Глава 4. Юрий Гарин

4. Юрий Гарин

Юрий прыгнул и плечом врезался в размахивающего ножом старателя. Тот не удержался на ногах, и они вместе рухнули на пол, разгоняя столпившихся зевак. Тучная фигура мягко спружинила под Юрием, из груди мужчины вырвался тяжелый алкогольный выдох. Не дав противнику опомниться, Гарин перехватил потную руку, вывернул кисть с ножом и вытащил оружие из разжавшихся пальцев. Старатель возмущенно завозился, пытаясь скинуть Юрия, но тщетно.

Рядом сдержанно ругался Андерс, хлопая по щекам другого загулявшего гостя. Тот никак не желал приходить в себя после хорошего тычка парализующим стэком, лишь бессвязно мычал. Чуть в стороне от напарника сидела на полу виновница конфликта. Задранное платье пьяно заголило толстые ляжки, которые белыми окороками выделялись в полумраке клуба. Она самодовольно выдыхала в воздух сигаретный дым, с гордостью окидывала присутствующих мутным взглядом коровьих глаз.

Вокруг ухала и грохотала музыка, синтетическая и надрывная. На танцполе, в вихре меняющих цвет частиц, извивались и прыгали люди. За ними наблюдали пьющие и курящие гости, развалившиеся под звукоподавляющими куполами столиков. Среди них незаметными призраками мелькали официантки.

Бессвязно мычащих и икающих клиентов отвели в рекреационную, вежливо улыбаясь и успокаивая. Юрий вернулся в зал, расположился возле бара. Посмотрел на свои дешевые наручные часы — до конца смены осталось пара часов. Слава отцам-духовникам!

— Смотри, — привлек его внимание чернокожий бармен, наваливаясь на стойку толстым животом. — Кирасиры спустились. Сейчас пойдет жара!

Сквозь светящуюся арку в зал вошли четверо, все в одинаковой военной форме с серебристыми значками на плечах и рукавах. Секунду задержались, высматривая свободный столик, с чувством собственного достоинства двинулись за подошедшим администратором. За ними, словно подсолнухи за солнцем, поворачивались лица сидящих гостей. Кто-то резко засвистел, но его оборвали.

Они выглядели чужеродными здесь, среди грубых докеров, старателей и проституток. Как дорогие ружья среди грязных мотыг.

— С «Кальмия», — прокомментировал заметно повеселевший бармен. — Из похода вернулись. Хорошо, если опять на ремонт задержатся.

— Почему? — не удержался от вопроса Юрий.

— Ты откуда свалился? — хмыкнул бармен, искоса посмотрев на Гарина. — Они в походе восемь месяцев торчали, без выпивки и женской ласки. Сейчас самый заработок пойдет, только отгребай.

Из светящейся пыли проявилась деловитая официантка, спешащая с подносом. Бармен только успел кинуть ей, подавшись вперед:

— Надолго они?

Та лишь пожала плечами, убегая прочь.

Бармен закряхтел, втягиваясь обратно за стойку, как черепаха в панцирь. Взгромоздился на стул, подперев кулаками бока. На его лице читался весь спектр эмоций, связанный с приходом военных.

Юрий слушал бармена в пол уха. Он с неподдельным любопытством разглядывал гостей в форме, которые беззаботно развалились за угловым столиком и, улыбаясь, беседовали с подсевшими к ним девушками.

Про крейсер «Кальмия» Гарин слышал. Собственно, про него было сложно не услышать — кирасирский крейсер Имперского флота в одиночку патрулировал сразу несколько приграничных секторов, одним из которых являлась система Омега-Канкри. И каждое прибытие военных в Дэннийорд было знаменательным событием, для кого-то раздражающим, для кого-то радостным. Но факт оставался фактом — «десант» кирасиров в маленькую колонию мало кого оставлял равнодушным.

Что же сам Юрий знал о вооруженных силах Империи Млечного Пути? Среди развлекательных программ на визоре попадались военные фильмы. Гарин не мог судить, насколько их сюжеты и образы соответствовали реальности, но всегда смотрел их с особенным интересом.

В кино кирасирами называли смелых и решительных людей, несущих службу на огромных бронированных звездолетах. О них отзывались как о «нашей тяжелой кавалерии» или как о «кулаке прорыва». Юрий не имел никакого представления о тактике ведения космических боев, но предполагал, что крейсера играют в них очень важную роль, потому как в кино их либо с огромным трудом уничтожали, либо самоотверженно защищали.

— Как можно стать кирасиром? — спросил Гарин у бармена.

Тот не ожидал подобного вопроса от молчаливого вышибалы, переспросил:

— Чего?

— Как можно стать кирасиром? — терпеливо повторил Юрий.

Бармен пожал плечами, хмыкнул, словно ответ на вопрос казался ему более чем очевидным, наконец, ответил:

— Ну, ты спросил… Надо пойти служить во флот.

Это понятие было Юрию уже знакомо. Он даже знал, что его Корпус Разведки на далекой Земле имел много общего с военными структурами прошлого. Поэтому следующий вопрос он задал со знанием дела:

— Какие для этого нужны навыки?

Бармен засмеялся, отмахнулся.

— Ты, дружище, как с окраины… Без обид, ок? — он примирительно поднял руки. — Навыки сейчас пришивают в любой захудалой студии биомеханики, только бабло отваливай. Или вон, как эти, потомственные военные, сразу собирают своих чад в пробирках так, как надо. Не, тут одних навыков маловато будет.

Юрий перевел взгляд на кирасиров. Они не выглядели внушительно и опасно. Да, скорее всего военные имели искусственные органы или другие усилители, но вот в остальном… Даже молодой разведчик Стась выглядел более подготовленным.

— Если хочется офицером стать, которые пилоты или, там, штурманы, тогда это в Академию поступать нужно, — продолжил бармен, развивая тему. — В нашей дыре таковых нет, это надо ближе к Метрополии.

Бармена отвлекли заказом. Он легко спорхнул с места, быстро сделал разноцветный коктейль в широком бокале и передал ждущей официантке. Вернулся к Гарину.

— Оно, конечно, можно и обычным солдафоном пойти, десантником там, или обслугой. Тогда все равно надо курсы пройти, получить специальность. И что тебе именно во флот? Вот, в Орбитальную оборону попасть намного проще. Довольствие, конечно, пониже, но жить можно.

Ни один из перечисленных способов не показался Юрию достаточно быстрым. У него не было времени проходить курсы и учиться в Академиях, ему было необходимо попасть на крейсер уже сейчас, пока ковчег не удалился слишком далеко.

О том, что он будет делать на крейсере, и как именно сможет воспользоваться ресурсами военных, Гарин не думал. Был уверен, что разберется на месте.

— Ну и, естественно, — решил закончить рассказ бармен. — Для всего этого надо быть гражданином Империи. Иметь положительный статус инбы, право участвовать в голосованиях и прочее… Но это так, меньшая из проблем.

Бармен ободряюще подмигнул Юрию и ушел в дальний конец стойки, где из полумрака ему уже сигналил клиент.

Да уж, «меньшая из проблем». Чтобы стать гражданином Империи нужно быть сыном гражданина Империи. Либо получить этот статус за особые заслуги. Так объяснил Йенсен, когда Гарин попросил его устроить судьбу Элли.

Да, Элли. Он ведь действительно не думал, что будет с ней дальше. Про себя Юрий все давно решил — ему нужно любым способом вернуться домой, на ковчег. Если получиться, привести с собой помощь. Это его долг перед всеми обитателями Земли и перед самим собой.

Но на другой чаше весов покоилась судьба Элли, которая в нынешнем своем положении нуждалась в Юрии не меньше. Из-за нее Гарин не мог просто все бросить и направить все силы на поиск ковчега.

Нечестный выбор. Подлый.

А время шло, дни превращались в месяцы, и проблема не желала решаться самостоятельно. Элли шла на поправку крайне медленно (если вообще поправлялась), история о ковчеге превратилась в несмешную шутку — огромный корабль поколений словно в воду канул. Самое обидное, что теперь Гарина считали обманщиком, а любые разговоры про ковчег пресекались резко и грубо.

Единственный, кто по прежнему верил и поддерживал Гарина с Элли, это Карл Йенсен. Единственный, решивший помочь. Старающийся помочь. Старающийся сделать хоть что-то.

Впрочем, Гарин не испытывал насчет датчанина иллюзий. Прекрасно понимал, зачем они Карлу. Понимал, но принимал — пока что их желания совпадали.

Мимо Гарина прошли две откровенно одетые девушки с влажными взглядами. От них исходил чуть заметный запах гормональных духов, сладковатый и тягучий. По шее одной из женщин, от уха и почти до самой ключицы, порхали неоновые бабочки-татуировки.

Девочки из «Миндаля». Проститутки или стриптизерши. Лицевое моделирование сделало их привлекательными, но какими-то искусственными, глянцевыми, неуловимо друг на друга похожими. Ни родинок, ни морщинок, ни той иной несимметричности, которая делает лицо человека уникальным и запоминающимся.

— Смотри, смотри, — вдруг затараторил бармен, указывая подбородком за спину Гарина. — Дистант!

Возле столика с молодыми девушками-студентками стояла пара военных. Один, коротко стриженый парень с рыжим чубом, рассказывал что-то уморительное, активно жестикулирую и улыбаясь во весь рот. Рядом с ним поигрывал вином в бокале второй кирасир.

Не человек.

Узкое лицо с маленьким бугорком носа и четкой линией рта. Со лба, огибая огромные мерцающие глаза, на щеки спускались симметричные полумесяцы цвета крови — не то татуировка, не то родимые пятна. Голова, кажущаяся абсолютно лысой, в лучах света мягко светилась ореолом легкого пушка. И плавные, очень плавные движения, словно в этом существе вовсе не было костей.

— Вот ведь урод, — беззлобно прокомментировал бармен.

Дистантами называли всех представителей иных миров, с которыми повстречалось человечество. Местные чаще использовали слова «чужие» или «уроды».

До сих пор дистантов Юрий видел только по визору.

Дистант-кирасир словно почувствовал взгляд Гарина, повернулся в его сторону. На секунду их глаза встретились, и кирасир приветственно поднял бокал.

Глаза чужого напоминали черные блюдца с россыпью постоянно движущихся серебристых крапинок. Глубокая звездная бездна, полная чуждого разума, непонятного и вызывающего.

Этот дистант представлял расу аджай. Юрий знал, что они некогда воевали с людьми, потом влились в Империю. Так об этом рассказывали в фильмах.

Аджай-кирасир отвернулся и что-то вставил в рассказ товарища, качнувшись в сторону девушек. Те фыркнули от смеха, прикрывая руками рты.

Гарин с трудом заставил себя вернуться к работе. Про себя подумал, что раз уж бывшим врагам нашлось место в Империи, то уж точно найдется оно и для обитателей «Пилигрима-2».

И, безусловно — для Элли.

* * *

Дурацкий сон. Липкий и тягучий, как черная смола. Он опять бросался к протянутой руке, хотел спасти, помочь. Но не успевал, хватал воздух, летел кубарем в пропасть, злую и зубастую. А вокруг пузыри, как один похожие на его корабль-Землю. Лопаются, лопаются, лопаются…

Юрий вздрогнул и открыл глаза, протяжно втягивая воздух носом.

За бордовой занавеской шелестел песок, скользя по оконному стеклу. Бледный дневной свет с трудом просачивался сквозь полог.

— Опять песчаная буря, — раздался голос Карла. — Воздушные купола не справляются.

Он стоял, привалившись к косяку, и попивал что-то из прозрачного стакана. Судя по его прищуренным глазам и причмокивающим губам, в стакане было что-то крепкое.

— Я себе чуть яйца не ошпарил, когда ты тут зубами заскрежетал, — усмехнулся датчанин. — Кошмары мучают?

Он сделал неуловимый жест, и потолок засветился ровным золотистым цветом.

— Ерунда, — Гарин приподнялся и сел, облокотившись спиной о подушку. В голове, еще не прояснившейся ото сна, мелькнула похожая картинка — он, проснувшийся, играющая фантиками девочка, брат и подсолнухи за окном.

Картинка мелькнула и пропала, оставив давящее ощущение в груди. Осталась реальность, Карл и песчаная буря.

— Который час? — Юрий отбросил одеяло, опустил ноги на теплый пластик пола.

— Половина одиннадцатого, — Йенсен чашкой указал на мерцающие на стене цифры часов. — Вставай, я там тебе чая приготовил.

Надо же, опять будильник не услышал! Пора вставать.

— Заботливый… Ты тут каким ветром? — спросил Юрий, одеваясь. За его спиной кровать с легким скрипом уехала в стену.

— Попутным. Что, я не могу просто так забежать к лучшему другу?

В маленькой комнатке, служащей одновременно и гостиной и кухней, еле слышно играла музыка, что-то легкое и мелодичное. За псевдоокном, под теплым летним солнцем, простилалось бескрайнее зелено поле с торчащей над колышущейся травой старой мельницей. Все так приятно, что можно не обращать внимание на одинаковые коробы мебели и потемневшие от времени стены.

Датчанин с кряхтением завалился в потертое кресло, полностью заняв своим тучным телом объем. Поставил на круглый столик стакан — там уже лежал на тарелке надкусанный бутерброд с сырным паштетом, и довольно потер руки, словно готовясь принести долгожданную весть. На сей раз Юрий не стал поддаваться своей раздражительности, молча прошаркал к столу.

— Хочешь поржать? Я тебе рассказывал, как мой двоюродный брат с синтетической бабой сауну принимал?

— Я бы запомнил.

— Тогда слушай, — Йенсен заерзал в кресле. — В общем, заказал он себе в сауну реплика, брюнетку с сиськами вот такущими. Понятно зачем, не для философских бесед. И тут надо добавить, что у брата моего есть неприятная болезнь — от полового возбуждения редко, но случаются приступы удушья.

Юрий вымученно закатил глаза.

— Ну, бывает, — улыбаясь, продолжил датчанин. — Все не вылечит никак… В общем, пока он с этой искусственной девкой развлекался, его очередной приступ настиг. Он на лавку плюхнулся, да рукой ингалятор смахнул на пол, прямо в мыльную воду. Сам сипит, вдохнуть не может, указывает этой, мол, помоги! Ну, реплик и принялась за ингалятором гоняться. Бегает, намытой голой задницей сверкает, отчего у брата еще хуже прихватило. Только без толку — не могут суперсенсорные руки этой дуры скользкий от мыла баллончик схватить. Пришлось брату того… спасать себя самому, по-быстрому. Снимать возбуждение, так сказать, своими руками…

Гарин сухо хмыкнул. Он не выспался и плохо воспринимал юмор датчанина.

— А то так и загнулся бы, — Йенсен и без реакции Юрия сам себя развеселил, давясь смехом. — Это я к чему все, Ю. Как сказал мой брат, пока реплики не научаться держать в руках мыло, не равняться им с людьми.

У Юрия был опыт общения с женщинами-репликами. Собственно о том, что переспал с роботом, он узнал лишь утром, под задорный хохот Карла. Лишь тогда вспомнились определенные странности — слишком гладкая кожа, необычная фактура волос и своеобразный запах, исходящий от тела. В остальном — обычная девушка, легкомысленная и глупенькая.

— Занимательная история… Ты в больницу заезжал? — спросил Гарин у раскрасневшегося Карла.

Йенсен хлопнул себя по колену, вздернул брови.

— А я как раз к тому и веду, — воскликнул он. — Есть у меня отличнейшая новость, Ю!

— Ты говорил с доктором? — оживился Гарин.

— Бери выше, — палец Йенсена указал насколько именно выше. — С одним из учредителей.

Карл смог удивить Юрия. Больница, в которой лежала Элли, была малой каплей в сети медицинских учреждений, принадлежавших одной крупной компании и разбросанных по всей Империи. А учитывая местоположение больницы, она могла считаться самым дальним объектом компании. И встретить здесь одного из руководителей по-настоящему большая удача.

Йенсен понял причину удивления Гарина.

— Довольно приятный мужик, скажу я тебе, — Карл важно сложил руки на груди, словно подобные знакомства ему в привычку. — Простой такой, в обычной рубахе и куртке. Вот мимо бы прошел и не подумал бы. Потом только заметил золотую дугу за ухом…

— Причем тут он и Элли? — подтолкнул его Юрий к сути разговора.

— Прихожу я к Элли в палату, справиться, что и как, а там он стоит. Он и доктор наша лечащая, как ее там…

— Джайна. Доктор Ида Джайна.

— Ну да, ага. В общем, доктор сразу ушла, а этот остался. Серьезный такой, деловой. Сразу хватку видно. Поболтали с ним малость. Он про Элли спрашивал, кто, мол, такая, есть ли родственники, почему нет страховки. Я говорю, так и так, найденыш, родни нет, за лечение плачу я один, из чувства чистого альтруизма…

— Зачем ты так сказал? — нахмурившись, спросил Юрий.

— А что не так? — выпятил губу Карл. — Все чистая правда. Да ты не дуйся, как мышь в вакууме, ты дальше послушай. В таких делах лучше мошной не трясти, а наоборот, дыры в карманах напоказ выставить. У этих, столичных, сейчас бзик на благотворительности. Так сказать, чтобы не стыдно было с тебя последнее срезать, а так, вроде бы, что-то в обратку возвращают. Что для нас с тобой человеческая взаимопомощь, для них — социальный подвиг, достойный всяческого восхвалений.

Юрий кашлянул, призывая Йенсена вернуться в русло беседы.

— Короче, я не ошибся, — гордый собой, Карл победно заулыбался. — Он такой мне: «Вижу я, что случай тяжелый, не требует отлагательств, будем решать вопрос о срочной операции. А, имея в виду обстоятельства и личность больной, все расходы возьмем на себя».

— Операция? — переспросил Юрия. — Что еще за операция?

— Сказал, на мозгу. Он там терминами сыпал, я мало что понял. Вроде бы как у нее там какие-то провалы, дыры. Что-то такое, типа «рваные извилины»…. Не знаю, в общем, но звучало пугающе.

— Подожди, — Гарин жестом остановил Карла. — Они же говорили, что у нее все анализы в порядке. Не могли же они опухоль просмотреть.

— Ой, я тебя умоляю, — всплеснул руками Йенсен. — А то ты не знаешь наших эскулапов? Я тебе могу таких историй рассказать, как на ровном месте лажали… А тут специалист приехал, они при нем херовничать не посмели. Ты не думал, что они девчуху нашу так долго держать, чтобы с нас побольше денег срубить?

— А, ну понятно, о чем ты, — разочаровано протянул Юрий.

— Чего «понятно»? — обижено переспросил Йенсен. — Для меня Элли как дочь… приемная. Мне на ее лечение никаких денег не жалко. Но, согласись, глупо платить тем, кто тебя пытается надуть. К тому же, ты сам видишь, ей лучше-то не становится от ихнего лечения. Значит что? Значит или лечат плохо, или не лечат совсем.

Как бы ни хотел Гарин, но некий резон в словах Карла был. Пусть темнокожая доктор Джайна не производила впечатления некомпетентной и лживой, но положительных результатов назначенного ею лечения действительно не было.

— Я позвоню Элли, — решил Юрий. — Спрошу ее мнение.

— Чего спрашивать-то? — поразился Карл. — Тут и так все понятно, соглашаться надо.

— Я все же позвоню.

— Звони, — разочаровано отмахнулся Карл. — Только ты смотри — девчонка есть девчонка, ее операция может напугать. Пойдешь у нее на поводу — упустите хорошую возможность.

Гарин молча отхлебнул чай.

После завтрака, когда Юрий принялась убирать со стола, Йенсен положил за губу пластинку жевательного табака и вышел в полусферу балкона, где по толстому стеклу прыгали острые песчинки песка.

— Ю, у меня для тебя одно дельце имеется, — Йенсен размял шею и добавил доверительно. — Хорошее дельце.

— Точно «хорошее»? — усмехнулся Юрий.

Йенсен прокашлялся и заговорил уже своим обычным голосом, улыбаясь:

— Хорошее, Ю, хорошее. Не совсем обычное, но хорошее. А главное — с приличными премиальными в случае успеха.

— Вот это твое «в случае успеха» как-то настораживает.

— Ну, от неудач застрахованы только мертвецы, — глубокомысленно продекламировал Йенсен. — Но ты не парься, там, на самом деле, все проще простого.

— Переходи уже к делу. Речь идет о чем-то незаконном?

Датчанин сделал было страшные глаза, готовый возмущенно фыркнуть, но передумал, разом сдулся и кивнул. Уже без всякой спешки и экивоков добавил:

— Но ты не думай, там не какой-то чтобы прямо криминал. Так, небольшой обход корпоративной системы.

Про корпоративные системы Юрий знал. Собственно, на Канкри-55 все подчинялось законам и порядку двух корпораций — «Азалии» и «Гронсу Спэйс». Первая основала Дэннийорд и занималась разработкой астероидных полей, вторая — вгрызалась в недра Канкрии-55, размножаясь мелкими шахтерские постами. И та и другая определяла будущее живущих здесь людей, требовала от них соблюдения определенных правил и условий.

— Если кратко, надо найти и привезти в город то, что сбросят в пустыне, — сообщил Йенсен. — Ничего сверхсложного.

— Контрабанда, — дал оценку Гарин.

— Чуть-чуть, — датчанин пальцами показал, что совсем чуть-чуть. — Ты меня знаешь, за тухлое дело я бы не взялся. И тебя бы не потащил. Мне вообще эту работку по-свойски подкинули, по-родственному. Там все давным-давно налажено, риска никакого. А заработать можно…

И он назвал сумму.

Юрий хмыкнул — Карлу хорошо говорить про отсутствие риска, не ему же таскать незаконные товары из пустыни в город. Однако, озвученная цифра действительно вызывала интерес.

— Элли эти деньги очень понадобятся, — добавил Йенсен. — Опять же, сможем что-то отложить на будущее, не век же нам в этой помойке торчать. А переезд требует средств.

Гарина словно в бок толкнули.

— Кстати, про переезд, — он взял за локоть Карла. — Мне нужно попасть на военный крейсер.

Йенсен немного опешил от такого заявления. Проговорил:

— Но это невозможно!

— Время уходит. Я должен найти свой корабль.

Датчанин состроил кислую мину, словно наступили на старую мозоль.

— Ты опять за свое. Ну мы же искали, Ю, искали! Нету его нигде…

— Йенсен, положа руку на сердце, какие у меня иные варианты? — Юрий посмотрел товарищу в глаза. — Смириться и забыть! Я так не могу. Здесь мне никто помочь не может, нет ни ресурсов, ни желания…

— Ю!

— Я не про тебя, я в целом, — отмахнулся Гарин. — Я понимаю, что ты сделал что мог, что полиция искала, что данные с зондов и все такое… Но не мог такой огромный корабль просто исчезнуть! Может, пропустили что-то, может что-то не учли. И тут уж у меня надежда только на себя самого.

— И поэтому ты хочешь попасть на крейсер? — поднял бровь Йенсен.

— Почему бы и нет? На собственный корабль мне никогда не накопить, торговые караваны ходят лишь до Арки и обратно. А военные, они летают по всему сектору, у них и разведывательные катера имеются…

Датчанин опустился на край стула, потер наморщенный лоб. Было видно, что он хочет привести какие-то аргументы, но не находит их. Наконец попытался прибегнуть к здравому смыслу:

— Ю, я, правда, понимаю твою ситуацию. Ну, может быть, не совсем понимаю, но стараюсь, честно, — для наглядности он приложил ладонь к сердцу. — Но то, что ты задумал, полная херня. Чтобы ты там ни задумал.

— У меня нет выбора, — повторил Гарин.

— Есть! — уверенно возразил датчанин. — Выбор есть всегда. Не всегда он такой, какой нам нравится, но тем не менее. Пойми, тебе не попасть на крейсер. А даже если и попадешь, то тебе не уговорить их помочь тебе. Тебя попросту вышвырнуть прочь, если не пристрелять раньше.

— Я очень постараюсь, — Юрий был тверд и непреклонен. — Я умею быть терпеливым.

— Ты умеешь быть тупицей! — в сердцах выпалил Йенсен. — Какой у тебя план?

И, не дав, ответить, ткнул пальцем в Гарина:

— Да нету у тебя плана! Знаешь почему? Потому, что ты нихрена не смыслишь в том, что собрался сделать. Ты думаешь, вот так запросто сможешь попасть на крейсер, там уломать командующего, чтобы он пустил к херам все планы и графики, бросился искать твою посудину, болтающуюся невесть где в космосе? Или что? Решил угнать катер-разведчик? Захватить крейсер? Какой у тебя план, Ю?

Гарин молчал. Он не хотел продолжать разговор в таком тоне. К тому же, как это ни прискорбно, Йенсен был прав — плана у него действительно не было. А были лишь непреодолимое желание и уверенность в собственных силах.

— Молчишь? — по-своему расценил датчанин. — Осознал? Тогда я еще спрошу — а ты про Элли подумал? Она же на тебя надеется, а ты ее вот так бросить удумал? Я то, конечно, помогу, но кто я ей? Или ты решил всю жизнь перечеркнуть ради своих мифических историй?

— Это не мифическая…

— А я почем знаю? — перебил Йенсен, прищурившись. — Про этот ковчег я только с твоих слов знаю. Элли, допустим, ничего подобного не помнит.

Тут уже не выдержал Гарин. Переспросил, закипая:

— Ты думаешь, я лгу?

Йенсен отмахнулся:

— Да верю я тебе, верю. Не заводись. Только то я, а то другие люди, Ю.

Он подался вперед, голос его стал мягче:

— А может, стоит уже смириться? У тебя есть новая жизнь. У Элли будет новая жизнь. Не разрушай это. А потом, когда встанешь на ноги, сможешь заняться своими поисками. Ведь дрейфовала твоя древняя консерва долгие годы? Вот еще полетает, ничего с ней не станется. А там, глядишь, купишь себе катер. А то и целую экспедицию соберешь, чем черт не шутит.

Гарин промолчал, хотя внутри все клокотало от возмущения. Он давно уже понял, что их с Карлом ценности находятся в разных плоскостях, их никак не получится подтянуть друг к другу. Проще кивнуть и сделать по-своему, чем до хрипоты спорить, после чего все равно остаться при своем мнении. Да и что он мог противопоставить дуболомной логике датчанина? Слова о долге перед Родиной? Для Карла это пустой звук. Да, идея с крейсером выглядела глупой. Но это лучше, чем совсем ничего не предпринимать!

Конечно, в части Элли Йенсен прав, и тут тот самый случай, когда Гарин, ненавидя себя самого, пытался отодвинуть судьбу девушки на второй план. Да, нужно зарабатывать ей на лечение. Да, он в страшном сне не мог себе представить, чтобы бросить ее одну. Но как быть, если Элли не становится лучше, а ковчег с каждым днем все дальше и дальше?

И как последний светлячок в надвигающейся тьме — бледный, слабый аргумент, дающий возможность отложить решение на потом — Юрий ровным счетом не знал где именно искать свой корабль. А выбрав неверное направление, можно было навсегда заблудиться в бескрайнем космосе.

К тому же, даже заблудиться не на чем. Хоть угоняй старательский дузер и лети на нем, пока горючего хватит. А хватит его ненамного...

Может, сначала следовало что-то предпринять для решения этой проблемы? Подождать, собрать данные, подкопить средств, найти звездолет.

Вылечить Элли…

Вот опять! Все всегда возвращается к ней. К девушке с непослушной копной волос и огромными доверчивыми глазами.

Кто же она ему, якорь или балласт?

— Призадумался? — Йенсен выразительно посмотрел Юрию в глаза. — То-то же. Я ведь плохого не посоветую. Так, теперь что касается этой новой работы…

Пока датчанин рассказывал, Гарин рассеянно смотрел на улицу, где кружилась песчаная метель, застилая густыми рукавами фонарь по ту сторону дороги. Эта картина, а также раздражающий бубнеж Йенсена вгоняли Юрия в тоскливую меланхолию.

На столе засветился мягким неоном вифон Гарина, звонкие колокольчики прервали Карла.

— Элли, — обрадовался Юрий.

— Вовремя, — с непонятной интонацией согласился Карл. — Ответь уже, а то дребеденькает. Сменил бы уже звонок…

— Привет, Юрий! — жизнерадостный голос девушки прохладным ветерком разрядил снулую атмосферу. — О, здравствуй, дядя Карл!

— Привет, — помахал со своего места датчанин. — Хорошо выглядишь.

— Действительно хорошо, — поддакнул Юрий. — И настроение, я смотрю, приподнятое.

Дешевый вифон транслировал нечеткое, сильно уменьшенное изображение, заметно мерцающее в воздухе.

— Мне сегодня целую тарелку фруктов подарили, — похвасталась Элли, крутя перед собой надкусанным зеленым яблоком. — Вкуснятина.

— Это кто там такой щедрый? — удивился Карл.

— Старушка одна, — заявила девушка с таким видом, словно ей каждый день неизвестные старушки делали подарки. — Они с доктором приходили утром. Точнее, ее в инвалидном кресле привозили. Потом еще ее муж зашел, а с ним еще один мужчина, с которым недавно дядя Карл разговаривал…

— О нем я тебе и говорил, — многозначительно посмотрел на Юрия Карл.

— А что с ним за бабушка с яблоками?

— Не знаю.

— Эй, что вы там кислые сидите? — привлекал внимание мужчин Элли. — Словно не я, а вы в больнице сидите. Давайте уже, забирайте меня отсюда, я вас там растормошу!

— Мы как раз об этом разговаривали, — решил сразу прояснить ситуацию Юрий. — Как ты относишься к операции?

С худого лица Элли медленно сошла улыбка, совсем другим голосом она спросила:

— К какой операции?

— Тебе не сказали? — удивился Юрий.

— Она пока не знает, — запоздало подал голос Карл.

— Это поэтому у меня второй день анализы берут, даже отпечатки пальцев? — Элли внезапно сделалась напуганной и растерянной.

— Я сам только что узнал, — попытался оправдаться Гарин.

— Не нужно операций, — у девушки задрожал голос, большие глаза влажно заблестели. — Пожалуйста!

— Ничего не решено, — Юрий бросил предупреждающий взгляд на Йенсена. — Нужно обсудить…

— Не нужно!

— Вы оба такие упертые, — вздохнул Йенсен. — Вы точно не родственники?

— Юра, — девушка подалась вперед. — Не надо операций. Со мной все хорошо, честно. Пожалуйста, не нужно.

— Ты же даже не знаешь, о какой операции идет речь, — хлопнул себя по ноге Йенсен.

Гарин осуждающе посмотрел на него, провернулся к вифону.

— Элли, — произнес он как можно мягче и спокойнее. — Карл разговаривал с руководством клиники, они предложили помощь. Неразумно сразу отвергать предложение, думаю, стоит все хорошо взвеисть, переговорить…

— Нет, — отрезала Элли, упрямо тряхнув челкой.

— Но почему?

Девушка молчала, словно подбирая слова. Гарин терпеливо смотрел на нее, на ее кудряшки, на большие глаза и твердо сжатые губы.

— Я им не доверяю, — наконец произнесла девушка. — Из-за таких, как они, я стала… кем я являюсь сейчас.

— Откуда ты знаешь?

— Я знаю… Нет, мне кажется… Это как с запахами, которые иногда знакомые, но не всегда можно вспомнить откуда. Не хватает слов объяснить… Я тут читала, — Элли безвольной рукой указала в сторону, где, видимо, лежала книга. — Что смерть пахнет свежескошенной травой. Я помню этот запах, свежий, приятный… Но я теперь не уверена… Я видела когда-нибудь скошенную траву? Или мне знаком этот запах, потому что я уже умирала?

— Элли, — попытался прервать девушку Юрий, ему не нравился ход разговора.

Девушка словно не слышала.

— Эти белые костюмы, лампы, такие яркие, под потолком, — она начала клониться вперед, волосы полностью закрыли ее лицо. — Я могу их просто… исчезнуть. Могу, но не могу. Не всех придумала я…

Гарин слишком поздно заподозрил неладное. Голова девушки внезапно стала четкой, яркой, осязаемой. Чужой, хриплый голос зарычал из-под полога волос:

— Рэка-рэка.

Изображение погасло и стало прежним, зыбким и бледным. Элли опрокинулась на спину и по ее телу прошла волна судорог.

— Элли! — Гарин вскочил, бросился к столу, словно мог дотянуться сквозь пространство, придти на помощь.

Изображение съехало на сторону, уткнувшись в угол комнаты. Спустя несколько секунд появились люди в одежде медицинского персонала и картинка пропала.

— Второй раз за неделю, — осторожно высказался Карл. — С этим нужно что-то делать, и ты это знаешь не хуже меня, Ю.

Юрий смотрел на потухший вифон, словно тот вновь включится и смеющаяся Элли скажет, что разыграла его. Глупо, но разыграла. Он даже, может, немного отругает ее. Но сразу отляжет от сердца. Сразу все станет проще.

Вифон не зазвонил. Элли не появилась.

Наверное, она не простит его. Наверное, посчитает предателем. Она ведь просила, она доверилась.

Что ж, если эта операция поможет ей, то пусть так. Она умница, она все поймет. Если же нет…

Если нет, то так тому и быть. Но иначе нельзя. Иначе — это снять с себя ответственность и уйти в тень. Это не про Юрия.

Не про Юрия и Элли.

— Скажи, что мы согласны на операцию, — глухо сказал Гарин. — Но узнай все о рисках и возможных последствиях. Нам нужны гарантии.

— Так и сделаю, — покладисто согласился Йенсен. — Тебя до работы подкинуть?

Песчаная метель за окном. Мутный свет невидимого неба. Вернувшаяся меланхолия.

— Да, пожалуй, — вздохнул Юрий.

Попытался вспомнить запах скошенной травы.

Не смог.