Арцишевская Анастасия. Рецензия на роман Киры Гофер "Постарайся не ходить"

Каждый писатель некогда был читателем. И позволю себе предположить – читателем хорошим и благодарным. Многие из нас читали книги «взахлеб» в дни юности и позже. Кому-то нравились приключения, кому-то фантастика, кто-то уважал военную прозу и так далее. Думаю не найду возражений, если скажу, что собственные рукописи заставляют несколько по иному смотреть на книги коллег. Лично у меня всякий раз, когда я беру в руки чужую книгу, мелькает мысль, а понравится ли, сможет ли увлечь настолько, чтобы вот как тогда в детстве зачитываться допоздна, забывая дела и заботы? К счастью, мне везет. Причем везет в последнее время часто и основательно.

С благодарностью скажу несколько слов об одной из книг, которую я ждала с того момента, как автор поставил точку в предыдущей.

________________________

Роман «Постарайся не ходить», несмотря на то, что хронологически описывает события, предваряющие, а в конце идущие параллельно тем, которые были в повести «По осколкам», является самостоятельным произведением, хотя у тех, кто читал упомянутую повесть, радости от прочтения будет несомненно больше, поскольку многие кусочки мозаики встанут на свои места, и в итоге два произведения сплетутся так гармонично и красиво, что уже ради этого стоило ждать «приквел».

Роман имеет несколько сюжетных ответвлений, благодаря которым история выходит многогранной и в то же время цельной. Автору удалось вместить в небольшое по объему произведение поистине эпичный размах (и сюжетно и по времени, поскольку основные персонажи живут в разы дольше, чем большинство второстепенных) и показать пути развития цивилизации в различных условиях. Ведь какая теорема достоверна без доказательств? И доказательства, разумеется, будут.

По собственной традиции, которой стараюсь придерживаться в каждой рецензии, сюжет, я пересказывать не стану, поэтому пройдусь по героям и той теореме, которую мне удалось увидеть.

Я долго присматривалась к обозначенным в романе идеям и проблемам, раза три стирала написанное (а может и больше) и выбрала все-таки одну мысль, от которой смогу удобно оттолкнуться, чтобы рассмотреть прочие. Дам ее цитатой:

«— Сколько живу, сколько хожу, сколько слушаю — вижу, что надо искать то, что всех объединит. Но что это? — спрашивала она уже у потолка, улегшись на пол у очага. — Кто-то решит, что любовь… Да, было бы романтично, если бы влюбились и поженились городской с равнинной. Тогда все стали бы родственниками и перестали драть с соседа по две шкуры… Но нет… Другие скажут, что объединить, сплотить всех могла бы вера. Но тогда она должна быть новая, невиданная, чтобы, как все невиданное, увлечь и захватить нас. Однако мы крепко держимся за точные знания о мире. Новая вера в них не пролезет.

….— Вот и выходит, что единственное общее для всех — это информация. А те, кто все объединит, — это те, кто несет информацию, кто ее распространяет. Лишь они проложат мосты между городом, равнинами и поселками.

Провал».

Итак, любовь, вера\доверие и информация\разум. Универсальные ключи, которые приходят на ум, когда заходит речь о взаимоотношениях между людьми внутри социума или его ячейки – семьи. А теперь, на примере героев рассмотрим все три ключика и посмотрим, как их понимают люди и к чему приводит это понимание в масштабах цивилизации, а так же попытаюсь найти причину, по которой один из основных героев романа обозначает их ложность одни емким словом: «провал». Но прежде пара слов о мире.

Мир, описанный в романе, некогда был единой, замкнутой вокруг звезды сферой. Часть людей жили внутри сферы в свете Малой Звезды, часть – с внешней стороны, в свете Большой. Народ, населяющий сферу, обладал глубокими знаниями о реальности и умениями, превосходящими возможности обычного человека. Общество расколотого делилось согласно этим знаниями и дарованиям и состояло из Основателей, Мастеров и Странников. Все эти градации внутри себя делились на более конкретные и узкие, в зависимости от сути конкретной личности. Каждый человек таким образом выполнял роль, которая была ему наиболее близка.

Коротко пройдусь по основным градациям:

«Странники были народом, близким по духу к Мастерам — любили работать с материей. Собирая мир в целое, именно Странники перемещали части древних планет к Малой звезде, именно они создали связи-дороги между миллионами пирамид и тропки между внутренней и внешней сторонами сферы, именно они замкнули в мировой сфере кольцо из тиорита. А потом попрощались и ушли к Большой звезде на оставшемся от стройки астероиде. Лишь некоторые Странники, из смешанных семей, остались, но ни одного не нашли после разрушения мира. Или, как сейчас говорят, «после Падения Купола».

Сейчас уже нет сферы, пирамиды безжизненны и недоступны, но до сих пор созданные Странниками связи-дороги удерживают осколки вместе, не давая разлететься. Именно этими дорогами теперь ходят жители Первого».

От странников в истории мира Осколков осталась только короткая сказка, по которой дети ставили представление, даже не догадываясь, что сохраняют последние крохи, исчезающей под гнетом забвения правды: «однажды сто котов построили огромную лодку и поплыли на ней туда, куда указывали их носы. История была очень смешной, потому что коты вертелись в лодке, носы их указывали каждый вдох в новую сторону, и каждый громче соседа кричал, что им надо плыть туда!.. В конце концов, им надоело метаться по озеру, и они принялись выпрыгивать на разноцветные островки, встречающиеся по пути».

Мастера (среди которых особо выделялись еще Подмастерья) и Основатели. Я опишу их вместе, поскольку в своей деятельности они очень друг друга взаимодополняли.

«Он — Подмастерье! Его не сломать падением. Мастера, те вообще собой скалу пробить могут, и ничего, только царапины!»

«Когда мир был целым, Основатели собирали там свет звезды и делились энергией с внешней стороной»

«Смотришь на Основателей… … И сразу видно, что для них голова — самое сильное. Смотришь на Мастеров… …И опять же, сразу понятно, что их руки — их мощь...»

«Вдохновенно и с улыбкой Двин пустилась в рассказ о подробностях превращения травы в ароматное жаркое совместными усилиями Основателя, собирающего свет, и Мастера, способного из одной органики сделать другую при должной подпитке энергией. Подробностей было много, особенно о прожарке мяса. Эар даже устал удивляться. В его время несъедобное в еду превращали нечасто и без вкусовых изысков: нарвал травы или листьев столько, чтобы не повредить набор, подтянул свет Малой звезды — дальше уже дело Мастера».

На этом, пожалуй, по миру можно закончить, чтобы не спойлерить, но мне еще хочется сказать о стиле, слоге и авторской изюминке. Да-да, не в конце, а именно здесь. Итак, не смотря на то, что идеи про сферу могли мелькать где-то на просторах необъятной вселенной, мир Осколков настолько оригинален, что в него веришь. И эту живость ему прежде всего придает авторский язык – смелый, полный находок и в то же время отточенный и лишенный излишеств. Многие названия и фразы из романа хочется запомнить и цитировать, но я не стану приводить их, чтобы во-первых не испортить удовольствия читателям, которые их могут оценить, а во-вторых, поскольку выбрать мне сложно, пришлось бы раздуть рецензию до размеров небольшой повести, что тоже не очень хорошо. Потому я лучше перейду к героям, идеям и выводам.

Как уже было сказано выше, повествование романа – многофокальное и даже, я бы сказала, многоуровневое — с уклоном в сторону Всевидящего автора. Второстепенные герои играют наравне с героями первого плана, их судьбы, их выбор, их лица, их слова – все является доказательством той или иной теории. Но раз уж я взяла одну тему, то постараюсь ее и раскрыть.

Советник Боон появляется с первой главы романа:

«Сейчас Боон сидел в своем кабинете, отделанном агрессивно-красными панелями. Это было единственное место во всем Векторе с неприветливой обстановкой и с резким на суждения хозяином. …Когда Малая звезда светила ярко и ее лучи сквозь огромные окна заливали кабинет Боона, то стены превращались для посетителей в кошмар. Огненные блики с полированных панелей бросались на вошедшего, напрягали, путали».

Классический прием, когда через обстановку дается внутренний портрет героя прежде, чем он сам выходит на сцену. Близкое знакомство с персонажем хорошо это подтверждает.

Боон – человек, который из лучших побуждений делает худшее, что можно сделать, имея власть. Являясь Мастером, чье призвание – делать, он берется за дело Основателя – указывать направление и в итоге вместо мостов строит стены. Боон консерватор, пытающийся быть революционером, он признает статику и потому его пугает и прошлое, и будущее, а настоящее ему отыскать не получается, потому что без прошлого и будущего его попросту нет, оно иллюзорно. Боон из тех людей, про которых говорят: «своя хата с краю, ничего не знаю». При этом он полагает, что его мнение является единственно верным.

Оправдываясь общей пользой, он не продумывает даже близкие последствия собственных решений, как капитан, предпочитающий бросить якорь и никуда не плыть, чтобы сохранить корабль, потому как море – опасно. Только якорь, к сожалению, бросается не у причала, а посреди открытого моря.

«Никогда не ожидал, что ты начнешь спорить со своей природой, Боон. Ты — Мастер. Ты — Советник. Зачем ты рвешься в Проводники? Это же не твое», — говорит ему Основатель Эар.

«Место должно сочетаться с находящимся в нем» — заключает тот же герой. Та на которую замахивается Боон, как я уже сказала выше, не принадлежит ему. Будучи Мастером, он не может указывать путь как Основатель. Беря на себя на функции Основателя и обосновывая это тем, что в нем тоже есть кровь Основателей, Боон в итоге получает власть в свои руки и направляет историю по единолично определенному пути: пути забвения прошлого. Делает «ход темный, как обман, и обманчивый, как темнота». Его «мысли соответствуют разрозненному миру».

В своем заблуждение и тщетных попытках найти верное решение в неверном уравнении, Боон доходит до крайности и пытается за чужой счет, за счет друга – Основателя Эара, сохранить исчезающие силы и знания предков, утвердить свою власть. Он терпит неудачу. Путь Боона тоже заканчивается забвением. Власть и масштаб, которых он так жаждал, «ломают» ему спину. Он становится никому не нужен, превращается в гусеницу, так и не ставшую бабочкой. Кстати в начале романа, когда события только-только завязываются, образ красной гусеницы, упавшей на макушку Эара, как бы предсказывают читателю роль этого персонажа.

«Красная гусеница, словно бы сбитая ее возмущенным голосом, упала на макушку Проводника. Двин вздрогнула.

Проводник Эар посмотрел на Двин с усталостью, как на провинившуюся внучку:

— Мастер-Творец, через сколько поворотов начнется Большой Перевод?

— Через тридцать, — буркнула Двин.

Гусеница, будто сраженная упоминанием о готовящемся Переводе, свалилась с седой макушки на плечо, потом, не сумев зацепиться за гладкую ткань янтарного мундира, скользнула по рукаву и, упав, исчезла в траве».

Боон – герой, который не просто не ищет объединения, целостности, а напротив способствует разобщению. Благодаря ему исчезает понятие любви, остаются брак по расчету, чтобы сила сохранялась внутри семьи. Он и сам любить не умеет, потому что любовь кажется ему чем-то мелким. Исчезает информация – он стирает память о Странниках, потому что без памяти легче управлять народом. Есть ли у него вера? Да, есть. Себе, но не в себя, потому как будь иначе, он не стал бы прятать голову в песок и бежать от прошлого, решая за всех, что лучше начать с чистого листа, нежели исправлять собственные ошибки.

Противоположностью Боона выступает Эар – Проводник, Основатель. Причем к концу романа он остается последним Проводником. Он — осколок прошлого, в котором еще жива тяга к былому единству, к порядку и гармонии. Это старый, умудренный и рассудительный человек, умеющий видеть самую суть. В диалоге с Бооном видны его стремления и мотивы:

«Тебе кажется, что Проводник — это тот, кто указывает, и все потом идут по его указке. Тебя привлекает сам пост, сам статус. Власть, трепет подчиненных, зависящих от твоего слова… Но существует довесок — ответственность. Не за себя, не за ближнего. За всех и за все. За все, что сделал и что не сделал. За все, что сделал не ты, но кто-то по твоей указке. За большой мир мы тоже несем ответственность. И всегда несли. Мы построили эту сферу…

— Ты забыл важный момент: разрушили ее тоже мы, — вставил Боон.

— Неизвестно, кто ее разрушил. Но если она разлетелась из-за нас, исправить все должны тоже мы. Ответственность за наш мир была, есть и будет на нас. Если так случилось, что мир закапризничал, что стал нас отталкивать, то и капризы его на нашей ответственности. Он и мы сцеплены, связь не разорвешь, что ни думай. Да, на осколках слабеют, мы знаем о депопуляции и новых болезнях, уже почти некого забирать на обучение — но это наш народ. Да, за последний оборот пятьдесят осколков закрылись, на двадцати трех угасает жизнь — но это наши земли. Когда-то все они были планетами нашей системы. Все — наше. Нельзя отказаться от своего из-за первого же знака, который неверно истолкован»

Ответственность Эар проявляет не только на словах. Он не забывает о юноше-подмастерье, которого направляет на один из осколков. Даже не имея возможности самостоятельно вернуть его обратно, он пытается снова и снова, проявляет настойчивость, не оставляет надежды. Сила его заботы такова, что даже после смерти вселенная принимает его желание. К смерти он раскрывается как человек и находит то, что является основополагающим для того, чтобы вернуть целостность как миру, так и всем, кто в нем живет. Я бы даже сказала, что Эар проявляет под конец практически христианское смирение, и потому становится свободен. Любовь, проявленная вера\доверие к чему-то высшему, знания о мире – все это ложится на нужную основу, на свободу выбора. И является тем самым нужным ключиком, открывающим дверь к надежде, потому что:

«За свободой дела придет свобода мысли. А свобода — это наша надежда».

«— Да, я из народа внутренней стороны, но потому о свободе знаю больше. И сейчас лишь я свободен. Свободен в выборе. Плевал я на твои уговоры. Ничего тебе не отдам — ни выдоха, ни силы, ни капли крови. Большой мир отнял у меня сына, невестку, внучка не вернулась. Но я доверяю ему — пусть заберет меня и направит куда захочет. Ни ты, ни я не будем решать. Тебе не доверяю, себе тоже. Ни ты… Ни я… Пусть мир сам… пусть сам…»

Третий персонаж, о котором бы я хотела поговорить – это Морио.

«Тот открыл было рот, но вопроса задать не решился, вздохнул смущенно, как-то совсем по-детски, и принялся крутить длинный тонкий волос. Он наматывал его на пальцы с криво обрезанными ногтями, иногда аккуратно натягивал, порой неловко упускал кончики, тер ладонями, при этом краснея и сопя».

Морио – Подмастерье, которого Эар посылает на один из осколков, чтобы тот помог его жителям. Робкий юноша, вечно не уверенный в себе, молчаливый вследствие частичной немоты, он оказывается среди незнакомой обстановки и людей, не желающих ни его помощи, ни даже его присутствия. Он не мыслит себя без работы, без деятельности. Их отсутствие для него – губительно, а применить свои способности и знания – юноша не может, и настоять на своем не хватает духа. Тут и характер, тут и возраст, и физический изъян. Сказали старшие: сиди тут, Морио и сидит, ждет возможности исполнить поручение. В романе этот персонаж проходит все этапы взросления, мы видим прожитую им жизнь, изменения в характере, в восприятии мира и своего места в мире. Несмотря на неуверенность, Морио не боится идти вперед, что-то делать, когда это возможно. Но проявлять инициативу ему тяжеловато, потому что это не его роль. Он пока не соответствует месту, но не застывает в своем развитие, пытается созидать, а не сохранять ценой уничтожения, как Боон. «Значит, постараюсь быть здесь полезен…», — делает вывод герой и начинает свой самостоятельный путь.

«Еще тысячу раз он взвоет от одиночества и тоски, еще десятки тысяч мыслей и страхов будут терзать его ум. И несчетное количество раз на брошенные в небо просьбы «не оставляйте меня, возвращайтесь», он получит в ответ лишь смену дней и ночей.

Все это будет, прежде чем однажды он поймет, что уже шестой раз 36-ой осколок должен был показаться над краем (а значит, минуло уже почти полсотни оборотов), и прежде чем с ним в домике на горе, вместо умерших от старости муравьев, поселится осознание-заноза: «Никто. Не придет. Смирись»».

Тема смирения и принятия того, что дает жизнь с деятельным участием в тех условиях, в которые поставлен – это путь к той внутренней свободе, к которой приходит к концу жизни Эар.

«А когда переселился с Кионта в Серый Край, когда построил себе новый дом, а в доме провел линию доставки, какую помнил в кабинете Эара, — тогда понял, что они для него всегда значили безгранично много, что всегда оставались с ним, поддерживали и выслушивали, помогали, подсказывали, и никто его на самом деле не бросал. Бесцеремонная Имай, строгая Двин и задумчивый Эар — он был благодарен им, что оказался там, где оказался…»

Из овечки Морио превращается в пастуха, становится чем-то вроде пророка и в итоге перерастет место, на которое был поставлен. И не только он, перерастают те, которых он с помощью полученной от Эара знаний, сумел заставить думать, снова стать Мастерами. Все они, сами того не зная, уже готовы сделать следующий шаг.

«Если бы он задержался и приподнял заслонку на глазах, если бы проследил за взметнувшимся рядом с фонтаном столбом песка, то заметил бы высоко в голубизне, как Тиоритовое Кольцо в этот момент встало линией, похожей на золотую нить-улыбку. Заметил бы, как небо смеется над ним, глупым, потому что знает то, чего Морио не знает, хоть он и живет в самом престижном квартале, в самом верхнем доме осколка, и выше него только космос.

Уже завтра для О-Моора Сияющего все изменится, а планы Герса и НЖ-сообщества не исполнятся, потому что про них забудут начисто».

Теперь по сценарию полагается подвести итог и сделать вывод. Очень хочется вставить все восторженные смайлики и просто похлопать в ладоши, но я попробую выразить это более литературно. Роман – прекрасен. Нет, не так – он потрясающий. Не все поймут, не каждый оценит, не всякому придется по вкусу, но я как читатель и как коллега – в полном восторге. Кира пишет штучный товар, эксклюзив. Так и хочется закончить словами одной из ее героинь:

«Ее ждали. Ее дождались».