Глава 11

Сидя в кресле возле монитора, Кирилл внимательно наблюдал за сидящими через проход Аланом и Стаси, уделяя особое внимание их крепко сцепленным рукам и переплетенным пальцам. Телепат отчетливо понимал — произошло нечто необычное, раз этих двоих теперь не разорвать.

Разумеется, он никогда не скажет Алану о том, что именно прочитал в мыслях его родственников, и что родной матери юноше был совершенно не нужен, да и не стоит оскорблять память почившей графини, ведь он приличный человек. Поддержать друга было жизненно необходимо, но виконт позволил полететь с ним только побратиму и возлюбленной, даже Серджио и Киёхару остались на Марсе.

Стаси как-то ухитрилась выпросить у марсианских подруг подходящий случаю наряд, и теперь была одета в длинное черное платье с круглым вырезом под горло, длинным рукавом и широким поясом — стиль напоминал первую половину ХХ века. Светлые волосы девушки, на Марсе казавшиеся пепельными, были гладко зачесаны и уложены в пучок из косы.

Сам Алан неизвестно где достал траурный костюм-тройку и кожаные туфли без пошлого блеска, на фоне которых вполне пристойные черные брюки Кирилла с черной же рубашкой выглядели несколько легкомысленно, особенно в сочетании с рыжей шевелюрой.

Впрочем, виконт Келсо меньше всего думал о форме одежды, его красивые глаза были пусты, бледное лицо застыло маской — робот да и только. Кирилл вздохнул: друга он понимал, и понимал слишком хорошо.

До самого космопорта они не проронили ни слова; на одетых в траур красивых молодых людей косились пассажиры.

Ступив на движущуюся ленту рядом с друзьями, Кирилл выдавил улыбку:

— Ал, может, зайдем к мисс Лиззи? Она, наверное, уже очнулась…

Алан безучастно посмотрел на него, кно телепат чувствовал, что взял верный тон:

— Ты её сейчас отчаянно нужен, брат.

«Кирюха, что ты несешь!», — возмущение было таким, словно его пыльным мешком огрели.

«Погоди…»

«Совесть-то имей!»

Виконт тихо вздохнул, затем взял друга за плечо:

— Ты прав, Кир… спасибо.

— За что? — растерялся пилот.

— За все, — они добрались наконец до стоянки летающих такси.

Возле флайера стоял сам граф Келсо, наблюдающий за прибывающими, в его серых глазах была усталость. Увидев Алана, мужчина шагнул ему навстречу и обнял:

— Здравствуй, сын…

— Здравствуй, отец, — юноша сжал графа в объятиях, в глазах у него предательски блеснула влага.

Джеймс Эндрю Эпплстон крепко, с явной благодарностью, пожал руку Кириллу, затем удивленно взглянул на Стаси, поспешно ему представленную. Галантный аристократ приложился к тонкой белой ручке:

— Душевно признателен вам за поддержку.

— От всей души скорблю вместе с вами о кончине вашей супруги, — отозвалась та.

Граф кивнул и повел молодых людей к нанятому флайеру.

Скорбная церемония, по счастью, длилась всего несколько часов, а то бы Алану не выстоять, ведь юноша не спал с тех самых пор, как очнулся в своей комнате и увидел рядом любимую девушку. После этого оба незамедлительно начали подготовку к вылету на Землю, а самой большой проблемой оказались траурные костюмы, ради создания которых пришлось обежать почти все ателье в пределах академического городка. Спала ли Стаси, виконт понятия не имел.

Сейчас, стоило лишь вернуться в поместье и сесть за столик в оранжерее, девушка тотчас уснула, напомнив Алану прекрасную златокудрую куколку, которую забыл ребенок. Поминовение было назначено на завтра, время еще есть, только им с отцом предстоит серьезная подготовка сего мероприятия.

Сзади раздались шаги.

— Едва ли я засну, — честно признался отцу молодой человек.

— Как и я сам, — на плечо опустилась сильная рука, с детства знакомым жестом прижавшая его к себе. — Ты как, сын?

— Мечтаю проснуться, — чуть хрипло отозвался Алан.

О тетке он уже знал (граф не стал скрывать ничего), и теперь беззвучно пытался говорить с судьбой, спрашивая, за что же все это; но ответов нет все равно, роптать ужасно глупо, поэтому следует подарить свою любовь тем, кто жив и остался с ним. Ближе и дороже отца с тетей Лиззи, Кира и Стаси у него никого нет.

Юноша помнил, что вот-вот станет совершеннолетним, а значит, как и отец, должен будет жениться. Алан знал только одно: если он не женится на Анастасии, он не женится вообще.

— Отец, могу я вернуться на Марс?

Джеймс внимательно посмотрел на него.

— Призвание?

Великие советские фантасты братья Стругацкие писали, что в жизни есть три радости — друг, работа и любовь, — и редко когда они сходятся все вместе, но уже одна из них значит очень много. Алан не понимал этого высказывания до поступления в Академию Терешковой, зато теперь точно знал: он хочет жить на Марсе, работая бок о бок с Киром, а дома пусть ждет жена его и мать его детей, прекрасная его Анастасия.

— Призвание, — согласился юноша.

— Значит, не буду вставать между тобой и твоей жизнью, — = граф взглянул на заснувшую девушку и вдруг слегка улыбнулся.

— Спасибо, отец, — искренне отозвался виконт.

Обняв и поцеловав Джеймса, Алан беззвучно приблизился к Стаси, взял ее на руки и понес в спальню, сделав это так ловко, что девушка даже не шевельнулась — разбудить ее сейчас все равно было почти невозможно, но виконт старался не потревожить заснувшее в оранжерее счастье. Лишь только сын и его драгоценная ноша скрылись из виду, граф позволил себе тяжело рухнуть в кресло и до боли сжать кулаки.

— Ваше сиятельство, — негромкий голос заставил расслабить руки.

— Кир? Что же вы там стоите, присядьте…

Пилот подошел и уселся рядом с хозяином поместья.

— Вы в порядке? — спросил он. — Ал сильно напряжен, а вы нужны друг другу, хотя бы сейчас.

Джеймс разлил виски в два бокала, один протянул русскому.

— Да обретет Сара Джейн мир, коий заслужила, — произнес он.

— Да обретет, — согласился пилот, поднимаясь.

Поднявшийся из-за стола граф осушил свой бокал одновременно с пилотом, а тот пожал ему руку. Джеймс понял, что у сына замечательный друг, и поддержка его неоценима.