Отчет по стихам - вы мне, а я вам

Прозрачен свет. Изменчив путь.

Дожди — спасенье от потерь.

Под стук копыт: «Когда-нибудь...»

Но в шуме ветра: «Не теперь».

Закрыть глаза — а что за мглой?

Крик чаек, море, пенный вал,

И добрый сон и выбор злой:

Не знал, не верил, не желал.

Но как легко — идти дождем,

Плескать волной, дрожать листвой,

Быть ветром или кораблем,

Быть кем угодно. А собой?

И так, и в том, что не сбылось,

Скользнуло краем — и за край…

Но истина с надеждой врозь:

«Не жди, не помни, не желай».

Открыть глаза. Щека мокра.

Всего лишь дождь — всего лишь путь…

Но щебет птиц, но запах трав —

Сейчас, а не когда нибудь

Пить жадно словно в первый раз,

И забывать, и вспоминать…

И пусть другое — не сейчас:

Не быть, не верить, не желать.

Усталые смежу веки,

Под гомон слепящего дня.

Спрошу те моря и реки,

Текущие сквозь меня:

Сгорим ли в огне войны мы,

За грех сыновей и отцов?

За дел наших злые вины,

За вины сказанных слов?

Сломленных нас падших

Безликий, благослови.

Живущих в огне, сгоравших,

Несущих огонь в крови.

Не выстоять против силы,

Победы не обрести.

Под пеплом войны — могилы,

Нам не суждено спастись.

Сотрется память, исчезнет.

Ты будешь совсем забыт.

И эхо древнейших песен

В сердцах уже не звучит.

Где льдины кроваво алеют

Сердце твое скрыто льдом.

Но тот, кто его отогреет,

От коварства умрет потом.

За это нам нет прощенья,

Спасенья за это нет.

По одному в забвенье

Уходим. Но тлеет свет

Надежды: придут другие,

Лучше нас, почивших во мгле,

На пепле построят мир и

Подарят покой земле.

А когда всё уходит, останется, в самом деле

Одиночество внешнее, внутреннее «быть может».

Не по мерке душа колыхается в новом теле,

Время, мелкий зверек, боль твою до костей изгложет.

Но пока ещё здесь, в отгороженной степью были,

Чьи-то чувства наполнят, а собственный гнев — напоит.

Что без привкуса — помним, иное уже забыли.

А бежать о себя и его — слишком много стоит.

От прошлого не продохнуть.

Закрыта дверь, но ясен путь,

И можно время потянуть,

Но толку мало.

Когда-то… просто не сейчас —

Не важно, усмирил иль спас,

И то, и то — легко, на раз —

уже бывало.

Ты тот кто есть, и то, кем был,

Менялся, но не изменил,

Боялся больше чем любил?

А кто — не больше?

Но всё уже, и все — пока,

Хоть ты не знаешь, чем и как

Заткнуть остатки сквозняка,

Что звался «прошлым».

Люди и вещи,

что может быть проще?

Долг — словно клещи,

Утварь не ропщет.

Лезвие взгляда,

Лезвие чувства.

Быть тем, что надо —

Это искусство.

***

От полной ненависти до слегка любви —

Слова приказа.

И можно подчиняя, в сеть ловить,

Легко и сразу,

А можно презирать на все в ответ —

Не остановишь.

Чудовища опять ведут на свет

Других чудовищ.

Катастрофа — приличный шанс

оказаться от бед вдалеке,

Рваной жизни большой кусок

на чужие плечи сложить.

Только новое, приходя,

говорит на своем языке

И порой может даже убить —

но само очень хочет жить.

Власть одному, другому работа,

Из волчьих морд вылепливать лица.

Мир переходит в войну в два счета,

Внутри всегда злобный зверь таится.

Но пусть тебя разорвет на части,

Желанье скрой, что остро до боли.

Быть отпущенным — это счастье,

Еще бы себя отпустить был волен.

Небо смотрит с укоризной,

Дождь холодный в спину бьет.

У Судьбы моей капризной

Не ведется бедам счет.

Толку нет рыдать и злиться,

Хочешь-нет — живи таким.

Непутевым мог родиться,

Да родился путевым.

Ветер бешеный, колючий —

Не спастись и не спасти.

Что-то хуже, где-то лучше,

В чем-то может повезти.

Но усталый злой бродяга

Спорит так с Судьбой своей:

Три шага, еще полшага,

Может, там конец путей.

Будешь в пекле или в песне,

Будешь в доме и в тепле…

Не умри, а вдруг воскреснешь

И опять брести во мгле?

Грязи вечная короста,

Заскорузлая душа…

Путевым быть очень просто —

Шаг за шагом, шаг — за шаг.

Шаг за шагом, взгляд за взглядом, терпеливо, осторожно,

Словно первое знакомство и последнее «прости»…

Время тонкой нитью рвется — не связать узлом надежным,

Как же, как же ношу эту и поднять, и донести?

Кем-то были, кем-то стали, в чем-то добрые и злые,

Опьяненные вином ли, позабыв ли о вине…

Осень в нас и память с нами, жаль, что мы теперь другие,

И границы под замками, и сердца в стальной броне.

Одиноко, гордо, рядом — опереться бы устало,

Только шаг — и отступленье, близость сменит пустота…

Хорошо, что было, было, только жаль, что очень мало,

Жаль, что осень — просто осень, и не та, не та, не та…

Рассветы, закаты, сезонов и дней хоровод…

Моя королева, певца вы за дерзость простите!

Нет меда прекрасней, чем темный из вереска мед,

Нет жажды желаннее той, что лишь вы утолите.

Закаты, рассветы, и звезд полуночных огни…

Как мало же нужно, чтоб пламенем вспыхнула искра!

Пусть вырос терновник, ах, к вереску преданно близко,

Но порознь им оставаться в дубовой тени.

Дожди, звездопады, желаний и чувств мишура —

Все так скоротечно, а время со всеми сурово.

Наверное, вереск не помнит, что было вчера,

Наверное дуб не узнает той сказки ни слова.

Дожди, звездопады — с небес леденящих, слепых…

А в мире холодном терновнику что остается?

Собой оставаться, без жалости жечь колоться,

Пусть часто и больно в себя он вонзает шипы.

И полдень, и полночь — не время, а слово и взгляд.

Возможность узнать, что скрывалось за многими «или».

Ах, дуб тот и вереск о чем меж собой говорят?

Терновник и вереск о том ли и так говорили?

И полночь и полдень как нити вплетаются в стих,

Узлами затянуто все, что и храбрый не скажет.

Терновник, и вереск, и дуб — кто же первый развяжет

И что после этого станет с одним из троих?..

Где-то не так близко,

Небо с водой в ссоре,

Днища судов склизки —

Смоет всю грязь море…

Где-то душа воет…

Просит еще ветра.

Чаща и я — двое,

Мы на краю света.