Глава 5

Макс

Я говорил, что на парней я засматриваюсь редко, но тут был именно тот самый редкий случай.

Мама уже вышла из центра, а я стоял, не в силах сдвинуться с места.

Ростом на голову выше меня, в драповом пальто и узких светлых джинсах. Он словно вышел из моих эротических снов. Точеный профиль, правильные черты лица, идеально подходящая стрижка. Хорошая фигура… Не знаю, почему я на него засмотрелся. Он просто модель! Даже не зная, кто он, какой у него характер — я просто влюбился.

Наверно, я выглядел глупо — стою посреди холла, таращусь с открытым ртом невесть куда, но мне было все равно.

Конечно, сработал сраный закон подлости. Он посмотрел на меня.

Картина маслом.

В один миг его ангельское и одновременно мужественное лицо скривила гримаса удивления. Покачав головой, он безразлично отвернулся от меня и пошел дальше, по своим неведомым делам. Очнувшись, словно от наваждения, я поспешил за мамой, которая уже успела порядком удалиться от входа в центр.

Тульпа

Вот… Вот оно! Месть, как же она сладка!

Правда, я так и не смогла понять, чьими чувствами я играла, его или своими. Но, он обратил внимание на того парня!

Месть… Да, я хотела этого, хотела сделать ему больно. Но, слаще будет, если он не узнает, чьих это рук дело. Еще слаще ему будет от моих советов… Да. Он сам виноват!

Макс

Парковая дорожка, с каждой из сторон — деревья. Кругом снег, отливающий голубым. Дорожка идет по диагонали от меня, я словно нахожусь за кустами, которые не попали в радиус обзора.

Снег кружиться в воздухе. Его хлопья вот-вот должны упасть на землю, но этого не случится. Ведь это картина.

По дороге идет он. Я не знаю, как его зовут. Я не знаю кто, откуда он. Я нарисовал его со спины, так как память уже стерла мельком увиденное лицо, но я точно знал, кто изображен на картине.

Я закончил писать за полчаса до нового года.

На кухне суетились мама и бабушка, поругиваясь над тем, как именно стоит сервировать стол. Зачем? Я бы и из миски поел, это же семья, не перед кем выпендриваться.

— Максик, — бабушка позвала меня, — а ты чего не оделся еще? — сказала она, как зашла в мою комнату.

— Я что, должен дома отмечать новый год в костюме? — сказал я и заметил, что бабуля одела свой лучший брючный костюм, фиолетового цвета, сделала прическу и даже накрасилась, что делала крайне редко и только в особенных случаях.

— Оля, — грозно крикнула бабушка, — Ты что, Макса не предупредила?

— В смысле? — мама недоуменно переспросила, затем выглянула из кухни, — Макс, ты меня слушаешь или нет, когда я с тобой разговариваю? Я тебе еще позавчера сказала, что сегодня придет мой мужчина, познакомиться с семьей!

— Да? — глупо переспросил я.

Как же я мог прослушать? Это конец. Никогда мама никого не приводила в дом. А раз даже бабушка не против — значит, случай серьезный.

Видимо, когда она мне это говорила, я пребывал в своих фантазиях с тем самым неизвестным мне красавчиком и тупо кивал и мычал что-то ей в ответ.

— Макс, — строго мне сказала мать, — ты сейчас же приведешь себя в порядок и закроешь дверь в свою комнату, раз ты так и не удосужился в ней убраться! Не хочу, чтобы Костя видел этот беспорядок!

Пробурчав что-то в ответ, я пошел одеваться. Так… Нельзя подводить маму, нужно и в правду выглядеть хорошо.

— Помочь? — Женя сидела на диване. Ее лицо было усталым, словно она трудилась, не покладая рук.

— Где ты была? — спросил я вместо ответа.

— Я все время была здесь, — пожала плечами она. — Просто ты был слишком занят, чтобы разглядеть.

Я был уверен, она что-то недоговаривала.

— Одень приталенную черную рубашку, белый узкий галстук и драные джинсы, черные, — будничным тоном посоветовала она.

— Мм, а это идея! — отыскав все нужные вещи в моем, как я его оправдываю, творческом беспорядке, я их быстренько надел.

— Хорошо выглядишь, — оценила меня Женя.

— Спасибо, — я уже было повернулся, собираясь выйти из комнаты, как меня окликнула Женя.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — спросила она.

— А должен? — мой голос вышел чуть более громким, чем я того хотел.

— Макс, с кем ты там говоришь? — в комнату заглянула мама.

— Сам с собой, это запрещено? — я зарделся, но я же художник. Всегда могу оправдать все свои тупые действия этим фактом. Стереотип, но какой полезный!

— Ты меня пугаешь, — в шутку бросила она и улыбнулась. — Выходи давай к столу. Он скоро будет тут.

Забыв о разговоре с моей тульпой, я вышел в коридор.

— Мы еще вернемся к этому разговору, — тихо сказала Женя, но когда я обернулся, то не увидел ее на прежнем месте.

***

Праздник прошел как нельзя лучше. Мамин ухажёр был очень вежлив, хорош собой и вообще я посчитал его достойным моей мамы. Было приятно смотреть, как они воркуют вместе, словно подростки. Мама была счастлива, а это было главное.

Время приближалось к трем часам ночи, но веселье никак не утихомиривалось. Я страшно хотел спать.

— Мам, — обратил я на себя ее внимание, — я, наверное, спать пойду.

— Устал? — у мамы блестели глаза, на ее щеках играл румянец, но в глазах читалось беспокойство за меня.

— Да, но ты не переживай, вы мне не помешаете.

— О, ты что, — Костя, на редкость доброжелательный мужик, отмахнулся, — Мы ко мне тогда пойдем, правда, дамы?

— Нет, я, пожалуй, тоже спать, это вы — молодые, вам и гулять. Я-то свое отгуляла, — бабушке никого не удалось провести. Да и мама выглядела еще более счастливой.

— Спокойной ночи, бабуль, с новым годом тебя, — крикнул я, когда уже ушла мама, ее новый друг, а мы с бабушкой разошлись по комнатам.

— С праздником тебя, внучек! Сладких тебе снов, — приглушенный стенами голос донесся до меня.

***

Сумасшедший смех. Он звучал отовсюду. Сверху, снизу и даже из меня. Кто же это смеется? Противный девчачий смех. Я осознал, что я привязан к кровати. Она висела в воздухе, непонятно как не падающая вниз.

— ТЫ МОЙ! — и снова смех, проникающий в мозг и травящий душу. От такого смеха хотелось свернуться в калачик и больше никогда не показываться на свет. Страшно. Страх… Почему так страшно?

***

Я проснулся в холодном поту. Первое января. Я не пил, но плохо мне было, словно я бухал всю ночь напролет. Капли пота стекали по слипшимся волосам, капая вниз, на подушку. Ощутив жгучее желание сходить в душ, я пошел в ванную.

Бабушка еще крепко спала, ее храп был слышен во всей квартире. Мама еще не вернулась. Я улыбнулся мыслям о том, как ей, наверное, сейчас хорошо.

Смыв с себя пот, я вышел в коридор, где на трельяже меня встретила Женя.

— Завтра третий этап конкурса, ты помнишь? — она усмехнулась, увидев моё выражения лица, — Видимо, нет. Смотри, сколько от меня пользы!

— Да, спасибо, — я поблагодарил ее.

— Так кто тот парень? — вновь завела она разговор, который намеревалась начать вчера.

— Почему ты спрашиваешь? — спросил я, — Ты же знаешь, кто он, ты в моей голове!

— Ладно-ладно, просто было интересно, почему именно он? — она изящно выгнула бровь.

— Не знаю, он особенный, — мечтательно протяну я.

— Ничего тебе не светит, — со злостью произнесла она.

— Почему? — вмиг розовые очки слетели с моего носа.

— Ты — нюня. Такие никому не нравятся. Ты — фрик, — она смотрела в упор на меня. Она была злой.

— Зачем ты так? — обида кольнула меня.

— Чтобы ты знал, — она рассмеялась странно знакомым смехом и исчезла.

Настроение на весь день было испорчено. Решив не готовиться к конкурсу, а просто почитать регламент, я сел за компьютер. Там я узнал, что цель третьего этапа — скульптура. Я обрадовался, ведь это у меня получалось лучше всего.

Но радость продлилась недолго, она испарилась, как только я вспомнил слова Жени.

***

— Оля, — она старалась говорить тихо, чтобы внук ее не услышал, — у тебя Костя твой психиатр, так ведь?

— Да, а что? — сонный голос дочери не остановил ее, она решила, что испортить ее утро такого стоит.

— Наш Максик с ума сходит…