Глава 4

Тульпа

Я ему, значит, помочь пытаюсь…

Я из него делаю личность…

Я даю ему характер и пробуждаю вдохновение… а он…

«Наверное, я зря ее создал…» — откуда в его дрянной голове взялась такая мысль? Нет, я конечно, может и обходилась с ним несколько жестоко, но для его же блага. А он…

Тюфяк! Тряпка! Он не понимает, что это ради его же блага! Ну ничего, я ему еще докажу, что я была права…

Намылился в парк… Нет уж.

ДОМОЙ! Взбесил он меня. Я старалась, а все в пустую, он думает, что я его притесняю так же, как и остальные его сверстники. Ну ничего… Я могу выбрать и другую тактику.

Макс

Женя не шла со мной на контакт уже второй день. Тем и лучше. Этот же второй день я сидел дома, ссылаясь на плохое самочувствие. Последний день учебного полугодия, а дальше — каникулы!

Я люблю новый год, несмотря на то, что я его отмечаю с семьей. В этот праздник мама всегда мне дарит лучшие принадлежности художника, чему я несказанно радовался каждый раз, но даже это не радовало меня больше.

После сцены в классе я целый день просидел у себя в комнате, смотря в одну точку и размышляя: что же со мной теперь будет.

Я пришел ко вполне логичному выводу, что издевательства надо мной усилятся, при чем не на шутку. Внешность — внешностью, но разговоры с самим собой, как казалось моим одноклассникам, лишний повод для гнобления, избиения и издевательств.

На следующий день я решил не идти в школу, дабы хотя бы ненадолго оттянуть начало нового потока оскорблений и издевательств, которые польются в мою сторону.

Началась истерика. Пока бабушка и мама были на работе, я сидел и тихонько, со всхлипами, рыдал. Да, это, наверное, стыдно для парня. Но меня никто не видел, поэтому можно было и дать волю чувствам. За час до прихода матери пришлось успокоиться и пойти в ванную, дабы привести себя в порядок и никак не выдать своего состояния.

И вот пришел новый день, последний в учебном году. Двадцать девятое декабря.

На меня накатила апатия. Мне ничего не хотелось. Мне было все равно до моих одноклассников и их мнения обо мне. Стали безразличны холсты… Даже приближающийся праздник не вдохновлял меня и никаким образом не поднимал мне настроения.

Я читал книгу и слушал музыку одновременно. Что музыка, что книга подходила под мой настрой. Кафка и эмо-рок. Многие говорят, что сложно сконцентрироваться на книге, если ты слушаешь музыку.

Правильно говорят. Мои глаза бегали по строчкам, иногда читая одну и ту же фразу несколько раз подряд. Я не слышал музыки, которая играла в наушниках. Наверняка песня была достойна внимания, но не сейчас.

Я пытался слушать музыку, пытался читать, но концентрироваться на чем-либо я сегодня был не в состоянии. Я страшно испугался, когда кто-то потрогал меня за голову. В моей голове вмиг пролетели самые разные мысли, вплоть до того, что квартиру взломали и это грабители, но, когда по моей голове уже настойчиво постучали, я понял, что это вернулась мама, и тем самым показывает мне, что зовет меня уже не первый раз.

— Опять бананы свои в уши вставил? — первое, что я услышал от мамы, как вынул наушники из ушей.

— Я думал ты еще не вернулась, — голос звучал хрипло, так как я долго молчал, да и вообще он вышел каким-то безжизненным.

— Тебе лучше? — вмиг она потеряла свой нарочитый гнев. Я сначала удивился: когда это мне было плохо? Но мысли постепенно восстановили свой ход.

— Да, гораздо. А ты чего так рано с работы ушла? — это было странно, ведь на часах было всего пять вечера, а мама раньше семи не возвращалась.

— Да вот, взяла отгулы, которые накопились из-за сверхурочки, думала тебе помочь, но раз ты поправился, то ты поможешь мне. Давай, собирайся, надо сходить в магазин и закупить продукты.

Я без всякого энтузиазма встал и начал собирать вещи, что разбросал по всей комнате.

— Что это с тобой? — мама удивленно смотрела на мой вялый вид.

— В смысле?

— Обычно, когда мы идем закупаться к новому году, ты чуть ли не прыгаешь до потолка от радости, а тут словно я тебя на каторгу зову, — она с подозрением смотрела на меня.

— Просто нет настроения, ма, — отмахнулся я и продолжил поиск вещей.

Она вышла из моей комнаты, бурча что-то про подростков и их подростковые закидоны.

Собрался я раньше мамы, что не мудрено. Она всегда собиралась по долгу, как самая стереотипная женщина. Что-то подкрашивала, несколько раз возвращалась к зеркалу, раз десять поправляла волосы…

Все это было жутко утомительно. Я подумал о Жене, даже попытался ее позвать, но никакой реакции не последовало. Что-то мне не нравилось это затишье.

— Ну что, собрался? — через полчаса вышла мама. Вопрос прозвучал так, словно это она меня ждала, копушу эдакую. Я скептически выгнул брови, хмыкнул и открыл перед ней дверь, пропуская ее вперед.

На улице уже темнело, как и положено зимой. Морозный воздух обжигал легкие, заставляя дышать через рот. На мгновение я засмотрелся на пар, что вылетал у меня изо рта. Так красиво. Причудливый узор, небольшим облачком вылетавший и исчезающий в городском воздухе.

Мне нравилась зима. Особенно мне нравились сугробы. Вы знали, что есть два вида сугробов?

Первый — тот что сделала сама природа. Они совершенны, безупречны. В них хотелось прыгнуть, хотелось просто полежать в таком сугробе. Хотелось слепить из него крепость, хотелось запечатлеть его на холсте.

А есть второй вид сугроба — искусственный. Или как я его называю — мерзкий. Это те самые грязные, вонючие кучи снега, которые стаскивают с дорог, проезжих и пешеходных частей дворники и снегоуборочные машины. Мерзкие. Они лишь портят пейзаж. Именно из-за таких сугробов хочется поскорее начала весны, что бы она растопила отвратную мешанину грязи и бывшего когда-то прекрасным снега.

В нашем дворе самой стандартной панельной пятиэтажки были лишь мерзкие сугробы. Не скажу вам, что это сильно затронуло меня в этот день, но определенно не вызвало никаких положительных эмоций. Окинув грустным взглядом буро-серые сугробы, я повернулся к двери подъезда, придерживая ее для мамы.

— Чуть дверь не закрылась. Что, опять сугробы разглядывал? — немного ехидно поинтересовалась она. Я не стал отвечать, она и так знала ответ на этот вопрос.

— У нас с тобой сегодня большой список! — она пыталась расшевелить меня, помахав перед носом листком, исписанным мелким почерком от самого начала и до конца. — Но, можешь не переживать, все можно купить в новом центре! — она думала, что обрадует меня. Правда?

В нашем городке случилось нечто такое, отчего город уже больше месяца стоял на ушах. Открыли новый торговый комплекс, в который ходил в прямом смысле весь город. Конечно, он был непомерно велик для такого захолустья, где я живу, но зато он удовлетворял интересы всех жителей, что делало его попросту неприлично популярным. Не стали исключением и мои одноклассники, которые каждый день обсуждали новые поставки товаров, развлекательные автоматы и новинки кинопроката каждый день, с тех пор как открыли этот злосчастный центр.

Конечно, я боялся встретить своих «друзей» в присутствии мамы, но делать было нечего, если мама решила пойти куда-то, то она туда пойдет. Самое обидное, что даже ее заразила тотальная истерия, связанная с этим фешенебельным торговым центром, будь он неладен.

Знаете, я кажется говорил уже про личные приметы? Так вот, еще одна, если в специальном автобусе, который довозил людей до центра, вы встретили одноклассника, то и в пункте назначения автобуса вы встретите его.

Кто знал, что примета сработает в гораздо более тяжелой форме?

Как я уже сказал, в автобусе я ехал с одним из своих одноклассников, который всю дорогу, что мы ехали, смотрел на меня и гаденько так улыбался.

Когда же мы вышли на остановке, рядом с главным входом в центр, меня ждал еще больший сюрприз. Около автоматических дверей стоял весь остальной класс, во главе с Леной. Они посмотрели на меня. Минута молчания и обоюдно ненавистных взглядов. А дальше Лена что-то шепнула ребятам и все они глумливо засмеялись.

Мама, слава богу не обратила никакого внимания на моих одноклассников, зная как я к ним отношусь, и не предала значения их поведению.

— Ну что, Солнце, пойдем? — она улыбнулась мне и пошла в сторону дверей, немного с опозданием я посеменил следом.

Горько пожалев, что не прибавил шагу, я увидел, как дверь закрывается перед моим носом. Мама была уже внутри и не слышала адресованной в мою сторону реплики:

— Педик, сумасшедший, да еще и неудачник. Как же ты живешь, юродивый? — Лена засмеялась первой над шуткой какого-то паренька не из нашего класса. Ясно. Слухи распространились уже за пределы нашего класса.

Двери, решив видимо все-таки надо мной сжалиться, открылись и впустили меня. Какое странное сочетание чувств: злость и страх. Наверное, не будь неподалеку мамы, наплевав на последствия, я бы ответил им, как бы того хотела Женя, но… Я струсил. Довольны?

— Макс, ты чего застрял там? — она цокнула языком.

— Прости, не люблю автоматические двери, — оправдался я.

Поманив меня за собой, мама быстрым шагом двинулась в сторону деликатесных магазинов. Явно ее планы были масштабными, касательно этого Нового года.

В общей сложности в этом блистательном месте, которое зазывало яркой рекламой каждого дурачка, готового потратить деньги, мы провели около трех часов. Люди, торопящиеся в предпраздничной суматохе, толкались, чуть ли не дрались за какие-то товары в одном магазине, не обращая внимания, что есть аналогичные в соседнем, продавцы, пытающиеся сунуть тебе товар подороже, одноклассники — все это изрядно утомило меня, и я жутко хотел домой.

Наконец все товары из маминого списка были куплены, сама она светилась лучами счастья, явно гордая собой. Я в который раз попросил ее как можно скорее добраться до дома, ссылаясь на температуру. Она понимающее покивала, окинула в последний раз взглядом магазинный ряд и пошла к выходу. Я же с тяжелыми сумками потопал следом. До выхода оставалось всего метров десять, когда из магазина «Связной» вышел он.