Свет и ветер, запах моря и хвои, блики солнца на речных волнах, лесные тропинки и воздушные корабли — полотно «Маяка ветров» сплетено из множества ярких нитей. Пространство повести очень живое и цельное — и, что важнее, всё, что окружает героев, продолжается и в повседневных мелочах, в их душах, историях. Историях очень личных, доверительных, и одновременно приоткрывающих панораму огромного мира. Вообще, то, как прописан мир, заслуживает отдельного упоминания — к этому я ещё вернусь позже. Но начану, наверное, с того, чьими глазами мы видим этот мир впервые, с того, перед кем этот мир распахивается всё шире с каждой главой.
Криджи, тихий мечтательный мальчик с удивительно светлой душой и пытливым умом, любознательный и внимательный. Обретение им имени и судьбы становится первой искрой этой истории, истоком течения, что свяжет в будущем множество событий — простых и глобальных. Даже с поверхностной точки зрения — не касаясь шаманских практик и сверхъестественных мотивов — очень интересно, достоверно и трогательно выписан его психологический портрет, взаимоотношения с сёстрами и отцом, тоска по матери, то, как откликаются особенности его семьи, личной истории в дальнейшем.
Судьба, которую определяют для Криджи в племени, направляет течение всей книги — сперва лёгкими волнами, затем поднимаясь и разливаясь выше и выше. Криджи становится Чету, хранителем памяти — по сути, он связан с коллективным бессознательным своего народа. У Криджи есть наставница, есть то, что он старается увидеть сам — но по сути его способность сложнее и глубже. Это очень мощная и разноплановая линия, прочувствовав её в самом начале, очень круто прослеживать каждую нить, эхо видений в реальности — или, точнее, те краеугольные камни, что стали источником этого эха. Естественная, очень понятная и тёплая слитность пространства снов, памяти народа, мечтаний и яви — удивительное свойство как восприятия Криджи, так и его линии повествования в целом.
Несмотря на то, что внешне характер Криджи может казаться созерцательным, мягким, он отличается особенной внутренней силой. Не той, что проявляется бурным подростковым бунтом, а той, которая позволяет не отступать от своего пути, мировоззрения, выбора — несмотря ни на что. Своим решением Криджи разрушает давний союз между городом и лесным племенем — но не сомневается в этом решении. На подобное способны только личности с очень сильным внутренним стержнем — как и на то, чтобы не озлобиться, не потерять веру в людей после предательства, сохранить тот взгляд на мир, который считаешь верным.
Путь Криджи очень интересный и сложный в разных аспектах, об этом можно говорить очень долго. Хочу отметить очень тронувший меня момент: то, как в самом конце ему удаётся вспомнить маму. Это очень сильный эпизод — часто сверхъестественные способности уводят героев в пространства высших сфер, и такой искренний, правдивый эпизод, как итог путешествия внешнего и внутреннего — очень сильная нота книги.
Если линия Криджи видится мне центральным течением книги, то линия Йи-Джен придаёт этому течению новый импульс и силу. Их истории неразделимы, но и сама по себе Йи-Джен — очень интересный персонаж(моя любимица, если честно)). Независимая, немного ершистая, очень находчивая — и обладающая невероятной стойкостью. Семья Йи-Джен — авторитарный дедушка, глава семейства, и совершенно инфантильная Милин, не только неспособная оградить дочь от враждебности окружающих, но словно и вовсе не замечающая их. Взаимоотношения Йи-Джен с семьёй выписаны очень правдиво и ёмко, как влияние этих отношений на характер, его развитие и финальный выбор. Выбор очень непростой, но, на мой взгляд, совершенно верный.
Вообще, как и в случае истории Чету, вопрос, перед которым Йи-Джен оказывается в итоге, характерен скорей для реалистичной психологической истории, чем для фэнтези или сказки, т.к. это вопрос, с которым очень многие сталкиваются и в жизни. Йи-Джен грозит страшный ритуал, который изменит её сущность, не позволит повзрослеть, жить собственной жизнью. На первый взгляд — совершенно фэнтезийный штрих. Но если вдуматься — так ли редко дети, да и люди в целом, отказываются от собственной судьбы под давлением окружающих? Так ли редко — даже близкими — ценится то, насколько человек удобен, а не то, насколько он остаётся самим собой? Кстати, очень вероятно что именно в этом отчасти причина того, что характер и восприятие Милин стали такими, какими мы их видим в повести — над ней не проводили никаких ритуалов, но по сути она так и не смогла ни повзрослеть, ни даже научиться видеть правду. Вообще, этой линией повести затронут сложный вопрос, о котором можно рассуждать долго и пространно — и если проблема ксенофобии отходит на второй план, стоит ребятам покинуть город, то вопрос собственной идентичности, жизненного пути сопровождает Йи-Джен до последних страниц.
Вопрос поиска своего места в жизни и пути к нему так или иначе представлен в судьбах всех центральных героев повести. Третья линия — линия Титэи, жрицы моря. Её история вступает в тот момент, когда течение, импульс запущенные Йи-Джен и Чету, соприкасаются с горизонтом, с прошлым и будущим. История стихийная, в чём-то наиболее философская, но тоже по-человечески очень понятная. Образ Титэи чарующий, светлый и одинокий — как океан. С самой первой главы, где она появляется, мы видим удивительный, даже в чём-то парадоксальный срез её жизни: девушка, у которой мир забрал самых близких людей, остаётся этому миру открыта, остаётся верна стихии, которой с детства решила посвятить свою душу. Вместе с тем её сопровождает тоска по близким, шёпот воспоминаний, словно шелест волн, не оставляет Титэю ни в морском храме, ни среди оживлённой ярмарки, ни когда её подхватывает общий танец. Этот конфликт живого человеческого сердца и огромного мира в повести обретает экзистенциальное, по сути, звучание, с пиковой точкой в момент столкновения со служителем Брата ночи. В этом столкновении нет частых для фэнтези спецэффектов и файерболов, но происходит гораздо более важная битва — битва мировоззрений. Весь окружающий мир, море, ветер, небо — это огромная живая сила. Но одушевлённая эта сила или бездумная, равнодушная к людям, их мечтам и горестям? Мне кажется, таким вопросом задавались многие, и путь героев «Маяка ветров», в котором важны и случайный совет и подарок, и давняя катастрофа обретает новый смысл, отвечает на этот вопрос. Именно это наиболее впечатлило меня в образе здешнего мира — звучание его невидимых связей, его отзывчивость, динамичность, созвучная путешествию и характерам героев — каждый шаг отзывается в снах и в яви, словно круги разбегаются по воде, словно невидимые послания летят от маяка к маяку. Но при этом самым главным остаются именно решения конкретных людей, выбор и поступки каждого из них.
О героях, как центральных, так и второстепенных, можно говорить долго — настолько здорово они показаны, настолько живые это личности. Объём повести небольшой, но при этом каждый персонаж запоминается, за каждым чувствуется история, о которой интересно поразмышлять. В этом плане — баланса показанного и оставленного за кадром — конечно, наиболее интересен образ Риэ. Очень своеобразный персонаж, он сопровождает Криджи и Йи-Джен довольно долго, но при этом каждый добавленный штрих раскрывает в его личности что-то новое — и вскоре подбрасывает новую загадку. Мне такая многослойность показалась очень интригующей и живой — как и в целом проработка характеров, очень разных, но при этом показанных… я бы сказал, с большим пониманием. В повести, по сути, нет отрицательных героев, как нет их и в жизни — каждый, как в жизни, следует собственным убеждениям, и вполне можно проследить, почему каждый из героев считает именно эти убеждения верными.
Для меня эта жизненность, объёмная прорисованность мира, отрадное отсутствие саспенса ради саспенса, которым грешат многие подростковые(и не только) истории, ставит под сомнение принадлежность повести к жанру сказки. История, несмотря на очень многопланово и тонко прописанные мистические мотивы, совершенно реалистичная, приключения, трудности и вопросы, с которыми сталкиваются герои, тоже такие, с какими можно столкнуться в жизни. История не выходит на сказочный уровень спасения мира, даже зловредный культ экзистенциалистов служителей Брата ночи никто не отправляется искоренять — по-моему сказочные герои непременно бы так поступили. Но, с другой стороны, здесь есть то, что для сказки крайне важно: очень силён символический пласт, образы повести очень многозначны. Даже самые простые из них, самые заметные — маяка, океана, покинутого и обретённого дома — показаны с новой стороны. В повести это образы вечные — и очень личные, близкие сердцу.
Что ещё сказать?
От всей души благодарю автора. Это было прекрасное путешествие.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.