Михаил Ахманов "ДЛЯ КОГО И ПОЧЕМУ ТРУДЯТСЯ ПИСАТЕЛИ"

ПРЕАМБУЛА. С внедрением интернета в нашем народе обнаружилась невероятная тяга к сочинительству. На сайтах «Проза», «Поэзия» и других того же свойства отметились сотни тысяч авторов — несомненно, их число уже больше миллиона. Сам я регулярно получаю рассказы и романы начинающих писателей, которые либо просят совета, либо хотят, чтобы я «протолкнул» их творения в печать. Оговорюсь сразу: у меня нет таких возможностей. Иногда я об этом жалею, так как некоторые тексты интересны и вполне достойны опубликования. К сожалению, серьезная проза издателями не востребована.

Но в этих заметках я хочу коснуться другой проблемы — той, что обозначена в заглавии. Эти два момента — для кого и почему мы пишем — относятся к психология литературного творчества, и я рассматриваю их в своем пособии для начинающих писателей (пока не опубликованном).

Должен заметить, что массовая тяга к сочинительству меня отнюдь не радует. В России около ста миллионов взрослых, и я бы понял, если бы писали сто-двести тысяч. Но пишет гораздо больше людей, более одного процента населения! Если же проанализировать ЧТО пишут, то мы заметим явную ноту социального протеста. Многие из способных связать пару слов уходят в свои вымышленные миры, где царит справедливость, где добро всегда побеждает зло, где бандитам, коррупционерам, неправедным чиновникам и жадным богачам воздается по заслугам, где люди честные и благородные не являются угнетенными   изгоями. Авторы, пишущие об этом, явно отчаялись найти справедливость в нашей российской реальности… Смотрите, как их много! Тревожный признак, не так ли?

ДЛЯ КОГО МЫ ПИШЕМ. Существует несколько ответов на этот вопрос, и самый из них простой таков: мы пишем для читателя. Казалось бы, для кого же еще? Читатель — потребитель писательского труда, без читателя нет писателя. Вторая ситуация: мы пишем по заказу, который выдан каким-то лицом — например, политиком или звездой шоу-бизнеса, которые желают снискать литературные лавры. Третья ситуация – снова заказ, но на сей раз от издателя. Издатель полагает, что уловил интерес публики к определенной теме, и говорит нам: народу нынче нравится про вампиров, напиши-ка что-нибудь в этом духе. Если книга успешна, издатель горд — ведь он правильно «уловил тенденцию»! Если книга, как говорится, «не пошла», виновником считается автор – тему ему подсказали хлебную, а написал он плохо. В любом случае издатель прав.

Все эти мнения — ложные. Запомните, настоящий сочинитель творит только для себя, а любые попытки написать что-то для публики или на заказ, написать то, что не прилегло к сердцу, являются халтурой. Наиболее яркий пример подобного «творчества для себя» — личный дневник, но любое сочинение романиста в той или иной степени содержит элементы дневника, несет отпечаток личности автора. Писатели — разные люди, каждый со своим особым мироощушением, характером, темпераментом; их ум, их чувства, их оригинальность и талант отражаются в произведениях, оказывая эмоциональное воздействие на читателей. Не на всех, а на определенную группу, которую можно назвать читательской аудиторией данного писателя. Смею утверждать, что члены этой группы в чем-то похожи на авторов, которых они предпочитают. Одних волнуют проблемы будущего, и они ищут ответы в книгах Лема, Хайнлайна и Стругацких, интересы других склоняются к детективу, сентиментальному роману или к более серьезной литературе, к трагедиям Кафки и Солженицына. Если аудитория писателя включает десятки тысяч и его произведения живут и переиздаются десять-двадцать лет, то это уже успех, хотя и сравнительно скромный. Но бывает так, что романист затронул некие общечеловеческие проблемы и сделал это столь талантливо, с такой силой, что его творения живут веками, а аудитория исчисляется сотнями миллионов. Тогда мы говорим о великом писателе, о гиганте — таком, как Уэллс, Гоголь, Марк Твен, Сервантес, Достоевский. Все они, разумеется, писали для себя, но публика оценила их труды по самому высокому разряду.

ПОЧЕМУ МЫ ПИШЕМ — наш второй вопрос. Здесь тоже имеется спектр различных ответов: кто-то честолюбив и желает прославиться (хотя бы в сетевой литературе), кто-то надеется заработать, сотворив бестселлер, кем-то руководит обида из-за случившихся несправедливостей и жизненных неудач, кому-то просто кажется, что писательство – легкое занятие и вполне ему подходит. Все это не те случаи, чтобы сказать: истина лежит посередине. Истина совсем в другом месте, в мире мечты.

Мы все мечтаем. Юная девушка мечтает о том, как сложилась бы ее судьба, превратись она в неотразимую красавицу. Молодой человек представляет себя в роли непобедимого и благородного бойца, защитника слабых и обиженных. Мужчина постарше размышляет о том, что бы он сделал, кого бы облагодетельствовал, кому бы отомстил, став, например, миллиардером-олигархом. Одинокая женщина за тридцать мечтает о семье, детях и хорошем муже. Ученый мечтает о великих открытиях, политик — о кресле президента, офицер — о генеральских погонах, парикмахер – о том, чтобы сделаться наимоднейшим стилистом. Типичные предметы мечты — успех, слава, богатство, власть, красота, здоровье, те вещи, которых обычному человеку недостает. Но писатель — не обычный человек: он, во-первых, обладает могучим воображением, а во-вторых, его мечты простираются намного дальше президенткого кресла и генеральских погон. Подумайте, кто в нашем мире выше всех? Выше королей и президентов, богачей и генералов, победительных героев и очаровательных красавиц? Кто правит всем сущим, знает все наши помыслы, судит, награждает и карает? Ответ очевиден: Господь Бог. Вот на место такого божества, демиурга, творца Земли и Вселенной, писатель и претендует. Разница лишь в том, что он творит воображаемые миры, но в них он полный господин: травинка не колыхнется, птичка не чирикнет без его воли. Сотворение миров и есть то, что я называю «игрой в демиурга». В жанрах фантастики и фэнтези миры часто создаются полностью, начиная с природных условий, флоры и фауны, и кончая населящими их существами, иногда весьма причудливыми. Автор придумывает внешний вид, физиологию, обычаи своих созданий, их технику, науку и искусство, историю их цивилизации, возникающие в их обществе конфликты, и на этом живописном фоне действуют герои романа — конечно, тоже плод фантазии сочинителя. В более реалистических историях мир задан — это наша Земля, ее города и веси, но и в таком случае автор может что-то изменить, даже передвинуть даты исторических событий. Что касается героев, тут он полностью всевластен: его персонажи могут являться людьми, никогда не существовавшими в реальности, могут иметь аналогов, могут быть историческими личностями, которых автор, не считаясь с мнением историков, представит так, как ему пожелалось. В этой связи вспомните романы Дюма и сэра Вальтера Скотта. Что-то похожее на истории графа Монте-Кристо и д'Артаньяна происходило в действительности, но Дюма изменил их по собственному разумению, а мудрого правителя Ришелье сделал коварным интриганом. Скотт в «Айвенго» описывает Ричарда Львиное Сердце как благороднейшего короля-рыцаря, хотя на самом деле этот владыка был честолюбив, весьма жаден, не испытывал теплых чувств к Англии и англичанам и часто действовал как обычный грабитель. Но такова мощь слова романиста: для большинства читателей Ришелье остается интриганом, а король Ричард — образцом рыцаря.

В игре в демиурга таится великий соблазн, и я полагаю, что именно это обстоятельство движет романистами. Однако поводы к такому грехопадению могут быть различными. Одним авторам попросту интересно творить воображаемые миры, что является для них безобидной игрой и развлечением, за которое к тому же платят деньги. Другие стремятся приблизить созданный ими мир к реальности, перенести в него земные страхи и боль, горе и радость, отразить в вымышленных судьбах трагедии их современников; этих авторов несомненно побуждают ответственность перед обществом и высокие понятия о роли романиста. Но есть и более житейский вариант: человек, обиженный другими людьми или властями, пишет роман, в котором герой (это обычно сам автор) мстит недругам, расправляется с мерзкими соседями по квартире, а продажных чиновников награждает сифилисом, неверными женами и детьми-преступниками. События могут принимать и более масштабный оборот, если, например, автору не нравятся американцы, которых он винит во всех российских несчастьях. Тогда появляются произведения, в которых могучая Россия во главе с государем-императором правит половиной Галактики, а в другой половине гниет ничтожный Западный мир, погружаясь в дурман наркотиков и всяческого разврата. В этом случае мотивацией становятся обида, ненависть, чувство собственной неполноценности. Но каким бы ни был непосредственный мотив, писателем по большому счету движет стремление встать на место Бога, сотворить свою Вселенную и населить ее персонажами, чья жизнь, благополучная или трагическая, зависит только от него. Хоть мысленно, писатель все же обладает властью suum cuique tribuere — воздать каждому свое. В этом великое искушение и великая ответственность.