Глава 7

POV Тульпа

Влюбленный идиот, как же ты мне надоел, но ничего, час моего возмездия близок…

POV Макс

Прошло, наверное, не многим больше нескольких минут, пока я смотрел на Игоря. Я любовался его изящным и мужественным станом. Мне нравилось, что я смогу увековечить его в камне.

— Твои слюни скоро закапают весь пол, — насмешливая фраза Жени смогла привести меня в чувство.

«Да, спасибо», — я вздрогнул, моргнул пару раз глазами и взялся-таки за работу.

Женя стояла и улыбалась, глядя на то, как я ловко управляюсь с инструментами и как довольно быстро из куска гранита стала прорисовываться статуя.

Я чувствовал, что именно благодаря ей я могу сейчас работать. Появилось и вдохновение, и желание работать. Но тут меня кое-что отвлекло. Я вновь обратил внимание, что руки моей тульпы больше не были запачканы в краске.

— Что не так? — почувствовав изменение в моем настроение, спросила Женя.

— Твои руки… — я задумался, а стоит ли вообще начинать этот разговор? — Они больше не в краске…

— Ну да, а что? — она подняла их к лицу и, словно она мастер маникюра, критично оглядела свои руки. — Мне надоело, что мои руки замызганы чем-то, вот я и поменяла их немного.

Мне стало немного не по себе. В том посте, который я прочел, было сказано, что тульпа не может менять себя самостоятельно. Такое возможно только в том случае… в случае…

В каком же, мать вашу, случае? Словно что-то не давало мне вспомнить фрагмент рассказа, прочтенного мной о тульпе.

Почему-то мне показалось, что это неважно. Ведь она мой друг.

Вновь взявшись за работу, я вскоре забыл о странном изменении в Жене. И, конечно, я тогда не заметил, как Женя улыбнулась.

***

Прошла уже большая часть времени, до завершения оставалась всего полчаса, а я уже к тому моменту доделывал свою работу.

Мое вдохновение подсказало мне, что стоит изваять Игоря не целиком, как пытались сделать многие, а только торс, который словно растет из грубого камня. Гордо поднятая голова, немного злое выражение лица, точеная фигура, все это словно выходило из породы, словно его нижняя часть туловища еще не сформировалась, оставаясь в виде необработанного камня.

Отряхнув осевшую пыль, я отошел на пару шагов, чтобы оценить свою работу.

Знаете поговорку: сам себя не похвалишь — никто не похвалит. Так вот. Хвалю.

Я оглянулся по сторонам. У остальных ребят были красивые работы, даже может красивей моей, но все они были словно из учебника по античной философии. Слишком стандартные.

— Ребятки, — вновь заговорила судья, — ваше время вышло! Отложите инструменты, встаньте рядом со своей работой. Не загораживайте проход, судить ваши работы мы будем прямо сейчас.

К этой улыбательнице подошел пожилой, до крайности округлый мужичок, видимо директор ДК, и Игорь. Значит, судят они трое. Судя по выбранному ими маршруту, моя работа будет едва ли не самой последней.

Они шли между рядами с постаментами, останавливаясь около каждой работы, критикуя и хваля каждую из них.

Вот они уже подходят к моей работе. Взгляд Игоря расширился, мужичок заулыбался, а женщина стала похожа на человека, на чьих глазах с небес спустился ангел.

— Восхитительно! — воскликнула она. Тут же на нас стали оборачиваться другие участники конкурса, особенно те, чьи работы не удостоились такой похвалы. — Немного злое лицо, но посмотрите, какие линии, какая точность!

— Согласен с вами, — прохрипел старичок. — Юноша, вы поразили нас. Достойная работа, достойная, — он улыбнулся мне, и его и без того морщинистое лицо все покрылось сеткой паутины кожных складок.

Игорь же промолчал, удостоив меня лишь одобрительным кивком и полуулыбкой.

На пути судей оставалось еще две работы, ни одна из которых не вызвала столь бурной реакции у судей.

После они на несколько минут отошли, видимо решив посовещаться. Они вернулись, и слово снова взяла противная баба.

— Сейчас мы объявим победителя! — воздух в зале наэлектризовался. — По единогласному решению судей, приз в размере десяти тысяч рублей, диплом победителя первой степени и наши аплодисменты достаются… Максиму Дорохову!

Не сказать, что я сильно удивился, но все-таки я был рад. Я даже забыл, что испытываю чувство отвращения к этой судье. Окрыленный, я пошел к своей награде под звуки аплодисментов.

На удивление, другие ребята аплодировали и радовались за меня довольно искренне, как казалось на первый взгляд.

— Поздравляю, — мужичок протянул мне грамоту, женщина пожала мне руку, а Игорь отдал конверт с призовыми деньгами.

***

Дома меня поздравили все, хотя мама продолжала смотреть на меня с некой опаской. Я решил, что деньги отдам матери, но она наотрез отказалась их брать, отговариваясь тем, что я их заслужил честно.

Диплом я повесил на стену над кроватью, открыл конверт и увидел, что в нем лежали не только деньги. Там была еще и записка.

«Привет, Макс. Знаешь, очень приятно, что теперь я знаю твоем имя. Я не решился подойти и познакомиться с тобой тогда, в торговом центре, потому как видел, что ты был не один, да еще и очень смущен. Не знаю, правильно ли я расценил твой взгляд, в тот вечер, но не согласишься ли ты пойти со мной, так скажем, на свидание? Если да, то приходи завтра, к четырем часам вечера в городской парк, я буду у выхода. Если нет, я все пойму.

P.S. Знаешь, я хочу уговорить Зинаиду Эрнестовну отдать мне твою работу, уж очень она мне понравилась».

Если до этого момента я просто был рад, то теперь я просто ликовал, вот она — моя победа!

— О, так романтично, что меня сейчас стошнит, — Женя выглядела раздосадованной и обиженной.

«В чем дело, Жень? Ты не рада?» — спросил я, но она лишь гневно сверкнула в меня глазами и исчезла, словно ее и не было.