Очень подробно все расписано и разложено буквально по полочкам. Чувствую, что читать будет очень и очень интересно. Но как бы тут у тебя в основном внутренние переживания героев и изменение их взглядов, а не конкретно события. Не всегда четко прослеживается, что толкает героя к тому или иному выводу.
И зря ты переживала, что на мое похоже. Если и похоже, то только некоторыми внешними аспектами, не более того.
На родной планете табуны живут в дикой степи. Соответственно, они там сами размножаются, как хотят. То есть порода камаргов – она одна такая, и обусловлена местными условиями. Если табуны скачут вольно по степи – никто их селекцией не занимался, это такая порода, вроде лошади Пржевальского или диких мустангов.
На родной планете лошадей отстреливают браконьеры, потому что в отличие от лошадей Пржевальского и диких мустангов их никто не охраняет в заповедниках и резервациях.
Селекцией хануанцы занимались всю жизнь. Это нация животноводов. Просто у них были и дикие, и домашние элитные животные. Климатические условия позволяли.
2. На этой, новой планете – народ продолжает заниматься не только коневодством, но и вообще животноводством. Овцы там были упомянуты и козы.
На это планете животноводство — роскошь из-за засушливых условий. На козах и овцах никто не зарабатывает. Их держат как хобби для тех, у кого есть деньги, чтобы сохранять культурные традиции. А лошадям кормов надо намного больше. Поэтому оно исключительно элитное селекционное. Под покровительством местных бандитских группировок и коррумпированного правительства. Все это было в тексте.
3. Возвращаемся опять же к диким табунам – они означают в том числе и бескрайние степные просторы, а не мегаполисы до самого горизонта.
Они на Хану, а не на пустынной Кайсе. Там нет диких лошадей. Они там не выживают из-за климатических условий.
4. Что кается технологий на Кайсе, на той планете, куда переселили побежденных – я предполагаю, что технологии эти изобретены здесь же, на Кайсе
Переселенных там не было. Там были эмигранты. Они разбрелись по галактике в поисках лучшей жизни. Часть переехала на Кайсу, потому что там больше возможностей.
Это же подтверждается тем, что раньше лицензии на случку у побежденного народа не было, они не говорят – подтвердить лицензию, они говорят – получить лицензию.
Лицензию не подтверждают. Ее завоевывают на испытаниях и кернунгах. До этого не было закона о цензе — они участвовали. Когда приняли закон, не смогли.
Значит, и слава крутых конезаводчиков у них была локальная, на собственной планете они так считали, и все.
Не понимаю суть претензии. Да, они считали себя лучшими всегда и везде. А какой народ так не считает?
Вот из всего этого я и делаю вывод, что коневодство для переселенцев – это разведение коней не только для спорта, но и вообще для жизни. Ради молока и мяса в том числе. Для сельскохозяйственных работ, как рабочая сила, лошади тоже нужны. А кто им помешает разводить таких, простых лошадей? Неужели и в этом случае нужна лицензия на случку? Вот потому мне и сомнительно, что без этой лицензии – все, нет права на жизнь. Ну просто племенное коневодство – это не все коневодство-то, а малая часть.
Денег у них на это нет. И условий. Местная мафия согласна спонсировать исключительно лошадей для скачек. Потому что это роскошь и престиж. С остальным прекрасно машины справляются.
Я хочу то, что мне нравится писать и без разницы, шедевр или бульварный роман. Ну и… за это ведь никому не платят, поэтому скорость у всех такая, которую позволяет основная работа и личная жизнь. Руку конечно же набивать стоит, и учить мастерству тоже. Но писать что-то только в угоду публике и вопреки своему желанию — это явно не для хобби.
Оффтопик — За что? — ужас с хрипом вырвался из глотки. Он уже догадывался, но не хотел верить.
Отец со звоном потянул меч из ножен. Высвобожденный клинок ярко вспыхнул фиолетовыми огнями. Отец замахнулся и с противным хрустом разрубил ребра, протолкнул глубже, в самое сердце, провернул, убивая его, сыновье, то, что еще не успело стереться с именами и лицами, вживляя свое, отцовское. Силы Небесного повелителя перетекали через клинок. Все, без остатка. Терновый венец больно впивался в голову, тело каменело, плечи вдавливало в землю от навалившейся вдруг ноши. Боль стала нестерпимой, удушливой волной заполонила все вокруг. Сознание кануло в темную воду, но не ушло за грань, не растворилось, а он так желал смерти…
— Спи спокойно, сын мой, — тихо зашептал отец, укладывая его, обездвиженного, в ледяной саркофаг. Влажные губы едва коснулись лба, прежде чем исчезнуть навеки. — Прощай.
Не побежденному народу, а на разведение породы, которая в перспективе будет в скачках выигрывать, чтобы еще больше денег на призовых и тотализаторе заработать.
Так есть кустарное разведение, где условия позволяют. И есть элитарное селекционное коневодство, на которое выделяют квоты и дотации сверху, на которое нужны лицензии, испытания и т.д. Если порода не престижна, ее представители не участвуют в скачках, то и деньги на их прокорм в засушливых условиях никто выделять не станет. А без денег — долгая голодная смерть либо быстрая у мясника. Поэтому и говорится о праве на жизнь.
Уважаемый критик, прежде чем критиковать матчасть, потрудитесь ее изучить для начала. Лицензии на случку выдаются в животноводстве повсеместно. И только тем животным, у которых хорошая родословная и которые себя как-то проявили. В табуне гуляют кобылы, жеребцов выпускают отдельно, если и вовсе выпускают. Рост в холке — один из главных критериев селекции. Если животное не проходит ценз, то для участия в выставках, кернунгах и прочих селекционных мероприятиях оно не допускается. Весь левак — животные без родословной и слабыми рабочими качествами выбраковываются прямиком на мясокомбинат.
Насчет жирафов и прочего… Ну вот притащили же с востока в Англию арабскую лошадь зачем-то. И даже в разведении стали использовать очень активно. И именно от нее, от арабской лошади, происходят абсолютно все спортивные породы. Удивительное рядом, что ни говори.
Отец со звоном потянул меч из ножен. Высвобожденный клинок ярко вспыхнул фиолетовыми огнями. Отец замахнулся и с противным хрустом разрубил ребра, протолкнул глубже, в самое сердце, провернул, убивая его, сыновье, то, что еще не успело стереться с именами и лицами, вживляя свое, отцовское. Силы Небесного повелителя перетекали через клинок. Все, без остатка. Терновый венец больно впивался в голову, тело каменело, плечи вдавливало в землю от навалившейся вдруг ноши. Боль стала нестерпимой, удушливой волной заполонила все вокруг. Сознание кануло в темную воду, но не ушло за грань, не растворилось, а он так желал смерти…
— Спи спокойно, сын мой, — тихо зашептал отец, укладывая его, обездвиженного, в ледяной саркофаг. Влажные губы едва коснулись лба, прежде чем исчезнуть навеки. — Прощай.