Глава 4

Для очередного зачета понадобилась «планета с атмосферой», поэтому третий курс марсианской академии Терешковой привезли на Землю, позволив после сдачи остаться на выходные в колыбели человечества. Кирилл Старков и Алан Эпплстон тотчас воспользовались этим, провели субботу в Москве, на хлебах Марьяны Андреевны, матери Кирилла, а с утреца махнули в Лондон.

Сверхзвуковую авиетку вел Кирилл, причем в своей манере — от его вождения не тошнило только Алана.

— Слушай, — набирая высоту, сказал пилот, — а ведь у англичан несколько имен, верно? Тебя как полностью зовут?

— Алан Вильгельм Себастьян Эпплстон, — ответил британец.

— Хмм, звучно, — признал Кирилл, — а какое имя с конфирмации?

— Алан, — просто отозвался десантник.

«Значит, от рождения он был Вильгельм Себастьян Эпплстон… черт возьми, граф Келсо!» От неожиданности пилот едва не выпустил штурвал авиетки — вот это да! Ошибки тут быть не могло, сыночек графа Джеймса Эндрю Келсо как раз был ровесником Алана, причем (хотя Кирилл и не видел его фотографий) данные о росте и сложении, а также цвете глаз и волос тоже совпадали.

Старков все-таки высказался вслух на цензурном английском, а этот конспиратор и не подумал ничего отрицать.

— Ну ты жук… в смысле, ваше сиятельство.

— Брось, Кир, это ничего не меняет.

— Ага, как и то, что для герцогини Альба королева английская была просто Лиззи… признаться, мне понравилась эта Каэтана-дель-как-то-там-ее, мировая тетка.

Алан прикрыл глаза и неспеша выдал полное имя восемнадцатой герцогини Альба, дважды вдовы и страстной любительницы фламенко, на что пилот отозвался: «Ну да, она самая!».

Тут ожила рация: Кирилла просили передать управление авиеткой компьютеру.

На вертолетной площадке поместья стояли двое, высокий мужчина с благородной сединой и кукольной красоты дама (судя по всему, Элизабет Кэтрин Эпплстон, тетушка Алана); чуть позже к ним присоединилась графиня Сара Джейн, холодная блондинка с чуть надменно вздернутым носом. Кирилл иногда почитывал светскую хронику, в тайне насмехаясь над современными аристократами, и сию даму знал хорошо: она часто высказывала свое «фе».

Парни выпрыгнули из авиетки, Алан первым пошел к родственникам, пожал руку отцу, поцеловал ручки матери и тетушки, после чего с церемониальным пафосом представил «дорогого друга Кира». Пилот мгновенно включил свои манеры, перехватив чутьем телепата немалое удивление англичан, но ухмылку спрятал. «Ведь можешь, когда захочешь», — одобрительно подумал лучший друг.

— Вилли, милый, мы ужасно по тебе соскучились! — ворковала Элизабет. — Одно радует: у тебя замечательный друг, никогда не расставайтесь, мои дорогие.

— Разумеется, тетя Лиззи, — похоже, тетку парень любил искренне.

— Вы ведь москвич, не так ли? — серые глаза графа, которые Алан явно унаследовал, пронзительно уставились на гостя.

— Вы совершенно правы, ваше сиятельство, родился и вырос в сем достославном городе, а вы, надо полагать, провели юность на Гроновер-сквер?

Сраженный такой осведомленностью, Джеймс лишь слегка прищурил глаза и утвердительно кивнул в ответ, отметив про себя, что у любимого сына губа не дура — друзей и правда выбирать умеет. Элизабет все еще щебетала с ненаглядным племянников, а вот Сара Джейн окончательно сжала губы в ниточку: она никогда не одобряла того, что юный виконт, вместо того, чтобы учиться в Оксфорде или Кэмбридже, ушел в академию Терешковой, и куда — к неотесанным десантникам! Ее аристократическое эго сейчас переживало бурный внутренний пожар.

Разборки с мужем на тему: «милая, ты совсем не любишь нашего сына» напрягали аристократку еще сильнее, а тут еще золовка щебечет и щебечет, но с ее куриными мозгами уже ничто не поможет, увы.

Сославшись на головную боль, Сара Джейн испарилась.

Кирилл знал причину такого ее поведения: Эпплстоны получили дворянский титул всего лишь в ХХ веке, а Сара Джейн принадлежала к побочной ветви рода Черчилль, отчего считала свой брак с графом Келсо неравным и недостойным. Алана мать, судя по всему, и правда не любила, а вот Элизабет его прямо заласкала.

Тетка с племянником отправились распорядиться насчет чая, а Джеймс чуточку сурово поджал губы и признался Кириллу, что старше сестры на целых двадцать лет, а ей самой было десять, когда родился Вильгельм Себастьян, вот тетушка и не сводит с него глаз. То, что сестра не замужем, явственно повисло в воздухе, но истинные аристократы не говорят лишнего вслух.

Отсутствующие вернулись.

— Элизабет! Покажи, пожалуйста, нашему гостю оранжерею…

— Да, Джимми, сию минуту. Идемте, дорогой, — графиня тотчас увлекла пилота прочь.

Когда за ними закрылась дверь, граф крепко обнял сына.

— Ты, я вижу, не передумал…

— Это мое место, отец, — прижался к нему юноша, — и такого друга, как Кир, у меня не было и не будет уже никогда.

Джеймс еще крепче прижал к себе Алана, хорошо понимая, что контролировать жизнь юноши просто безнравственно, он должен быть свободен в своем выборе. Но разве можно сказать это сейчас? Через год ставший совершеннолетним виконт должен будет заключить брак… должен ли? Нет уж, помня о том, как самому навязали Сару Джейн, граф даже Лиззи не стал ничего навязывать, а уж тем более мальчику.

Тем временем Кирилл выслушивал в оранжерее щебет сестры хозяина, все больше и больше убеждаясь в том, что ее якобы куриные мозги — не более чем порождение зависти графини. Нет, Элизабет Кэтрин обладала прекрасными манерами, ясным умом и такой доброжелательностью, что в ее нежности можно было купаться.

— Я правда очень рада за Вилли…

— Мисс Эпплстон, Ал не очень любит это имя, — вежливо отозвался пилот.

— О да, — покивала собеседница, — но он был Вилли, когда я впервые взяла его на руки, мне мальчик позволяет так его называть.

«Да они искренне любят друг друга, — подумал Кирилл, — словно растила Алана не мать, а тетка». У самого парня отца, можно сказать, не было, но Марьяна и бабушка Света так его обожали, что дальше некуда. Бедный Ал!

Старков рассыпался в любезностях и комплементах в адрес красавицы, уверяя, что никогда не видел более изящной и обаятельной леди, что ей, вероятно, суждено стать королевой, и что это великая честь — знакомство с нею. Лиззи мило вспыхивала, что при ее почти каштановых волосах невероятно девушке шло.

Спохватившись, аристократка повела гостя пить чай.

Первый лед давно уже был сломан, так что юноши очень душевно посидели с хозяевами Келсо, а затем зафрахтовали в космопорте подходящий челнок и отбыли на Марс.