Виньетки № 46 Голосование!

Умирает гроза, вслед за нею

падаю тенью на стылый паркет,

словно бы в чрево стремясь возвратиться,

прижимаю колени к пустой голове.

Не собрать и не склеить чашу горького счастья,

хрупкость таинства встреч,

одиноких планет.

Тишины невесомость ломает пространство

нежилых помещений

на свет и несвет.

Умирает гроза.

Бирюзовая даль неба

Скрыта за чёрными, мглистыми

Тучами.

Не спокойна природа,

Холодный свист ветра пронзает

Зыбкую тишину.

Где-то вдалеке — гулкий гром

Стальное небо пропитано

Влагой.

Угрожающе надвигается гроза

Яркие копья молний рассекают

Небеса…

Её обещание

несёт надежду.

Она говорит:

«Я приду за тобой

громом,

коснусь тебя

ветром,

молниями превращу во внимание,

успокою дождем.

Нависая над тобой

дам себя,

дам ощутить

тяжесть свою,

неостановимую силу,

грозную мощь.

Чтобы ты узнала —

я здесь,

ты здесь.

Я соберу всю правду

и высверкну ее молниями,

раскачу громами,

донесу до тебя дождем,

достигну вибрациями,

красками, волнами,

выстрелами громов.

Ты захочешь

убрать преграды

между нами.

Скинуть

ложь смертности

и ограниченности,

снять само тело с себя

и стать мной.

Я верну тебя свободе, силе

и покою,

верну самой себе.»

И я уже знаю

— это не обещание, это —

воспоминание

моё.

Кожаный переплет

Нежит грубую руку.

Архангел Корвин

С мечом возмездия

Промчится на чалой лошади

К концам Земли.

Вот он, точный знак гибели мира.

И, как приговаривала прабабка

Переписчика предсказаний:

«А гроза-то, гроза-то зачнется той ночью!

Так и будут

Молоньи полыхать,

Будет светлым-светло от земли до неба.

Ох, и страшно!»

(Но это не вошло в Книгу

Как частное мнение).

У Корвина есть дела,

Так, кое-что личное,

На краю Земли.

Ему выводят

Любимую лошадь, Звезду,

(Умную, выносливую и быструю,

Как хвалился в свое время торговец:

Прямо не лошадь, а чудо какое-то).

«Чалая?..» – вдруг осенило,

И Корвин прячет ухмылку.

«Ну, красотка!» – и несется,

Обгоняя дома, магазинчики, скверы,

Встречных, гуляющих, глядящих ему в спину из окон.

Какой-то прохожий,

Видимо, кое о чем осведомленный,

Отшатнувшись от пыли и камешков из-под копыт,

Кричит, догоняя вопросом

(А горизонт на севере все мрачнее):

– Кто ты?

– Корвин!

Прохожий вздрогнул

(Первый, еще несильный удар грома).

– Куда ты спешишь?

А Корвин силен и молод.

Радость жизни выплескивается –

Как захлестывает девятый вал

Корабль,

Перемешивая океан и небо.

– К концам Земли!

И, хохоча, погоняет Звезду – быстрее!

Никто не закроет

Оставленную на подоконнике книгу.

За обложкой,

Мягкой и еще теплой от широких ладоней,

Корвин мчится,

Смеясь в полный голос над собственной шуткой.

Ветер

Гонит дождь и кидает

Большие капли,

Которые ставят неровные пятна

На готическое высокомерие букв.

И Корвин мокнет.

Пара минут – и уже до последней нитки.

Звезда не бежит – плывет в вертикальных волнах,

Спотыкается в жирной грязи,

На земле, захлебывающейся от потопа.

Грозе все равно. Ей неважен всадник,

Его дикая скачка, его страх.

Веретено смерча из грязи, воды и света

Подхватывает, сминая,

Неспешно ушедшие тысячелетия,

И коротенький всхлип настоящего,

И слабое мерцание будущего.

Грозе еще нужно

Вот так же свернуть пространство,

Что требует времени.

Ну, времени-то у нее с избытком –

Полными пригоршнями плещи –

Вечность.

Расплываются буквы. Размывается жизнь.

Доскачи до концов Земли.

Перепрыгни кромку страницы.

Вырвись. Успей.