Салфетки №54. Второй тур.

Жители Мастерской, на ваш суд представлены 11 замечательных миниатюр. И три внеконкурса.

Пожалуйста, поддержите участников — проголосуйте за 3 миниатюры, которые, на ваш взгляд, самые лучшие.

ПАМЯТКА УЧАСТНИКАМ: Вам обязательно нужно проголосовать. За себя голосовать нельзя.

___________________________________________________________________________________

№1

***

Она любила огни города, приветливые пасти-двери ночных забегаловок и танцы до утра. А я любил обнимать Её плечи, зарываться пальцами в пахнущие бергамотом волосы и слизывать с алых губ капельки мохито… Она танцевала без устали, и высокие шпильки были не помехой. Короткая юбчонка, задираясь, обнажала стройные бедра, а пышная грудь вздымалась при каждом движении. Я же ревниво рычал и в бешенстве расталкивал истекающих слюнями плейбоев, что не сводили с Неё глаз и распускали руки… И танцевал, танцевал до упаду, хотя ненавидел эти движения задницей, но извивался в потоке музыки, дабы Она не танцевала больше ни с кем…А под утро, добравшись до постели, мы занимались любовью до тех пор, пока дыхание не обрывалось во взрыве оргазма, и наши тела, влажные от пота и поцелуев падали в смятые простыни… А вечером снова – блеск огней, громкая музыка, страстные танцы.

Так промчалось то лето, лето безбашенных танцев, пропитанное ароматами бергамота и мохито… Я оказался на мели, без гроша в кармане. И Она сказала просто:

— Извини, я привыкла жить, как танцевать! Чтобы все было ярко. Я не могу без этого, и нам не по пути. Прости. Танцы – я выбираю их, а ты теперь – партнер не из лучших.

И ушла.

Через полгода я видел Её у ночного клуба с каким-то боровом. Вряд ли он так же, как я, отжигал на танцполе, да и в постели он был танцором не ахти, судя по его пузу и голодным взглядам, которые Она бросала на парней. Со мною Её взгляд был сыт, уверен в этом.

Она меня заметила, махнула ручкой, улыбнулась, и я почувствовал, как ветерок принес мне запах бергамота…

А еще через год, отдыхая в Турции, мы с моей молодой женой забрели в какую-то русскую забегаловку. И в полумраке зала, у шеста змейкой извивалась девушка. Взмах волосами – и я увидел знакомые, столько раз целованные губы. Тонкие шпильки, усталый взгляд, трепетное тело…

— Мохито для дамы? – на ломаном русском спросил официант.

— Нет, пожалуйста, чай с бергамотом, я угощаю, — танцовщица, покачивая бедрами, прошла мимо и скрылась где-то в одной из дверей этого заведения…

№2

… И там, где конец — начало.

Мы остались одни во тьме. Не было больше никого и ничего. Только он и я – и наше дыхание. Вдох… Выдох. Вдох… Я старалась не плакать, но слезы текли сами.

-Это конец, да? – мой голос заметно дрожал.

-Не знаю… Ты чувствуешь тепло моей руки?

-Чувствую.

-Как это возможно, если ничего больше нет? Все погибли, мир исчез…

-Взрыв… Я успела подумать, почувствую ли боль и сжала твою руку. А потом…

-Мы оказались тут.

-Как странно, не находишь?

-Да.

Тьма тяжелела. Обняв его, я уткнулась в пропахшую дымом и гарью рубашку. Тук… тук… тук… Его сердце билось громко и сильно. Мы действительно были живы. Мы – были.

Почему-то вспомнилась наша свадьба… Кажется, это было очень давно. Светило солнце, пели птицы, румянился над лесом закат. И музыка… Музыка вплеталась в поднимающийся с земли туман, и мы кружились, кружились…

-Ты слышишь? – вдруг спросил он, слегка отстранившись. — Это ведь та самая, верно? Я тоже видел… Почувствовал.

Пустота вдруг наполнилась ритмом. Он звучал в каждой ее частице, проникал в мое сознание, заставлял следовать ему…

-Держи меня крепче, — прошептала я, — держи и никогда не отпускай!

-Не отпущу, не бойся.

Страх вытекал прочь, струясь по венам холодным потоком… Вместо него, сердце наполняла радость. Лететь… Быстро, далеко, не останавливаясь! Почувствовать на губах ветер, выпить скорость до дна, раствориться в ней!

-Я хочу танцевать!

-Я тоже.

Он обнял меня за талию и тихонько рассмеялся.

-Мне кажется, это все-таки не конец, любимая!

-Нет, не конец…

Музыка зажигала над головой белые звезды. Одна, две, три… В ослепительной вспышке родилось солнце и две луны… Мы кружились в танце – взлетали и падали в пропасть, рисуя узоры полей и лесов, разрезая горы нитями рек, и сбрасывая на серые вершины шапки снега. Не разнимая рук, в едином ритме… А седые волны вздымались к небу и шумно падали на песчаный берег…

-Твой нежный взгляд синее всех небес, — прерывисто дыша, улыбнулся он и закружил меня еще быстрее. – Я в волосы твои вплету закатный отблеск… Смотри!

Рыжее облако на миг ослепило и пустилось на плечи мягкими локонами, отразившись в его черных глазах искрами золота.

-А я укрою тебя крыльями ветров – пусть кружат нас в надмирном танце вечно!

-Вечность – это только начало, любимая! Только начало…

№3

Сердце бьется в ритме вальса

Андрей Владимирович, майор в отставке, и сам не знал, что подвигло его поехать на море. Но сердце, старое и больное, так и молило его об этом. И он решился – а вдруг в последний раз? Супруга, ссылаясь на возраст, тоже сначала отнекивалась, но, в конце концов, сдалась.

И вот они сидят за столиком в кафе почти у самого берега. Пьют вино, и он смотрит в ее глаза все с той же любовью, что и прежде. Она смущена, глаза опущены. “ Словно вновь девчонка.” — с нежностью думает он и берет ее за руку.

Сегодня он вновь – ее герой. Этой ночью в форме, со сверкающими орденами и медалями, гордо выпрямивший спину, Андрей Владимирович выглядел лет на двадцать моложе. Он помпезно наклонился, что бы поцеловать руку возлюбленной, но в этот момент кто-то пронесся мимо, задев спинку его стула и нарушив тем самым красоту момента. Пожилой майор с недовольством огляделся по сторонам. Пожалуй, впервые за вечер.

Вокруг было много людей. Куда больше, чем было, в начале вечера. Были и такие же, как они, пожилые пары, и даже, несмотря на поздний час, дети. Но в основном это была молодежь. Девушки и юноши как то странно дрыгались, крутились, извивались. Андрей Владимирович вопросительно поглядел на супругу, но та лишь медленно пожала плечами. И тут он понял: молодые люди танцевали. Майор был изумлен: что же это за танцы? То, что вытворяли эти люди, более напоминало судороги эпилептика, нежели танец. Ведь танец-это полет! Изящество, красота, восторг!

Андрей Владимирович и сам не понял, как оказался на ногах. Он подхватил изумленную жену и закружил в вальсе. “Пусть посмотрят, КАК надо танцевать!” – возмущенно стучало в висках майора.

-Раз-два-три. Раз-два-три …– шепчут губы.

И вот они кружатся, будто окрыленные. Так же, как много лет назад, когда они были молоды и танец был для них дыханием. Еще до того, как рядом взорвался снаряд. И он, раненый, превозмогая боль, нес ее, молодую медсестру, за линию огня. Еще до того, как они оба поняли, что полностью и безвозвратно оглохли. С тех пор они не танцевали…

-Раз-два-три. Раз-два-три…. — Сердце бьется в ритме вальса.

Они танцуют, а ветер треплет седые волосы.

Толпа вокруг расступилась и все, от мала до велика, сначала удивленно, а теперь и восхищенно, смотрят на них.

-Раз-два-три. Раз-два-три…. -Он мог бы поклясться, что слышит музыку…

…Кто-то подхватил его под руки, Андрей Владимирович ощутил струйку воды, бегущую по губам. Зачем? Он вовсе не хочет пить! Он хочет кружить в танце! Под эту чудесную музыку, с самой чудесной женщиной в мире!

Старик даже не почувствовал, как сердце его в последний раз сжалось и замолчало навсегда. Он видел лишь ее лицо, такое любимое, такое родное.

-Раз-два-три. Раз-два-три….

Он продолжал кружиться в танце…

№4

Танго

Наш танец — это наши чувства, наша любовь и ненависть. Только сейчас мы ссоримся, миримся и живем. Музыка льется потоком звуков позволяя выразить движением то, что словами не получается сказать. Твои руки нежны и ты ведешь меня, крепко сжимая в объятьях, позволяя положиться на тебя, стать слабой и ведомой. В обычной жизни я себе такого позволить не могу, потому что всегда должна быть сильной. Но только не сейчас…

А все потому, что музыка нам дарит возможность чувствовать и воплотить свои желания в жизнь, пусть и ненадолго. Мелодия захватит сознанье и движенья спонтанны, но так гармоничны.

Встретившись впервые сегодня мы, скорее всего больше не увидимся, но танго позволит нам пережить все, что только могла бы нам дать любовь. А все потому, что музыка вечна, чувства беспечны, а ты, так чудесен.

Мелодия стихнет, оставив на память, бурю эмоций.

— Спасибо за танец, это было чудесно.

Отвечать я не буду, лишь улыбнусь на прощанье.

№5

Последний танец

Движение — жизнь.

Но что изменилось за пять лет?

Летняя ночь вновь золотится гирляндами, пахнет медовой липой и пузырьками шампанского. Музыка выпускного бала вплетается в шепот темной листвы.

Мы случайно встречаемся взглядами и улыбаемся. Ты напротив меня, но не рядом.

Десять лет школы и три медленных танца в последнюю ночь. Я трижды приглашала тебя, ты трижды соглашался. Но ни разу не позвал сам.

Пять лет института на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Сегодня я вновь танцевала трижды. Но не с тобой. Теперь приглашали меня.

Время к полночи. Начинается последняя песня.

Мне вдруг становится плевать на слова, взгляды и неумение танцевать.

Я толкаю тебя локтем:

— Идем?

— Последний раз мы танцевали пять лет назад? — знакомо улыбаешься и галантно протягиваешь руку, глаза смеются.

И я вновь забываю обо всем.

Пусть только три минуты мелькают вихрем гирлянды, слабеют пальцы и закрываются глаза. Мне достаточно тепла твоих рук, неожиданно близкого плеча и невесомого дыхания в волосах. Тяжелеют веки, пушистое солнышко щекочет сердце. Нет мыслей, нет завтра, нет вчера — только ты, музыка и последний танец.

Но все когда-нибудь заканчивается, смолкают звуки, замирают шаги. Я открываю глаза и застываю.

У входа ждет твоя девушка — зашла, чтобы ты проводил ее домой.

Натягиваю улыбку, смело шагаю вперед:

— Привет! Как дела?

В ответ получаю недобрый взгляд. Ты спешишь на помощь, но я успеваю раньше:

— Через месяц я выхожу замуж. Приглашаю на свадьбу, — улыбка сводит скулы до боли.

Я смотрю только на твою девушку и киваю в ответ на бурные поздравления.

Не хочу видеть твои глаза. Ни к чему.

Движение — жизнь.

№6

***

На выпускном балу собралась вся школа. В зале собрались и ученики, веселящиеся на последнем школьном вечере, и учителя, гордо рассказывающие своим ученикам о предстоящей взрослой жизни. Играла музыка, завлекая своим звучанием на танцы.

Я стояла у барной стойки и пила сок. Мне совсем не хотелось идти танцевать и поэтому я просто стояла в стороне, наблюдая за остальными. И тут дверь открылась и я увидела его. Моего одноклассника Виталия.Как же я его ненавижу. Он с первого класса надо мной издевался, но я не позволю ему испортить мне выпускной.

И я, чтобы не попасться ему на глаза, зашагала к уборной. Но в это время наша директриса поднялась на сцену, объявила последний танец и добавила, что отказаться от приглашения нельзя. Я пошла ещё быстрее, но вдруг почувствовала, что кто-то ухватил меня за руку. Я повернулась и увидела его.

― Может юная леди согласится со мной потанцевать?― спросил Виталий и не дожидаясь ответа потащил меня на танцпол.

На сцену вышел парень с гитарой и начал петь что-то из репертуара Майкла Джексона. Начался танец.

У меня в груди все сжалось. Я была готова накричать на одноклассника, дать ему пощечину. Но он, словно прочитав мои мысли, сказал:

― Сердишься на меня?― я промолчала, но он наклонившись к моему уху, тихо прошептал:

― Прости меня.― на секунду мне показалось, что я ослышалась. Неужели он, вместо того, чтобы сказать что-то ядовитое попросил прощения?

Мне стало так легко на душе, а танец больше не тяготил.Музыка меня заворожила, а время словно остановилось.

А когда музыка закончилась, Виталий сделал шаг ко мне и, поцеловав мои губы, сказал:

― И кое что ещё… Я люблю тебя.

№7

***

«Снова я вижу этот танец. Вокруг темнота. Свет прожектора освещает центр сцены. Я держу ее за талию, она же ловко отбрасывает волосы назад, и касается своим коленом моей ноги». Открыв глаза я вспомнил тот день. День, когда мы заняли первое место на Весеннем Фестивали бальных танцев. Кок-раз за месяц до аварии.

— Ненавижу, — сам того не заметив произнес я.

— Что случилось Саша?

Крутя баранку нашей фуры, мой напарник намугикивал песню, что играла по радио, это был Майкол Джексон « Неважно, что случиться».

— Ничего, видно я уснул, — сев нормально в сидение я потянулся к сигаретам, что лежали в бардачке.

« С того проклятого дня, моя Соня прикована к инвалидному креслу. Я бы все отдал бы, только снова бы увидеть ее улыбающуюся». Мой телефон зазвонил в тот момент, когда я подносил зажигалку к сигарете. Быстро вытянув сигарету со рта, я ответил на звонок.

— Дорогая с добрым утром! – я всячески попытался придать голосу оптимизма – Как спалось? Да! Сон? Какой сон? Да. Ну ничего, это снится к хорошему. Не волнуйся я скоро буду дома. Да, к ужину как штык!

Засунув телефон в карман куртки, я снова потянулся к сигарете.

— Снова трясутся? – Николай краем глаза посмотрел на мои руки – Каждый раз после разговора со своей женой твои руки трясутся как у старика.

Проигнорировав Николая, я таки сделал первую затяжку « Я не понимаю, почему она простила меня? Ведь я лишил ее мечты. Приковал к креслу. Почему она продолжает волноваться за меня? Почему повторяет, что любит меня?»

***

— Наконец я тут!

Бросив свои вещи, девушка с разбега забежала в голубое море. Парень стоял рядом и наблюдал за ней. Улыбаясь он стал просить ее выйти из воды. Но она игнорировала его просьбу, продолжая прыгать по волнам и брызгаться, как малый ребенок.

Набегавшись вдоволь девушка подскочила к парню и обняв, прижалась к нему со всей силой. В ответ он обнял ее.

— Спасибо, спасибо Саша, — она не смогла сдержать слезы счастья – Никто не верил, даже я!

— Я ведь сказал, что сделаю все для тебя, Соня!

№8

***

И опять ей снился ОН. Тот, кого она любила всем сердцем, тот, за кого отдала бы свою жизнь, с кем хотела провести вечность, тот, кого видела только во снах. Просто ОН, без имени, без лица, без адреса, без права на существование… Возможно, это был просто крик ее измученной одинокой души, последний шанс на счастье, пусть и такое призрачное, бред больного воображения, а может ее тихое помешательство. Но кто сказал, что сны менее реальны, чем все остальное? Кто сказал, что то, что мы считаем реальностью действительно существует, а не является результатом чьего-то изощренного ума? Кто?

И она не стыдилась просить у Бога помощи, ведь, какой бы любовь не была странной, она не может быть грязной, если ты действительно любишь, и тебе отвечают взаимностью.

Они встречались в разных городах и странах, в разных эпохах.

Однажды они бродили по узким улочкам Рима, он читал ей стихи.

В другой раз они лежали в поле в высокой траве, держась за руки.

Сегодня они танцевали в бешеном вихре, вслушиваясь в музыку ветра, как два бестелесных призрака. Они были абсолютно прозрачными, только более плотные контуры вырисовывали их очертания. Казалось, что сегодня встретились их души, отбросив ненужную телесную оболочку, и оттого их эмоции и чувства были обнажены и абсолютно неприкрыты.

Рука в руке, он делает шаг, она следует за ним, поворот, наклон, еще шаг. Каково это, когда чувствуешь себя продолжением другого, когда каждое движение своего партнера ты воспринимаешь, как свое? Они наступали на струны бытия и сами играли свою музыку в потоках воздуха. А может это был солнечный ветер, который соприкасаясь с атмосферой, превращался в северное сияние, заполняя собой все пространство, и они, наполненные светом, мерцали и переливались вместе с ним…

Застыло время…

Исчезло пространство…

Были только они, сливающиеся в бесконечном единстве танца. Одна душа на двоих, одно дыхание…

Но и как любой другой сон, утром он ушел, растворился в суматохе дня. Но она еще долго слышала отголоски той музыки, которая с каждым аккордом стихала в ее сердце. Только под вечер, когда вернулась в свою маленькую одинокую квартирку, в голове звуки сложились в слова.

«Только не отпускай моей руки!» – пел ветер.

«Не отпущу никогда!» — тихо прошептала она в пустоту комнаты, от неожиданности присев на небольшой диван и прикрыв рот ладошкой.

Теперь она точно знала, что когда-нибудь они встретятся, и тогда ничто и никто не сможет их разлучить.

№9

***

Король поп-музыки умер? Включи его песню и прислушайся к ритму…

Раз — боль и обида, страх в родном доме,

Два — пропахшие насилием «черные» места",

Три — слава — всем, и не свернет с пути,

Поворот — звездный «Триллер» и успех,

который — эталон для всех…

Раз — строка не лезет в нужный ритм,

Два — толпа ревет и ждет кумира,

Три — рекорды резко лезут вверх,

Поворот — ожог, больница, и болезнь,

диагноз в клочья рвущий жизнь…

Раз — поправ расизм, прошел на МТВ,

Два — скрывает жизнь от наглецов,

Три — и новый сингл срывает приз,

Поворот — и резкий выдох мой,

услышав «умер Майкл Джексон»…

Сейчас — услышав его песню, вспоминаю век,

Сейчас — увидев лунную походку, вижу лик,

Сейчас — читая ложь о нем, грущу о правде,

И в мысли не пускаю фразу…

№10

***

В Снежном городе, на Северной улице, в маленьком, но очень уютном доме жила небольшая семья: мама, папа и их дочь Эванжелин, Эва. Домик был стареньким и покосившимся, и постоянно требовал ремонта.

Из-за больших щелей постоянно дул ветер и его вой очень пугал Эву, даже когда она выросла. Ей казалось, что это чудовища пришли за ней. А ещё из-за постоянного сквозняка она постоянно болела.

Зимой, накануне Нового года она заболела особенно сильно и её перенесли в библиотеку, так как в этой комнате стоял огромный старинный камин, и она была теплее всех в доме.

Но Эва продолжала болеть и с каждым днем ей становилось все хуже и хуже, а хмурая погода и постоянное одиночество лишь сильнее угнетали.

Радовала её лишь сюрреалистическая картина, висящая на стене. На ней навечно застыл в танце, сотканном из мелодии красивый юноша. Эве нравилось приходить сюда и представлять, что он танцует только для неё. Иногда девушка представляла, как бы танцевала с ним: в красивом бальном платье, достойном принцессы, она грациозно двигается в такт музыке, а сильные и надежные руки партнера уверенно ведут в танце.

И вот её первая ночь наедине с прекрасным танцором…

Ночь укутала старенький домик своим покрывалом, сон гостеприимно открыл свои объятия для жильцов, а Эва никак не могла уснуть. Спохватилась она только тогда, когда часы стали бить полночь.

С первым ударом старинных часов, комната начала наполняться неярким, теплым светом, а картина начала оживать.

С замиранием сердца следила Ева за тем, как оживает танцор и расправляет плечи, заканчивает свое движение и ослепительно улыбнулся:

— Здравствуй Эва, я Николас. Не грусти, этот танец для тебя.

Всего час он танцевал для неё, а потом снова вернулся в картину.

Николас приходил каждую ночь, и через неделю Эва попросила:

— Давай станцуем вместе!

Но юноша лишь грустно покачал головой:

— Если мы прикоснемся друг к другу, то ты перестанешь существовать для этого мира, так же как и картина, в которой я танцую свой танец.

Как ни хотела Эва закружится с ним в танце, но подвергать опасности жизнь любимого не могла.

Все изменилось в Новогоднюю ночь.

Эве стало очень плохо, и доктор сказал родителям, что надежды нет. Девушка держалась из последних сил, что бы увидеть любимого. Мать не отходила от неё ни на шаг, но ближе к полуночи её сморил сон.

Когда часы начали бить полночь, по обыкновению появился Николас. Но в это раз он не танцевал. Он присел рядом с Эвой на кровать и попросил:

— Позволь пригласить тебя на танец…

— Нельзя, — слабо возразила Эва. – Ты умрешь…

Николас невесело улыбнулся:

— Я был одинок и потерян, пока не встретил тебя. Ты озарила мой мир красками, и дала жизнь моей музыке. Лучше я умру, прикоснувшись к тебе, чем проживу вечность без тебя.

Проснувшись утром, мать увидела пустую постель. Эва перестала существовать для этого мира. Так же как и картина, в которой танцевал Николас.

Вместо неё на стене висела картина, в которой навечно застыла в танце красивая, влюбленная пара…

№11

***

Страстный танец нес ее…

Сердце стучало быстрее, чем обычно. Чувства наполняли всю душу: мучили, сжигали, но в тоже время обнимали и целовали. Джессика прониклась… Все это напомнило ей ее сон.

— Можно тебя поцеловать? — спросил Андрей, приблизившись губами к ее лицу очень близко, между ними нельзя было просунуть том «Шерлок Холмс».

У Джессики затряслись руки, но она тихо сказала: — Да.

Этот поцелуй был наполнен не дикостью борющихся животных, а нежностью лепестков розы. Мозг затуманился. Все пропало…

Джесс сидит в спортивной форме на уроке физкультуры. К ней подошел Андрей, девушки в зале обменялись взглядами, Андрей будто ничего не заметив заговорил с Джессикой. Его высокая худая, но крепко сложенная фигура нависла над девушкой. Ничего не услышав она раскраснелась.

Джессика очнулась ото сна.

Ей казалось, что музыка заиграла громче, мелодия стала протяжней. Все изменилось… Стало другим… Черно-белые вещи вдруг стали цветными, ужасная музыка — прекрасной, манящей, как любовь… чувство, которое ни с чем нельзя сравнить.

Ее уносила мелодия далеко-далеко, но в тоже время она была слишком близко. Ее партнер — симпатичный Коллин показался идеалом, хотя ужасно худой молодой человек заикался.

Мир заиграл красками…

Музыка затронула душу и лечила все раны. Счастье, чувство, которого, как казалось Джессике никто не испытывал.

Танец нес ее, маня и зазывая вперед. Постепенно ее тело стало двигаться само в такт музыке, чувствуя ритм, она не задумываясь делала движения.

Люди вокруг нее замерли от удивленья. Их души овеяло сомненье: «Не может Джесс так танцевать!»

Неумеха в жизни превратилась с годами в прекрасную танцовщицу. Все подруги выглядели надутыми гусынями, по сравнению с Джесс, они же в детстве называли себя «принцессами красоты».

Это был, как будто снегопад в летний день, потрясение.

Танец возбуждал и пробуждал. Лучший способ снять напряжение…

Внеконкурс