Глава 11. Юрий Гарин

12. Юрий Гарин

Острые спицы, раскаленные, бесконечные. Их много, они всюду, они торчали из головы, разрывали затылок, проламывали виски и сверлили уши. Они пульсировали, скрежетали друг о друга, терлись шероховатыми металлическими боками. Они приносили боль, ослепительную воронкообразную боль, которая разрывала тело на куски.

— Вдох, три-два-раз… И-и!

Это не голос — это всплеск белоснежной агонии.

— Выдох, три-два-раз… И-и!

Голос, переходящий в звенящую нить. По которой можно ползти, выбираться прочь из гулкого купола, в который превратился череп.

Во рту что-то пластиковое, трубчатое, гофрированное. Оно не дает челюстям сомкнуться, тянется, прижимая язык, сквозь глотку и глубже, заполняя горящую огнем грудь. Сквозь узкие бойницы приоткрывшихся век виден теплый свет и тени, двигающиеся, переползающие.

— Вдох, три-два-раз.., — опять этот голос, за которым пришло черное забытье.

Свет и тьма — опять. Свет и тьма — брызги боли в мозгу, в горле, в груди, в каждой клеточке тела. Боль материальна, как свет и как тьма — они части сущего, они цвета одной головоломки, которую кто-то через силу крутит, вертит, разбирает и пытается собрать воедино. И голос, требующий, тормошащий, приказывающий. Вновь и вновь, снова и снова.

И глоток воздуха, колючего и холодного, от которого можно задохнуться. И единственная мысль, последняя оставшаяся в живых.

Мысль, которую повторяют неподъемные резиновые бруски губ и языка:

— Еще рано!

* * *

Он казался обнаженным, но на самом деле все его тело покрывал теплый прозрачный гель, внутри которого юркими серебристыми жучками сновали микроскопические медицинские роботы, тут и там погружаясь в тело человека.

Первое время Юрий пытался сбросить с себя эту маленькую деловитую армию, испуганно наблюдая за их активностью, но гель не давал пошевелиться, так что пришлось свыкнуться со своим положением. Впрочем, оно совсем не удручало — когда разведчик пять дней назад пришел в себя, то долго не мог поверить, что жив.

Дверь небольшой палаты утонула в стене, и порог переступила изящная фигура в белом комбинезоне с обтягивающим голову капюшоном.

— Здравствуйте, Юрий.

— Здравствуй, Мария, — улыбнулся Гарин. — Я все еще без штанов.

— Они вам все еще не нужны.

Голос у девушки был приятным, спокойный и доброжелательный. Она, к радости Юрия, отлично говорила по-русски, однако выдерживала уважительную дистанцию в обращении, не переходя формальных рамок «врач-больной». За время своего пребывания здесь разведчик испробовал на девушке весь арсенал своих шуток, но добился лишь вежливой улыбки.

Мария остановилась в изголовье кровати, выдвинула из ниши вогнутую сенсорную панель и положила на нее ладонь. Другую ладонь погрузила в гель и прижала к груди Юрия.

Гарин сделал несколько глубоких вдохов, ощущая приятное, немного покалывающее давление.

— Еще подышать? — осведомился Юрий, скашивая взгляд.

— Достаточно, — губы Марии тронула легкая улыбка.

Однако она не убрала ладонь, как обычно. Гарин ощутил легкий толчок, и все медицинские роботы устремились к пальцам доктора, разместились вдоль фаланг, тесно прижавшись друг к другу. Когда последний занял свое место, девушка вытащила руку из геля и, подняв ее на уровень глаз, выпрямилась.

— Все хорошо? — с тревогой осведомился разведчик.

Его одарили еще одной дежурной улыбкой и кивком головы:

— Ваше состояние стабилизировалось, — ответила Мария.

— О, звучит отлично! — искренне обрадовался Гарин. — И что дальше?

— Вы останетесь под наблюдением еще несколько дней. Если восстановление легких будет идти такими же темпами, то я буду рекомендовать вас на выписку.

Юрий одобрительно хмыкнул, спросил:

— Тогда такой вопрос, Мария… У меня была с собой вещица. Такой, как бы сказать, заменитель инбы…

— Ваши личные вещи не в моей компетенции, — вежливо ушла от ответа доктор. — Теперь позвольте, я вас временно покину. Наниты очень чувствительны к внешней среде.

И покачала пальцами, на которых медицинские роботы образовали два широких кольца.

Спустя несколько минут как Мария ушла, гель засох и истончился. Юрий без труда проломил его изнутри, отколупывая крупные фрагменты и бросая их в мусороприемник. Со старческим кряхтеньем сел, потирая ноющие ребра. Все же смерть от удушья не прошла без последствия, несмотря на все чудеса местной медицины — в глотке словно торчали занозы, легкие тлели угасающим огнем, а в мышцах ощущалась непривычная вялость. Мария обещала, что все со временем пройдет.

Юрия дотянулся до аккуратно сложенной на приставном табурете одежды — просторных штанах и рубашке из тонкой, но крепкой ткани. Натянул невесомые синие туфли с мягкой подошвой. Собравшись с силами, встал, размял плечи и шею. Прошелся по своему боксу — несколько шагов влево, несколько шагов вправо.

Каждодневный ритуал нового Юрия — ощущать себя живым.

Он широко провел ладонью по стене. Словно смахнул иней с окна — за его рукой потянулось изображение черноты космоса и мелкой россыпи звезд. Парой движений Гарин раскрыл проектор полностью, заполнив медленно изменяющейся картинкой половину стены. Отступил назад, любуясь панорамой.

Здесь не было настоящих иллюминаторов — их заменяли визоры-проекторы. В любой момент можно сменить канал, переключить на местный киноархив или на правительственный новостной портал, но Гарин быстро уставал от ярких и шумных картинок. Он то и дело возвращался к звездам, холодным и равнодушным.

Дверь за спиной с шелестом открылась. Юрий обернулся, издал удивленный возглас.

— Без бороды ты выглядишь значительно лучше, — Норах говорил по-русски с еле заметным акцентом, ему с трудом давалась артикуляция.

Гарин сразу узнал это узкое лицо с еле заметным пушком, родимые пятна в форме полумесяцев, огромные, мерцающие глаза.

— Здравствуй, Норах, — искренне обрадовался дистанту Гарин. — Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть!

Аджай был одет в повседневные серо-зеленые куртку и брюки с нашитыми шевронами Имперского флота.

— Здравствуй. Шел мимо, заскочил по случаю.

Он с завораживающей пластикой опустился на табурет. Подбоченился, разглядывая человека. Спросил:

— Как тебе на борту «Кальмия»?

— Ну, этот кубрик и короткий коридор за дверью неплохи, — усмехнулся Гарин, садясь на кровать, напротив дистанта. — Дальше меня не выпускают.

— Карантин.

— Понятно, — Юрий посерьезнел. — Что с Дэннийордом? Что вообще произошло?

Аджай откинулся назад, выпрямляясь.

— Город атаковали террористы-радианты. Мои соплеменники, — спокойно ответил дистант. — Не принявшие Империю повстанцы.

— Твои соплеменники?

— Аджаи, — кивнул Норах. — Радикалы.

— Хм, вот как. И как ты к этому относишься?

— А как мне относиться? Я принадлежу к полотну технологосов, мы первыми рассмотрели в Империи будущее Аджай. Также решили и большинство иных полотен, большинство, но не все. Некоторые нити из полотна воинов не пожелали сложить оружия в проигранной войне, предпочли изгнание. Предпочли стать радиантами, террористами и убийцами.

Норах замолчал, развел руками. Добавил:

— Они враги Империи, а значит — мои враги.

— Понятно, — кивнул Гарин, переваривая информацию. — А что стало с колонией?

— Город больше не пригоден для жизни. Орбитальная платформа уничтожена, лагеря старателей заброшены.

— А жители? Что с ними?

Лицо кирасира осталось безучастным, но в голосе послышалось сожаление:

— Очень много погибших. Мы смогли спасти лишь несколько шатлов, да десяток дузеров. Некоторых, как тебя, получилось подобрать на орбите.

Сердце Юрия взволнованно застучало:

— Норах, — он подался вперед. — Мне нужно узнать спаслись ли мои друзья. Их зовут Карл Йенсен и Элли… У девушки фамилии нет, но она может называться Элли Гариной.

— Я попробую узнать, — кивнул кирасир. — Сделаю запрос. Если у них есть инба, дело не займет много времени.

— У Карла точно инба есть, — уверил собеседника разведчик. — Узнай, пожалуйста, для меня это важно!

— Я сделаю, — еще раз кивнул Норах.

Гарин лишь благодарно улыбнулся. Если Элли и Карл спаслись, то это будет самая лучшая новость за последнее время.

— А меня кто спас, — сменил Юрий тему. — Уж не ты ли?

— Увы, не я, — аджай чуть наклонил голову и в его глазах отразился свет лампы. — Тебя подобрали спасательные роботы, они искали выживших среди обломков орбитальной платформы. Тебя почти пропустили, посчитали погибшим, но твой реаниматор пытался оживить тебя снова и снова, пока не разрядился.

— Мой кто? — не понял Гарин.

— Твой нейронный модулятор. Судя по протоколу, ты пытался использовать его как инбу.

«Ашума» — вспомнил Юрий название модуля. Точно, он же совсем про него забыл с момента взрыва катера.

— Он цел?

— Он для тебя дорог? — в ответ спросил аджай.

— Да, дорог.

— Хорошо, я скажу техникам восстановить его работоспособность.

— Было бы неплохо. Ничего, что я так накинулся на тебя с расспросами и просьбами?

— Все в порядке, — кирасир понимающе улыбнулся, — Это объяснимо. Я вот тоже тебя хотел спросить.

— Меня? — удивился Гарин. — О чем?

— Мне стало интересно, кто тот человек, с которым меня так часто и так странно сводит судьба. Я постарался найти тебя через индивидуальную базу, но тебя в ней не оказалось. Все, что я смог наскрести — это странный рапорт полиции Дэннийорда о каком-то бродяге по имени Юрий Гарин, который считает себя потомком затерянных в космосе колонистов. На рапорте стояла пометка: «При повторном обращении сообщить медицинскому специалисту», — аджай развел руками. — Немного интригующе, не находишь?

Юрий хмыкнул. Это, значит, вот так они хотели помочь. Сволочи.

— Никакой интриги нет, — Юрий вздохнул. — Если у тебя есть время, я могу рассказать свою историю.

— Ну, немного времени у меня есть, — аджай положил ногу на ногу и приготовился слушать. — Давай, утоли мое любопытство.

Гарин привычно попытался погладить бороду, собираясь с мыслями, но пальцы наткнулись на гладкий подбородок. Тогда разведчик нашел глазами проектор, который все еще транслировал космос за бортом крейсера, на миг задумался, блуждая взглядом по звездам. И начал свой рассказ, как бы начал его в Корпусе Разведки на Земле — с сухих фактов, без лишних эмоций и прикрас.

Должно быть, ему удалось заинтересовать это странное существо — аджай не перебивал, слушал внимательно и временами искры в его глазах меняли свое местоположение. Норах не изображал участие, как Карл, не изнывал от скуки, как полицейские Дэннийорда. Это подкупало, поэтому рассказ лился легко и складно.

Впрочем, история все равно вышла не долгой. Когда Гарин закончил, показывая жестом, что это — все, дистант некоторое время молчал, словно переваривал услышанное. Теперь уже Юрий начал гадать что творится в голове Нораха. Поверил ли? И что будет делать теперь?

— То есть я — первый дистант, которого ты встретил в своей жизни? — наконец спросил аджай.

— Ну да.

— Угу, — кирасир поднялся, словно гибкая ветка выпрямилась, подошел к двери. Задержался.

— Ты в курсе, что в рационе нашего питания — человеческие младенцы?

Гарин так опешил, что не нашелся что ответить. Он замер, словно истукан, лишь выдавил из себя неопределенное «Э-э-э…».

— Шутка, — улыбка Нораха оказалась обезоруживающей и искренней. — Но, судя по всему, не к месту пришлась, да? Ну да ладно.

Юрию было не до смеха. Он не понял такой реакции собеседника.

Судя по всему, аджай тоже это сообразил. Его узкие щелки-ноздри затрепетали, он звонко щелкнул языком, чтобы это не значило в их культуре, повернулся к человеку.

— Извини, если обидел. Ты сам должен понимать, что твоя история несколько необычна.

— Я понимаю.

— Как бы там ни было, — словно прочитал его мысли Норах. — Мы все равно уже далеко от системы Омега-Канкри, а, значит, от твоего улетающего… корабля-колонии.

Сглотнув тягой ком, Гарин хрипло спросил:

— Насколько далеко?

— Достаточно далеко, — аджай указал на мерцающее изображение звезд. — Мы в системе Грумбридж, это почти другая окраина Империи.

— Но как? — все еще не верил своим ушам Юрий.

— Мы прошли Арку позавчера ночью. Через четыре дня будем у Сетки Ропера. Там высадим гражданских. Тебя — в том числе.

И, словно предупреждая следующий вопрос Гарина, добавил:

— Сил флота не хватает на охрану растущих территорий. Приграничную систему Омега-Канкри, как и многие другие, теперь будут патрулировать сотрудники частных военных корпораций. Мне жаль, Юрий, но мы туда нескоро вернемся.

Возможно, он хотел еще что-то сказать, но, еще раз посмотрел на Гарина и передумал.

Когда дверь за ним с легким шипением закрылась, Юрий со всей силы ударил кулаком в стенную панель.

* * *

На виртуальном экране два ведущих попеременно рассказывали что-то на незнакомом языке, демонстрируя виды атакованной планеты Канкри-55. Мельком показали обломки орбитальной станции и пришвартованный у разбитого пирса дузер, пустой и темный. Потом картинка сменилась и камера полетела по улицам Дэннийорда, выбирая ракурсы на брошенные дома, на разбитые машины, на брошенные вещи. На всем виднелись странные маслянистые пятна, проглядывающие даже сквозь песчаные заносы. Одетое в красный скафандр существо, слишком худое и высокое для человека, указывало рукой вдаль — там по мертвому городу гулял извивающийся смерч.

По истечению времени тот день вспоминался набором разбитой мозаики. Память будто специально затирала неприятные моменты, прятала их в самые дальние уголки, превращала во что-то нереальное, кошмарное, что никак не могло произойти с разведчиком Земли Гариным. Попытка спастись, поездка на жутком лифте, смерть от удушья перемешалась с лицами брата и матери, уютом дома, пережитые с друзьями случаи, грустные и веселые.

И собранное из панелей небо с пятнадцатью тысячами звезд.

Теплый маленький мир. Земля. Родина.

— Вот уж не думал, что буду скучать по потолку, — грустно усмехнулся Юрий.

Он больше не гнал от себя эти воспоминания, стараясь сохранить как можно дольше. Все равно их время сочтено — слишком много всего нового происходит с ним, слишком много новых образов остается в голове.

Лучше наслаждаться вином, чем вечно хранить его в погребе. Лучше ощущать его послевкусие, чем захлебнуться в нем.

— Тьфу ты, — запретил себе хандрить Гарин.

Он взмахом руки выключил визор и легко соскочил с кровати.

Что смысла от самоедства? Зачем рвать душу на части? Жизнь продолжается. Пока он жив — ничего не кончено.

И, чтобы окончательно выветрить из себя горький дурман жалости к себе, Юрий прибег к единственному доступному способу — заменил работу головой работой мышц.

Для разминочного комплекса упражнений, известного еще со времен Корпуса Разведки, много места не требовалось. С наслаждением разгоняя застоявшуюся кровь, Гарин махал руками, приседал, отжимался от пола и прыгал почти до самого потолка.

Когда мышцы наполнились упругой энергией, горячей и требующей немедленного действия, Юрий устроил ножевой бой с невидимым противником, убыстряя темп до предела.

Как ему этого не хватало!

— Признаюсь, это выглядит пугающе.

В проеме открывшейся двери стоял Норах, держа в руке небольшой сверток.

— Уф! — сконфуженно прервал упражнение разведчик. — Я тебя не заметил.

— Я иногда сам жалею, что моя раса такая легкая и неслышная, — кивнул аджай с порога. — Я не нарушил какую-нибудь религиозную традицию твоего народа?

— Нет, — раскрасневшийся Гарин вытащил из контейнера на стене одноразовое полотенце и вытер лицо, — Заходи. И здравствуй.

Кирасир не заставил себя упрашивать. Он чуть улыбнулся и невесомой походкой прошел в кубрик. Выдвинул табурет и уселся, положив сверток на колени.

— Просто устал валяться без дела, — решил объясниться Юрий. — Не привык.

— Действительно впечатляет, — аджай сделал рукой жест, словно пытался повторить за Гариным один их пасов. — Экспрессивно, агрессивно. Как человеческая природа.

Гарин не понял, похвалил его Норах или это сравнение носило пренебрежительный характер, однако кирасир не стал развивать тему.

— Я к тебе с новостями, — сказал дистант. — Я нашел твоих друзей.

Из груди Гарина вырвался радостный возглас. Он скомкал в кулаке влажное полотенце и вместе с ним опустился на кровать, готовясь слушать.

— Элли Гарина и Карл Йенсен находятся на борту крейсера вместе с остальными спасенными беженцами. Они живы и здоровы.

— Замечательные новости, Норах. Спасибо большое. Что их ждет дальше?

— Через два дня причалим к узловой станции в Сетке Ропера. Там гражданскими займутся агенты социальных служб. Вам дадут новое жилье, предложат работу и выплатят стартовое пособие как жертвам террористической атаки.

— Это хорошо, очень хорошо, — задумчиво проговорил Юрий.

Встрепенулся, поднимая глаза на кирасира.

— Ты сказал моим друзьям, что я тоже здесь?

— Нет, — осторожно ответил Норах, наклоняя голову на бок. — Я искал твоих друзей удаленно. Не имею привычки создавать непрошенные контакты.

Последняя фраза прозвучала несколько странно, но Гарин понял, что имел в виду дистант.

— Не нужно чтобы они знали обо мне, — пояснил Юрия.

— Не понимаю. Они — друзья?

Гарин уставился на свои пальцы, сомкнувшиеся вокруг полотенца, будто пытался найти в них нужные слова. Грубые пальцы с неровными ногтями и белыми полосками шрамов…

— Друзья, — глухо произнес Юрий, не поднимая глаз. — Больше, чем друзья. Они заслужили спокойную жизнь. Я им ее дать не смогу, буду лишь мешать.

— Создается впечатление, что это они для тебя помеха, а не наоборот, — заметил аджай. И добавил, поймав невеселую ухмылку Гарина. — В любом случае, это не мое дело.

— В любом случае…, — повторил за ним Юрий. — В любом случае, у нас с ними разные дороги. Мне главное знать, что с ними все хорошо.

— Вы люди — такие эгоисты, — без тени осуждения сказал аджай. — Удивительно, как вы вообще друг друга переносите.

— Мы привыкаем, — посмотрел на него Гарин. — Ты неплохо разбираешься в людях, Норах.

— Я так долго живу среди вас, что мог бы стать ксенопсихологом, — дистант улыбнулся, раздувая ноздри. — Кстати, забавно, ты — первый человек, который меньше имперец, чем я.

— Ты проверил мою историю? — с приятным удивлением спросил Юрий.

— Да, — аджай указал подбородком на дальнюю стену, где по сигналу его инбы раскрылся экран визора. — И, признаюсь, это оказалось поучительным.

Узнаваемая громада «Пилигрима» на фоне сине-голубого диска планеты. Улыбающиеся люди, мужчины и женщины, уходящие по длинному коридору в распахнутое чрево корабля. Букет цветов, привязанный яркой лентой к толстому усу антенны. Маленький мальчик с худыми плечами смотрит в иллюминатор на звезды, в его глазах восхищение борется со страхом. Большой полукруглый аппаратный зал с тревожно замершими людьми в одинаковой униформе. Над ними — возвышаясь на помосте, будто скала над морем — являя спокойствие и уверенность, мужчина, сложивший руки за спину. Волевое лицо, стальной взгляд, четкая линия губ. И надпись на стальной полоске чуть ниже клапана нагрудного кармана: «Капитан».

Пальцы Юрия прошли сквозь изображение, сквозь гордую фигуру на помосте, сквозь зал и обшивку корабля. Он сам не помнил, как оказался возле визора, заворожено затаив дыхание.

Да! Это — его история! Это — начало всех начал. Это — рождение его мира.

— На сегодняшний момент найден лишь один из трех отправленных с Земли кораблей подобного класса, — словно сквозь вату пробился голос дистанта. — Колонисты приземлились на планету, непригодную для жизни, и погибли.

Провожающие махали вслед уходящему вдаль «Пилигриму», у многих на глаза наворачивались слезы. Было понятно, что это не слезы грусти, это слезы зарождающейся надежды.

Земля была готова ждать своих детей вечно!

Если только не забыла об этом.

— Нас искали? — не поворачиваясь, спросил Юрий.

— Этого я не знаю, не изучал вопрос. Должно быть, со времени обретения человечеством Арок у вашего вида стало много других дел и забот. К примеру, создание Империи.

Юрий пропустил мимо ушей саркастический тон Нораха. Отошел от визора, облокотился о стену, задумчиво разглядывая пол.

— Если ты действительно с одного из этих… ковчегов… то это довольно забавно, — вновь подал голос кирасир. — Должно быть, странно видеть, что человечество выжило и без вашей помощи?

Гарин цыкнул зубом, вздыхая. Он сейчас не был готов осмыслить этот факт. Даже не так — он просто не хотел сейчас об этом думать.

— Норах, мне нужно найти своих, свой корабль. Мне помогут?

Аджай совсем по-человечески пожал плечами.

— Не знаю. Твоя история, безусловно, интересна, но слишком необычна для правды. С другой стороны, никто не может доказать, что ты врешь. В любом случае, тебе придется потратить довольно много времени и сил, привлекая к себе внимание тех, кто действительно сможет помочь.

— Например, кого?

— Ну, не знаю. Давай посмотрим на исходные данные, — кирасир отложил на кровать сверток и подался вперед, облокачиваясь на колени. — У тебя нет точных координат корабля. Сам корабль никаких сигналов не передает и, судя по всему, мало отличается от мертвых обломков. Ты не помнишь, сколько точно времени пробыл в медицинском блоке, с какой скоростью он летел, и в какую сторону. У тебя нет при себе никаких доказательств того, что ты — потомок команды «Пилигрима». Единственная зацепка — отстрелянный с корабля модуль — находится неизвестно где.

Искры в глазах дистанта сдвинулись, поменялись местами. Голос смягчился, послышались нотки сожаления.

— Говоря начистоту, подобный поиск видится мне довольно затратной операцией. Здесь понадобятся разведывательные группы и широкое сканирование секторов. Опять же, кто решится поверить тебе? С тем же успехом можешь назваться незаконнорожденным сыном Императора.

Что ж, озвученную проблему Гарин и сам осознавал. Это на Земле верили на слово, в этом мире требовались более весомые факты.

— Совсем ничего нельзя сделать? — все же спросил он, не желая терять надежду.

— В моем народе говорят: «Голодный пообедает и с хингом», — дистант тут же пояснил. — Хинг — это такой хищный зверь, давно вымерший. Так я к чему — пока есть варианты — они есть. Не стоит скидывать со счетов увлекающихся ученых, способных поднять академические экспедиции, богатых коллекционеров, просто авантюристов, жаждущих приключения и славы.

— Сколько на это уйдет времени?

Норах развел руками, мол, кто бы знал.

— Будь ты в Метрополии, все было бы проще. Система Сетки Ропера — глубокая провинция, тут с коллекционерами и авантюристами не очень. Но главное с чего-то начать, верно?

Верно-то оно верно. Только вот ковчег в это время улетает все дальше и дальше. Где и как его потом искать?

Не полагаясь на других, рассчитывай лишь на себя. Что ж, не привыкать.

— У меня есть другой план, Норах, — приняв решение, твердо сказал Гарин. — Ты сможешь сделать видеозапись?

Аджай ответил не сразу. Его гибкие, словно без костей, пальцы побарабанили по коленям, звездочки в глазах сделались ярче.

— Что именно ты задумал, Юрий? — наконец спросил он.

Хороший вопрос. Что же действительно он задумал? Самому бы понимать.

— Ничего такого, о чем бы потом жалел, — Гарин придал тону убедительности. — Ты сделаешь видеозапись моего рассказа. Это же не сложно?

— Не сложно, у меня в инбе хорошая прошивка. Может делать объемную картинку, с запахами и тактильными ощущениями.

В который раз Юрий поразился инструментарию этих нейронных сетей. Куда уж ему с его краденным медицинским модулем.

— Сделай, как сможешь. Только без запахов, пожалуй. Нечего меня нюхать.

— И что ты будешь с этой записью делать?

— Я надеялся, что в этом ты мне поможешь.

— Я? — удивился Норах. — Чем?

— Думаю, нетрудно будет разместить эту запись в открытом доступе? Ну, чтобы все, кто хотел, могли ее посмотреть?

— Не самый быстрый способ найти помощников в твоем деле, — покачал головой дистант. — Ты себе просто не представляешь объемы всяческих роликов в открытых информационных сетях.

Гарин вздохнул, мол, что тут поделаешь?

— Тогда буду еще сильнее признателен, если отправишь мою историю в какие-нибудь организации, интересующиеся чем-то подобным.

— Боюсь, психиатрические заведения в Империи упразднены.

— Что? — не понял Юрий.

— Я говорю, что мне ясень ход твоих мыслей. И, я так понимаю, сам ты не планируешь попадать в руки социальных служащих?

— Выходит так, — не стал скрывать Гарин. — Я буду искать способы вернуться обратно в тот сектор, где может быть моя Земля… мой корабль. Буду искать сам. А там, глядишь, и записью кто заинтересуется.

Ноздри кирасира расширились, впуская долгий вдох, потом, сквозь сложенные в трубочку губы, последовал такой же долгий задумчивый выдох. Норах встал, сложил тонкие руки на животе и прошелся по кубрику.

Гарин с тревожным ожиданием наблюдал за ним.

Не много ли он хочет от этого дистанта? С чего бы тому вообще соглашаться как-либо помогать ему? Из чувства долга за то, что Юрий его когда-то спас, помог избежать ареста и не сдал властям? Так Норах и без того многое сделал, даже перечислять не нужно.

А с другой стороны — к кому еще обратиться?

— Сколько, ты говорил, твоих соплеменников осталось на том ковчеге? — остановившись, спросил аджай.

— Шестьсот сорок, но точной статистики я не помню. До Аварии, я читал, было три тысячи.

В какой-то момент Юрий засомневался в кирасире — ему показалось, что Норах его проверяет, что будет задавать вопросы еще и еще, выискивая нестыковки. Однако, дистант уже сделал выводы.

— С записью многого не обещаю, — деловым тоном произнес Норах, — Я пока не знаю, кому именно можно отправить твою историю, но сделаю что смогу. Зато могу посодействовать в другом…

Он вновь повторил удар ножом, подсмотренный у Гарина, хитро улыбнулся:

— Если получится, можно будет попробовать пристроить тебя в контракторы. Есть у меня там неплохие связи. Если повезет, попадешь в нужный сектор.

Слово было Юрию незнакомо. Он нахмурился, переспросил:

— Пристроить куда?

— В частную военную компанию. Они постоянно набирают новых сотрудников.

С этим термином Гарин тоже не встречался, хотя в памяти всплыл образ, увиденный в одной из игровых фильмов — орава разношерстно одетых людей, спускающиеся по рампе огромного старого корабля. В сравнении с имперскими солдатами они выглядели неряшливо и недисциплинированно. Правда, в фильме их называли рейтарами — наемными военными, служащими под армейским командованием.

— Это точно хороший выбор? — с сомнением спросил Юрий.

— Извини, это все, чем могу помочь, — хмыкнув, пожал плечами дистант.

Гарину на секунду стало стыдно за себя. Он поспешил пояснить:

— Ты пойми меня правильно, я просто совсем плохо ориентируюсь во всем этом… Я и так перед тобой в долгу, так что и вовсе не обязан…

— Мой народ не верит в долги, — отмахнулся аджай. — Если ты что-то делаешь, что-то кому-то даешь, то это твой выбор, никто тебе за него не обязан. Еще у нас говорят, что когда прикасаешься к чьей-то судьбе, то переносишь часть ее на себя. А у тебя довольно интересная судьба.

Он вдруг замер, прислушиваясь, торопливо засобирался:

— Меня вызывают на смену. Позже еще зайду, поболтаем.

— Норах, — окликнул его на пороге Гарин. — Сколько тебе лет, если не секрет?

— Двадцать один, — с легким смущением ответил аджай. — А что?

— Да так, интересно…

— Да, я еще молодой. И, кстати, по нашим меркам, довольно привлекательный.

— Ого! Пусть тогда Мария тебя опасается.

— Мария? — состроил недоуменное лицо кирасир. — Чего ей опасаться — она же робот.

— Серьезно? — разочарованно протянул Юрий.

— Ну да. Социальный импринтинг, лечебный эффект живого общения и прочее.

— Очень жаль, — искренне вздохнул разведчик.

Потому как женщины у него не было уже довольно давно, а тут, все же, могло что-то получиться… Мда.

— Кстати, посмотри, там твой отремонтированный модуль, — указал на сверток Норах.

И уже практически в закрывающуюся дверь добавил.

— Имя ему сам дашь.