Глава 9. Берсерк.

Постепенно поселение опустело. Пленниц согнали в один из домов. Двери заперли на тяжелые запоры, оставив охрану.

Павел прислушался. Вокруг стояла тишина. Только из помещения, где собрались почти все норманны, слышались пьяные голоса. Трое воинов протащили через поселение двух женщин. Пленницы упирались, пытаясь вырваться. Одной из них удалось освободиться, и она побежала вдоль кромки воды, но споткнулась и упала.

— Ульв, — расхохотались его товарищи, — ты уже настолько пьян, что не можешь удержать молодую козочку?

Верзила засопел. Подойдя к лежащей в воде женщине, он схватил ее за волосы, поставил на ноги, и, размахнувшись, ударил пленницу по лицу. Женщина обмякла. Ульв взвалил ее на плечи. Подкинув свою ношу, чтобы легла поудобнее он, молча, пошел по сходням на покачивающееся возле пирса «дракар». Там его встретили еще двое норманнов. Приняв пленницу, они поволокли ее на корму. Другую женщину чуть отставшие воины, затащили, держа за руки и за ноги. Пленница извивалась, но вырваться не могла.

Павел огляделся. Некоторые воины еще бродили по окрестностям, ловя разбежавшихся овец и не оставляя надежды разыскать схрон, где прятались дети.

Инстинкт самосохранения нудно нашептывал Смирнову, оставаться на месте и ждать пока викинги отплывут восвояси. Но дух авантюризма говорил, что если ему удастся освободить женщин, то закрепиться в новом мире ему будет куда легче. То, что он уже не в родном двадцатом веке, Павел не сомневался.

Наконец Павел решился. Он уже хотел было отправиться к судну, огромный силуэт которого вырисовывался на фоне темного неба. Однако, послышавшиеся со стороны гор голоса, заставили его вновь затаиться. Вскоре со склона, с которого он совсем недавно сам спустился, появились два человека. Один из них тащил на плече жалобно блеющего молодого барашка. Второй держал под мышкой бурдюк, периодически прикладываясь к его горловине. Оба субъекта были уже порядком пьяны.

— Интересно, — говорил один из норманнов. Он в который раз сделал большой глоток содержимого бурдюка, вытер бороду и передал сосуд товарищу, — все говорят, что Роалд очень богат… Ведь так Хрут?

Детина с ягненком на плечах, оторвал от губ горловину, довольно крякнул и кивнул.

— Так, Фрост. Роалд знатный ярл и метит в новые конунги. У него должно быть много денег.

— Однако, — его товарищ забрал бурдюк, всунул в него деревянную пробку, засунув под мышку, — никто из нас так и не смог найти звонкую монету и драгоценные камни. Куда же он мог спрятать свои богатства? — Фрост с сожалением покачал головой, — Эх, зря Эрик перебил всех мужчин. Я бы нашел способ разговорить их. А теперь…

— Что? — повернул голову верзила.

— Теперь, — усмехнулся Фрост, — я попытался спросить о кладе у мертвецов, но они молчат…

— А как же мертвецы должны отвечать? — не понял шутки туповатый Хрут, почесывая затылок.

— Как, как, — передразнил его Фрост, — через зад!

— Да ну тебя, — насупился Хрут Перекинув на другое плечо ношу, он зашагал в сторону берега.

— Ну да ладно, — догнал его Фрост, — вот отнесем барашка на «дракар», зажарим его на огне, выпьем, а там отправимся к жене Роалда. Она, то уж наверно знает, где муженек припрятал денежки.

— Тир сказывал, не трогать ее…— возразил Хрут.

— Ничего, не убудет…— отмахнулся его товарищ, — зря мы, что ли свою кровь проливали?

В этот момент викинги поравнялись с ложбиной, где за кустами скрывался Павел. Тихий шорох заставил Фроста обернуться. Он открыт от удивления рот и тут же захлебнулся кровью. Острый кинжал рассек глотку от уха до уха.

— Эй, друг, где ты там? — Хрут неуклюже повернулся, придерживая рукой почувствовавшего кровь, бьющегося ягненка.

Больше ничего он не успел. Мелькнула в лунном свете сталь. Хрут схватился за горло, из которого торчала рукоять ножа. Ягненок, рухнул на камни, жалобно, заблеяв. Верзила упал на колени, завалился на бок и затих.

Павел выдернул нож, вытер его о рукав, вложив в ножны. Присев возле тел норманнов, он придирчиво оглядел их. Тот, которого звали Хрут, был огромного роста и широк в плечах. Его доспехи выглядели бы на Смирнове как сарафан на пугале. А вот Фрост имел телосложение схожее с Павлом. Бывший инструктор вздохнул и стал стаскивать с трупа доспехи. Все пришлось в пору, кроме сапог. Поэтому Смирнов оставил свои берцы. Он провел рукой по заросшему двухдневной щетиной подбородку. С бородой, которой обладали все норманны, были, конечно, проблемы, но кто в темноте обратит на это внимания. А давать возможности потенциальным жертвам приглядеться, Смирнов давать не собирался.

Прицепив на пояс короткий меч, Павел взвалил на плече ягненка, подхватил другой рукой бурдюк. Низко наклонив голову, он, пошатываясь, поплелся к «дракару». Дойдя до судна, Смирнов затопал, по влажным доскам сходен.

— Эй, кто там?! — раздался недовольный голос. К борту подошел чернобородый викинг. Шлем на его голове отсутствовал. Кожаный панцирь был снят. На нем была надета рубаха, заправленная в кожаные штаны. Но меч, как и положено, висел на левом боку. Норманн уставился на поднимающуюся по сходням фигуру.

— Фрост, ты что ли? — облегченно выдохнул охранник.

Павел, молча, кивнул, протянув бурдюк.

— Да ты совсем пьян! — расхохотался викинг, — но не забыл о своих товарищах!

Он забрал бурдюк, выдернул зубами пробку и жадно присосался к горловине, запрокинув голову. При этом его горло так соблазнительно открылось. Павел не стал упускать момента. Он выхватил нож, полоснув лезвием по горлу. Охранник захлебнулся. Из его глотки брызнул фонтан крови вперемешку с винном. Несколько мгновений он тупо пялился на стоящего перед ним убийцу. Затем завалился на борт. Павел подхватил тело, аккуратно опустив его на палубу. С первого взгляда можно было подумать, что охранник просто напился и уснул.

Смирнов прислушался. Вокруг все было тихо. Только с кормы раздавались приглушенные голоса и какая-то возня. Павел осторожно стал пробираться вдоль борта. Там четверо норманнов насиловали пленниц. Руки женщин были связаны, в рот им был вставлен кляп, видимо для того чтобы они не кусались и не отвлекали мужчин криками. Пока двое викингов держали пленниц за руки, положив их головы себе на колени, двое других, навалившись сверху, активно двигали ягодицами. На вновь прибывшего никто не обратил внимания. Воспользовавшись этим, Павел выхватил меч, обрушив его на шеи насильников, находящихся к нему спиной. От мощных ударов их головы упали на грудь жертв, скатились и заскакали по палубе. Кровь фонтаном брызнула на женщин и державших их норманнов, забрызгав глаза. Мужчины отпустили свои жертвы и стали протирать очи. Смирнов не стал ждать пока, они вновь прозреют. Короткими ударами он заколол их, поразив прямо в сердце.

Получив неожиданную свободу, женщины стали вытирать глаза. Увидев нависшего сверху неизвестного с мечом в руке, они поползли назад, скользя ногами по залитой кровью палубе.

Павел, вложил меч в ножны, присел рядом, приложив палец к губам.

— Я ничего вам не сделаю, — прошептал он, — сидите тихо и я развяжу вас. Поняли?

Женщины часто закивали. Павел вытащил нож, разрезав стягивающие их запястья веревки. Ободряюще подмигнув постепенно приходящим в себя женщинам, Смирнов вернулся на берег.