САЛФЕТКИ 308. Голосование

"SPIK9wUXogo"

«Не бойся, лишь посмотри на себя»… Ха! Легко сказать. «Знай себя – и будет с тебя» – не это ли предлагали посетителям Дельф ещё в те времена, когда храм был храмом, а не собственными развалинами? И много ли с тех пор изменилось? Да, пожалуй, ничего.

«Оглянись и посмотри назад»… Это хорошо сделать, когда у тебя шея поворачивается. А если ты – человек с неподвижной шеей и можешь обернуться только всем корпусом? Тогда то, что сзади, окажется впереди. По идее ничего страшного в этом нет, если только ты потом не забудешь снова обернуться. Но ведь тебе говорили, помнишь – «Не оглядывайся»? То есть, вообще…

Однажды меня назвали волком-одиночкой. Давно дело было. Помню, в ответ на это я лишь улыбнулся, потому что видел себя совсем другим, и промолчал, потому что молчать мне всегда было легче, чем что-то говорить, доказывать, кого-то в чём-то убеждать. Однако вскоре, глядя в зеркало, я заметил, что во мне и вправду начинает проявляться что-то волчье: настороженность, недоверчивость, напряжение, готовность вот сейчас, сию минуту сорваться с места и бежать – то ли за добычей, то ли убегая от кого-то (может даже, от собственного отражения или от самого себя)… Даже когда я просто смотрел вдаль, мои глаза невольно прищуривались, словно эта самая даль резала их плавным перетеканием привычных земных цветов в непривычно-небесные и не разрешала в себя всматриваться: мол, я лишь для избранных. С тех пор прищур остался постоянным, а между бровей залегла совсем не волчья складка.

Правильно меня когда-то назвали: я действительно волк. Тот самый, что не умеет оглядываться, потому что у него – неподвижная шея, но который всё помнит; тот, что в любой стае чувствует себя стоящим в стороне и как будто лишним, но при этом никогда никому об этом не скажет, потому что это – только его проблемы, но не тех, кто рядом с ним; тот, в чьей душе всегда идёт борьба между жаждой тепла и уюта и бегом в неизвестность; тот, что смотрит вечерами на тёплые, приветливо зажжённые окна и понимает, что они горят не для него, даже если это – окна его собственного дома… Волк, у которого есть только ноты и звуки.

И я знаю, почему волки воют по ночам. Всё очень просто: невозможно долго жить на грани между двух миров и при этом делать вид, что всё так, как должно быть, что всё хорошо, всё в порядке… А ещё они воют потому, что надо куда-то девать собственные, переполняющие тебя звуки, особенно если у тебя нет слов, а голос хочет быть услышанным. А ещё – потому, что любому волку хочется хоть ненадолго стать птицей, чтобы его наконец-то приняла та самая даль, в которую можно всматриваться только избранным.

Поэтому и бегу я к ней не оглядываясь – к той самой дали. Бегу – и знаю, что сколько б я ни мечтал, ничего из этого не сбудется. Я не достигну дали, не стану своим, не изведаю того тепла, что видится мне в проносящихся мимо вечерних окнах. Это всё сделают другие: достигнут, станут, изведают…

А если я попаду в западню к охотникам и меня будут добивать, то никто не услышат ни звука. Почему? Потому что когда бьют собаку, она визжит и скулит, тем самым прося помощи у человека, надеясь на него, взывая к нему и к его милосердию. Знаю такое – испытывал. Волку же надеяться не на кого, да и взывать не к чему.

Поэтому он молчит – почти всегда, – кроме тех случаев, когда жизнь на грани становится невыносимой и он рассказывает об этом миру, воя по ночам

Я вижу себя… О, нет, я не хочу смотреть.

Мы все привыкли считать себя хорошими, а наши поступки — правильными, но дела определяют, кто мы есть на самом деле. Однако, иногда то, что мы не делаем, описывает нас лучше всего.

Так вот, когда я вижу себя, я не хочу смотреть.

Я вижу себя. Своё отражение.

Давно пора или диван передвинуть, или зеркало убрать, а на его место повесить какую-нибудь картину.

И сразу вспомнилась одна картинка – котёнок сидит перед зеркалом и видит себя львом. Хотя… плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Значит, и плох тот котёнок, который не мечтает стать львом.

Ветер чуть колыхнул занавеску; солнечный луч, ворвавшись в комнату, коснулся зеркальной поверхности и, превратившись в зайчика, ускакал под стол.

Захотелось встать и посмотреть, где он там спрятался? А ещё захотелось, чтобы ветер впустил ещё один лучик – тому, первому, наверное, скучно сидеть в одиночестве.

Да-а… котёнок вырос, а от льва лишь грива.

Взгляд вновь упирается в отражение, и почему-то на миг оно кажется незнакомым. Это я? А кто я? Какой я?

Человек, познай себя…

А это, вообще, возможно? Если человек субъект, то и познает себя лишь субъективно. Котёнок-то на картинке вовсе и не мечтал стать львом. Нет! – он уже возомнил себя львом, таким, кому никакой Гудвин не нужен.

Стало смешно. Хорошо, что никто не слышит моего смеха, кроме зайчика под столом.

Пытаюсь нырнуть в себя – наверное, именно там и нужно искать ответы, но нелепая мысль на корню уничтожает это благородное намерение — как хорошо, что я не хирург, а то такие бы красоты открылись внутри!

А если, всё-таки, серьёзно? Пытаюсь честно погрузиться… только куда? В мысли или душу? Где я? Ау-у-у? И заблудился… заблудился в чаше эмоций, образов, звуков, запахов…

Закружились россыпи звёзд, растаявшие в золоте восхода, пронеслись облака, полные диковинных зверей – будто фильм прокрутили на перемотке, и уступили место бело-розовым облакам миндаля. Золото восхода укрыло землю осенними листьями, белые снежинки легли на ветвях яблоневыми цветами, кошки, собаки, бабочки… кто-то прошёл мимо и улыбнулся. Откуда-то донеслась знакомая мелодия, но её тут же заглушил щебет птиц и чей-то смех…

Чей-то?..

И сразу под ногами появилась тропинка. Я нашёлся. И остался лишь один образ. И это был не я. Ты, впитавший в себя все эти образы. А я? Себя я вижу лишь в твоих глазах. И если они на меня смотрят, может, и видят во мне что-то львиное? Ну, хотя бы, чуточку, а?

Твои глаза и есть истинное зеркало. Пойти, что ли, спросить – кто я? Какой я?

Свет мой, зеркальце, скажи…

Только что прошла тест «Есть ли у вас магические способности?» И оказывается есть и очень даже неслабые, правда, там уточнили, что сейчас эти магические способности спят. Столько лет прожила и не знала, что я ведьма! Решила заняться собой и это, активировать то, что во мне спит… Почти вывихнула указательный палец на правой руке – пыталась изобразить щелчок, по которому бы свечка зажглась. Потеряла час времени, рука болит, свечку кот закатил под диван. Ну, ясно, прикладная магия не для меня. Так, пойдем дальше, попробуем телекинез. Вон на лоджии на отливе голубь сидит, сейчас его взглядом и мысленным посылом прогоню. «Кыш отсюда, бомжара пернатый! Смотри, там на помойку тетя Клава кашу вчерашнюю понесла! Лети птичка, лети!» Сидит гад и не собирается улетать. А может у него интеллекта не хватает, чтобы мои мысли понять? Вон как на меня уставился, так и сверлит гляделками, пытается сообразить, что я хочу? А не получается… На ком бы еще потренироваться? Кот пришел, сел рядом, покосился на голубя. И голубь вдруг моментально упорхнул. Это что у кота сила взгляда сильнее, чем у меня – ведьмы?..

Сегодня наткнулась на другой тест «Кто вы — дракон, ведьма или гоблин?» Хотела подтвердить свое колдунское начало. Старалась, отвечала честно, оказалось, что я гоблин. Страшненький снаружи, но сильно добрый внутри. Интересно, неужели ответ на вопрос «Где вы любите бывать» — в библиотеке, так раскрывает именно гоблинскую сущность? Порассматривала себя в зеркало, ну бывают, конечно, и красивее, но таких мало, надо честно признать. И цвет, который мне идет, явно не болотный. Что-то не то в этом тесте, как-то не вписываюсь я в него.

Потратила целый день, составляя вопросы к своему тесту «Кто Вы?..» Почти сотню написала, все из личного опыта, на какие вопросы хотела бы я ответить… Ну, там про марку машины, цвет любимой сумочки, высоту каблука и самый вкусный десерт, запах помады и стразы для ногтей… Выбирала самое значимое. Учла вроде бы все и выложила на своей страничке в контактике. Вот это да! За три часа я набрала лайков под ним больше чем я и все мои друзья за все время жизни в ВК. И все в восторге! Вот это успех! Хотя я и не сомневалась, ну разве может кому-то не понравится результат: «Вы самая обаятельная и привлекательная девушка, с отличным вкусом и бесконечным множеством талантов, поклонники, влюбленные и мечтающие о вас, только и ждут подходящего случая, чтобы признаться в своих чувствах… Настоящая принцесса… Слышите, там под балконом стук? Это ваш принц на белом коне! Бегите встречать!» Еще раз прочитала, так приятно… Ах, у меня тоже кто-то стучит! Только в дверь! Надо же на третий этаж заехал, вот это да! С конем, судя по стуку, это конь в дверь и ломится. Не те, а сосед снизу, хотя, хотя… сильно возбужден, прямо пылает… Ой, я с этими тестами забыла кран в ванной закрыть… Вода, да еще и текущая – это такая магическая сила… Ну что же, не принц и не на коне… Но девочки, кто же мешает нам сделать из него настоящего принца? Где взять коня? Ну, это мелочи, коня он сам в следующий раз найдет, было бы для кого…

Я — камень, лежащий на дне реки, периодически перемещаемый ею с места на место. Она не спрашивает моего мнения, не интересуется, удобно ли мне, не дочитав утреннюю газету, не выгуляв пса, не полив цветы, бежать, сломя голову, в недалёкое никуда, которое, впрочем, мало чем отличается от того места, где мне покамест дозволяется быть.

Я – чёртов камень.

Но я же и волна, несущаяся сквозь мёртвое тело реки, словно электрический импульс, заставляющий его двигаться, жить, не знать ни боли, ни грусти, ни тленности окружающего пространства. Я — отзвук Великого Сердца, эхо вечной жизни, непознаваемое и непознающее, смутное, как отражение в пыльном зеркале. Я — волна.

И небо, набухшее печалью, готовое разразиться плачем по невоскресшим и нерождённым мыслям — тоже я. Я — Небо.

Вот только тот, кто смотрит на меня каждое утро с той стороны зеркала — это не я. Это просто прохожий, транзитный пассажир, выходящий на следующей станции, усталое ничтожество, силящееся что-то сказать, но неспособное даже раскрыть рот. Каждое утро я отрекаюсь от него, сплёвывая в раковину грязную воду с остатками зубной пасты, чтобы к вечеру рухнуть вместе с ним на диван перед телевизором и уснуть там же, закутавшись в траченый молью плед, который выбросить не поднимается рука.

Всё это я.

Итак, я себя вижу… Я вижу себя… Вот кто-то внутри меня подпрыгивает, руку тянет: «Я, я знаю, можно я?!..» Цыц! Без мелочи пузатой разберёмся. Итак, я вижу себя… Вот рядом аквариум с рыбками, как они видят меня? Когда сытые – в упор не видят, а голодные – аж метра за три до них различают баночку «червяковую» в руках, прыгать от возбуждения начинают. Как они меня видят? Явно не рыб, значит, большой червяк на ножках? Ну да, так себя червяком и вижу. Свернуться спиралькой и ни о чём не думать, ибо всё индифферентно… Слово-то какое красивое! Вот и можно его обмозговать со всех сторон, обмыслить. Для всех червяк – это что-то ничтожное, низменное, унизительно. Но червяку-то индифферентно мнение окружающих, они для червяка не существуют, у него свой мир, а у окружающих – свой. Вот вы, окружающие, хотя и не червяки, но всегда найдётся огромное множество рыб, которые вас схавают и не заметят этого, а тех, в свою очередь, схавают другие рыбы. Может даже и разницы не почувствуют, червяк это был или человек, который звучит гордо. Как обычно говорят про век человеческий? – из земли вышел, в землю ушёл, так и не поняв, зачем приходил-то, толку – никакого, как бы разные умники не придумывали великий смысл своей жизни. А червяку индифферентно, он и не выходил никуда, он вечен, здесь растаял – там появился. Он просто элемент, один из важнейших звеньев экологической цепочки. Никто о нём не думает, никто его не замечает, самому ему всё индифферентно, но он всем жизненно необходим, хотя об этом никто даже и не догадывается. А человек что? Настолько никому не нужен и ничего из себя не представляет, что даже пытается ассоциировать себя с кем-то ещё, к человеческому роду не относящимся. «Я человек – и это звучит гордо! Но вижу себя зайкой…»

Что-то меня рыбки не туда завели. Ладно, сдаюсь, что там подпрыгивающий хотел сказать? Белочкой? Понятно. Такое только с перепоя увидишь… Итак, я вижу себя пандой! У меня такие же синяки под глазами и единственное хобби – сон, когда свернёшься калачиком, и пусть весь мир подождёт до звонка будильника.

— Ты в курсе, что для бывших варфоломейцев создан сайт? Владелец хочет объединить там всех разбросанных по миру горожан. Ты сможешь найти тех, с кем была утрачена связь в лихолетье. Надо только зарегистрироваться.

В начале нулевых мало кто представлял себе, что виртуал перетянет на себя почти всё общение из реала. Социальных сетей ещё не было, и сайт землячества был первым, замахнувшимся на такую масштабную задачу, как воссоздание виртуального аналога одного из исчезнувших городов опочившего государства.

Ностальгирующие варфоломейцы, прослышав про волшебные возможности, преодолевали комплексы из-за компьютерной неграмотности и заселяли созданный для них заповедник.

Технически зарегистрироваться оказалось довольно просто. Самым каверзным моментом оказался выбор ника.

Под каким именем возродиться? Обнародовать реальные данные, чтобы побыстрее восстановить общение с давно потерянными друзьями, или провести разведку боем, скрывшись под псевдонимом?

Имя, данное при рождении бывшей варфоломейке, было на удивление банальным. Родители посчитали, что крошечная особа, с первых дней демонстрировавшая независимость, и так в полной мере наделена индивидуальностью, и решили не перегружать. Когда она пошла в школу, в её классе оказались ещё три счастливицы, откликавшиеся на тот же зов.

Ей же хотелось неординарности во всем. Толпу она презирала.

Она постоянно примеряла на себя звучные имена, и каждый период её жизни был отмечен наличием своего фаворита.

Тереза. Так звали весёлую мамину сослуживицу, угощавшую её конфетами в те редкие дни, когда мама брала её, дошкольницу, с собой на работу.

Жанна. Она рано научилась читать и в восьмилетнем возрасте одолела исторический роман о подвиге девы-полководца.

Магдалина. Вырванная катастрофой из привычной обстановки, она чувствовала себя загнанным зверьком, живущим лишь надеждой на пришествие спасителя.

Скарлетт. Спасение извне не пришло. Она научилась выживать и карабкалась к благополучию, цепляясь за любую возможность, как за хаотичные зарубки на оледеневшей скале. И больше никто и никогда не посмеет попрекнуть её унизительной бедностью.

Смена имени — дело хлопотное, поэтому мечты так и остались мечтами, к тому же с годами она научилась ценить то, что имеет. Особенно, когда к имени прибавилось отчество – оказалось, что пара эта весьма гармоничная.

О сайте ей поведала случайно встреченная родственница.

Задумавшись, она смотрела на экран со знакомыми куполами и контурами зданий. Вот уже пятнадцать лет, как тот город стёрт с лица земли. Тоска по нему, первое время выдавливающая наружу рёбра и мешавшая дышать, как наполненный ядовитым газом пузырь, постепенно таяла.

Стоит ли бередить болезненные воспоминания? Не предаст ли её этот город, исчезнув вновь? С другой стороны, глупо упускать возможность вернуть дорогих ей людей. Может быть, там найдутся земляки, которые что-то о них знают. Надо, надо зарегистрироваться…

На каком из имен остановиться сейчас, когда нить судьбы вывела её из лабиринта событий и привела к покинутому порогу?

Ариадна. Конечно, Ариадна.

Бабушкины руки с пергаментной кожей на костяном переключателе подслеповатого телевизора.

— Смотри, это самая красивая актриса! Ариадна Шенгелая.

И ангельски прекрасное лицо на крошечном черно-белом экране.

Мы нашлись во времени. Привет тебе, совершенное творение самого Создателя. Я стряхну с себя скучное имя и вытравлю разбросанные по изнанке капли горечи. Я спрячу шрамы под тугим глянцем новой кожи и стану Ариадной Путеводной, возрожденной из пепла.

«Кем я вижу себя?»

Интересный вопрос. Не знаю ответ на этот вопрос. Мне хватает слышать мнения о себе со стороны. Если верить всем этим мнениям, то я очень разносторонняя личность. Однако половина из подобных слухов — чистая выдумка.

— Ого! Этот парень выиграл уже в пятой партии в шахматы подряд!

Да-да. Это говорят обо мне. Но, признаться, ни в чём, кроме шахмат, я не силён. Вот если бы существовал мир, в котором всё решается посредством игр, то…

«Что ж. Допустим, что есть такой мир», — сказал чей-то голос в моей голове, и по щелчку я оказался в совершенно другом месте.

Теперь меня окружали не столики уютной и маленькой комнатки, а сказочные просторы, сверкающие розовыми оттенками. Всё вокруг засияло. В небесах запарили волшебные феи на белых пегасах.

Со спины послышалось прекрасное пение. Я обернулся и попросил спеть ещё…

— Парень, ты чего? Оглох, что ли? Я тебе кричу, раздави тебя Чёрный ЗмееФерзь Огненных Дыр.

— Эм?

— Ты мешаешь мне, Ладье Бело-небесного Фарфора проехать. Уйди с дороги.

Теперь только понял, что оказался на шахматной доске, растянувшейся за линию горизонта.

Я решил быть вежливым, поэтому пропустил ладью, которая улыбнулась и, неспешно тронувшись в путь, попросила в вежливой форме больше не путаться под ногами.

— Мне нельзя задерживаться и на секунду, а ты потратил целых две минуты своей тупостью. Десять клеток это долгий путь.

— Десять клеток??? Но ведь в обычных шахматах в одной линии всего восемь клеток…

— Шахматах? Прости, не знаю, о чём ты, малыш… ох. Слышишь шаги? Это за мной. Благодаря тебе, меня обнаружил враг. Спасибо!

Неужели эта ладья продолжает злиться? Но за что? Не понимаю. Разве противник не пойдёт только в следующий ход?

Не успеваю я задать ей все свои вопросы, как в этот момент, рядом с нами упал огненный метеор.

— Бери оружие и сражайся, малыш! — вскричала ладья, доставая плазмопулемёт из-за пазухи. — Врааагх!

И отправила она нескончаемую очередь выстрелов во все доступные ей направления. Однако в ответ полетело ещё пять метеоров. К тому же, приближающиеся враги перешли с марша на бег и скоро показались на горизонте.

Хаотичными выстрелами ладье удалось взорвать метеоры, оставляя взрывные сферы, обратившиеся постепенно в дымчатые облачка.

— Ложись! — кричала ладья, продолжая огонь. — Сюда бежит Сотня Пешек Огненной Гра…

Внезапная пуля, влетевшая в плечо, перебила её.

Ладья невольно скрючилась, стараясь продолжать атаку из пулемёта, благодаря которой пешки бездыханно падали.

— Ха-ха! Вам, белым, никогда не победить меня чёрного Короля Алмазной Тьмы, — прозвучал голос из рупора со стороны надвигающейся армии пешек.

— Сначала одолей меня! — закричала ладья и побежала на пешек, беспрерывно стреляя. — Ваааргх!

Павшие пешки уже образовали холмик трупов, и этот холмик внезапно ожил и вырос до невероятно-гигантских размеров.

Но в этот момент белые отправили ракету прямо в цель, и титан разлетелся на мелкие осколки.

Прибывающие белые уже осушали бутылки пива в честь победы над злом, но голос в рупоре объявил «шах».

Ладья немедленно помчалась на защиту короля, отталкивая меня прочь.

Да. Кстати, вернёмся ко мне.

Во всём этом хаосе я почувствовал себя маленькой и беззащитной песчинкой на шахматной доске, бесконечно растянувшейся вдаль. Я понял, что не являюсь никаким победителем. Понял, что в сказочном и незнакомом мире мне делать нечего. Я там могу только мешаться у всех под ногами…

Не все наши желания должны исполняться. Некоторым лучше оставаться в замысле и не более.

Я вижу себя на поблекшем фото в её сморщенных руках. Шкодная мордашка, перемазанная вишней, и выхваченная из гущи листвы сонмом солнечного света. Эта девчушка вызывает на состарившемся лице матери одновременно улыбку и слезы.

Мама закрывает альбом и достает следующий раскрывая его на середине. С голубого снимка на меня устремляет пронзительный взгляд красивая девушка с очаровательной и немного хитрой улыбкой, её босые ноги топчут раскаленный песок, а волосы золотыми нитями колышутся на ветру. В этом лике все такое живое и дерзкое, мол, и море мне по колено, и облако по плечу.

Пальцы ссохшейся руки трепетно очерчивают силуэт, соскальзывают на край, и раскрывают альбом ближе к концу. На этой фотографии молодая женщина склонилась с горящей спичкой над чужим тортом. Через секунду яростная палочка обожжёт её пальцы, вырвется из рук и приземлиться черным тельцем в белую глазурь. Но пока эта секунда не вступила в свои права, поведав о боли грядущего, женщина, откликнувшись на чей-то веселый зов, беззаботно улыбается в объектив.

Страница переворачивается. Эта фотография, больше похожая на портретную, подходит идеально. Потускневшее золото волос собрано в незамысловатую прическу, по случаю, который теперь ничего не значит. Голова наклонена, взгляд немного печальный, и улыбка понимающая, успокаивающая, вечная…

Бледная рука матери цепенеет над фотографией. Мне хочется к ней прикоснуться, сжать её похолодевшие пальцы, сказать хоть что-нибудь. Пытаюсь накрыть её руку своей, но словно и вправду почувствовав меня, она вздрагивает и сокрушается в рыданиях. Не могу больше смотреть, как слёзы срываются с её ресниц и разбиваются о снимок, перевожу свой взгляд на зеркало, которое в суматохе не успели занавесить, но не вижу себя.

В небольшом замешательстве я смотрел на бланк, который надо заполнить до собеседования. Оглянулся на потенциальных соперников: мужчина в солидных костюмах и разноцветных галстуках старательно корпели над белоснежными листами. Перевёл взгляд на свою анкету, перечитал все пункты сверху вниз и в обратном порядке. Прислушался – нет, замешательство никуда не пропало. Методично и последовательно оно наматывало на когтистую лапу внутренности, ласково шепча в ухо: «Ты не пройдёшь…».

«Ну, это ещё проверить надо», — злорадно шлёпнул по загребущей лапе чувства собственного достоинства. – «Ты вообще мне помогать должно. Самоповышаться, вот!»

Ответа я, конечно, не дождался, но дышать стало легче. Честно расписав большую часть вопросов, застрял на банальном пункте «Кем себя видите в нашей компании через 10 лет?»

Нет, ну что за дурацкие вопросы? Кем может себя видеть человек моей профессии? Президентом мира? Сомалийским пиратом? Послом доброй воли на Марсе?

Мы с чувством юмора от души похихикали, подбирая самые нелепые варианты, чем привлекли всеобщее внимание. Рыжеволосая девушка на ресепшене на мгновение застыла, перестав клацать отточенными до опасной остроты коготками. Интересно, зачем ей такие? Вскрывать конверты одним взмахом мизинца? Отпугивать нежелательных клиентов? Подкрадываться на секретные объекты конкурентов, карабкаясь как паук на стене?

«Ты посмотри на её брови», — крякнула чувство прекрасного. – «Два слизняка, вечно стремящихся к друг другу».

Я поперхнулся и попытался скрыть веселье, уткнувшись носом в дурацкий вопрос №7.

Рыжеволосая красотка нахмурился. И мне пришлось сильно прикусить язык, чтобы не заржать в голос.

«А губы?» — меланхолично поддакнуло чувство меры. – «Можно использовать вместо спасательного круга».

А ну цыц! Мы тут анкету заполняем, а не оценивает женскую часть человечества. Я с вами так никогда работы не найду.

«И не женишься!»

Молчать я сказал!

Так кем же мы себя видим через 10 лет? Я пожевал кончик шариковой ручки, ещё раз огляделся и принялся вдохновенно строчить, под монотонное бурчание здравомыслия. Я так увлёкся, что исписал и обратную сторону анкеты. И даже зарисовал себя в анфас и профиль. В пяти возможных вариантах меня через десять лет, подписав «поставьте галочку возле нужного варианта». Немного подумав, нарисовал рядом девушку с ресепшена. С нормальными бровями, губами и выразительными ресницами.

«Даже если и не возьмут, мы неплохо провели время», — довольно жмурилось удовлетворённость.

А если возьмут?

«Женишься на той девице!»

Пусть сначала ногти пострижёт, а там посмотрим… Это я как дрессировщик дикий животных со стажем говорю.

Здесь тоже было темно, но по-другому.

Там, в колыбели, она долго-долго спала стоя, а здесь она лежала на боку и чувствовалось, как снизу что-то постоянно давит, упрямо пытаясь вытолкнуть вверх. Однако сверху было какое-то препятствие и она испытывала тревожное напряжение, ожидая вероятных перемен. О том, что перемены обязательно будут, говорили постоянные толчки и непрерывное движение окружающего тесного пространства и еще — неимоверное количество разных звуков, появившихся снаружи.

Буллет понимала, точнее — от самого рождения знала, что ей предстоит важная и ответственная миссия. Видимо, время пришло.

И всё таки всё началось внезапно. Очередной резкий звук, донесшийся снаружи, последовавший толчок… Препятствие сверху исчезло и упрямая сила снизу с лязгом втолкнула Буллет в еще более тесное пространство, которое так тесно обжало ее тело, что стало ясно — началось!

Инстинктивно напрягшись, она едва успела различить далеко впереди неясное светлое пятно, но не успела ничего сообразить, как сзади последовал оглушительный взрыв и чудовищная сила стала продавливать ее сквозь эту тесноту, деформируя податливое тело вгрызающимися выступами, закручивая его вокруг оси, разгоняя все быстрее и быстрее…

Почти потеряв сознание от вращения, на неимоверной скорости, Буллет наконец вылетела из тесноты. Свобода! Или..?

***

Билл, как учили, передернул затвор и прицелился. Однако пятнышко мишени, несмотря на все усилия, предательски дрожало и прыгало в прорези прицела. Понимая, что ничего хорошего у него не получится, он торопливо нажал на спуск…

Произошло действительно что-то нехорошее. Всеми органами чувств и самим нутром он ощутил, как эта беспощадная стальная машина для убийства удовлетворенно лязгнула и с грохотом изрыгнула смертоносный огненный плевок. Сознание захлестнула истерическая мысль: «А если так кто-то в меня?!!»

И в этот момент он почувствовал нечеловеческой силы удар в грудь.

***

— Как это произошло, сержант?!

— Сэр, все шло как обычно, он произвел выстрел в мишень, но какого-то черта пуля попала в него самого. Все это видели и могут подтвердить. В него никто не стрелял, он сам… Я не понимаю, сэр!

***

Восторг! Это был именно восторг… Буллет неслась вперед и пела о смерти. Вот её предназначение, её миссия — ДАРИТЬ СМЕРТЬ!!!

Где же этот счастливчик?! Ааааа… Человеческая плоть жалобно чвакнула и приняла Буллет внутрь.

Уродливо расплющившись от удара, захлебываясь в крови и умирая, она всё таки была счастлива — ей удалось!

Всё, что вы видите во мне — это не моё, это ваше. Моё — это то, что я вижу в вас. Когда мне впервые попалась на глаза эта фраза, я подумала, что чаще всего мы примеряем на себя лишь первую её часть. Нам кажется, будто то, что видят в нас другие, остаётся полностью на их совести, а вот то, что мы видим в них, считаем правильным и объективным, не подлежащим сомнениям. Даже если мы увидели человека впервые, даже если знаем о нём всего лишь понаслышке. И каждому из нас тяжело осознать, что всё, что мы видим и слышим, мы пропускаем через призму собственного восприятия, опыта и жизненных установок. Мы не просто смотрим, мы непрерывно интерпретируем увиденное, даже не сознавая того.

Порой, пытаясь взглянуть на себя чужими глазами, я вижу чудовище, которое, к сожалению или к счастью, не имеет ничего общего со мной настоящей. Почему к сожалению? Да потому что этой странной помеси ядовитой змеи и жука-кардинала нетипичного серого окраса с длинными скользкими щупальцами жилось бы значительно легче. Но я не умею плеваться ядом, не отрастила щупалец, во мне нет ничего кардинального, а серый цвет я не люблю почти так же, как и нарочитую, кричащую яркость. «Это не моё, это ваше», – хочется ответить мне. Не ваши щупальца и не ваша серо-змеиная расцветка, нет, я говорю не о том. Это — ваш опыт, ваши жизненные взгляды, привычка к недоверию в конце концов. Я — открытая книга, написанная прямым текстом и несложным шрифтом, которую вы пытаетесь читать между строк, заполняя пустое пространство собственными подтекстами.

И всё же, я точно знаю, кем не являюсь.

Как знаю и то, кто я есть. Я вижу себя… Но какой смысл рассказывать вам об этом, если вы всё равно увидите во мне только то, что сами захотите увидеть?