Виньетки №33. Голосование

Уважаемые мастеровчане, приглашаю вас на голосование в игре «Виньетки №33».

Удалось собрать пять стихотворений. Заходим, друзья, читаем и голосуем топами из двух мест, а также находим и цитируем «завитки».

Приветствуются комментарии к работам, личные впечатления, критические разборы.

Выдержка из правил игры Виньетки:

4. Если после продления кворум не набран, то игра может быть продолжена с теми работами, что уже набраны. Оцениваются работы в этом случае так:

 

— если работ 5-6, то топ голосования состоит из двух мест и первое место оценивается в 3 балла, а второе — 1 балл.

2.4 Топы голосования принимаются только с обоснованием, хотя бы небольшим.

 

2.5 При оценке произведений голосующим нужно обращать внимание на «объем участия» Персонажа в тексте, на соответствие произведения заявленным ограничениям, на общий поэтический уровень.

 

2.6 Разборы всех работ необязательны, но очень желательны. В разборе, даже кратком, должны быть указаны не только минусы произведения, но и плюсы — в обязательном порядке. Даже краткий разбор должен быть как можно более точным и по существу.

 

2.7 Отзывы общего характера, типа: «нравится-не нравится», «не мое», «все работы плохи/хороши» — сильно не приветствуются и осуждаются.

 

2.8 Кроме топа голосования участник обязан выложить список понравившихся цитат из конкурсных работ — «Завиток». Цитат может быть от одной и больше (но не стоит стихотворения цитировать полностью).

Тема тура.

Персонаж: Песок

Ограничение: стихи формата А4

Напоминание: всем участникам нужно проголосовать обязательно, за себя голосовать нельзя.

Голосование — до пятницы 04.10.2019, 17.00 по Москве.  

1.

Словно струи песка, влекомые ветром по улицам мёртвого града, моя жизнь пролетает под тесными шторами век. Неумолчный мотив забывается сразу, как только растает изъязвлённый светилом предутренний сон или смех. Я безрадостно прав, на моей опустелой гитаре не хватает струны — больше мне серенад не играть. Под пустым аналоем небес цвета травленной стали преклоняю главу, тороплю и люблю палача…

Словно струи песка растворяются в памяти лица, лицезрею спектакль опороченных верой иуд, подлокотники кресла целуют усталые спицы, что плетут моей жизни усеянный вехами круг. В каждой вехе — слеза. От младенчества и до посмертья. Я не верю глазам, что глядятся в зеркальную муть, и всё ближе шаги, всё светлее под раненым сердцем. Если я ещё дорог, ключи под цветком, милый друг.

Словно струи песка…

2.

У песчаного города злые сны, они забиваются мне под веки, я бегу по улицам, тьма – ни зги; я ищу забытого человека. Обернется вспять – не время, не зло — струйки, стекающие холодным потом, разойдется трещинами на излом окно витрины – да что ты, что ты… Проснуться бы, броситься с башни в полет, раздирая криком безумным легкие, но вижу, как ты исчезаешь в пролет, истончаясь струйкой песка топкого. Набиваясь в горло, взрывая крик, оглушая песни с того света, он сыпется, сыпется за воротник, и от ужаса звезды седеют в небе.

3.

Мы с тобой на планете, где правит песок, где от ярости воют самумы, где тебя продадут за последний глоток, а за смелость – причислят к безумным. Выжигает нам солнце на спинах клеймо, нас хоронят песчаные бури, выживает один — слепоглухонемой, пряча сердце в песочной глазури.

Белый демон песка, повелитель пустынь, рвёт на части нас, душит ветрами: мы – сухая трава и седая полынь, прах и пыль у него под ногами. Да, сожжённые солнцем мечтать не должны, не должны ни любить, ни смеяться, потому что и души их обречены после смерти по дюнам скитаться. В пыльном облаке гаснет надежда и свет, здесь нет места для лучших порывов, здесь тюрьма от рожденья, и продыха нет, и никто не бывает счастливым…

Эта тяжесть пустынная давит глаза, и не будет, не будет иначе, ведь вчера умер тот, кто однажды сказал: «Только слабые верят в удачу».

4.

Я разучилась видеть сны, в которых раньше были знаки, подсказки, символы, стихи… теперь я просыпаюсь в страхе средь ночи звёздной и немой, когда осенний стылый ветер скрипит подвесом фонаря на доме, тот почти не светит. Да и не надо! Есть луна – холодный и пустынный камень. Она одна, и я одна. Наш профиль схож в оконной раме. Тянусь к графину за водой, прохлада возвратит сознанье, но в руки, вместо хрусталя, сосуд неясный попадает. Луна ярка. Светло, как днём! Часы я вижу на ладони – блестят струящимся песком, а вместе с ним вся жизнь уходит. И скоро перестанут быть луна, окно, фонарь и ветер! Течёт, струится связи нить между мирами – тем и этим. По телу пробегает дрожь, и свет дрожит, песок уходит. Тьма наступает. Шаг, ещё… миг! И никто уже не вспомнит, как ветер пел, скрипел фонарь, луна светила… Кап! И всё… песок упал, а мир разрушен. От пустоты и темноты до ужаса оглохли уши! До боли… хочется кричать, в бессилье голову сжимая! Мгновенье. Подо мной кровать. И я сижу в ней. Я живая. Сквозь шторы льётся солнца свет. Неужто сон? Приснится ж, право! А под рукой лежит предмет – часы с песком… Что с нами стало?

5.

Прохожу по полям, по окраине мира, по пустоши стылой и злой, человеком песка, отчужденным мимом, не изведавшим в жизни покой. А он сыпется, стынет в ветрах, заполняя слова и пространство, ядовито-желтый песок, как прощание наше странный.

Горсть за горстью, засыпая горе, горстями бросаю молчание, пока не устанут руки, а тогда отвернусь и пошатываясь, буду идти, пока не дойду до края. До края земного рая.

…

Сегодня воет ветер, как вчера, как сотни лет тому на этих землях… До горизонта – океан песка, исчадье лет, что длятся непотребно. А ветер плачет, гладит и поет, перебирая каждую песчинку, не измеряя степени забот весомым фактом выделки овчинки. Песок причудлив – истребляя дни, дает простор, спокойствие и негу.

Он странно зол – сегодня ты здесь был, но это в прошлом и покрыто тленом.