Глава 8

Метрдотель «Тихой гавани» на секунду оторвался от попыток растормошить терминал, переставший подавать признаки жизни, чтобы взглянуть на вошедших, да так и застыл с открытым ртом.

В распахнувшиеся стеклянные с золотым обрамлением двери ввалилось с полдюжины вооруженных десантников в полной экипировке. Они организованно заняли позиции у окон и других выходов из холла, на счастье оказавшегося в данный момент пустым. Обычно по вечерам тут бывало куда многолюдней.

За одно мгновение в голове у немолодого метрдотеля вихрем пронеслись десятки догадок, одна другой неприятней. «Тихая гавань» относилась к тому роду заведений, хозяева и посетители которых избегают задавать друг другу ненужные вопросы. Гостиница аккуратно балансировала на грани законности, предоставляя номера всем, кто платит, не вдаваясь в подробности и исправно глядя в другую сторону, когда к кому-то приходили подозрительного вида гости… или гостьи. Разумеется, здесь под половицами можно было раскопать материала не на одно дело, но, как правило, все ограничивалось мелочевкой вроде барыг с дурью или девиц легкого поведения. Да и то местная полиция прекрасно знала все персоналии, также избегая баламутить воду без особой надобности.

И уж тем более даже в самом жутком сне никому бы не привиделось, что за кем-то из постояльцев могла нагрянуть группа захвата.

Командир отряда, тем временем, убедившись, что его бойцы расставлены по местам, приблизился к стойке, на ходу доставая из кармана планшет.

— Вам знаком этот человек? — с экрана на метрдотеля глядело круглое красное лицо под лоснящимся куполом алеющей лысины.

— Да… о, да, конечно! — после такой впечатляющей прелюдии язык сам рвался оказать всяческое содействие, — это Чак. Чак МакМарр, он у нас регулярно номера снимает. Насколько я знаю, он работает судовым техником на транспортном корабле… э-э-э… черт, я…

— Когда Вы видели его в последний раз?

— Недавно, буквально на прошлой неделе, — метрдотель прекрасно помнил этого невзрачного мужичка, который неказистость своей внешности с лихвой компенсировал щедрыми тратами на жриц любви, благо, на нехватку средств он особо не жаловался, — он попросил зарезервировать номер за ним на несколько дней. Господин МакМарр оплатил номер вперед и ушел, но пока не возвращался, что для него несколько…

— Когда именно это произошло?

— Я так сразу сказать не могу, — работник покосился на испещренный сообщениями о сбоях экран, — а терминал сегодня что-то…

Командир вскинул руку и пробежался пальцами по панели на запястье. В следующую же секунду монитор ожил, вернувшись к нормальной работе.

— Найдите, когда он снял номер и какой именно.

— Да, я… я сейчас! — вконец сбитый с толку метрдотель склонился над терминалом, — вот! Он снял номер 38 в среду, четыре дня назад, но потом, как я сказал, ушел и…

— Покажите!

Откопав в ящике нужный ключ, служитель повел командира, сопровождаемого еще двумя десантниками, по коридору. Звук их шагов бесследно тонул в глубинах мягкого ковра, а из-за толстых дверей апартаментов не прорывалось ни звука. Местная клиентура весьма высоко ценила неприкосновенность своей приватности.

— Вот, — они остановились у двери с нужным номером.

— Открывайте! — бойцы взяли оружие наизготовку и заняли позиции по бокам от дверного проема.

— Поймите меня правильно, — замялся метрдотель, — я человек подневольный, и если начальство спросит, хотелось бы иметь на руках какую-нибудь бумажку, ордер там, или…

— Открывайте! — с нажимом повторил офицер, положив руку на рукоять винтовки, тем самым ясно давая понять, что при необходимости они вполне могут справиться и самостоятельно, забрав ключ из его остывающих пальцев.

— Я… да, уже! — служитель дрожащей рукой вставил карту в щель замка и толкнул дверь.

Убранство номера отличала характерная аляповатая помпезность, типичная для любовных гнездышек, снимаемых на одну ночь. Пышный ковер, обильная фальшивая позолота и тяжелые складки бархатных портьер — все было призвано создавать впечатление роскоши и богатства и тешить самолюбие не особо взыскательной клиентуры.

Десантники бесшумно проскользнули внутрь, внимательно обшаривая каждый уголок. Они заглянули под необъятных размеров кровать, ощупали одеяло и подушки, но, открыв стенной шкаф, вдруг застыли на месте.

— Думаю, Вам стоит на это взглянуть, — отрапортовал один из них.

Сопровождаемый метрдотелем командир осторожно приблизился и заглянул внутрь. Здесь, полускрытый под стопкой полотенец, сидел скрюченный человек со связанными руками и заклеенным липкой лентой ртом.

— Узнаете его? — рука в перчатке почти втолкнула служителя в шкаф.

— Да, это мистер МакМарр. Но я же помню, как он ушел и…

— Так, отлично, — командир без особой деликатности отодвинул старичка в сторону, — что там у него на шее?

Присев на корточки, десантник отодрал небольшой зеленый прямоугольник, приклеенный у бедолаги позади уха.

— «Ибрафон», — прочитал он, подняв пластырь к свету, — 500 единиц.

— Ну, по крайней мере, он тут не скучал, — командир закинул винтовку за спину, — мультиков, небось, на год вперед насмотрелся. Хватайте-ка за ноги, надо его вытащить отсюда.

* * *

Голове Чака, избавившейся под горячим душем от слоя цементной пыли, ощутимо полегчало, а свежевыстиранная и выглаженная рубашка приятно щекотала тело. Выйдя в столовую, он обнаружил Артура, ведущего непростые переговоры с кухонным автоматом. Почти беспредельные возможности машины, как это обычно и случается, сдерживались ограниченной фантазией хозяина и скудным выбором имеющихся в наличии продуктов. Чак даже предположил, что одной из причин, побудивших Сильвию к побегу, вполне могли стать ежедневные омлеты и овсянка. Ничего не евший со вчерашнего вечера он определенно предпочел бы что-нибудь более содержательное, но выбирать не приходилось. С голоду сегодня не умрем — уже хорошо!

— Ну что, док? Есть у нас какие-нибудь просветы? — забрав из автомата свою порцию, Чак подсел к столу напротив Артура.

— Ни единого, — тот вяло поковырял вилкой в своей тарелке, — как я уже говорил, Сильвия замкнула на себя доступ к моим финансовым инструментам, лишив меня всех денег, а теперь она сама в руках военных. У меня не осталось ничего. Так что мне нечем с Вами расплатиться. Можете меня пристрелить, если от этого Вам станет легче.

— Строго говоря, я своих денег еще не заработал. Я же так и не смог вернуть Вам дочь. Да и мою машину вернуть неплохо бы. А потому я считаю, что еще ничего не закончено, — Чак прервался, чтобы прожевать кусок омлета, — если я каким-то образом сумею представить дочь пред Ваши светлые очи, то это поможет решить финансовый вопрос?

— К чему эти гипотетические рассуждения?

— И все же?

— Да, думаю, поможет, — ученый бросил вилку и вновь обхватил голову руками, — при нашем первом разговоре мне казалось, что затребованный Вами гонорар чрезмерно высок, а сейчас я бы с радостью отдал бы все, лишь бы прекратить этот нескончаемый кошмар!

— Ловлю на слове! — Чак достал коммуникатор и его пальцы забегали по экрану.

— Не болтайте глупостей! Девочка сейчас на борту крейсера, под охраной как минимум роты спецназа! Это же неприступная крепость, штурмовать которую не осмелился бы даже весь флот Конфедератов! К чему эти бесполезные фантазии!?

— У любой крепости всегда имеются свои уязвимые места, — техник усмехнулся, — тем более, когда она называется «Троя», а потому… это что еще за ерунда!?

— Что еще не так?

— Я не могу подключиться к своему личному серверу! Связь в порядке, но он меня не впускает!

Артур вдруг расхохотался.

— Добро пожаловать в наш клуб! — он даже протянул руку, собираясь панибратски хлопнуть Чака по плечу, но в последний момент сдержался.

— На что это Вы намекаете? — вскинул голову Чак.

— В чем-чем, а в педантичности и последовательности Сильвии не откажешь — она прибирает к рукам все, что может представлять для нее какую-то ценность. Проверьте-ка еще свои счета — там Вас тоже могут поджидать сюрпризы.

На лице техника читалось явное сомнение, но он все же последовал совету и вскоре обнаружил, что и все его финансовые инструменты теперь недоступны. Все его попытки разблокировать систему успеха не принесли, и он раздосадовано бросил коммуникатор на стол.

— Я, знаете ли, хотел бы получить некоторые разъяснения, — его голос звенел от еле сдерживаемого бешенства, — что за игру вы тут затеяли вместе со своей девчонкой?

— Это ее игра, а не моя, — хмыкнул Артур, — поганка пустила по миру меня, своего родного отца, а теперь еще и Ваши карманы обчистила. То ли она собирает необходимые ей ресурсы, то ли просто лишает нас возможности вмешиваться в ее планы. Впрочем, сути это не меняет — мы оба теперь нищие, как церковные крысы.

— Проклятье! — взорвался Чак, — как, черт подери, как она смогла получить доступ ко всем моим сервисам!?

— Я же говорил, ей достаточно лишь понаблюдать за Вами несколько минут, чтобы выяснить всю подноготную от детских страхов и грехов молодости до затаенных амбиций и планов на будущее.

— Как!? Как ей это удается!?

— Неизвестно, — ученый пожал плечами, в своем безразличии разительно контрастируя с разгоряченным техником.

— Ну, знаете ли… если раньше мною двигало банальное желание подзаработать, то сейчас речь идет уже о личной мести! Я не успокоюсь, пока не верну все, что она у меня похитила. Если Ваша дочь решила объявить мне войну, то она ее получит! И это уже не шутки!

— Тише, тише! Я понимаю Ваши чувства, поскольку не так давно и сам угодил в аналогичную ситуацию.

— Вот только я, в отличие от Вас, не намерен сидеть, сложа руки, и сокрушаться о судьбах мира, тем более что повлиять на эти самые судьбы нам вполне по силам!

— Ваш оптимизм, несомненно, радует, но мы с Вами сейчас оказались в столь глубокой яме, что я не вижу способа, как мы могли бы из нее выбраться. Ведь с пустыми карманами особо много не навоюешь.

— Что, у Вас совсем ничего не осталось?

— Абсолютно.

— А вот мне кажется, что Вы несколько прибедняетесь — Чак демонстративно окинул оценивающим взглядом богато обставленную столовую с автоматической кухней и дорогой эксклюзивной мебелью.

— Умерьте пыл, — Артур невесело усмехнулся, — дом со всем имуществом находится в закладе, я проверял. Счета и ценные бумаги — сами знаете. А мой глайдер почти наверняка числится в угоне. Да у нас даже на то, чтобы его заправить, денег нет! Полный ноль!

Положение и впрямь выглядело аховым. Ситуация требовала осмысления, а потому Чак откинулся на спинку и закрыл глаза, перетасовывая в уме все доступные ходы. Сидящий напротив ученый терпеливо ждал. Он был уже готов окончательно поддаться отчаянию, но спокойствие Чака вселяло в него робкую надежду, похожую на ожидание чуда. Прошло чуть больше минуты, когда уголки губ техника чуть дрогнули, словно ему на ум пришла некая забавная мысль.

— И все же, у Вас имеется одна вещь, из которой вполне можно извлечь некоторую пользу.

— Что именно?

Чак открыл глаза и пристально посмотрел на Артура.

— Ваш пистолет.

— Мой…? Вы что, предлагаете кого-нибудь ограбить!?

— Пф! И это мне говорит интеллигент! — Чак закатил глаза в картинном негодовании, — я предлагаю его продать. В наше непростое время обзавестись такой игрушкой легально почти невозможно, а потому я рискну предположить, что Ваш ствол нигде за Вам не числится. Верно?

— Надеюсь, что так.

— Еще одно из увлечений юности? — Чак взмахнул рукой, упреждая реплику ученого, — можете не отвечать, меня Ваши секреты не интересуют. А вот на пистолет я бы взглянул. Вы позволите?

Артур вытащил оружие из кармана, в котором его держал все это время. Сейчас, при свете солнца, лежащий на белоснежном обеденном столе матово-черный пистолет смотрелся откровенно угрожающе. Подумать только, несколько часов назад он, Артур, был почти готов пустить его в ход. Быть может там, на высоте двухсот этажей, в продуваемой яростным ветром темноте, система ценностей и впрямь претерпевает существенные изменения, провоцируя нечто вроде легкого помешательства?

Он разрядил его и протянул через стол, держа рукоятью вперед.

Чак внимательно осмотрел оружие, затем в несколько быстрых движений разобрал и изучил уже отдельные узлы и детали. Снова собрав пистолет, он положил его аккурат посередине столешницы и выдал свой вердикт:

— Не самый плохой вариант, хотя и несколько запущенный. Довольно старый образец, лет пятнадцать, если не ошибаюсь, но стреляли из него мало, так что износа почти нет, а вот обслуживанием и чисткой откровенно брезговали. Много за него выручить вряд ли удастся, но с чего-то же надо начинать. Хоть Ваш глайдер заправим, в конце концов.

— Поступайте, как считаете нужным.

— Ладно, давайте попробуем сварить кашку их этого топора, — техник опять взялся за коммуникатор.

— Учите, — напомнил ему Артур, — все Ваши контакты почти наверняка также оказались в распоряжении Сильвии. Тут стоит проявить осторожность и без необходимости не рисковать.

— Не волнуйтесь, — Чак постучал себя пальцем по лбу, — конфиденциальную информацию я доверяю только своей голове.

Он набрал номер и приготовился хорошенько поработать. Тот, кому он звонил, относился к категории людей, старательно избегающих любой публичности и обустраивающих все подступы к своей персоне максимумом препон, дабы удержать праздную публику на почтительном расстоянии. Деньги любят тишину, знаете ли. Тем более, если речь идет о столь щепетильном деле, как торговля оружием.

После обхода целого ряда блокировок, ложных автоответчиков и череды перекоммутаций Чак, наконец, услышал живой человеческий голос:

— Я Вас внимательно слушаю, — тот, кто все же сумел пробиться через все эти баррикады, заслуживал уважительного отношения.

— Привет, Мико! Чертовски рад тебя слышать!

— Ах ты, чумазый проказник! Сколько лет, сколько зим! — радость собеседника была совершенно искренней, — чем обязан таким вниманием?

— У меня есть для тебя предложение.

— Нет, чтобы просто поболтать! Ладно, говори.

— «Когель-Уэсс» — 24. В хорошем состоянии. «Чистый».

— С чего это тебя на антиквариат потянуло?

— Пытаюсь осваивать новые рынки. Ну, что скажешь?

— Сколько их у тебя?

— Один.

— Один ящик?

— Один… — Чак замялся, — один штука.

— Та-а-а-к, — протянул Мико, и через световые года донесся его тяжелый вздох, — во что ты опять влип?

— Лучше тебе не знать, поверь.

— Ладно, все с тобой ясно. Выкладывай, что тебе нужно.