ну эта, оно ведь как написано — такое вот, например, я хоть в какой книге с удовольствием прочитаю
пример опровергающий (френдлента принесла)Сегодня вот уложила в корзинку два черных хлебушка с пророщенной питательностью, баночку бифидумбактерина и бутылку зинфанделя производства Роберта Мондави. Обычно в таких случаях тянет написать — и люди, наверное, подумали, глядя на.
Так вот, не думаю, что кто-нибудь хоть что-то подумал. Люди в принципе редко о ком-то думают в магазине. Особенно если этот кто-то не лежит в их телеге или в сердце. Даже если ты, допустим, уложишь в корзину сто коробок доширака. Или подумают, но вот так: «О, у бабы в корзине сто коробок доширака! Почему же Саша не звонит? Наверное, не стоило ему писать смску в таком тоне. Он, наверное, обиделся на слово „хлеб“. Попросила его купить хлеба и не написала, если сможешь. А если он вдруг не сможет и подумает, такой, ну чо, она не знает, что ли, что я не смогу?! И я же вчера сама сказала, что на диете. А тут — хлеб. Купит, назло, наверное, белого. Или не купит — и такой, а что ты не сказала, какого именно хлеба, я что, сам должен был догадаться?! Хорошо, вон, бабе с дошираком. Хлеба не купила, наверное, у нее он дома есть. Или у нее Саша нормальный. Или она вообще как-то без Саши обходится».
И всё. И пойдут дальше.
Я пока этого не понимала, все время клала в корзину обезжиренный йогурт. Чтобы никто не подумал, что моя жопа — это мой личный выбор. Возьмешь там, колбаски, шоколаду, конечно, и обезжиренный йогурт, чтобы, значит, он тебе из корзины напоминал о том, что кого-то волнует, сколько у тебя калорий где наросло. Вроде как у тебя большая семья, и ты всем в клюве принесла, а себе — обезжиренный йогурт. А потом приходишь домой, а семьи-то нет. Съедаешь колбасу, съедаешь шоколад, а йогурт почему-то всегда остается.
В какой-то момент понимаешь, что ты живешь с йогуртом.
Приходишь с работы в девять вечера, а дома фитнесс-клуб какой-то. Йогурт со своими обезжиренными друзьями.
И он, такой, — ммм, хлеба купила. Ну, спасибо, что не батон. Всю прошлую неделю жил с нарезным на одной полке. Думал, мне вот-вот срок годности настанет.
И пока ты разговариваешь с йогуртом, о тебе никто не думает.
Поговорите с колбасой.
Это хотя бы быстро.
Передавая Трубку Мира
Из уст в уста, по часовой,
Мы под завесой дымовой
Водой то мертвой, то живой
Приводим в чувство нашу лиру.
Дым — оправдание надежд.
Традиция — огонь без дыма.
Традиция необходима
Для усмирения невежд,
Укравших собственное имя.
Имен не больше, чем знамен,
Развернутых под белым флагом
Парламентером всех времен,
Который вслед за январем,
Бумагу обратив во благо,
Уйдет
клубящимся
оврагом.
Муся Инвалиды любвиУдел переклиненных механизмов — какой-нибудь годный узел
плюс память в коробке. Иллюзия жизни.
Живейшая из иллюзий.
… Когда у тебя — одинокое око
на гибкой подвеске — это
для робота — мало, для бога — много.
Но — самое то — для поэта.
Всю ночь трепетать, поглощая зрачком
пространства живую мякоть,
а утром — повесить трубу ничком — и вспоминать. И плакать…
… что нынче опять эти двое украдкой
сошли с параллельных линий.
И голоса нет, чтобы крикнуть: ребятки,
одумайтесь — переклинит!
А эти уже подключились друг к другу…
и стихли… не дышат вовсе…
… Я помню — нам тоже казалось грубым
втягивать в камеры воздух,
пока там что-то дрожало на высшей,
на запредельной ноте…
Мы знаем, чем платят, чтоб это услышать.
Скоро и вы поймёте.
дык вроде тут сайт называется «мастерская», что уже предполагает некоторую мастеровитость, сочинителей сочинений положено заставлять пол подметать и розгами сечь на конюшне, а подобные сентенции… в подсобных помещениях надо развешивать, ога
самое смешное, что Ильф и Петров именно начинающими авторами и были, по сути мальчишки штаны на лямках и типа махровый Катаев, которому тогда тоже тридцатчика вроде не было, им и предложил…
Из соседнего топикаГриша Перельман (математик, не сын Якова Перельмана, автора книги «Математическая смекалка», а сын другого Якова Перельмана, эмигрировавшего в Израиль): Трехмерная поверхность бублика-торы, также соответствует теореме Пуанкаре, как и четырехмерная поверхность бублика (денег за эту пургу по-честнопионерскому брать не стал).
Да, кстати, топик же изначально не предназначен, чтобы оспаривать, высмеивать, переубеждать друг друга, наоборот, чтобы ПОДЕЛИТЬСЯ
я вот тоже хочу поделиться «квинтэссенцией»:
Муся Нога ужастикОна лежала у камина,
светилась красным,
струился шелк сорочки длинной.
Какой прекрасной
он делал ногу, от коленки
к ступне стекая.
А на лодыжке билась венка,
уже стихая.
И без вульгарного разреза
нагой казалась
нога моей богини резвой,
что так старалась
меня, угрюмого зануду,
к ноге приставить,
к той, что фарфоровым сосудом
лежит, блистая.
Я — у ноги. Так приказала
моя богиня.
Все прочее, чтоб не мешало,
я сжег в камине.
абсолютно с вами солидарен по поводу «разного», слово «вкусовщина» мне только как-то нравится не очень
И по поводу Пушкина — да, позапрошлый век, нисколько не умаляя, следует заметить, что уже после были и серебряный век и разные футуристы иммажионисты концептуалисты, которые тоже кое что привнесли, наработали, это как в геометрии — или в физике: Энштейн не отменил Ньютона, а Лобачевский, Коши… не отменили Эвклида
«Слова не выкинешь» — это такая патетическая байка о том, что поэты — неземные существа и вообще боги.
Не, не боги — шаманы. Электризующие читателя и слушателя. Потому что стих — он не «для передачи информации», а для как бы гипнотизирования. И если этого гипнотизирования нет, нет и стиха.
К гипнозу, екстественно, не все восприимчивы, это раз, а два — стихи вообще в принципе и по природе своей непереводимы — это ещё один, кстати, критерий, но это тема для отдельного разговора.
Ну и на добавку — ещё об одном аспекте — это тоже никакая не истина в моём понимании, но в контексте темы весьма познавательно
В одном из верних постов прозвучало: «к сожалению мы мало говорим о поэзии»
К сожалению и этот топик свёлся не к разговору о поэзии, а к разговору о Семёновой, увы
У меня по прочтении топика вот какая небесспорная сентенция возникла:
— Есть такая устоявшаяся идиома «проза поэта» Это «Доктор Живаго», «Путешествие дилетантов» Окуджавы, «Тёмные аллеи»… Про «стихи прозаика» я что-то услышать не удосужился.
— Так что же такое проза и что такое поэзия, чем проза поэта отличается от прозы не поэта, и что не так со стихами? — попробуем разобраться, это никакая не истина, даже и не мнение, чисто размышлялка.
Тургеневские «стихотворения в прозе» в расчет не берём, их вообще мало кто помнит, и лет с тех пор прошло много, так что не будем.
— Народная мудрость гласит: «из песни слова не выкинешь», и вот что я для себя только что придумал, как главный критерий поэзии вообще, и наверное это относится и к прозе поэта тоже. Растекаться мыслью не буду, только скажу, не всё что записано в столбик и с рифмой — стихи, это я так думаю, может быть неправильно.
— Ну и всё, полагаю незачем больше сущности плодить. То, где можно слова переставлять, абзацы править добавлять выкидывать без ущерба для… — проза. И наоборот.
Ну и чтобы далее не занудствовать, ну и как бы в качестве аргумента, хотя это никакой не аргумент, конечно, вчера в френдленте моей прилетело:
Он узнаваем – в рубище и в короне,
В свете горящих фар и прошедших дней –
Город мостов, на которых стихи хоронят,
Город_однажды_избранный_как_барометр,
Чтобы понять:
Случатся ещё родней
Тех, кто тобою допущен сюда, дописан,
Или роднее в принципе не дано?
Если не будет – пора выходить на бис им,
Если случатся – отправятся стороной
Лучшие из единственных, с кем не тесно,
Взявшись за руки, однажды шагнуть к окну
И различить на шпиле Адмиралтейства
Маленький парус, поймавший свою волну.
Город, который в предзимье затянет туже –
Поясом верности рифме – не упростишь.
Он узнаваемый – тем, что тебе не нужен –
Как вдохновение, раз завершился стиш.
Он вычитает детскую оголтелость –
Лёгкую ржавь слабеющего звена,
Город для тех, которых любить хотелось,
Но получалось только запоминать.
— в некоторых эзотериках и психотехниках есть такое понятие, как «измененное состояние сознания». я у себя таких «изменённых состояний» давно уже, очень давно знаю (зафиксировал) несколько:
а) для экзамена или олимпиады — адреналин выделяется, реакции нгновенные, «калькулятр» шёлкает идеально, ответы на вопросы выскакивают откуда-то из глубин сами, вспоминается даже то чего и не знаешь, а только слышал когда-то
б) для спора — настрой на оппонентов, доводы и посылы анализируются, мгновенно выделяются сильные и и слабые моменты и просчитывается стратегия и тактика — где надо согласиться и поддакнуть, гдеопровергнуть, где просто высмеять…
в) для публичного выступления — настрой на аудиторию,… в другой раз, ога?
г) для для восприятия худ произведения — музыки, картины, спектакля, кинофильма, книги, стиха — отключка от окружающей действительности, расслабление, готовность верить и идти, куда афтор и исполнитель поведёт… тоже не буду пока детализировать…
д) для работы — внимание, тщательность, креативность… ну понятно же
е) для «творчества»
…
есть ещё несколько разных, я об это потом подумаю, слава богу, тема возникла — я давно к ней подступался, толчка не было
так вот, тема топика, как я понимаю — это самое е)
ооо, это очень сильно изменённое состояние сознания, я его очень давно «зафиксировал» — легкая такая придурковатость, как после бокала шампанского, полная расслабленность и отпускание тормозов — потом, всё потом, д) включим и б) и г) и ещё чего и по нескольку раз переключим, это как при «мозговых штурмах» — любая критика запрещена, всяко лыко в строку, главное — успеть зафиксировать как можно больше, пока оно не пропало
— как оно возникает-вызывается? — тссс у меня есть способ, я его нечаянно обнаружил, эмпирически, на меня по крайней мере действует… ой действует
в общем сажусь, расслабляюсь и читаю вслух, шепотом или просто чуть шевеля и артикулируя губами, про себя — читаю «багровый и белый отброшен и скомкан...» (ночь) Маяковского или «девушка пела в церковном хоре..» Блока — прочувствовано так, с выражением
И всё
я «там»
иногда оба эти стиха для усугубления, но тут уже нюансы тонкие, что за чем и для чего и с какими паузами, интонациями… боольшой практикой достиглось, ога
ну я-то рядом — 40 км, и помню время, когда (3-5 год) шприцы в подъезде каждую ночь появлялись, а потом свой дом в списках у фонда нашел
другая история, совсе свежая — в 300 метрахот меня в спорткомплексе сынок местного депутата арендовал на 49 лет бывший тир, пристроил там второй этаж… в конце лета там их всех повязали, нашли 8 кг наркоты, игровые автоматы…
через пару дней суд в е-бурге сына депутата выпустил… а парнишку — реабилитанта из фонда, к тому же с реальными болячками — этот же суд в этот же денб, буквально через полчаса «закрыл»
и теперь на основании показаний этого и ещё двух-трёх нариков стряпают «дела» против фонда
и в сми они бедненькие жалуются, что их там незаконно удерживали и на огороде работать заставляли…
вот дама, живущая за пару тысяч километров от Екатеринбурга и никак с фондом не завязанная, совершенно безвозмездно, тоесть даром сделала вот такую объективку
впрочем не исключаю, что потом ей за это заплатили чего-нибудь, но явно не из казённых денег и не из госдеповских
Так вот, не думаю, что кто-нибудь хоть что-то подумал. Люди в принципе редко о ком-то думают в магазине. Особенно если этот кто-то не лежит в их телеге или в сердце. Даже если ты, допустим, уложишь в корзину сто коробок доширака. Или подумают, но вот так: «О, у бабы в корзине сто коробок доширака! Почему же Саша не звонит? Наверное, не стоило ему писать смску в таком тоне. Он, наверное, обиделся на слово „хлеб“. Попросила его купить хлеба и не написала, если сможешь. А если он вдруг не сможет и подумает, такой, ну чо, она не знает, что ли, что я не смогу?! И я же вчера сама сказала, что на диете. А тут — хлеб. Купит, назло, наверное, белого. Или не купит — и такой, а что ты не сказала, какого именно хлеба, я что, сам должен был догадаться?! Хорошо, вон, бабе с дошираком. Хлеба не купила, наверное, у нее он дома есть. Или у нее Саша нормальный. Или она вообще как-то без Саши обходится».
И всё. И пойдут дальше.
Я пока этого не понимала, все время клала в корзину обезжиренный йогурт. Чтобы никто не подумал, что моя жопа — это мой личный выбор. Возьмешь там, колбаски, шоколаду, конечно, и обезжиренный йогурт, чтобы, значит, он тебе из корзины напоминал о том, что кого-то волнует, сколько у тебя калорий где наросло. Вроде как у тебя большая семья, и ты всем в клюве принесла, а себе — обезжиренный йогурт. А потом приходишь домой, а семьи-то нет. Съедаешь колбасу, съедаешь шоколад, а йогурт почему-то всегда остается.
В какой-то момент понимаешь, что ты живешь с йогуртом.
Приходишь с работы в девять вечера, а дома фитнесс-клуб какой-то. Йогурт со своими обезжиренными друзьями.
И он, такой, — ммм, хлеба купила. Ну, спасибо, что не батон. Всю прошлую неделю жил с нарезным на одной полке. Думал, мне вот-вот срок годности настанет.
И пока ты разговариваешь с йогуртом, о тебе никто не думает.
Поговорите с колбасой.
Это хотя бы быстро.
Передавая Трубку Мира
Из уст в уста, по часовой,
Мы под завесой дымовой
Водой то мертвой, то живой
Приводим в чувство нашу лиру.
Дым — оправдание надежд.
Традиция — огонь без дыма.
Традиция необходима
Для усмирения невежд,
Укравших собственное имя.
Имен не больше, чем знамен,
Развернутых под белым флагом
Парламентером всех времен,
Который вслед за январем,
Бумагу обратив во благо,
Уйдет
клубящимся
оврагом.
плюс память в коробке. Иллюзия жизни.
Живейшая из иллюзий.
… Когда у тебя — одинокое око
на гибкой подвеске — это
для робота — мало, для бога — много.
Но — самое то — для поэта.
Всю ночь трепетать, поглощая зрачком
пространства живую мякоть,
а утром — повесить трубу ничком — и вспоминать. И плакать…
… что нынче опять эти двое украдкой
сошли с параллельных линий.
И голоса нет, чтобы крикнуть: ребятки,
одумайтесь — переклинит!
А эти уже подключились друг к другу…
и стихли… не дышат вовсе…
… Я помню — нам тоже казалось грубым
втягивать в камеры воздух,
пока там что-то дрожало на высшей,
на запредельной ноте…
Мы знаем, чем платят, чтоб это услышать.
Скоро и вы поймёте.
светилась красным,
струился шелк сорочки длинной.
Какой прекрасной
он делал ногу, от коленки
к ступне стекая.
А на лодыжке билась венка,
уже стихая.
И без вульгарного разреза
нагой казалась
нога моей богини резвой,
что так старалась
меня, угрюмого зануду,
к ноге приставить,
к той, что фарфоровым сосудом
лежит, блистая.
Я — у ноги. Так приказала
моя богиня.
Все прочее, чтоб не мешало,
я сжег в камине.
Он узнаваем – в рубище и в короне,
В свете горящих фар и прошедших дней –
Город мостов, на которых стихи хоронят,
Город_однажды_избранный_как_барометр,
Чтобы понять:
Случатся ещё родней
Тех, кто тобою допущен сюда, дописан,
Или роднее в принципе не дано?
Если не будет – пора выходить на бис им,
Если случатся – отправятся стороной
Лучшие из единственных, с кем не тесно,
Взявшись за руки, однажды шагнуть к окну
И различить на шпиле Адмиралтейства
Маленький парус, поймавший свою волну.
Город, который в предзимье затянет туже –
Поясом верности рифме – не упростишь.
Он узнаваемый – тем, что тебе не нужен –
Как вдохновение, раз завершился стиш.
Он вычитает детскую оголтелость –
Лёгкую ржавь слабеющего звена,
Город для тех, которых любить хотелось,
Но получалось только запоминать.