Глава 16. Юрий Гарин

Взлет корвета Юрий чуть было не пропустил, занимаясь в поте лица. Мягкий толчок и натужный скрип по переборкам — вот и весь старт.

— Легко, — отметил Ярс. — Хороший знак.

Ярс Федоров — тот самый мужчина, которого Конки отправил вытирать пол в коридоре. На самом деле не старик, ему было не больше пятидесяти лет, но с обветренным, изъеденными морщинами лицом, седыми волосами и мелкими, вкрадчивыми движениями. Он не смотрел в глаза, опуская голову, всегда чуть виновато улыбался при разговоре, сутулился и шаркал, припадая на левую ногу. От макушки, вылезая из-под волос у основания шеи, тянулся тонкий кривой шрам. И четки, самые обычные, из косточек какого-то дерева. Если четки не были в руках Ярса, то висели в петельках на его одежде.

Именно Федорова лейтенант назначил инструктором для новичков.

— Наш костюм, — Ярс нажал на кнопку лебедки. — Хороший, хоть и старый.

Роботизированный боевой костюм класса S опускался на цепях металлическим чудовищем, позвякивая крепежами. Огромный, горбатый, с узкой смотровой щелью в лицевой части глухого шлема, накатами бронепластин на груди и плечах, с толстыми чешуйчатыми лапищами, оканчивающимися непонятными устройствами-крюками.

— Отец мой гром и молния, — Одегард восхищенно замычал. — Вот это раритет!

Костюм с лязгом опустился на пол и замер, нависая над людьми.

— Сделаны во время Первой межпланетной, — Федоров говорил тихо, словно стыдясь своего голоса. — Дешевые, простые в управлении, надежные. Сейчас устаревшие — нет выхода на инбу, мало электроники.

— У меня предок в таком воевал, — пихнул Юрия локтем Одегард. — «Псы Одина из Преисподней», слыхал?

Гарин не слыхал, но столь помпезное название внушало уважение.

— Крепкая броня, силовых полей нет. Обзор не очень. Сюда крепятся оружие и инструменты, — продолжил Ярс, указывая на манипуляторы. — На корпус тоже.

Он обошел костюм сзади, с силой откинул массивный люк в корпусе. Вместе с люком, на откинувшихся направляющих, из корпуса выехало поворотное кресло с узкой спинкой и полукруглым подголовником. Кресло было неприятного буро-серого цвета с подозрительными пятнами на сиденье и спинке.

— Место оператора, — указал на него Федоров. — Регулируется. Если люк заклинит, тут аварийный выход. Но неудобный, маленький.

Ярс показал под правую руку костюма. Как Гарин не присматривался, никакого люка или дверцы не заметил, все прикрывали бронепластины.

— Мда, тесновато мне в нем будет, — констатировал норвежец.

— Вес костюма 12 тонн. Баллистическая защита 9 класса. Энергетическая и плазменная защита 3 класса.

— Это хорошо или плохо? — не понял Юрий.

— Это мало, — просто пояснил Федоров.

— Стрелковое оружие хорошо держит, остальное — как повезет, — расшифровал Рэй.

— Как повезет? — переспросил Юрий.

Одегард лишь пожал плечами.

— Толщина лобовой брони…

Норвежец бесцеремонно перебил инструктора.

— Завязывай с лекцией, Ярс, — чернокожий потомок викингов махнул рукой. — Давай уже ближе к делу. Мы все сами по ходу дела выясним.

Юрий хотел было возразить, но Федоров его опередил, внезапно согласившись.

— Хорошо. Сюда, — Ярс прошел дальше по ангару, туда, где вдоль стен виднелись маленькие шлюзовые двери. За одной из них, с красной цифрой «2», оказался открытый люк и ждущее кресло.

— О, — обрадовался норвежец. — Костюм с другой стороны?

— С другой, — согласно кивнул Федоров. — Садись.

Юрий подошел поближе, наблюдая с интересом. Рэй дернул бородой, мол, знай наших, и с кряхтением полез в кресло. Пока он возился с ремнями безопасности, Гарин с интересом заглянул внутрь.

Несколько педалей, узкая панель с кнопками на уровне пояса, болтающаяся над головой сетка с черными бусинками датчиков, гофрированные рукава с поперечными джойстиками в области пальцев. Никаких экранов и похожих на желе пультов, которые он видел в катере на Дэннийорде.

Наконец Рэй справился с замком и закрепил на груди идущие крест-накрест ремни безопасности.

— Рычаг запора люка сзади справа, — сообщил Федоров.

— Сейчас я вам покажу, — с этими словами Одегард ухватился руками за края проема и втащил себя вместе с креслом внутрь костюма. За ним с протяжным стоном закрылся люк.

Юрий вопросительно уставился на Ярса. Но тот чего-то ждал, задумчиво перебирая в руках четки. Когда, наконец, что-то глухо щелкнуло, он жестом проводил Гарина на выход, вышел сам, задраил за собой шлюз. Взялся за утопленный в стену полосатый рычаг и опустил до упора.

Над дверью загорелся оранжевый фонарь, моргнул несколько раз и погас.

— Пойдем. Буду показывать дальше, — Ярс направился к раскрытому костюму.

Гарин перевел взгляд с него на шлюз, потом обратно.

— Э-э…, — указал рукой за спину.

— На веревке за бортом, — Ярс позволил себе мягкую невинную улыбку. — Размышляет.

— Он оттуда не вывалится?

— Нет. Я все деактивировал. Через час подберем.

Кажется, Гарин даже через толщу корабельной брони и вакуум слышал, как в темноте ревет от ярости потомок викингов.

* * *

В кино космические бои показывали как стремительный танец истребителей под аккомпанемент гулких ударов огромных крейсеров и ракетные залпы мощных гренадерских платформ. Это было красиво и эффектно.

Из того, что рассказал Федоров, Юрий понял, что сражения в боевых костюмах — это грохочущая мясорубка на коротких дистанциях.

Абордажную команду не зря называли «блохами» — роботизированные боевые костюмы класса S, оборудованные лишь импульсными двигателями, умели только прыгать. Подчиненные мощному импульсу, операторы летели в своих бронескафандрах навстречу цели, готовые вцепиться и грызть, грызть зло и остервенело. Для этого их оборудовали всем необходимым — скорострельными ракетометами, магнитными гранатами и наплечными торпедами. Для вскрытия обшивки кораблей или космических станций имелись плазменные горелки и взрывчатка направленного действия. А помимо всего прочего — зловещего вида пневмоклешня-«открывашка» и похожий на трехгранный гарпун двухметровый лом. Со слов Ярса, последний особенно активно применялся в рукопашном бою при встрече с себе подобными.

Федоров показал Юрию его костюм — черно-белого гиганта с маркировкой «Гурх» на плече. Костюм стоял в боксе под номером «1», самом дальнем от входа в ангар. Из беглого осмотра Гарин сделал вывод, что имеет смысл наведаться сюда в свободное время со щеткой и тряпкой, а также все хорошенько проветрить.

— Кто предыдущий хозяин? — спросил он, разглядывая костюм. Казалось, что костюм тоже разглядывает человека, оценивающей нахмурившись смотровой щелью.

— Звали Рыком, — Ярс смотрел куда-то в сторону, перебирая четки.

— Давно уволился?

— Умер. Недавно.

— Умер? От чего?

— Напал на капитана.

Гарин краем уха что-то об этом слышал — три «блохи» ворвались на мостик и в упор расстреляли капитана и офицеров.

— Зачем они это сделали?

Было видно, что Федорову не хотелось отвечать. Он сказал уклончиво:

— Должно быть, были причины.

— Ну а все же?

Четки в пальцах Ярса забегали чуть быстрее:

— Время обеда. Иди в кубрик.

Юрий не стал настаивать на своем вопросе. Всему свое время, разберемся.

Все же в кубрик он пошел не сразу, дождался распаленного Рэя. Его лицо лоснилось от пота, рыжая борода разметалась словно разворошенный кустарник.

— Вот же зараза! — зарычал норвежец, белозубо скалясь. — Поймал меня как сопливого пацана.

— Я думал, ты злой будешь, — заметил Юрий, довольный реакцией товарища.

— Злой? Почему? — удивился Одегард. — Ну, сначала-то конечно был. Там холодно и темно как в… в холодной и темной. А потом фонарик нашел. Маленький, в форме феи, маленькой такой бабы в юбке. Она еще песенку поет дурацкую, как ее… Сидел и ржал в голос, пока Ярс не вытащил. Небось, решил, что я рехнулся.

Он вновь засмеялся, но скривился, ощупывая ссадину на скуле. Одегарду, как и ему, тоже досталось прошлой ночью. К стыду Юрия, норвежец хоть как-то пытался сопротивляться.

В кубрик они вернулись аккуратно к началу обеда. Под привычную уже какофонию из музыки и веселого гогота получили из кухонного синтезатора порционные подносы с едой, направились к столу.

Полный состав «блошиной» команды составлял четырнадцать человек, по семь на взвод. Первым взводом командовал Лу Прима, вторым — его дружок Конки. Юрий не видел их в деле, но то, как они вели себя в повседневной жизни, ему крайне не нравилось.

Лу Прима был не таким огромным, как показался ночью. Габаритами он уступал тому же Одегарду, но был скроем по-иному — будто крепко сбитый из каменных валунов, постоянно заряженный на действие, всем своим поведением будто живое воплощение агрессии. Мелкие звериные глазки, лысый череп с кривыми прожилками вен, тяжелая челюсть и презрительная улыбка, не сходящая с губ. Он, как и контрабандист Брейс, не скрывал своих аугментаций — металлопластиковых пластин на позвоночнике и стальных рук от локтей и ниже.

У Гарина Лу вызывал стойкую ассоциацию с тем самым мьютом, который чуть не угробил его в одну из последних вылазок на нижние палубы.

Вокруг Примы сколотилась небольшая группа прихвостней под предводительством нагловатого Конки. В основном это были ребята из первого взвода, они держались обособленно и надменно со всеми остальными. Гарину вспомнились молодые годы, проведенные в казармах Корпуса Разведки, там тоже попадались желающие самореализовываться за счет других. Но все быстро пресекалось Наставниками, которые доходчиво объясняли, чем чревато подобное поведение в Изнанке.

Здесь же никаких Наставников не было, и, судя по всему, Лу и компания нисколько не опасались отхватить пулю в спину или нож под ребро.

Пока Юрий шел с подносом от кухонного синтезатора к столу, высматривал среди контракторов Прима, но тот вместе с Конки и еще парой человек где-то пропадали.

За дальней частью стола, на местах для второго взвода, помимо Рэя уже сидело трое. С двумя из них Гарин уже успел познакомиться. Одного звали Орлисом, и он выглядел так, словно только что оклемался от какой-то тяжелой болезни — болезненно худой, с впалыми глазами и застывшим на лице выражением полного безразличия ко всему.

Рядом с Орлисом сидел похожий на ужас пластического хирурга Сотый. Он так и представился — Сотый. Его лицо и видимая часть шеи походили на сшитую из разных кусков смуглой кожи мозаику, их пересекали длинные белесые шрамы. На затылке торчал алый клок синтетических волос, голос при разговоре клокотал. Самыми живимы на лице Сотого были глаза, ярко-синие и блестящие. Они выглядели молодо, хотя Гарин не рискнул бы предположить сколько Сотому лет.

Третьего вроде бы звали Бобом, он лениво жевал свой обед, увлеченно просматривая программы по визору. С виду самый обычный, с крупными чертами лица и недельной щетиной. На лямке комбинезона красовался небольшой металлический значок с заковыристым символом.

— Это рыба или мясо? — поинтересовался Рэй, поддевая плоскую котлету.

— Это жуки, — искривленные губы Сотого растянулись в ухмылке. — Из жучиного порошка лепят. В нем белков много.

— Да? — с подозрением спросил норвежец и откусил кусок. — Неплохие жуки, сочные.

Сотый довольно рассмеялся, закидывая голову. Юрий отвел глаза, чтобы не видеть пересекающих глотку шрамов.

Вдруг в кубрике наступила тишина. Она зародилась у самого входа, стремительно пролетела по кубрику и дошла до второго взвода, заставляя удивленно обернуться.

На пороге, нервно сжимая пальцами пластик подноса с обедом, стоял лейтенант Амаранте. На его лице играли желваки, брови то хмурились, то испуганно дергались вверх. Даже с другого конца кубрика было заметно, что по лбу лейтенанта стекает капля пота.

— Он тут что забыл? — спросил Боб переставая жевать.

У Гарина в голове крутился другой вопрос — кто этого мальчишку вообще назначил командиром абордажной группы? Как он хочет добиться от «блох» подчинения, если они не испытывают к нему ни страха, ни уважения?

— По приказу капитана, — чтобы придать себе уверенности, Амаранте почти кричал. — Я буду с вами обедать в течение пяти дней.

— Нахера? — крикнул кто-то недовольно.

— В целях укрепления дисциплины и выявления недостатков, — голос лейтенанта окреп, он смог взять себя в руки.

— Может нам еще жопу теперь подтирать будете, господин лейтенант, — гортанно заржал кто-то из первого взвода. — В целях, так сказать, выявления…

— Оставить, — тряхнул подносом Амаранте и деревянным шагом направился к столу. Все его пропускали, словно прокаженного. Под шелест мрачного перешептывания лейтенант сел. Кашлянув, скомандовал:

— Разрешаю продолжить прием пищи.

Раздались обидные смешки, но «блохи» вернулись к своим тарелкам, наполняя кубрик привычным шумом.

— Как он попал в контракторы? — спросил Гарин у соседей по столу.

— Говорят, из-за дырки, — ответил Сотый.

— Это как?

— А вот так, бро, — Сотый с шумом допил из кружки сок и смачно рыгнул. — Говорят, что из-за девки сюда влетел. Та — дочь какой-то большой звезды из армейских. У них с нашим задохликом любовь, туда-сюда. Хотя не, туда-сюда вряд ли. Так вот, ейных батек условия поставил, что даст согласие на свадьбу только тому, кто, типа, в погонах ходил и в бою бывал.

— Разумный батя, — одобрил Одегард. — У нас еще желательно, чтобы шрамы от боя остались.

— У вас — это где? — осведомился Сотый. — Я там хорошо зайду.

— Не, — отмахнулся Рэй. — Ты не викинг. Норвежская девушка никогда не пойдет замуж за чужака.

— Зря, — Сотый ткнул себе пальцем в пах, — Там все вообще огонь!

— Страшно представить, — сделал испуганные глаза Одегард.

— Дурь какая-то, — вмешался Боб. — Чего это у вас женщины не могут выйти за того, за кого хотят? Прямо прошлый век.

— Традиции нарушать нельзя, — наставительно изрек норвежец. — Кабы не они, сгинули бы мы во времена Халифата. А так и сами спаслись, и культуру спасли.

— Ну вот и лейтенант наш типа того, — продолжил Сотый, тряхнув алым кустом на макушке. — Спасает традиции. В армию не взяли, так сюда подался. Подписал контракт на три года, теперь вот, мается. Только, думается мне, не дождется девка. Будут в ее сладкую Арку другие звездолеты залетать. С погонами и в шрамах.

— И давно он здесь? — спросил Гарин.

— Вместе со мной подписывал документы. А я тут десятый месяц.

— Мда, — протянул Юрий.

Пока продолжался обед, к столу незаметной тенью подошел Ярс. У него на голове виднелась свежая шишка, ее еще не было час назад.

— Ярс, это откуда у тебя? — Гарин попытался осмотреть места удара, но Федоров скукожился, отворачиваясь, сел боком. Ответил тихо:

— Случилось. По глупости.

— Лу, — глухо выдохнул Рэй. — Ну, все…

Только Юрий хотел переспросить откуда у Одегарда такая уверенность, что шишку поставил Лу, как увидел, что норвежец смотрит мимо.

Прима, Конки и еще один контрактор вошли в кубрик. Лу сразу выцелил глазами склонившегося над тарелкой Амаранте, что-то сквозь зубы сказал своим товарищам.

— А чего это вы тут делаете, господин лейтенант? — тут же завел свою шарманку Конки. — Офицерской пайки мало, пришли за добавкой?

На кубрик опять опустилась тишина, но уже наэлектризованная, нехорошая.

Амаранте, который был бы рад допить скорее свой сок и свалить отсюда, замер с чашкой в руке.

— Приказ капитана, — выпрямившись, ответил он. — Почему вы опаздываете на прием пищи?

— Мы не опаздываем, — возразил Конки. — Мы как раз к началу пришли.

— Вы опоздали. На часах уже без двадцати два.

— Позвольте заметить, что у вас неправильные часы, господин Амаранте, — голос Лу был сильным и непререкаемым. — Я вижу, что все только собрались обедать. Парни, вы же голодные?

Это он обратился к абордажникам. Те недоуменно молчали.

— Ну чего вы, парни, не стесняйтесь! — подбодрил Конки. — Время обеда подошло!

И «блохи» дрогнули. По одному, по двое, они поднимались из-за стола и тянулись к синтезатору, где получали новые порции обеда. Даже те, кто уже покушал и отдыхал в капсулах, вылезли и присоединились к общей очереди.

— Что вы делаете? — недоумевающее спросил Юрий, когда поднялся Ярс, не успевший даже прикоснуться к своей порции, а за ним Боб и Сотый.

— Лучше подчиниться, — опустив глаза, проговорил Федоров.

— Надо поддержать своих против этих офицериков, — хмыкнул Боб.

— Вот видите, господин Амаранте, — сделал жест рукой Прима. — Обед только начался. Это вы пришли раньше положенного.

Лейтенант растерянным взглядом провожал идущих мимо контракторов. Резко встал, его кадык заходил вверх-вниз. Схватил поднос и поторопился на выход. Покидал кубрик он уже под общий дружный хохот.

— Все, парни, отставить, — махнул Лу. — Хвалю.

— А, кстати, что-то не все захотели помогать, — влез Конки, расслабленной походкой приближаясь к Рэю и Юрию. — Новенькие, вас команда не касалась?

— Эй, ты, — Одегард поднялся из-за стола и, грубо оттолкнув Конки, пошагал к Лу. — Ты только ночью такой смелый, а? Исподтишка, сонных бить?

Вслед за товарищем вылез из-за стола и Гарин. Он не хотел драки, но все шло к тому.

Прима словно того и ждал, пошел навстречу норвежцу. Он не строил угрожающих гримас, не играл мускулами, двигался неторопливо и уверенно.

— Ты, сука, не с тем связался, — распалял себя потомок викинга, потрясая кулаками. — Сечешь, а?

Удара Гарин не заметил — вот два противника сблизились, а вот уже Лу прошел мимо оседающего на пол Рэя, выпрямляя согнутую в локте руку.

Юрий прыгнул к улюлюкающему Конки, срубил его точным ударом в челюсть. Врезал коленом в пах вскочившего контрактора из первого взвода, схватил попавшийся под руку поднос и словно диск метнул в голову Примы. Тот, если и ожидал подобного, увернуться не успел — быстрый, но недостаточно тяжелый лист пластика ударился о лоб и отскочил в сторону.

Рот Лу растянулся в хищной улыбке. Он действительно стал похож на приоткрывшего пасть мьюта.

Гарин скосил глаза в поисках хоть чего-то в качестве подручного средства, и в этот момент Прима напал.

Юрий не понял, как Лу смог так быстро преодолеть разделяющие их пару метров, но последующий за этим удар просто сдул Гарина с места. Он собрал за своей спиной еще двоих «блох», те разлетелись сбитыми кеглями. Оттолкнувшись от чего-то мягкого, Юрий перекатился вбок, начал было вставать, но новые удары протащили его по полу. Чудом извернувшись, Гарин прямо с пола прыгнул вверх, молотя кулаками.

С тем же успехом он мог бить стальную балку. Кулаки хрустели, пальцы безвольно разжимались. Ответный удар сверху по голове чуть не сломал Юрию шею, грудь сдавили тиски силового приема. Уже не понимая ничего, Гарин вцепился пальцами в лицо противника, попал во что-то влажное, рванул, скрежеща зубами от боли.

Хватка ослабла и Юрий ужом скользнул вниз. Увидел красную полосу на лице Лу. Хотел броситься в очередную, быть может последнюю атаку.

Что-то тяжелое с треском ударило Гарина в затылок. Теряя сознание, Юрий развернулся и успел неприятно удивиться.

Над ним стоял Ярс, сжимающий в руке ботинок от скафандра.

* * *

— Господин Тэ Иревиа заверил меня, что с вами все в порядке, — Амаранте водил пальцем по висящему в воздухе файлу и тот выдавал разъяснения по тексту. — У Одегарда восстановлены пятый и четвертый зубы нижней челюсти, у Гарина сняты обильные кровоподтеки грудины и рук, восстановлена костная целостность пальцев, ребер и носа. Негативных последствий сотрясения мозга не выявлено.

Юрий и Рэй сидели в кабинете командира абордажной группы и хмуро наблюдали за пасами лейтенанта. Настроение у всех присутствующих было препаршивое.

— Я вынужден принять меры по факту драки, — Амаранте убрал файл, сложил руки на столе и уставился на свои пальцы. — Подобного рода поведение недопустимо среди личного состава корвета. Наш капитан дал четкие указания на этот счет.

Гарин покосился на Рэя, который языком ощупывал восстановленные зубы. Надо отдать должное корабельному доктору, пожилому аджаю с похожей на тигриные полосы пигментацией лица, который без лишней сентиментальности, быстро и умело провел диагностику и срастил кости. Эх, такую чудо-технику на ковчег, сколько жизней можно было бы спасти.

— В целях пресечения подобных происшествий в будущем я вынужден наказать всех участников инцидента, — Амаранте приосанился, его голос сделался официальнее. — Я выношу вам предупреждение и лишаю недельного жалования.

Рэй возмущенно фыркнул, звонко хлопнул широкой ладонью по колену. Юрий лишь хмыкнул, сдержанно сказал:

— Вы же сами видели как Лу себя ведет. Вы же там были…

— При мне такого не случилось! — как-то поспешно отреагировал лейтенант. — При мне был порядок.

— Да конечно, ага, — невесело рассмеялся норвежец.

— Отставить смех! — зло прикрикнул Амаранте, возмущенно тараща глаза. — Вы забываетесь, господа. Я еще раз повторяю — я контролировал ситуацию, при мне никаких драк и нарушений порядка не было!

— Почему вы так его боитесь? — удивленно спросил Гарин.

— Отставить! Никого я не боюсь. Я вас предупреждал, чтобы вы не провоцировали? А вы?

— Но…

— Конечно, зачем вам слушать чьих-то советов! Вы же все — альфа-самцы! Вот, полюбуйтесь, — разгоряченный Амаранте зачерпнул горсть визуальных файлов и широко рассыпал их над столом. — Ветераны войн, бывшие преступники, палачи — вот кто вас окружает. Думаете, мне легко всех держать под контролем? Думаете, что со мной сделают, если ваши разборки закончатся трагедией? И с кем вы сцепиться-то хотели, знаете? Лу Прим — профессиональный убийца из «Черной цены», их поодиночке в тыл к врагам закидывали. Армированные кости, синтетическая мускулатура, разогнанная реакция — это вы его хотели уделать?

— Господин лейтенанта, — хотел возразить Юрий, но тот остановил его резким жестом.

— Разговор окончен. Свободны.

И отвернулся к стенке, сложив руки на груди.

В коридоре Рэй презрительно сплюнул и ткнул Юрию за спину, где на двери каюты Амаранте кто-то нарисовал новую картинку — грустно обмякший пенис.

— Прямо одно лицо, — прокомментировал норвежец.

Гарин посмотрел на картинку, покачал головой. Сказал:

— Да его, отчасти, понять можно.

— Чего? — протянул Рэй.

— Ну, ты же не слепой. Видно же, как он боится потерять свое место. Он же так и сказал: «Что со мной сделают, если что-то случится?». Он не дурак, он понимает, что его власть простирается до тех пор, пока это позволяет Лу. И обострять он не намерен.

— Что? Его теперь за это к груди прижать и утешить?

— Я не говорю, что это правильно. Я лишь сказал, что его действия вполне объяснимы.

— Ладно, — махнул рукой Рэй. — Ты лучше скажи, что с Лу будем делать?

— Есть идеи?

— Прибить гаденыша!

— А из реализуемых?

— Да хрен его знает. Но что-то делать надо.

Юрий согласно кивнул. Что-то делать надо, но пока непонятно что именно. Что ж, пока подумаем, приглядимся.

А еще его несколько обескуражило то, что Ярс оказался на стороне Примы. Уж от кого не ожидал, так это от него. Хотя, а что он вообще знает о Федорове?

Согласно расписанию подготовки новичков, их направили в тир, где за столом с разложенным оружием их ждал мичман Герберт Биттон.

— Приветствую новых бойцов, — судя по всему, мичман был в хорошем настроении. — Сейчас я вам покажу наши косы смерти!

В отличие от остальных служащих корвета, носящих повседневные комбинезоны с опознавательными нашивками, мичман Биттон таскал на груди наградные планки с виртуальными проекциями наград. Когда его полная фигура показывалась в полутемных коридорах, проекции мерцали, словно сигнальные огни крейсера.

В тире Гарин еще не был, с интересом осмотрелся. Узкое помещение в четыре стрелковые дорожки с волнистыми шумопоглощающими плитами на стенах и небольшим пультом управления мишенями.

— Все из вас, — мичман вещал так, будто перед ним стояла целая толпа, а не двое контракторов. — Умеют обращаться с оружием…

— Господин мичман, — поднял руку Юрий. — Я не умею.

Биттон посмотрел на него так, будто Гарин признался в чем-то постыдном.

— Да? — сморщился он. — Надеюсь, это потому, что ты хорош с голыми руками?

— Именно так, — не стал расстраивать мичмана Юрий.

— Я сразу понял, что ты не прост, — щелкнул пальцами Биттон. — Хладнокровного убийцу я нутром чую. Не бойся, сынок, главное, что в тебе, как и во мне, живет дух воина. Остальному я научу.

Юрий озадаченно поднял бровь, но мичман уже переключился на Одегарда.

— Где служил, сынок? Армия? Флот?

— Пять лет в отряде самообороны Хьемлэнда, — гордо отчеканил Рэй. И добавил, видя растерянное выражение лица мичмана:

— Мы граничим с халифатским бейликом Рух-Муаббах.

— О, понятно, — кивнул мичман. — Защищал свой дом, значит. Достойное занятие для мужчины. На «грунте» или во флоте?

— На поверхности планеты. Мы ловили диверсантов.

— Стрелять приходилось?

— Конечно!

— А стрелять в живых существ? — хитро прищурился Биттон. — Это, сынок, настоящая проверка для настоящего воина! Итак, смотрите сюда! Перед вами стандартное вооружение контрактора абордажной группы. Увы, мы не служащие Имперского Флота, поэтому вместо настоящего мощного оружия нам доступны лишь модели для сил правопорядка.

Мичман жестом указал на стол.

— Полуавтоматический пистолет Тур седьмой модификации, — Биттон взял в руки тупорылый пистолет с широкой рукоятью. — Старая, почти классическая модель, широко используемая еще нашими предками в борьбе за доминирование над врагом. Безгильзовый патрон калибра 9х18 мм., плавающий ствол, предохранитель и переводчик огня укрупнены для удобства использования в перчатках скафандра. Практически отсутствует отдача, что позволяет без проблем использовать Тур-7 в условиях низкой гравитации.

Биттон пальцем нажал экстрактор и из ручки наполовину высунулся пустой магазин.

— Два вида патронов — пулевой и сигнальный. Последний без крайней необходимости использовать не советую — крайне засирает ствол.

Он еще немного повертел пистолет в руке, положил. С явным удовольствием взял широкий, почти с ладонь, автомат с откидным прикладом и коротким многогранным стволом. Взвесил в руках, покидая из стороны в сторону.

— Вот, наша основная игрушка, наш меч разящий — УМАС-3, универсальный модульный автомат Сидоренко третьего года выпуска. Созданный еще в те времена, когда конструкторы понимали — воин должен ощущать свое оружие, чувствовать его вес, фактуру. Это вам не современные пластиковые пукалки, не новомодные автоматы-трансформеры, не интеллектуальные игрушки. Это настоящее боевое оружие, прошедшее обкатку еще на полях Первой межпланетной.

Биттон вскинул автомат к плечу и перед его глазом замаячила призрачная планка виртуального прицела.

— Как я уже говорил, нам армейское оружие не положено, потому никаких иглометов и подствольных ракетометов, — он похлопал по корпусу оружия. — Итак, УМАС-3, спроектирован для ведения боя в закрытых помещениях. Мы называем его «свистун» из-за особенного звука, издающегося при стрельбе. Скорострельный, приемистый, компактный. Пули безрикошетные, усиленные. Если пистолетом вы хрен индивидуальную броню пробьете, то этим красавцев легко. Однако, стоит помнить, что нельзя его использовать вблизи внешних бортов, особенно это касается гражданских кораблей — прострелите обшивку.

— А как тогда быть? — заинтересованно спросил Гарнин.

— Для этого у нас имеются сменные модули, — мичман поставил автомат вертикально и указал на подствольную часть. — Вот так у нас подаются патроны с дробью. А вот в таком режиме — вакуумношоковые гранаты для зачистки небольших помещений.

Биттон резко вскинул автомат к плечу, прицелился в конец тира и нажал на спусковой крючок.

Автомат с протяжным свистом выдал короткую очередь. Вдали сухо защелкало, оставляя на стене черные пятна.

— Опа, — озадаченно произнес мичман. — Перепутал.

Он переключил модули и вновь произвел выстрел.

Хлопок. В нескольких метрах от людей вспух полупрозрачный шар, заполнившийся танцующими наэлектризованными частицами. Он разбухал и разбухал, угрожающе надвигаясь, вдруг оглушительно лопнул, обдав потоком сухого горячего воздуха.

— Вот же! — завопил от неожиданности Рэй.

— Это точно было безопасно? — деревянным голосом спросил Юрий, вытирая с лица пыль.

Судя по лицу мичмана, он сам не ожидал произведенного эффекта. Биттон обескуражено повернулся и торопливо положил «свистуна» на стол.

— Давно не практиковался, — пояснил он без тени смущения. — Ничего страшного не произошло. В боевой ситуации на вас будут скафандры, актированные датчиками «свой-чужой», так что случайная пуля от товарища вам не грозит.

— А такие вот гранаты? — с сомнением спросил Юрий.

— Так, хватит уже вопросов, — Биттон насупился, сделав суровое лицо, указал на исходную линию. — Разбирайте оружие и начнем практику.

Стрелять Гарину понравилось. Если пистолет оставил двойственное впечатление, вроде бы и удобный, но слишком легкий, будто игрушечный, то вот по поводу автомата мичман оказался прав. УМАС приятной тяжестью лежал в ладонях, легко толкал в плечо при выстрелах и издавал тихий, азартный свист, когда боевой механизм разгонял магнитными полями пули.

— У тебя неплохо получается, — уважительно заметил Рэй, когда Юрий вывел перед собой изображение очередной пораженной мишени. — Ты точно раньше никогда не стрелял?

— Из такого — никогда, — Гарин улыбнулся похвале. — А ты?

— Пару раз, на сборах. А так у меня был дедовский Зандерболт, полуавтоматический карабин. Я с ним на крефта охотился — водятся у нас такие, похожие на медведей в панцирях. Так вот он эти панцири навылет шьет, как картонку. И никакого адаптивного прицеливания, как здесь. Все сам, своими глазами. Хочешь, научу класть движущиеся цели?

— Конечно, научи. А то от нашего инструктора, похоже, толку немного, — Юрий кивнул на пустующее место за демонстрационным столом — мичман опять куда-то ушел.

— Да ну его, — отмахнулся норвежец. — Он вообще какой-то странный. То ли дело у меня были учителя — да! Они на крефта, бывало, вообще с топорами ходили.

— Зачем?

— Как — зачем? — удивился Одегард. — Каждый викинг должен хоть раз в жизни взять зверя топором или ножом. Иначе жизнь, считай, зря прожил.

Гарин вспомнил Изнаку, где с мьютами сцеплялись врукопашную не из желания прославиться, а чтобы выжить. И хорошим разведчиком считался тот, у кого подобных стычек было меньше всего.

— Вам бы у нас понравилось, — Юрий похлопал норвежца по плечу. — Ладно, давай, учи меня.

На ужин они шли с некоторой опаской, готовясь к возможной стычке с Примой. Лу, который вместо того, чтобы заживить порванную Гариным ноздрю, просто зашил ее грубой черной ниткой, был демонстративно отстранен, словно ни Юрия, ни Рэя не существовало вовсе. Такое поведение настораживало больше открытой агрессии, поэтому ночь Юрий провел, что называется, вполглаза. Но все прошло на удивление спокойно, не было никаких нападок ни в этот день, ни следующей ночью. Оставалось лишь гадать, что послужило тому причиной. Гарин был уверен, что Прима ничего не забыл и не простил. Нужно держать ухо востро и быть готовым ко всему. А что до Конки с его тупыми и, чего уж, иногда обидными шутками, так к нему можно привыкнуть и пока что игнорировать.

Пока что. Потому что час расплаты рано или поздно придет.

В один из дней на стене кубрика появилось расписание с указанием занятий и списком контракторов. Последний столбец именовался «Оценка» и напротив каждой фамилии красовался алый ноль.

— Господа контракторы, — встав спиной к расписанию, обратился к столпившимся «блохам» лейтенант. — По указанию капитана Кимуры, мной разработан план ежедневных занятий, направленных на повышение и поддержание на нужной уровне ваших боевых качеств.

— У меня и так уровень выше некуда, — громко возразил Конки. — Нахрена мне это?

Его поддержали нестройные голоса.

— Занятия обязательны для всех, — чуть повысил голос Амаранте, хотя от его лица отхлынула кровь. — На каждом из них будут выставляться оценки в процентном соотношении. Их суммарное отображение будет отображаться в расписании.

— На что же будут влиять эти оценки? — спокойно спросил Лу.

Лейтенант заперхал, прокашлялся, расправил плечи и, вызывающе уставившись на Приму, сказал:

— На сумму премиальных.

Тут уже зашумели все.

— Это, собственно, как бы мы такое не подписывали? — гнусавым голосом протянул кто-то из первого взвода.

— Все согласовано с юристами корпорации, — парировал Амаранте. — Нарушений нет.

— И долго нам в это пансион играть?

— До прибытия на маршрут патрулирования! — ответил в толпу командир «блох». — Указание капитана!

— Сука, это же два месяца!

— Гад такой!

— Он ничего не попутал?

— Занятия начинаются сегодня после обеда! — выкрикнул лейтенант, пятясь к двери.

Недовольство «блох» еще несколько дней витало в кубрике, покуда не сошло на нет от безысходности. Что до Юрия, то Гарин получал искреннее удовольствие, он словно вновь попал в родной Корпус Разведки.

Занятия в небольшом спортивном зале вел контрактор по имени Марс из первого взвода. Широкоплечий, с рельефной фигурой, будто ожившая статуя кудрявого античного бога, он немного красовался сам перед собой, бросая довольные взгляды в широкое зеркало. Однако, он безошибочно определил для каждого необходимый комплекс упражнений и не слезал, пока несчастные «блохи» не начинали молить о пощаде. Как сказал всезнайка Сотый, Марс некогда блистал на спортивном Олимпе в качестве подающего надежды пятиборца. Но потом случился скандал с наркотиками, долгами и несговорчивыми бандитами, после чего Марсу пришлось уходить на дно и искать спасение в самом глухом месте Империи.

Марс в первый же день смог укатать даже Гарина, который всегда считал, что находится в хорошей физической форме. Упершись мокрым лбом в пол и считая разноцветные круги перед глазами, Гарин удивленно хрюкал, не имея возможность рассмеяться. А беглый спортсмен лишь самодовольно улыбался, расписывая для него программу самоподготовки.

В этом же спортзале два раза в неделю проводились занятия по рукопашному бою. Впрочем, занятиями непрекращающиеся драки с учебными роботами можно было назвать с натяжкой. «Дольфов», как тут называли потертых безликих роботах, похожих на своего собрата, с которым Гарин дрался при приеме на работу, было всего три. Поэтому охаживали они контракторов партиями, запирая с собой в силовых рингах, из которых можно было выбраться двумя способами — нокаутировав робота, сдавшись или отстояв пятиминутный раунд на ничью. И, судя по собственным ощущениям Юрия, у роботов уровень не подстраивался под противника, а изначально был выставлен высоким. Поэтому сдавленные «Сдаюсь!» звучали много чаще, чем победные вопли. Сам Гарин чаще вырубал глухо гудящих при ударах «Дольфов», но не сказал бы, что это удавалось легко. А вот кто часто проигрывали, но никогда не сдавался, мученически терпя побои до окончания времени, так это норвежец, хэкающий, стонущий, но пытающийся вновь встать на ноги, и вечно угрюмый Орлис, безмолвный и словно специально лезущий под удар.

Кого ни разу не было ни в спортзале, ни на рингах, так это Примы с его «шестеркой» Конки. Однако в расписании у них стояли неплохие баллы и оставалось догадываться каким образом они там появлялись.

В тире Одегард, как и обещал, показывал премудрости обращения с огнестрельным оружием. Собственно, в изъяснении норвежца премудростей было немного — целься двумя, а не одним глазом, иначе рискуешь профукать угрозу в мертвой зоне, стойка для стрельбы должна быть такой, будто к херу привесили гантелю, спусковой крючок тяни плавно, стреляй на выдохе, чем ближе цель, тем больше пуль. Плюс, озвученные советы от прадеда — кто стреляет первым, тот живет дольше, дурная пуля умного учит, и, пожалуй, самый ценный: облажался — трупы под лед.

В какой-то момент Юрий поймал себя на мысли, что у него уходит больше моральных сил на стрельбу, чем, к примеру, на изнуряющий бег. В беге не было ничего сложного — следи за дыханием и рассчитывай силы, здесь же приходилось учитывать кучу факторов и стараться работать над каждым выстрелом. Но результат ему нравился.

На занятиях по тактике мичман Биттон, одетый в пятнистый армейский полевой костюм с неизменными орденскими планками на груди, пытался добиться от контракторов слаженных действий в составе штурмовых групп, но больше кричал и ругался, чем объяснял и показывал.

Пользуясь минутной передышкой, пока очередная группа топающих и матерящихся «блох» в защитном снаряжении имитировала высадку в шлюз с последующим захватом торпедного отсека, Юрий плюхнулся на технический короб, переводя дух. Он стащил шлем и повесил его на ствол учебного автомата, стоявшего между ног.

— Извини меня, — раздался рядом вкрадчивый голос.

Ярса Гарин не видел с той самой драки. Говорили, что он что-то чинит в ангаре. На занятиях Федоров тоже не присутствовал, напротив его имени стойко светился изначальный ноль.

— Здравствуй, — не поворачивая головы, ответил Юрий. — За что мне тебя извинять?

Ярс закряхтел, примостился сбоку, опустившись на самый край короба. Сгорбился, нависая над собственными сложенными на коленях руками.

— Извини за удар. Пришлось. Лу покалечил бы.

Гарин все же посмотрел на Федорова. Судя по всему, тот говорил вполне искренно и действительно сожалел.

— Ладно, забыли, — махнул рукой Юрий. — Ты мне лучше вот что скажи, Ярс. Как так вышло, что вас тут такая толпа, а все боятся одного Лу?

Федоров вздохнул, четки в его руках не прервали свой размеренный ход.

— Не все. Не хотят связываться. Кто-то обязан. Некоторым так проще.

— А ты?

— Я не боюсь. Я себя наказываю.

Гарин непонимающе уставился на седого контрактора.

— Ты себя наказываешь? За что?

— Много причин. Я заслужил.

— Но не таким же способом!

— Нет единственного способа. Нет разницы между ними.

Гарин покачал головой. Что тут возразишь?

— Трудно с тобой общаться, Ярс, — признался Юрий. — В любом случае, хорошо, что мы все прояснили. Ладно, мою группу собирают. Увидимся.

Он поднялся, нахлобучил шлем.

— Я не отказываюсь помочь, — тихо произнес Федоров. — Мало что могу.

— Совета было бы достаточно. Хотя бы совета.

— Не смотри на Лу, — чуть подумав, сказал Ярс. — Смотри на тех, кто рядом.

— Гарин! — раздался раздраженный крик Биттона. — В строй! Живее!

Юрий хлопнул Федорова по плечу, отчего тут вздрогнул, быстрым шагом направился к ожидающей группе.

Он понял, что ему пытались сказать.

* * *

Внутри роботизированного костюма было комфортнее, чем Юрий себе представлял. Приятно пахло кожей и металлом, изогнутая спинка удобно поддерживала поясницу и плечи. Гарин поставил ноги на упругие педали и покрутился вместе с креслом, проверяя степень свободы. Попробовал просунуть руки в рукава управления, но пришлось немного распустить фиксаторы — должно быть, предыдущий хозяин был довольно худым.

В нескольких сантиметрах перед ним, на уровне груди и лица, располагалась панель с рядами кнопок, переключателей и индикаторов. Сразу видно, что костюмы делали универсальными для всех — никаких надписей, одни пиктограммы с не всегда очевидными изображениями. Несмотря на то, что Юрий старательно корпел на виртуальном тренажере, в кнопках управления он пока что путался. Еще бы, он никогда не управлял ничем сложнее самодельного самоката. А тут — настоящая боевая машина.

Но что-то все же всплывало в памяти. Вот тут, по левую сторону, климат-контроль, регулятор подачи кислорода, датчик температуры масла в гидравлике, рычаг аварийного охлаждения системы. Справа — показатель условного горизонта, полукомпас с навигационным планшетом, шагомер и спидометр. По центру — блок радиолокационной станции, уровень горючего, температурный датчик прыжковых двигателей, настройщик системы связи.

И еще много всего разного, словно в небольшом космическом корабле.

— Перейди в боевой режим. Пробуй, — раздался сзади голос Ярса.

Как Гарин не выворачивал шею, он не смог разглядеть Федорова. Зато сквозь проем открытого люка увидел Одегарда, который мучился возле своего костюма — у него периодически наглухо клинило кресло оператора.

— Включить системы? — поинтересовался Юрий, поднимая защитную крышку тумблера.

— Просто перейди в боевой режим. Потом в походный. И еще. Двадцать раз.

Пока вечерами остальные контракторы отдыхали, Юрий, а вместе с ним и Рэй, приходили в ангар, где учились управлять роботизированными костюмами. Ярс, сутки напролет торчащий тут и предпочитающий обществу людей молчаливых стальных гигантов, которых чистил и чинил, не сразу, но согласился посодействовать.

А поучиться у него было чему. Обычно зажатый и тихий, с костюмами он раскрывался совсем с другой стороны. Его движения приобретали твердость и точность, даже какую-то стремительную агрессивность. Будто смертоносная змея выползала из-под замшелого камня.

Гарину нравилось наблюдать за этими переменами, видеть, как оживает человек.

— Лицо вверх, — запоздало напомнил Ярс, когда Юрий щелкнул переключателем.

— Черт!

Кресло толкнуло Гарина вперед и вверх, выпрямляясь. Жесткие крепления опустившегося подшлемника больно проползли по лицу, царапая нос и скулы. Дернувшись, Юрий втиснул-таки лицо с контактную маску, положил подбородок в ложе.

Теперь он стоял (или висел?) внутри костюма, будто живая душа холодного робота. Смотрел на мир сквозь широкую амбразуру массивного шлема, вращающегося подвластным движениям его головы. Ощущал всю мощь стальных рук, гудящих при движении. Основная часть «походного» управления теперь была недоступна, вместо нее — комбинации кнопок на двух джойстиках, сжатых в ладонях, да небольшая линия индикаторов под подбородком.

— Боевой режим, — сообщил Юрий. Голос прозвучал словно из бочки.

Чертыхнулся, включил внешние динамики. Повторил.

— Боевой режим.

— Забыл про люк, — ответил ему сзади и снизу Ярс. — Не боевой режим.

— Вот же зараза…

У противоположного борта ангара задергался, лязгая металлом, костюм Одегарда. Судя по всему, в нем бился в припадке бешенства злой викинг. Маленькая фигура Федорова побежала к нему, отчаянно махая масляной тряпкой.

— Походный режим, — пробурчал Юрий, щелкая тумблером. На этот раз успел поднять лицо и жесткие ремни лишь обидно шлепнули его по губам.

Когда Юрий вывалился из костюма, часы показывали почти одиннадцать ночи. Рэй уже ушел, ушли техники, копающиеся в шатле. Лишь Ярс сидел в своей маленькой коморке и перебирал что-то на столе, вооружившись масленкой и инструментами.

Несмотря на поздний час и оглушающую усталость, Гарин еще раз проверил панель управления — вдруг забыл что-то выключить, протер кресло, оттранспортировал костюм в узкий бокс-хранилище.

Юрий мог бы все бросить и пойти отдыхать, он так этого желал. Так делали почти все контракторы. За ними убирал мусор, вытаскивал заполненные санитарные баки, чистил ржавчину с брони, проветривал и чинил Федоров. Он никогда не ругался, не возражал, даже не уворачивался от брошенного в лицо потного полотенца, принимая происходящее как данность. За что же он так себя наказывал? Чего не мог себе простить?

Юрий мог поступать как все. Мог, но не поступал. И считал это вполне нормальным.

Проходя мимо освещенного стола Федорова, Гарин поднял было руку, прощаясь, но заметил что-то знакомое на краю прямоугольной столешницы.

— Твое? — Ярс отверткой указал на маленький сверток.

— Мое. Где ты его нашел?

— Возле костюма. Выпал.

Сверток на столе была модулятором, который Юрий предпочитал носить с собой, не надеясь на сохранность вещей в личной капсуле.

— Могу поставить в костюм, — сказал Федоров.

— Модулятор? Зачем?

— Костюм старый, «мозги» старые. Этот блок лучше. Я проверил — незнакомая платформа. Но мощная.

Юрий задумчиво почесал затылок. Спросил:

— Если что, его можно будет достать обратно?

— Не сложно.

Конечно, модулятор ему пригодился бы в будущем, но до того времени еще нужно дожить. А залог этого, помимо всего прочего, работоспособный боевой костюм. И, случись что, модулятор Юрий себе еще достанет, а вот новую жизнь вряд ли.

— Да, поставь в костюм. Только потом расскажешь что изменилось.

— Хорошо. Отдыхать?

Гарин кивнул, ощущая свинцовую тяжесть головы и век.

— До завтра, Ярс.

— До завтра.

Но далеко он уйти не успел — на выходе из ангара его окрикнул громкий шепот.

— Эй, «блоха»!

Из полумрака технического коридора вышел смуглый коротыш в серой робе технического персонала.

— Ты же из «блох», верно? — его глаза воспаленно блестели на фоне бледного лица.

— Верно, — насторожено ответил Юрий, незаметно разворачиваясь к незнакомцу полубоком, чтобы отразить возможную атаку. В голове промелькнуло: «Не Прима ли тебя подослал?».

— Лу знаешь? Лу Приму?

Вот оно!

— А ты как думаешь? — протянул Гарин, озираясь. Вроде бы, больше никого.

— Короче, — заторопился техник — похоже, он сам был не рад тут оказаться. — Передай ему, что Гвендал все отдаст. Я сейчас на мели, но когда прибудем на станцию, я кое-что продам и все ему верну. Передашь, хорошо?

— За что ты ему должен? — решил не упускать момент Юрий.

Техник раздраженно посмотрел на него, нехотя ответил:

— Ну а сам как думаешь? За то же, за что и все.

И вдруг просиял, словно его посетила гениальная мысль:

— Эй, «блоха»! А ты сможешь мне достать? Я заплачу, отработаю! Для тебя-то это плевое дело, а мне к вам ходу нет. Ну, «блоха», по рукам?

— Чего именно ты хочешь? — продолжил играть Юрий.

— Ну, «блоха», ты чего? Тебя как зовут? Меня — Гвендал, я технарь на топливном. Выручи, а? Уже мозг потек, сил нет. Мне бы «харва» закинуть, а? Достанешь, братишка?

Вот и прозвучало то, чего Гарин ждал. Харва или, как его еще называли в клубах Дэннийорда, нерв — тяжелый синтетический наркотик, из которого изготовляли нейролептики. На принимающих нерв наркоманов Юрий насмотрелся — гиперактивные, шумные, счастливые. Видящие мир сквозь созданную собственным сознанием картинку, яркую и прекрасную.

Платой за безграничную радость были депрессия, нарушение функций головного мозга, временная слепота, болезненная диарея, а при долгом отказе от наркотика жуткая «ломка» и безумие.

Так вот чем промышлял Прима. Что ж, это многое объясняло.

— Ну чего, а? — техник подошел ближе и словно побитая собака заглядывал в глаза. — Выручишь?

— Я все передам Лу, — Гарин шагнул мимо Гвендала. — Обратись в лазарет, пока не стало хуже.

— Чего? — непонимающе заикнулся техник.

Но Юрий уже уходил по коридору в сторону кубрика. Если он сейчас не ляжет спать, то упадет на месте.

Почти у входа в «блошиную» нос к носу столкнулся с мичманом, который что-то торопливо прятал во внутренний карман кителя. Биттон исподлобья зыркнул на Юрия, что-то пробурчал о нарушении режима, и скрылся за поворотом.

Проходя мимо каюты Амаранте, Гарин увидел новый рисунок на двери поверх старых замазанных пятен — большой мускулистый мужик анально пользует субтильного человечка в лейтенантских погонах.

Сил удивляться уже не было.

* * *

Их собрали днем, отозвав с занятий. Не успели под нервные команды Конки и Примы построиться повзводно, как в кубрик быстрым шагом зашли Амаранте и интендант Ксинг.

— Господа контракторы, — старший лейтенант Ксинг заложил руки за спину и с постным лицом осмотрел «блох». — Нам придется произвести эвакуацию имущества корпорации с одной из планет системы. Ситуация до конца непонятная, но, исходя из данных, какие-то неразрешимые проблемы с агрессивной фауной. Разбираться что к чему не наша задача, но придется быть начеку.

Он повернулся к Амаранте.

— Господин лейтенант, назначьте команду.

— Выдвигается первый взвод в полном составе. Сейчас…

— Господин лейтенант, — неторопливый голос Лу прервал дальнейшее распоряжение Амаранте. — Марчек временно нетрудоспособен.

— Что с ним? — нахмурился Амаранте.

— Половая болезнь, — хохотнули из строя.

— Неудачно упал, — с абсолютно серьезным лицом сказал Лу. — Перелом лучевых костей и носа. В лазарете все починили, но пока рекомендовали воздержаться от нагрузок.

— Ясно, — лейтенант некоторое время сверлил Приму взглядом. — Марчека заменит Гарин.

— Новенький? — насмешливо спросили из первого взвода.

— Отставить разговоры, — скорее для поддержания имиджа, чем для наведения порядка сказал Ксинг.

— Операция наземная, навыки управление костюмом ему не понадобятся. По части тактики и стрельбы у Гарина результаты хорошие, — Амаранте указал кивком на расписание.

Юрий решил было, что Лу станет возражать, однако тот безразлично повел плечами.

— Как скажете, господин лейтенант. Гарин — так Гарин.

— Хорошо, — подвел итог Ксинг. — Задействованные в операции — двадцатиминутная готовность, остальные — по расписанию. Разойдись.

Когда офицеры вышли из кубрика и предоставленные сами себе контракторы рассыпали строй, к Юрию подскочил Одегард, его лицо выражало нешуточную обеспокоенность.

— Ты не должен лететь! — дернул он за рукав Гарина. — Должен сказать Амаранте, что у вас с Лу конфликт.

— А то он не знает, — отмахнулся Юрий. — Я сам не в восторге, Рэй, но это та работа, на которую я нанялся.

— Это опасно, дружище.

— Я знаю. Я буду внимателен.

Одегард понимающе кивнул.

— Я знал, что тебя не отговорить. Что ж, тогда знай, что в случае чего, я найду способ отомстить Приме.

Юрий не сдержал кислой усмешки.

— Ты погоди за меня мстить. Я еще живой.

— Гарин! — раздался от дверей окрик Примы. — Переодеваться, живо!

— Удачи не желаю — удача для слабых, — потряс кулаков норвежец.

— Спасибо, — уже через плечо поблагодарил его Юрий, спеша в оружейную.

Обмундирование «блох» для наземных операций представляло собой несколько видоизмененный комплект боевого скафандра имперского десантника «Абигор». Крепкий, легкий, с композитной броней и покрытием-хамелеоном, с многочисленными подсумками и креплениями для навесного оборудования. Под удобным рюкзаком скрывался небольшой кислородный генератор и всякая необходимая электронная начинка, в том числе система подачи витаминного коктейля и питательной пасты. Шлем отдаленно напоминал плоскую и угловатую морду ящерицы, мощные ботинки с толстым протектором выдерживали взрыв небольшой противопехотной мины.

Гарин по достоинству оценил скафандр на изнуряющих занятиях. И в очередной раз пожалел, что подобных комплексов не было на «Пилигриме».

Он подпрыгивал на месте, проверяя удобство креплений брони, когда перед ним бросили длинный, отливающий металлом тубус.

— На, возьми, — приказным тоном сказал плечистый контрактор по кличке Сява-Барбекю, криво улыбаясь обожженным лицом.

— Зачем нам целый цинк патронов? — спросил Юрий.

— Надо. Ты новенький, тебе и тащить, — Сява пнул тубус и отошел.

Что ж, надо — так надо.

— Не забудь, — возле ноги с грохотом упала короткая штанга орбитальной радиосвязи. — Отвечаешь головой.

Это уже жилистый Хэйро с хитрой улыбкой.

Виновато улыбающийся Марс положил на скамейку несколько бронепластин.

— На всякий случай, — он быстро развернулся и ушел.

За происходящим издалека внимательным кукловодом наблюдал Прима. Юрий бросил на него насмешливый взгляд, отодвинул к стене штангу радиосвязи и бропластины. Поднял цинк, отнес в шаттл — боеприпасы действительно могут пригодиться, но пусть полежат в одном из роверов.

— «Полынь» заходит на орбиту, — скучным голосом сообщил один из готовящих технику к вылету технарь. — Вон, ваш пилот идет.

Мимо, поправляя перчатки, прошагал молодой аджай в своем белоснежном скафандре со шлемом-капелькой. Юрий узнал его — второй пилот Боагтар Си Ифмари. Аджай повернулся к столпившимся у открытой рампы «блохам», блеснув зеркальным покрытием лицевой части шлема, полез по лестнице в кабину.

Командир группы Прима понял его без слов.

— Грузимся, — скомандовал он, и его еще более массивная из-за скафандра фигура первая протопала по металлическому помосту.

Бряцая амуницией, за Лу потянулись остальные, перекидываясь коментариями и остротами. Не смущаясь, обсуждали Гарина, который слишком мутный и вообще не жилец. Если бы Юрий в свое время не провел большую часть жизни в мужских коллективах, где подобное обращение с новичками, зачастую, считалось нормой, то подобное обращение его, наверняка, задело бы. А так… Он сам столько раз подкалывал новичков в Корпусе Разведки, что знает все способы уколоть или обидеть. Знал и не обращал на них внимание. Потомку что единственно важными словами здесь были слова Примы. А вот он как раз молчал, уткнувшись в планшет с картой.

Внутри шаттла было тесновато. Посередине хвостового отсека стояло два легких шестиместных ровера со спаренными пулеметами на крыше. «Блохи» рассаживались вдоль бортов, впихиваясь в плотные противоперегрузочные кресла.

— Куда прешь? — грубо толкнул его Сява, когда Юрий» попытался занять свободное место. — Тут я сижу. Иди вон, в конец.

Пришлось впритык пролезать между бортом и широким колесом ровера, устраиваться между удерживающими леерами и откинутой лесенкой вездехода. Закрепил оружие, закрепился сам. Поерзал, проверяя, плотно ли сидит — его предупреждали, что при входе в атмосферу трясет нещадно. Приготовился, как положено, надеть шлем.

— Не надевай пока, — шепотом посоветовал ему сидящий рядом Марс. — Заблюешь.

— Спасибо, — искренне поблагодарил Гарин. Приятно, что не все вокруг настроены против него.

— Ну вот нахера ты ему сказал, а? — сокрушенно укорил товарища Хэйро.

— Да, — поддержал Сява. — Теперь его блевота будет по всему отсеку летать. Слышь, Ююба, если на меня хоть капля попадет, я тебе ее языком счищать заставлю, усек?

Свет на миг погас, зажглись красные дежурные лампы, окрасив рассевшихся контракторов, роверы и все пространство десантного отсека шаттла в кровавый цвет. Закрываясь, поползла вверх рампа.

Хэйро заулюлюкал, Марс азартно стукнул кулаком по подлокотнику.

— Поехали, — прошептал под нос Гарин, пытаясь справиться с вдруг нахлынувшим волнением.

Шаттл дернулся, накренился и начал валиться в бездну, переворачиваясь вверх тормашками. Юрий ощутил, как стремительно теряет вес, а голова налилась горячей и пульсирующей кровью. В нахлынувшем приступе паники он вцепился пальцами в подлокотник, ощущая себя моллюском в кувыркающейся раковине. На миг заложило уши и к горлу подкатил горький ком.

А потом организм вспомнил как вести себя в невесомости, подстроился, расслабился. Гарин поднял невесомую раку и смахнул грубой шершавой перчаткой пот со лба. Прозрачные капли отлетели в сторону, их тут же засосало в узкую щель санитарного пылесоса, расположенного над подголовником. Из скрытых там же динамиков понесся озвученный текст брифинга:

— Планета Тодор-Эхо, по классификации Имперского реестра — класс АВ, криптопланета со сформировавшейся атмосферой. Население: 210 человек, все — сотрудники научно-исследовательских станций. Станция корпорации «Сфорца» — астрофизическая обсерватория «Горизонт-22», численность — 31 сотрудник. Местоположение: Тилинская возвышенность, координаты — 56х35. Климат: субтропический. Задача группы: произвести эвакуацию оборудования корпорации — первоочередное, произвести эвакуацию персонала — вторично.

Юрия про себя хмыкнул — хорошенькое разделение приоритетов.

Полет в невесомости продлился не более десяти минут. Включились маневровые двигатели, заметно дернуло, когда шаттл начал сбрасывать скорость. За бортом нарастал низкий гул, наливающийся басом и превращающийся в свирепый рев. Пол затрясся, вибрация передалась стенам, креслу, закованному в скафандр телу, которое стремительно начало тяжелеть. Сначала медленно, потом ускоряясь, шаттл начал вращаться вокруг своей оси.

Гарин, не имея возможности повернуть голову, скосил глаза и посмотрел на других «блох». Край ровера закрывал большую часть отсека, было видно только сидящих у самой рампы Приму и смуглый Абидеми с плоским носом и рябым от оспин лицом. Лу, будто бы беззаботно дремал, откинувшись в кресле. Ни один мускул не выдавал его состояния. А вот лицо Абидеми покрылось пятнами, он с болезненными спазмами блевал в специальный насос. По воздуху летали упущенные кем-то перчатка и грязные гигиенические платки.

Юрий и сам покрылся холодной испариной, клацая зубами и пытаясь убедить организм, что он твердо сидит на месте, а не падает с ужасной скоростью на незнакомую планету, вращаясь будто юла. Но когда в очередной раз чуть не прикусил себе язык, решил подстраховаться — с трудом дотянулся до висящего сбоку шлема и надел его, щелкнув фиксаторами.

Должно быть, молодой пилот решил выбить из «блох» всю дурь, потому что перегрузки усилились в разы, усилились тряска и болтанка. Чтобы не слышать несдержанную ругань и мольбы коллег, Юрий выключил звук и закрыл глаза, всеми силами подавляя подкатывающую рвоту.

Когда стало казаться, что силы вот-вот закончатся, а полет — нет, шаттл внезапно вышел из пике и выровнялся, двигатели заработали ровно и уверенно. Еще через несколько минут замигали оранжевые фонари.

— Надеть шлемы, — своим поразительно спокойным голосом скомандовал Прима. — Готовность раз.

— Слава богу, твою мать, — страшным голосом выдохнул Сява.

Шаттл чуть приподнялся и завис. Он еще не успел приземлиться, а десантная рампа уже ползла вниз, впуская в отсек призрачный дневной свет. Пришло время отстегиваться и, цепляясь за страховочный трос, шагать к выходу. Как только амортизирующие шасси коснулись опаленного грунта, «блохи» посыпались наружу. Следом покатились роверы, ведомые Марсом и Абидеми.

Вокруг тянулось поле оранжевой травы, колышущейся под ветром. За полем виднелась темная полоса леса с плавным рельефом пышных крон. По высокому голубому небу величественно плыли самые настоящие белоснежные облака.

Это было настолько здорово, что Гарин даже сбил шаг, пытаясь охватить все взглядом. Он будто попал в одну из книг про Родину, в цветную иллюстрацию, засмотренную до дыр. Все, что было до этого, все эти станции, висящие в космосе, улицы Дэннийорда под пылевым туманом, унылый скалистый пейзаж Канкри-55, все было не тем, чего он ожидал в новой жизни. Увидеть настоящую Родину, настоящую Землю — вот мечта детства.

Да, здесь оранжевая трава и странные деревья. Но здесь хотя бы есть трава и деревья, а небо — оно вообще точь-в-точь!

Его грубо толкнули в спину, отчего пришлось сделать шаг вперед. Развернулся напряженно.

Прима, которого он узнал по светящемуся на плече командирскому диску, требовательно тыкал пальцем себе в шлем, в район уха.

Черт! Он же выключил звук!

Щелчок.

— В ровер, — нетерпеливо скомандовал Лу. — Живо!

Не время вставать в позу и показывать клыки. Прима сейчас командир, Юрий — подчиненный, а значит, обязан подчиняться.

Он рысцой побежал к ближайшему вездеходу, застывшему под крылом шаттла. Второй уже катился по полю в сторону белеющих корпусов обсерватории.

— Тебе особое приглашение нужно? — зло спросил сидящий за пулеметом Сява.

Гарин сжал зубы и ничего не ответил, завалившись на скамью и привалившись спиной к бронелисту. Следом в ровер забрался Прима, грубо протиснулся мимо и устроился рядом с водителем.

Вездеход рванул с места и резво помчался вперед, подскакивая на кочках.

— Этот аджай — очередной тонкокостный кусок дерьма, — раздался в наушниках недовольный голос Сявы. — Чуть не угробил, сука.

— Ты сам мудак, горелый, — с ленцой ответил Прима. — Посмотри, как он коробочку посадил, почти что у самого крыльца. Или тебе нравится два часа трястись до места?

— Ну, так-то да, — не решился спорить Сява.

Юрий смотрел, как удаляется серо-синяя птица шаттла, прижавшаяся толстым брюхом к оранжевому ковру, как поблескивает на солнце стекло в кабине пилота. Поставил между ног автомат, проверил магазин.

— Слышь, Ююба! — со своего насеста Сява дотянулся и пнул Гарина в голову. — Где, сука, мой цинк с патронами?

— Еще раз так сделаешь, я тебе ногу оторву, — пообещал Гарин, чувствуя, что закипает.

— Чего? — прошипел Сява, поворачиваясь.

— Барбекю, заглохни! — одернул подчиненного Прима. — Подъезжаем.

— Он меня не уважает, Лу!

— Заглохни, потом разберетесь. Ищи возможные цели, — и добавил громче. — Всем — оружие в боеготовность, огонь открывать по всему подозрительному.

Юрий выдохнул, успокаиваясь, и постарался сосредоточиться на работе.

Индикатор на лицевом щитке указал, что доступен второй радиосигнал.

Щелчок.

— …Видим вас, — раздался в наушниках четкий женский голос. — Держитесь правой стороны дороги.

В узкие окна-бойницы вездехода вплыл край длинного одноэтажного здания с круглыми наростами антенн на крыше, высокий башня с закрытыми створками обсерватории, несколько расположенных отдельно домиков, обнесенных забором.

Из длинного здания вышли люди в ярко-красных комбинезонах и легких дыхательных масках. Они замахали руками, указывая куда ехать.

Сквозь открытые ворота, которые казались скорее традицией, чем реальной преградой, вездеходы въехали во двор и мягко остановились перед входом.

— Марс и Абидеми — на пулеметы. Остальные — занять оборону вокруг роверов, — скомандовал Лу.

— Наконец-то! — к контракторам быстрым шагом шла женщина с седыми прядями в коротких темных волосах. — Я — заместитель начальника обсерватории Яна Камова.

— Командир «блох» Прима, — представился Лу, поднимая стекло шлема. — Вы готовы?

— Готовы, — как-то неуверенно ответила женщина и оглянулась на своих, словно ждала чего-то. Крупный мужчина, стоявший у входа в здание, покачал головой.

— Если готовы — не будем тратить время. Грузитесь.

— Дело в том, — Камова замахала коллеге и тот торопливо скрылся за дверью. — Дело в том, что еще не прибыли наши наблюдатели с дальнего кордона. За ними как раз поехал начальник экспедиции. Они должны были вернуться, но отчего-то запаздывают.

— У меня приказ произвести эвакуацию имущества корпорации, — не терпящим возражений голосом сказал Прима. — А также, произвести эвакуацию наличествующего персонала. В случае угрозы имуществу, персонал — вторичная цель.

— Да, я знаю регламент, — Яна заломила руки перед грудью. — Мы начнем эвакуацию немедленно. Но угрозы пока нет, мы можем подождать…

— Начинайте погрузку, — отмахнулся Лу. — Пройдемте, покажете мне объемы имущества.

Здоровый контрактор в боевой броне и маленькая на его фоне женщина ушли в здание, откуда научные сотрудники уже торопливо носили какие-то коробки и тубусы, складывая их в роверы.

— Так что тут случилось? — спросил Марс, озирая с высоты пулеметной турели окрестности. — Тихо вокруг.

— Тебе не срать? — откликнулся Хэйро. — Скорее загрузиться бы и домой. Я жрать хочу.

— Извините, — окликнул Юрий одного из ученых. — Кто на вас напал?

— Закрой пасть, Ююба! — гаркнул Сява, но Гарин не обратил внимания.

Тучный ученый с потным лицом поправил дыхательную маску, развел руками.

— Я, кхм, коллега, в некоторой части физик, а не биолог. Но даже я могу сказать, что мы имеем дело с крайне странными образцами местной фауны. Я бы даже сказал, с образцами фауны непонятной принадлежности…

— Их убить можно? — перебил ученого Хэйро.

— Кирилл подстрелил одного, когда тот…

— Это главное, что нам нужно знать, — отрезал контрактор.

Ученый постоял секунду, словно намереваясь еще что-то сказать, повернулся и вперевалку пошел за своими коробками.

Погрузка продолжалась минут двадцать и, нужно отдать должное персоналу, не отличающемуся хорошей физической формой, работали они споро и без нытья.

Гарин, сканирующий местность сквозь целеискатель автомата, по примеру остальных поднял забрало шлема. Маска-фильтр исправно очищала местный воздух, после обработки вполне пригодный для дыхания. Лица коснулся приятный ветерок, на мгновение даже показалось, что донесся аромат свежей травы.

Время тянулось, и Юрий предался размышлениям. Чем больше размышлял, тем больше понимал, что будь он на месте Лу, то организовал бы все иначе. Посадил бы человека на самый верх обсерватории, развернул бы роверы таким образом, чтобы пулеметчики могли простреливать разные сектора, а не один и тот же. Дал бы более четкие указания, чем «стрелять во все подозрительное».

Не то, чтобы он не считал себя специалистом в проведении подобных операций, но рассуждал исходя из банальной логики.

Со стороны заброшенных домиков раздался протяжный скрип, будто кто-то долго, с удовольствием отдирал прибитую длинными гвоздями доску. Один из дальних коттеджей затрясся, накренился, задирая край крыши.

Контракторы как завороженные наблюдали за происходящим, пока один из ученых, девушка с копной запутанных волос, не воскликнула, махая рукой:

— Это они! Они!

Ее голос перекрыл яростный лай спаренных пулеметов одного из роверов — открыл огонь Абидеми. Крупнокалиберные пули прошили накренившийся домик, в разные стороны полетели элементы обшивки. Очередь двинулась левее, и вот лопнуло толстое оконное стекло, с грохотом вылетела разорванная дверь. В поднявшихся клубах пыли и обломков Гарин увидел неясные силуэты каких-то сгорбленных существ, крупных, почти в рост человека.

Из обсерватории быстрым шагом вышел Прима, за ним нагруженные рюкзаками и сумками ученые.

— Грузитесь быстрее! — скомандовал Лу.

— Но мы не все! Еще не вернулись с дальнего…

— Быстро! — рявкнул Прима, схватил за шиворот ближайшего сотрудника экспедиции и насильно поволок к ближайшему вездеходу.

— Там! — заорал Марс, указывая рукой в конец длинного корпуса.

Вдоль стены хищно кралось длинное существо с вытянутой вперед головой и четырьмя мощными лапами. Оно поводило безухой головой, присматриваясь россыпью блестящих паучьих глаз.

Рядом, почти невидимый в траве, промелькнул еще один зверь. И еще.

Из домов позади контракторов раздался знакомый визг и громко зашуршало, словно кто-то выбирался из-под завалов.

Когда одно из черных тварей в несколько прыжков преодолело половину расстояния до людей, «блохи» без команды открыли огонь.

Ученых не нужно было просить дважды. Они на удивление слаженно и без паники принялись залезать в нутро вездеходов.

Сквозь ближайший жилой дом, словно сквозь трухлявую избу, проломилось горбатое чудовище, похожее на огромный оживший улей. За ним, вспучивая дерн лезли еще.

— Сява — за руль! — скомандовал Прима, залезая в кабину одного из роверов. — Гарин — на броню. Живее, живее!

Между вездеходами замелькали черные звери. Кто-то из ученых завизжал, когда в люке ровера появилась уродливая морда, и попыталась когтистой лапой достать жмущихся друг к другу людей.

Грянул выстрел дробовика и тварь заметалась на месте, тряса разорванной пастью.

Роверы рванули с места, залезший на теплую броню Юрий чудом не свалился, ухватившись в последний момент за страховочную скобу.

— Почему они на нас напали? — крикнул Марс, перезаряжая пулеметы.

— Мы не знаем, — откликнулся кто-то из ученых. — Это не местная фауна.

— В смысле — не местная?

— Здесь таких животных не водится…

— Смотрите! — Юрий узнал голос Яны. — Вон там.

Вдогонку роверам, прорываясь сквозь траву, несся низкий квадроцикл с людьми в знакомых красных костюмах. За ними из леса гналась настоящая живая волна черных хищников.

— Остановитесь! Там Лосев и Ким!

Но роверы лишь ускорили ход, а Прима вызвал пилота шаттла.

— Установил визуальный контакт, — откликнулся молодой аджай. — Вы все сделали?

— Опускай люк и заводи коробку, — ответил Лу. — Взлетай как только мы заедем.

— Технический устав запрещает взлет с незакрепленной техникой.

— В жопу твой устав, — нервно выкрикнул Сява.

— Мы все закрепим, — уверил пилота Прима. — А теперь делай, как я сказал. Готовность раз…

Юрий с растущим беспокойством наблюдал за пытающимися поспеть за роверами учеными — они стремительно отставали.

— Остановите машину! — попыталась скомандовать Яна.

— Заткнись, — велел ей Лу. — Вспоминай регламент. Главное спасти имущество корпорации.

— Так вы не имущество, вы себя спасаете!

— Заткнись.

Квадроцикл ученых бросило из стороны в сторону, он перевернулся, сбрасывая седоков. Они повалились в траву, но вскочили и похромали в сторону шаттла. Один отстреливался из пистолета, второй отчаянно махал руками удаляющимся вездеходам.

Они были обречены — черные бестии почти настигли их, выпрыгивая из травы совсем рядом.

Словно внутренняя пружина толкнула Гарина прочь с ребристой брони ровера. Скафандр смягчил падение, Юрий перекатился через плечо, вскочил и побежал обратно, прижав к груди оружие.

— Ююба за бортом! — заорал Хэйро.

— Гарин, отставить! — железный голос Примы ударил по ушам. — Я приказываю...

— Пусть подыхает, — вставил Сява. — Идиотом меньше!

— Гарин! Я кому сказал!

Стрелять Юрий начал еще на бегу, благо стабилизирующий гироскоп у автомата был отменный. Короткими очередями срезал одну тварь, на излете задел спину второй.

Ученые, наконец, заметили Гарина, заспешили к нему, придерживая друг друга.

И все же он не успел. Льнущие почти к земле, хищные звери прятались в траве и оставались невидимыми до самого атакующего прыжка. Они сбили с ног мужчину с пистолетом, вцепились зубами в другого, раздирая в разные стороны, тряся треугольными головами, отчего брызнула кровь и алые капли разлетелись по траве.

Ученый закричал страшно и жалобно. Юрий увидел его бледное лицо с распахнутым провалом рта, после чего тело в красном комбинезоне полностью скрылось за лоснящиеся спины чудовищ.

Вновь засвистел УМАС, закрутились на земле раненые звери, шипя и огрызаясь. Попытались обойти Гарина сбоку, но тот разгадал их маневр и парой очередей убил стремительных охотников. Выпустил две шоковых гранаты, которые разорвались в рассеивающейся толпе черных тварей. Подскочил к месту, где завалили ученых — один был безусловно мертв, второй — пожилой мужчина с рассеченным лицом и оторванным ухом, пытался ползти, ошалело утыкаясь в трупы животных.

— Вставай! — Гарин схватил его за руку и заставил встать на ноги.

— Помоги, — прошелестел мужчина сквозь заливающее лицо кровь.

Юрий не стал ничего отвечать — судя по всему, они остались один на один с кружащими вокруг тварями.

— Отобьемся, — сквозь зубы проговорил Гарин.

Он вновь был в Изнанке. Вновь один и вокруг — смертельная угроза.

Знакомое ощущение родного дома.

Когда звери напали, он был готов. Он расстреливал их на подходах, сбивал с ног гранатами, стрелял дробью прямо в появляющиеся из травы алые пасти. Он крутился на месте, чудом предугадывая с какой стороны исходит угроза. Счетчик боеприпасов на внутренней стороне забрала безучастно отмечал стремительно сокращающийся боезапас, а твари, казалось, все не кончались.

Земля прямо под ногами заворочалась, начала вспухать пузырем. Юрий отпрыгнул в сторону, оттащил за шиворот ученого.

Разрывая дерн, на свет полезло бледное, лишенное глаз существо, размером с большую собаку, с мощными лапами и грязным разводами на голых боках.

Мьют!

Рядом с пораженным Гариным затормозил, взметая колесами комья грязи, ровер и их вместе с ученым грубо запихнули внутрь. Захлебываясь строчили пулеметы, что-то орал в лицо раскрасневшийся Хэйро.

А Юрий пытался придти в себя от увиденного, сжимая в руках автомат, который беспардонно пытались вырвать.

* * *

На «Полыни» за неимением иного места, ученых разместили в медицинском изоляторе. Пока «блохи» помогали выгружать имущество обсерватории, никто из сотрудников экспедиции не подошел и не поблагодарил за спасение — они не простили, что контракторы бросили умирать их коллег. Также они быстро забыли, что сами выбрались чудом. Лишь Яна вызвала Гарина из раздевалки и с чувством сказала «Спасибо», пожимая руку. Передала, что они в большом долгу перед Юрием, что начальник экспедиции будет ходатайствовать перед руководством корпорации о награде.

— Если бы не вы, — с жаром закончила женщина. — Мы бы лишились такого замечательного человека!

Гарин устало улыбнулся, попрощался с Яной и пошел обратно, стягивая эластичный теплозащитный костюм, одеваемый под скафандр.

То существо не могло быть мьютом. Разыгралось воображение на фоне адреналиновой атаки, мозг воспринял незнакомое как известное… Должно быть, все так и было. Да и что он успел разглядеть? Животное, похожее на одно из тварей Изнанки? В том состояние ему и не такое могло почудиться.

Он остановился возле своего шкафчика и начал переодеваться, задумчиво глядя в пустоту.

— Вот он, — раздался сзади голос Сявы. — Сука, герой с дырой.

На небольшом пятачке между душевой и шкафчиками столпились контракторы первого взвода и Конки. Примы среди них не было, его вызвал к себе капитан.

— Чего вы его там не оставили? — демонстративно громко спросил Конки.

— Да этот глист, пилот новый, уперся, отказывался взлетать без него и этих яйцеголовых, — Сява отделился от группы и вразвалочку пошел к Гарину. — Пришлось за этим дерьмом возвращаться. Из-за него могли все там подохнуть.

Юрий не подал виду, что его как-то касается этот разговор. Он аккуратно сложил «поддоспешный» костюм, засунул его в приемник виброчистки. Оставшись в трусах, достал из шкафа привычный синий комбинезон.

— Ююба, — ладонь Сявы с хлопком влепилась в голую спину Гарина, обжигая словно кипяток. — Ты повернись, когда с тобой разговаривают!

Юрий повернулся, снизу вверх глядя в покрытое шрамами от ожогов лицо Сявы.

— Подставить всех хотел, ублюдок? — процедил сквозь зубы контрактор и попытался ухватить Гарина за ухо.

Это было его ошибкой. Взведенный Юрий попросту свернул ему два пальца и отправил в нокаут ударом головы. Подскочившего Хэйро встретил прямым в челюсть, не успевшего среагировать Конки подрубил и повалил на пол, прижимая горло коленом.

— Вы видимо не поняли, — зло прорычал Гарин, окидывая тяжелым взглядом присутствующих «блох». — Это я с Примой пока что не могу справиться, но вы для меня не проблема. Если понадобится, я буду вас калечить до тех пор, пока вас или меня не уберут с «Полыни». Думаете, у вас кровь не течет? Еще раз вздумаете докапываться до меня, я вам покажу, что к чему.

Спустя несколько минут, под аккомпанемент гулкого эха, Юрий шагал по коридору, засунув руки глубоко в карманы комбинезона. Буря в груди потихоньку успокаивалась, сменяясь злым ворчанием. И еще удивлением, но отстраненным, почти апатичным.

Что сейчас произошло? Он почти потерял контроль и действовал на эмоциях. Нехорошо. Пришлось буквально сдерживать себя, чтобы не изувечить этих дураков. Да дело даже в другом — Юрий никогда раньше не позволял себе подобных вспышек гнева. Они неразумны, опасны. Разведчик должен быть спокойным и хладнокровным.

Пугало другое — он был готов пойти до конца. В тот самый момент, когда шея Конки оказалась под коленом, а на полу корчилось два тела, Гарин понял, что легко сможет убить. Должно быть, они тоже это поняли. Потому ретировались молча, поджав хвосты и не оборачиваясь.

Раньше он таким не был. Что делает с ним это место?

Ведь должен быть другой путь. Всегда можно договориться, найти компромисс. Даже с такими, как Конки и Сява. Даже, наверное, с Лу. Да, он торгует наркотиками и, возможно, далеко не ангел. Но вот на задании, он же вел себя как нормальный человек?

Или это попытка увидеть плюсы в минусах? В любом случае, придется как-то притираться, как-то жить дальше. Сколько ему находиться на борту «Полыни»? Неизвестно. Так что…

Еще это существо, так похоже на мьюта. Ведь точно показалось!

Он слишком ушел в себя и не услышал шагов за спиной. Не успел отреагировать, когда его, словно щенка, схватили за пояс и загривок, впечатали лицом в стену.

— У тебя плохая память, — прошипел над ухом голос Примы. — Я — старший. Ты — говно. Еще раз пойдешь против, я тебе подарю такую боль, что ты будешь молить меня перерезать тебе глотку.

Прежде, чем Гарин попытался выкрутиться, что-то вонзилось ему в шею и полезло под кожу.

— Это тебе, чтобы запомнил, — было слышно, что Прима улыбается. — Пока что наслаждайся.

«Наркотик!» — успел подумать Гарин, прежде чем его непослушное тело съехало по стене на пол. В голове взорвался радужный салют, отчего Юрий сделался огромным и ярким, разросся больше Вселенной, наполнился бесконечным блаженством и умиротворенной негой. А потом он и вовсе перестал осознавать себя, полностью распавшись на атомы всепоглощающего счастья.