграют, то Россия в полуфинал не выйдет! Понимаешь? А ты с разной хренью пристаёшь! Сказал, схожу, значит схожу!

— Болельщик фигов! — выругалась женщина и скрылась из поля зрения.

Тут Дронова посетила идея. Он расположился за правым плечом мужчины и стал ему настойчиво нашёптывать: — Интересно, а что показывают по «Культуре», надо в рекламе посмотреть. Через пару минут футбольный болельщик взял пульт и начал переключать телепрограммы. Остановившись на канале «Культура», он тупо уставился в экран и стал прислушиваться, о чём же говорят участники передачи.

— Я всё-таки убеждена, — сказала пожилая женщина в телевизионной студии, — что ребёнка можно воспитать только личным примером. А сидя на диване с пивом в руке никакого результата не добьёшься.

В левом нижнем углу экрана появилась надпись: «Ирина Дягилева — доктор философских наук, профессор, преподаватель».

Болельщик нахмурился, скривил кислую мину, и хотел было переключить канал, но Дронов снова зашептал тому в ухо: — А что же скажет следующий умник? Посмотрим, посмотрим!

Вторым участником передачи был энергичный мужчина средних лет в костюме цвета индиго, кандидат педагогических наук Фёдор Кропоткин. Весь его вид говорил, что он ратует за новые тенденции в системе образования.

— А как же теория протеста, — громко убеждал оппонентов Кропоткин. — Ребёнка не устраивает жизнь и пример родителей, и он, как боец, начинает формировать свои личные цели и системно идти к ним.

— Но без ориентиров он может пойти не в ту сторону, — заметила Ирина Дягилева.

— В каждом человеке присутствует категорический императив, о котором писал Кант и, основываясь на своих внутренних морально-этических установках, ребёнок сможет добиться большего, чем под давлением извне, — парировал кандидат наук, поправляя модные очки «хамелеоны».

Дягилева не успокаивалась: — В наше время средства массовой информации совершают подмену ценностей, и категорический императив становится полной архаикой, а это значит, что ориентиры, на которые мы равняемся — мираж в пустыне!

— В таком случае, Вы уверены, что родители дадут ему правильные ориентиры? — с иронией спросил Кропоткин.

Тут вмешался третий участник беседы доктор биологических наук Терентий Маслов: — Дорогие друзья, у осьминога намного больше мозг по соотношению к телу, чем у человека. Его умственные способности опережают человеческие на порядок, но в связи с тем, что при рождении потомства родители погибают, не происходит передача накопленной информации, — произнёс бархатным голосом немного располневший биолог. — А это значит, что каждое поколение начинает своё развитие с нуля. Убрав традиции, морально-этические основы, ориентиры, боюсь, что человечество превратится даже не в осьминогов…

Мужчина на диване заинтересовался разговором учёных, взял в руки пульт дистанционного управления и сделал звук громче.

— Галь, а Галь. Смотри, что здесь по телеку говорят! — прокричал Пётр жене. — Может, мы не правильно нашего Лёшку воспитываем?!

— Мне кажется, свою маленькую миссию я здесь выполнил, — рассмеялся про себя Дронов и впрыгнул в энергопоток.