Бог знает лучше-2. Часть первая. Возвращение. Глава первая. Постижение.

» Сон во сне.

И в этом сне мы придем к вам...»

Странная выдалась в этом году весна. Снег сошел только в мае, а потом зарядили дожди. Холодные ветры выдували тепло из квартир. И лишь в конце месяца все вошло в норму. А потом внезапно наступило лето. И наконец-то можно было ходить босиком, плескаться в городском фонтане, лежать на прогретом асфальте, бегать на речку… да много чего можно делать в каникулы.

Рыжеволосая девочка, присев на корточки, потрепала рыжую постарше.

— Лиска, а вот чего мы тут валяемся, нафиг?

Та отмахнулась.

— Уля, ну по кайфу же. Вон смотри какое облако клевое.

Рядом раздался возмущенный девичий голос.

— Апач! Костя, заканчивай щекотать, больно будет. Отстань.

Черноволосый парень с «пацификом» на шее отошел в сторону и сел на асфальт, запрокинув голову.

Тот же голос.

— Ой, ты что? Обиделся, да? Костя...

Девушка с длинными волосами цвета аквамарина, которую вообще-то звали Мику или Самурайка, подошла к нему сзади, обняла его.

Уля тем временем переключилась на мужчину, лежащего рядом. Длинные седые волосы, изуродованное лицо, шрам на месте правого глаза.

— Папа, а ты как здесь?

— Действительно. — Алиса повернула голову. — Седой, какого хрена? Слух был, что тебя убили, а ты тут. Лежишь.

— Ага. Я это слышал. Типа в курсе.

Мику потрепала Костю по затылку.

— И чего дальше делать будем?

Алиса села, оглянулась на прохожих, которые не обращали на них никакого внимания.

— Странно… Да плевать, мать, ты что-то спрашивала?

— Специально для глухих. Чем займемся, блин?

Лиска пожала плечами.

— Не знаю. Варианты?

Мику подумала.

— Может на речку свалим? Позагораем. На песке лежать все приятней.

— На наше место? Нормально. Уля?

— Чего? — она подергала мужчину за рукав военной рубашки. — Папа, я мороженку хочу.

— Интересно вот. А где Юджи и...

Мику пожала плечами.

— Сашку родители вроде на дачу увезли. Женька… Может на пляже зависла?

— Короче. — Алиса встала, отряхнулась, поправила цепочку с двумя обручальными кольцами на шее. — Пошли. Кстати, Седой, мороженое.

Мужчина похлопал себя по карману рубашки.

— Уговорили за мороженое. — взял Ульянку за руку. — Выдвигаемся тогда.

И лето только начиналось.

… Идя по улице, Лиска удивленно оглядывалась на прохожих.

— Ты чего?

— Почему они на нас внимания не обращают?

— И что? Ты хотела, чтобы у тебя автографы просили.

— Не знаю...

Костя внезапно замахал кому-то рукой.

— Витька! Не слышит он что-ли?

— Подумаешь, а вот мороженка где?

Седой, вклинившись между покупателями, подошел к продавщице.

— Четыре эскимо. Эй, ты меня слышишь? — он помахал рукой перед лицом женщины.

Та молча достала из уличного холодильника четыре эскимо, протянула ему.

— А деньги? Ну спасибо, типа. Что за...

Вернулся к остальным.

— Держите. А что это вообще было сейчас?

— Да какая разница. Может она перегрелась просто. Постой весь день на такой жаре, точно крыша съедет.

… Сели в автобус. Только пожали плечами, когда мимо них, не повернув головы, прошла кондуктор.

— Проезд оплачиваем, не забываем.

На остановке в салон зашла женщина с маленькой девочкой. Подошли ближе.

— Давай садись, я билеты возьму.

Девочка удивленно посмотрела на женщину.

— Мама, а тут уже занято. Сидят ведь...

— Прекращай придумывать, садись лучше.

Мику протянула девочке руку.

— Иди ко мне на коленки.

— А тебя как зовут?

— Мику. Потому что я японка. Она Алиса, Костя, Азад поздоровайтесь с человеком. А ее Уля.

— Привет.

— А меня Леся. Мы с мамой на пляж едем. А папа у нас на работе.

— Олеся, ты с кем это разговариваешь?

— С девочкой. Ее Мику зовут, представляешь. А еще...

— Ты опять выдумываешь. — женщина сердито посмотрела на дочь. — Вставай лучше, сейчас приедем.

Выйдя из автобуса, девочка обернулась и помахала рукой.

— До свидания!

— Хватит придуряться, пойдем...

… Свернув от автобусной остановки, вышли на тропинку, спустились к воде, прошли еще немного.

— Ну и где...

— Никого. Женька! Пацаны! Да и ладно...

Мику сняла рубашку, оставшись в майке, расстегнула было ремень и внезапно ойкнула.

— Блин, купальник же.

Алиса покусала губу.

— Мать, а что делать будем?

Костя с Седым уже раздевшись, с недоумением посмотрели на них.

— Проблемы что ли?

— Купальников нет.

— Тогда сидите тут, а мы искупаемся. Уля, как водичка?

Та, раздевшись, уже бегала около берега в воде.

— ТЕПЛАЯ! ДАВАЙТЕ!

— Ей хорошо, она маленькая.

Алиса, вздохнув, стянула с себя сарафан.

— Только не заглядывайтесь тут.

Костя только хмыкнул в кулак.

— Дура. Седой...

Тот пожал плечами.

— Ну давайте мы за кусты отойдем.

Мику сняла джинсы.

— Идите нахер...

Зайдя по грудь, Седой окунулся в воду. Вынырнул.

— Папа, поплавай меня!

— Давай.

Лежа на его руках, Ульянка радостно заколотила руками и ногами по воде.

Алиса подплыла к ним.

— Ты же сама умеешь.

Ульянка, перестав бултыхаться, сделала вид, что задумалась.

— Умею. А с папой лучше.

— Давай к берегу плыть будем. Я тут обсохну немного. А вы далеко не заплывайте.

Мужчина уже вышел из воды, когда услышал сзади.

— Лиска, что с тобой! Азад!

Обернулся.

Алиса, скорчившись, опустилась в воду. Вокруг нее расплывалась кровь.

Подбежав к ней, Седой подхватил ее на руки. Вынес на берег.

— Что с тобой?

Она простонала.

— Больно.

На груди и животе у нее появились сквозные отверстия похожие на пулевые.

— Я… Там внизу… Арматура какая-то… Я прямо на нее. И пули… Понимаешь?

О чем она вообще? Какие еще пули. Стоявшая рядом, Ульянка неожиданно упала ничком на песок.

— Папа, не смотри на меня, не надо! Я лицом прямо в камни.

Рядом села Мику.

— Вот такая хуйня. Я затылок вдребезги расколотила. И две пули в… Костя?

Тот попытался улыбнуться.

— Повезло наверно. Виском ебанулся. Даже боли не почувствовал.

Да что происходит?

Алиса уткнулась Седому в плечо.

— Мы… Мы… Мы ведь сейчас смерть свою вспомнили. Как нас убили. Ну да. это зимой было. Это ведь значит...

— Только догадалась, Волчица? Мертвые мы. Типа призраков, что ли. Поэтому нас и люди живые не видят. Дети еще, наверное, могут, как та девочка в автобусе.

Мику поежилась.

— И холодно, как в… в могиле. Подожди, Седой, а тебя тоже не видели. Значит ты...

Тот прикрыл глаз.

— Вспомнил ведь. Только где это было и когда… Я вроде у стены сижу, развалины какие-то и «лимонка» в кулаке зажата. Кто-то подходит… Вспышка.

Костя накинул на Мику свою куртку, взял ее пальцы в свои, попытался подышать на них.

— Не могу.

Мику, всхлипывая, обняла его.

— Конечно, ты же мертвый. Не дышишь.

Алиса отстранилась.

— А какого хера мы вообще тут делаем?

— Чего полегче спроси. Реально ведь холодно.

Седой провел ладонью над песком, кивнул на костер.

— Может теплее будет. И вот кто же это сделал, а? — посмотрел на Ульянку. — Догадываюсь.

Она пожала плечиками.

— А чего сразу я?

— Смеркается уже. Это сколько мы тут уже сидим?

— А что нам еще делать.

Мику подняла голову.

— Кто там?

Из сумерек к ним вышли трое осененные светом. Маленькая рыжая девочка в белой рубашке, рыжая постарше в черном платье с волчьими глазами, мужчина с длинными седыми волосами в потертых джинсах и военной куртке. За спиной крылья. Ульянка удивленно посмотрела на них, потом на сидящих рядом.

— Ой, это мы что ли? — она ткнула пальчиком девочку. — ТЫ КТО?

— Уля, нафиг, вот. Я это ты, а ты — я. Чего?

Седой почесал лоб.

— Ангелы что ли?

Рыжая в платье покрутила пальцем у виска.

— Ага, бля, типа. — показала на мужчину. — Вот он точно ангелочек. Конкретный… Волчица… Короче мы это вы.

Пришедшие сели вокруг костра.

— Кто начнет? Лиска, давай ты.

Крылатая Алиса вздохнула.

— Короче, извините, что вас выдернуть пришлось. Тут такая байда идет… И только вы исправить можете. Понимаете, в чем дело. После «Совенка» все по идее должно было в норму прийти. А никак, блин. Все во Тьму сваливается.

— А вы...

— А мы сюда уже и пробиться практически не можем. К вам-то кое-как получилось.

— Понятно, вроде бы. А мы? Что нам делать? И мы кто теперь.

— Вы вообще-то посредине...

Крылатая Ульянка махнула рукой.

— Исправьте все. Пожалуйста. А то совсем фигово...

Седовласый прервал ее.

— Доня, подожди. Понимаете… Вам докончить надо то, что вы… мы… начали.

— И как? В таком виде.

— Вы живыми будете. Просто вам вспомнить надо.

— Скажи… черт. Сам с собою получается. Что я вспомнил?

— Свою смерть в другом мире.

Небесная Алиса посмотрела на Мику.

— Мать… Мы тут подумали. В общем твой сын, ну Иса… Он у нас пока побудет. Ты не волнуйся, с ним все нормально...

Глаза Мику стали круглыми.

— Сын? Костя… Прикинь, у нас ребенок оказывается. Откуда? — она покраснела. — Ну то есть… А я могу ему увидеть? Пожалуйста...

— Конечно. Просто попозже.

Алиса встала.

— Нам пора.

Седой остановил ее.

— Лиска, вопрос. Как долго нас не было, какой сейчас год?

— Тысяча девятьсот восемьдесят второй. Да… Зайдите к Старшей. Ей очень плохо, спасать надо. И остальные… Женька, Славка...

— И наших найди. Чистильщиков.

— А что с ними?

— Точно не скажу. Виола в курсе. Ладно, мы вас ждать будем.

Крылатые, помахав на прощанье, растворились в сумерках...

… После их ухода посидели еще немного. Ульянка, пошмыгав, отстранилась.

— Ты чего?

Она помялась.

— А вы ругаться не будете? А смеяться?

— Что случилось?

— Я… я кушать хочу.

Алиса сделала вид, что тяжело вздохнула.

— Похоже никогда ничего не изменится. Уля...

— Ну я правда хочу.

Седой аккуратно выкатил что-то веточкой из костра.

— Картошку печеную будешь?

Ульянка, подумав, кивнула головой.

— БУДУ, ДАВАЙ.

— Сейчас очищу. А вы?

Остальные подсели ближе.

— Странно. — Мику подержала картофелину на ладони. — Я ее тепло чувствую. А соль дайте.

Поев, сходили к реке, умылись.

— А теперь-то что делать?

Алиса легла на песок, прикрыла глаза.

— Я спать буду, например.

Мику легла рядом, укрывшись Костиной курткой.

— Не хрена не понимаю. Мы же мертвые. Едим, спим. Ну и ладно, Костя… Отрубился что ли?

Ульянка прижалась к Седому. Алиса прикорнула с другого боку. Наверно кто-нибудь, случайно оказавшись на берегу, заметил бы неясные силуэты на песке, ощутил бы запах дыма от потухающего костра. Только кто же по ночам будет по берегу ходить? Ночью спят...