Вий-Совяцкие истории о Полтавской профессуре и студиозусах. (Отзыв на роман Марины Комаровой "Практика на Лысой горе")

Как уже говорилось, небезызвестные, уважаемые среди меня (и не только меня) авторы МП вдруг решили из развлекушек чисто по фану сделать издавабельные романы, и я за них очень болею в этом деле. Помочь особо не могу, разве что отзывами, что и делаю.

Про рыцарей, русалок и тритонов я уже рассказывал, а теперь у нас чугайстры, ведьмы и призрачный цимбалист: отзыв на роман Марины Комаровой «Практика на Лысой горе».   (Марина Комарова – это наша Сова, если кто еще не знает, а ссылка на другой ресурс, потому что в МП этого романа в общем доступе нет).

Итак.

«Практика на Лысой горе» — это юмористическая сказка в стиле городского фэнтези, где колдовской народ преспокойно обитает в современном нам мире. В центре повествования Полтавский национальный университет магии с его преподавателями и студентами – «маг.академия», немного напоминающая о Хогвардсе (преимущественно своей параллельностью обычному миру, составом организаторов и распределением дара у студентов). Однако же эта история выгодно отличается от западных тем, что она – наша родненькая, взывающая к ощущениям раннего детства и генетической памяти, помогающая почувствовать свои родовые, культурные корни.

Сюжет рассказывать не буду, да и вообще о сюжете скажу позже, сначала – персонажи. Персонажи, герои – это вообще самая сильная, сторона этого произведения, самобытная, не побоюсь этого слова, мощная, удавшаяся на все сто. Марина вообще хорошо умеет работать с фольклорным материалом, чувствовать и передавать дух народа, и «Практика…» — не исключение. Тут у нас сразу и этника, и постмодернизм. Есть личности, чуть не напрямую отсылающие к гоголевским сказкам: ректор университета Вий-Совяцкий, чуть приподнятые веки которого повергают в ужас и студентов, и преподавателей, да вообще кого угодно; соблазнительная ведьма Солоха Кандыба, зазноба чуть ли не всех древних колдунов; заполошная секретарша Хвеся Языката; наглец-миляга Бесенька, который то ли любимая зверушка, то ли пекельное чудище, а может вовсе живой магический оберег. Даже сам Николай Васильевич тенью присутствует в коридорах и аудиториях университета… А другие персонажи, вроде Олега Вещева, Рудольфа Железного или злыдня Вовка, скорее похожи на булгаковских Коровьева с Бегемотом: такие же карикатурные снаружи и жутко могущественные внутри. Некоторые – вроде чугайстра и цимбалиста – запредельно пафосны и мистичны во всех своих ипостасях. (Если повернуть во мрак и ужас, можно сделать хорошую такую мрачную сказку, для этого уже все есть: и красота, и инфернальность.) А девушки – Динка, Татьяна, Орыся — они просто живые, их потрогать хочется, и этим все сказано.

И никак нельзя обойти вниманием городовых. Херсон и Стольный – это просто находка. Не знаю, откуда взяла эти образы Марина, что ее натолкнуло и побудило, но я таких не встречал. Их бы побольше.

А еще есть нечисть западная… и вот те раз! Опять из старой Европы славянам одни проблемы. А я-то по наивности считал их венцом просвещения, и даже в своем романе всячески за них заступаюсь, властолюбцев и задавак несчастных… тьфу на них совсем! Три раза! Через левое плечо!!!

И это все было о хорошем. Но нельзя же только о хорошем, правда? Теперь будет о плохом.

И опять спойлеры!

А о плохом – это, увы, сюжет. Нет, я не скажу, что сюжет вообще плох, по задумке вполне годный. Но по исполнению он не простроен, а оттого есть места провисающие, есть непонятные и есть такие, которые выскакивают роялями, хотя по идее не должны.

Примеры непонятности и провисания:

Поездка Саши в Херсон. Может, я чего проглядел, но не уловил. С чего это она вдруг решила, что ей надо именно в Херсон, именно к Железному, и именно срочно? Не понял я и того, есть ли связь с тем, что Дина из Херсона? По большому счету не понял, что такого интересного сказал Саше Рудольф, и поняла ли она его сама.

Второй предмет непоняток – это сватовство Григория к Динке и последующее умыкание. Это было зачем? Ради того, чтобы подготовить ее в хранительницы? Или к ритуалу инициации? И что из этого чугайстр знал и имел ввиду сразу, а что потом придумалось? И почему непременно надо было все это делать это тайно от Богдана и Андрея, провоцируя их на конфликт?

И почему он впрягся за чужую девчонку, но не защитил воспитанника? Прошляпил? Или просто счел, что тот сам управится?

А самый такой на мой вкус большой рояль с провисанием сразу – это явление баньши в финале. Тут, наверное, надо сказать, в чем я вижу разницу между интригой и роялем.

Интрига – это когда персонажи не знают многого, а читатель знает больше и еще о большем догадывается и переживает, догадаются ли персонажи. А скрытым остается только самая малая, но самая существенная часть. И тут мастерство автора проявляется в том, чтобы именно эту главную малость выделить и прикрыть не более необходимого, но не менее достаточного.

А рояль – это когда все-все, и читатели, и персонажи, думают одно, а автор подразумевает ровно другое, и в самый кульминационный момент круто поворачивает сюжет так, что никто бы и не догадался, причем читатель не видит логических связок этого поворота.

Тут логических связок для именно такой кульминации как раз не видно — кто бы мог подумать, что все завяжется на баньши, которых по тексту едва упомянули пару раз, да и то больше в качестве экзотического анекдота? Ведь все подозрения у всех и всегда крутились только вокруг злыдней, а союзником если и можно было кого-то заподозрить, то разве что Багрищенко.

Все связки и авторские идейные коллизии выдаются потом, в последней главе пространной лекцией, когда все герои сидят кружочком и внезапно откровенничают на тему кто, как и зачем кого предал, обманул и подсидел… а надо все это в сюжет! И не горкой враз, а ровным слоем по всему роману.

Но я знаю, у Марины это только черновик и предстоит еще правка. И, мне кажется, ничего уж совсем критичного в построении сюжета нет, все можно исправить во время редактуры. Не скажу, что это совсем простенько, но если подумать – реально. Поэтому искренне желаю автору удачи и с этим романом, юмористическим, и – главное – с мрачной мистикой на будущее. Мрачную мистику я больше уважаю, чего уж.