Роман, о котором пойдет речь – это завершающая часть трилогии «Лоза Шерена». Все замечания, которые возникли в процессе чтения, я по традиции освещать не буду – их нужно знать автору, а не почтенной публике.
Итак, приступим.
Вначале немного о мире Абрэйн. Красивое название, правда? Красивое и мрачное, как и его история. Впрочем, обо всем по порядку.
____________________
Абрэйн был создан Единым и им же населен богами, смертными людьми и прочими сущностями от русалок до мелкой нечисти и страшных демонов. Боги условно бессмертные были сильны и жили до тех пор, пока люди верили в них и им поклонялись, нечисть представляла собой «порождения людских ошибок. Их страх, темноту в их сердцах». Интересная концепция, не так ли? Этакая духовно-энергетическая цепочка, центральным звеном которой по сути являются именно люди – и потому они же становятся разменной монетой в игре богов, поскольку во-первых тем хочется жить, а во-вторых… во-вторых просто скучно, ибо заняться им в своем потустороннем мире попросту нечем, кроме как наблюдать за людьми и играть с ними и с друг другом. Можно сказать, что это их единственное развлечение в вечности, и вполне закономерно, когда какие-то боги волей неволей проникаются к тем, от кого зависят.
Абрэйн – издревле разделен на множество стран, из которых самыми упоминаемыми в романе являются: Лария, которая населена оборотнями; Виссавия, где живут маги, почитающие одноименную богиню; Кассия, Самал и Темные земли. В каждой из стран существует свой пантеон богов. Поскольку все действо трилогии разворачивается преимущественно в Кассии, о ней читатель узнает больше, чем о прочих. Пантеон Кассии – самый многочисленный на Абрэйне. Верховным богом кассийцы почитают Радона – единственного в семье сверх существ, кто имеет потомство в лице двенадцати полубогов-полулюдей. На момент повествования, из-за событий, которые читатель узнает посредством легенд и или просто по ходу сюжета, эти полубоги лишены собственных тел и могут присутствовать в мире людей лишь соединяясь в единое целое с Повелителем Кассии и его телохранителями. Как уже сказано выше, телохранители, как и харибы, от рождения предназначены для полубогов в качестве носителей и уклониться от сделанного за них выбора – не могут. В этом лично мне усматривается чисто Сложно? О да, но зато интересно. Джеймс Кэмерон даже близко не стоял со своим аватаром. Однако это еще не все. Внутренне устройство Кассии строго иерархично и зиждется на строгих традициях. Форма правления – монархия. Общественная лестница начинается с Правителя, его наследника и их телохранителей, далее идут арханы – местная знать, чаще всего владеющая магией, за ними рожане, для которых владение магией напротив является проклятием и запрещено, где-то на перилах, не касаясь ступеней висит Темный цех. Есть еще аналог полиции – он тоже висит на перилах. На самой последней ступени находятся изгои и отверженные, к которым относят в том числе ларийских оборотней и преступников, а так же тех несчастных, которые попадают в Дома Забвения – этакие рабские бордели.
Арханы Кассии с младых ногтей имеют при себе личную тень – хариба. Хариб – человек, рожденный в полном созвучии со своим господином и частично имеющий черты его характера и даже внешности. После смерти архана, харибы добровольно уходят из жизни. Точно такой же принцип заложен в отношениях Повелителя и его наследника и их телохранителей. В то же самое время умереть при живом архане\наследнике никто из них не может. Этакий фатализм на всех уровнях бытия, что, кстати, прослеживается и в общей концепции круговорота жизни и смерти как воздаяния или\и перерождения, что характерно для данного мира.
В третьей книге над шахматной доской мы видим всего нескольких богов Кассии, Виссавию, всех их племянников и Рэми. Вообще завершающая часть трилогии целиком и полностью посвящена именно ему. Вокруг него закручиваются все события, о нем говорят, думают, любят, ненавидят и просто беспокоятся все остальные герои всех планов.
Рэми – юноша семнадцати лет, успевший за свою недолгую жизнь пройти столько испытаний, сколько иному старцу не выпадало за век, а потому в его характере присутствует некоторая раздвоенность. С одной стороны он импульсивен, как должно подростку, с другой, в силу врожденной эмпатии, магического дара и жизненного опыта, мудр не по годам. В отличие от остальных носителей полубогов, Рэми принял в себя душу полубога Аши добровольно – из сострадания к последнему. Помимо этого Рэми – оборотень, а еще – Целитель судеб. В общем личность со всех сторон исключительная и удивительная. Посмотрим, как характеризуется этот герой в тексте:
«Он не умеет быть незаметным»
«слишком горд»
«Рэми …умеет наживать себе врагов. Он как стена, которая отделяет нас от смерти».
«Он не умел и не хотел больше убегать. Ни от кого и ни от чего».
«Рэми редко кому открывается»
«Самый одаренный виссавийский целитель, милосердный и открытый миру, ты приютил самого нелюдимого и жестокосердного из двенадцати… и сумел его себе подчинить. Наследник Виссавии...»
«любимое дитя гордой богини»
«явно был орудием богов»
«виссайская богиня наделила своего принца многими талантами. И один из них Кадму не нравился больше других: притягивать к себе безоговорочную, временами непонятную любовь»
«Наследный принц сильной и влиятельной Виссавии, носитель самого сильного из двенадцати, он мог быть непокорным».
Собственно мне к этим описаниям добавить почти нечего, кроме одного: Рэми действительно похож на богиню, которой поклоняется виссавийцы. Он так же горд, свободолюбив, сострадателен и безжалостен, когда речь заходит о том, что он считает правильным. Рэми противоречив как гроза: с одной стороны приносящая благо земле, с другой – часто выжигающая эту землю пожарами. Пожалуй, это единственный герой, дерзающий идти против фатума и в тоже самое время следующий по нему след в след по проложенному Виссавией пути. Рэми – игрушка, пытающаяся играть своими кукловодами, но обреченный на поражение, потому что мироустройство Абрэйна не предусматривает перестановку в пищевой цепочке. Влиять друг на друга звенья могут и влияют, но не более – правила игры установлены его создателем-Единым раз и навсегда. И все же роман неспроста называется «Кто я?». Рэми в итоге сам себе дает единственно верный и полный ответ. Ни титулы, ни происхождение и ни дар определяют его как личность. «Я – мужчина» — говорит он, завершая долгий путь своего взросления и становления.
Вторым по значимости персонажем в третьей части неожиданно оказывается… второстепенный антагонист (почему второстепенный я скажу ниже). Надо сказать, что Алкадий у автора получился знатный – логичный, продуманный и колоритный. Как и Рэми, Алкадий – виссавиец, как и Рэми – игрушка в руках богов, но на этом их сходства заканчиваются и начинаются различия-противопоставления. Будучи магическим вампиром, т.е. человеком, питающимся магией других, да еще и носителем лозы Шерена – аналогичным вампиром, только на порядок сильнее, Алкадий ко времени повествования приобретает характерные черты зверя. Но если Рэми – оборотень, в котором внутренний зверь подсинен человеческой части, то с Алкадием все наоборот. Он считает себя сверхсуществом, сверхчеловеком, имеющим право решать, кому жить, кому умереть, не почитающий людей себе ровней. Посмотрим, что мы узнаем о нем из текста:
«Алкадия нельзя было назвать уродом… необычным. С разными глазами, серой, будто безжизненной кожей, слишком худощавым, будто высохшим».
«Однажды я понял, что мне не хватает вкуса собственной магии… и захотел попробовать чужую. Желание это было так невыносимым… но я понимал, умом понимал, что так нельзя, что я могу кого-то ранить… боги жестоки, Лиин. Отвратительно жестоки. Я не выбрал для себя такой судьбы, такого «дара», я старался бороться, но однажды проснулся и понял, что моя борьба по сути бесполезна. И что или я сознательно буду выбирать себе жертв или выберу их бессознательно, во сне.
— Моя ли в том вина? Виноват ли хищник, что он должен охотиться? Виноват ли больной в своей болезни? Вождь решил, что я виноват. Меня изгнали. Тогда-то я и понял, что справедливость, мой мальчик… ее нет и никогда не было, даже среди спесивых виссавийцев. И гордая Виссавия на самом деле столь же отвратительна, как и… лишенная магического дара Кассия. А отвратительное должно исчезнуть».
«В этом мире кто сильнее, тот и лучше. Я вернусь в Виссавию победителем. И буду лучшим, вот увидишь… ты спрашивал, почему я тебя учу? Потому что ты такой же, как и я. Которого искусственно сделали худшим. Обиженный теми, кто не подумал и дал тебе дар, оказавшийся проклятием. Ты их ошибка, как и я. Ты — доказательство моей правоты.
— Я не ошибка, — пьяно усмехнулся Лиин. — Ты не понимаешь… боги, ты ничего не понимаешь…
— Я понимаю. И твою гордость. И желание оставаться чистым. Все это… бесполезно. Однажды тебе надоест быть битым ни за что. Однажды ты поймешь, что те люди, которых ты сейчас так защищаешь, чьи плевки терпишь, большей частью мизинца твоего не стоят. И тогда ты начнешь убивать так же легко, как и я».
«Алкадий всегда был любимчиком Шерена. Если мы пошли в услужение за силу, то Алкадий нашего господина прям обожал. Еще бы… Шерен был единственным, кто терпел рядом с собой редкую тварь — магического упыря». «…Обычный упырь пьет кровь. Алкадий пьет магическую силу. За одну ночь наш миловидный дружок мог сожрать пару магов, да так, что от них только высохшие оболочки оставались. Шерен ему лишь потакал. Демону всегда нравились твари, а Алкадий и есть самая настоящая тварь — человеческого в нем мало. Когда умер демон, Алкадий куда-то пропал…».
«Этот сукин сын сумел каким-то образом использовать силу лозы и вбирать в себя через нас силу жертв, как вбирал когда-то Шерен. Только Шерен что-то и взамен давал. Алкадий на такие мелочи внимания не обращает, он только приказывает и нас использует, как марионеток. Знает, что мы подчинимся, никуда не денемся».
«Алкадий сжался весь в клубок, обнимая себя руками, плечи его затряслись, как от рыданий. Рэми его понимал, целитель судеб в нем не давал обмануться: демон был единственным в этом мире, кого Алкадий искренне любил, в кого верил, кого считал своим господином».
Последняя цитата входит в некоторое противоречие со словами богини Виссавии, утверждающей, что Алкадий ее любит, но поскольку дороги назад для него нет, все имеют то, что имеют. Сам Алкадий говорит прямо, что Виссавию ненавидит. Не верить чутью Рэми оснований нет, таким образом мы приходим к тому, что богиня попросту выдает желаемое за действительное. Алкадий – ее ошибка и ее ответственность. Все, что случилось с Рэми – результат ее продуманного плана, в котором Алкадий играет не последнюю роль. Тут очень хочется коснуться самой богини, потому как я, как бы не старалась думать иначе, выдвигаю ее в главные антагонисты романа. Да, вот так. Объясняю почему.
Боги в романе психологически мало чем отличаются от людей, вернее не отличаются от них вовсе. Их основная цель и желание – выжить. Несмотря на то, что мир богов показывается автором мельком и довольно скупо, можно сделать вывод, что их существование разнообразием не отличается. В кадре всегда одни и те же места – трон, зал или нечто подобное. Как таковых развлечений, как я сказала выше, у богов нет, поэтому они находят их себе сами – играя людьми и между собой. В тексте неоднократно подчеркивалось, что Виссавия, к примеру, так любит своих людей, виссавийцев, что готова умереть за них. Но так ли это?
«Он всего лишь смертный, как и Рэми», — говорит богиня брату Варнасу и добавляет: «Мне нравится с тобой соревноваться». Помимо этого из их разговора и восприятия самого Варнаса следует, что Виссавия любит его и беспокоится. Далее мы видим эпизоды, где сама Виссавия переживает и плачет из-за Рэми, однако ее слезы и переживания ничуть не мешают ей исполнять задуманное, ничуть с самим Рэми не считаясь. Мы видим так же, что богиня всячески «воспитывает» Идэлана, пытаясь привести его к осознанию чудовищности его поступка не только по отношению к простым людям, в то время как сама этих простых людей в расчет не брала, поскольку жертвы оправдывают ее цель. Алкадий, Идэлан, Рэми… уже трое виссавийцев, которых добрая Виссавия «любит» настолько, что заставляет проходить через личный ад. Не говоря уже о ее народе. Так что как читатель в любовь Виссавии к Рэми в частности и его соплеменникам в общем – я не верю ни капли и вижу чистую пищевую цепочку, о которой упоминала выше. Причем если посмотреть на остальных богов, картина становится только ярче.
«Игра начинала ему нравится все меньше, потому как в ней появилось слишком много игроков. Радон, чье внимание он чувствовал всей шкурой, затаившаяся в последнее время Виссавия: боги следят за людьми. И пока в игре участвует целитель судеб, Аши, исход не знает никто» — рассуждает брат Виссавии Варнас.
«Глупая девчонка… все они глупые. И натянуты нити жизни игроков до предела, и неизвестно, неизвестно, какая лопнет первой» — он же.
«Твои великолепные цветы тебя чуть не убили, — грустно усмехнулся Варнас. — Помнишь? Их аромат чудесен, но тебе нужно больше, не так ли? Тебе нужна сила… и она есть у тебя благодаря полукровке, убившему Шерена. Благодаря Акиму, что вырос за пределами твоего благословенного клана». – Собственно о чем я и говорила: пищевая цепочка.
«Почему ты не веришь в своего любимого мальчика? Почему так любишь своих людишек, что готова даже умереть, только бы не причинить им боль? Почему не понимаешь, что если сейчас Рэми не окрепнет, не встанет против гораздо более опасного противника, чем Алкадий… всему конец. Тебе конец. Твоему народу конец.
— И тебе.
— И мне, — улыбнулся Варнас. — Но мы живем в мире, где когда что-то заканчивается, что-то другое обязательно начинается… может, это другое будет лучше? Не плачь, сестра моя… Единый любит нас гораздо сильнее, чем ты думаешь. Он не даст погибнуть ни одному из нас… ни тебе, ни мне… ни даже твоему любимцу Рэми...» (Любимцу. Очень, кстати, верное слово. Почти что питомцу, что по сути и есть).
«люди приходят и уходят, боги — вечны. Один народ умрет, будет новый. Лучший»
«-Так ли? — спросила Виссавия. — Так ли не важно? Нам не избежать войны, ты это знаешь. А чем больше страданий, тем меньше люди верят богам.
-Тем усерднее им молятся, — поправил ее Варнас. — Вот ты… тебе не кажется, что ты слишком оберегала своих людей? Настолько, что твое чистое дитя их презирает… не так ли?»
Цели, задачи – все чисто и прозрачно. Все логично.
А теперь посмотрим на жилище Виссавии, поскольку место не менее характеризует хозяина, нежели его слова и поступки.
«Впервые за много дней это Варнас оставил свою пещеру. Это он пришел к Виссавии, в ее царство мира и покоя… холод… тишина… черный мраморный пол, гладкий, без единой трещины, под голыми ступнями. И вокруг тьма, тьма, пустая тьма». Интересная картина вырисовывается, не так ли? Виссавийцы тоже довольно аскетичны, но их аскетика духовно пуста. А вот фон, который избирает для себя богиня до боли напоминает храм другого ее брата – Айдэ, который является этаким аналогом греческого Аида.
«Округлый зал оглушал тишиной. Тянулись ввысь толстые колонны, пугала чернота наверху, под ногами, в стенах, отполированных до блеска. И в этих стенах Арман сам себе казался… потерявшейся у грани тенью. Пол холодил босые ступни, сквозняк ледяным языком лизнул обнаженную кожу, тронул края набедренной повязки».
Интересная аналогия, заставляет задуматься. Но идем дальше.
С моей точки зрения, подводя итог рассуждениям выше, я считаю, что Рэми и Алкадий, который в романе противопоставлены друг другу, отражают как бы грани той, которая в них играет – самой Виссавии. В их компанию можно смело включить и остальных виссавийцев, к примеру – Идэлана.
«Интересно, почему вы тут, а не там? — спросили за спиной. — Там же люди умирают, а ты вот стоишь и смотришь… ничего не делаешь. Как и твои виссавийцы.
— Мы не можем рисковать своими людьми.
— Теперь я понимаю, почему он вас не любит. Вы… забыли, что такое сострадание. Вот и ты… ты страдаешь. Но не потому что убил многих, страдаешь потому что убил одного. Его. Не так ли?
Идэлан лишь пожал плечами, окинув горевший город равнодушным взглядом. Потом, когда пламя спадет, у виссавийских целителей будет много работы. Потом. Пока нет смысла призывать сюда магов… нет смысла лезть в чужую битву»
Очень похоже на Виссавию. Она тоже страдает, но только по некоторым, до остальных людей ей вообще нет дела. А народ, как известно, во многом отражает в своем менталитете именно религиозную составляющую. Так что все виссавийцы – зеркало их богини. Рэми в этом плане несколько выбивается из общей картины потому, что помимо всего прочего принадлежит частью Кассии, а частью и Ларии, да и душа Аши накладывает на него определенный отпечаток, делая Рэми непредсказуемым и интересным и для богов, и для полубогов, и для людей.
Сюжет романа я пересказывать не стану – он сложен, пожалуй даже сложнее мира, так что дело это неблагодарное и спойлерное. Скажу только, что себе автор ни разу не изменил, поэтому накал страстей и личных драм в романе как всегда на высоте. Как и язык. Все это в совокупности дает то, что я называю «погружением». Погружение в описываемый мир, восприятие персонажей живыми людьми, эмоции, которые вызывает сюжет – для меня лично это главный показатель того, что книга состоялась, что она настоящая и интересная. В данном случае могу только поздравить автора с очередным хорошим романом, поблагодарить за череду с пользой проведенных вечеров и пожелать Рэми сил и удачи. Чувствую, что они ему понадобятся…
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.