4. Чем дышит старый двор.

Когда приехала Лиза с детьми Стас не слышал. Он спал, уткнувшись лицом в плюшевую игрушку. К двенадцати его растормошил сын, и на то была причина. Дед подарил внуку купленный у кого-то слегка потрепанный скейт и две пары колес на замену. Стас сел на диване, пытаясь сообразить о причине выведения его из сна. Окончательно в чувство его привел сердитый голос супруги:

— Хорош дрыхнуть! Субботу прогулял на рыбалке и проквасил с дружком. Половину воскресенья проспал. Помоги ребенку, пока я ужин приготовлю.

Стас уже давно не отвечал на выпады супруги. При малейшем намеке на накал страстей он включал режим глубокой отморозки и находил себе занятие, не требующее работы языком. Так и в этот раз. Окончательно проснувшись после умывания в ванной, оделся и, прихватив скейт, отправился к автомобилю, в багажнике которого держал почти все инструменты. На замену колес и подтяжку креплений ушло минут двадцать, но возвращаться в квартиру не было желания. Сидя в открытой двери «запора», он курил и наблюдал за сыном, пытающимся разогнать скейт по ровным участкам асфальта избитого двора. Мысли его летали далеко от места, где он находился. В голове выстраивалась цепочка предполагаемых действий, запланированных на остаток выходного дня, на завтрашний рабочий день и на всю неделю. Но достроить логическую цепочку не удалось — в конце двора появился Влад с пустым мусорным ведром в руках.

— Привет! Чего двор охраняешь? — Влад с противным скрежетом пластмассы по асфальту приткнул ведро к заднему колесу автомобиля.

— Да нет, вот — малому скейт починил. Сижу, курю, наблюдаю.

— Поцапался?

— Нет. Отморозился молча.

— Тебе везет — твоя за комп не садится. А мою не отгонишь.

— Нашла что-то по нашей теме? — Стас не поднимая лица, вздернул брови и пристально посмотрел другу в глаза.

— А?… Нет. У нее свое на уме — переписка с такими же бездельниками, как и сама.

Почему-то говорить не хотелось, Стас прикурил новую сигарету.

— Я вот что подумал, — Влад присел на корточки и оглянулся, убедившись, что слова не долетают до посторонних ушей, — Есть ведь форумы, аукционы. Выставить там на продажу.

— Там хватает подводных камней. Я еще не разобрался, но меня смущает момент передачи. Вернее пересылки.

— Да должно вроде все просто происходить. Высылаешь наложенным платежом и все — дело в шляпе.

— Для начала ведется переписка «в личку». А потом уже пересылка или личная встреча.

— Подозрительный ты какой-то….

— Влад, ты с коллекционерами ни разу дела не имел. Если бы сталкивался, то наверняка заметил бы нюансы в общении. Им что не покажи, они никогда сами цену не назовут. Прежде всего спросят за сколько ты хочешь продать.

— Ну? Делов-то. Назвать свою цену, скинуть процентов пять и все.

— Хм… — Стас улыбнулся и передразнил друга, — Процентов пять, как бы не так. Скинут не меньше половины, если и вовсе не захотят облапошить.

— Значит — не продавать.

— Вот, вот. Так и будешь все время не продавать. Нужно полазить по форумам и аукционам — посмотреть, почитать, разобраться в мелочах.

Громко хлопнула дверь подъезда. Влад оглянулся. Опираясь на длинный зонт, как на тросточку, на ступеньках застыл сосед с третьего. Некогда бывший элегантным серый костюм все так же тщательно выглажен. Начищенные штиблеты и непременно шляпа. Казалось, что без этого головного убора соседа Семена Борисовича никто еще не видел ни разу.

— Вот кому бы перекочевали мои денежки, — со вздохом произнес Влад.

— В смысле? — Стас перевел недоумевающий взгляд на друга.

— Дядя Сема гараж продает. Я бы взял.

— Та иди ты? Свой гараж?

Эпопея со строительством и узакониванием гаража соседа много лет назад проходила на глазах не только друзей, но и всего двора. В конце девяностых бригада шабашников пристроила на гараже второй этаж. Тогда-то против дяди Семы восстала почти половина двора. Писали жалобы, тихо матерились в след якобы инвалиду, писали краской мерзости на добротных металлических воротах. Но бывший начальник отдела снабжения одного из крупнейших предприятий в городе, на полной «отморозке» доводил намеченное до конца, и не обращал внимания на каверзы.

— Конечно свой. А чей же еще? Машину то он продал уже недели две назад.

— «Волгу»? — Стас резко выпрямился и больно соприкоснулся затылком с крышей собственного «Запорожца», — То-то я не вижу его экспоната…

Автомобиль Семена Борисовича был в свое время той еще темой для разговора. Не проходило недели без регулярного выката раритета. С тех пор, как цены на бензин сорвались, словно псы с цепи, пенсионер ездил мало. Дважды в год на кладбище — отметиться на могилах родственников, с десяток раз на крейсерской скорости на дикий пляж на азовском побережье, да еще перед большими праздниками к супермаркету за покупками. Но раз в неделю, обычно в четверг или пятницу происходило то, за чем наблюдала добрая треть жильцов трех пятиэтажек. Часам к девяти утра ворота, оклеенные изнутри раскрошенной пробкой, распахивались. За ними отодвигалась тяжелая темно красная портьера из натурального велюра. Затем перед гаражом, на асфальтированную площадку раскатывались две полосы линолеума, на которые и выкатывалась «Волга» ГАЗ-21 цвета кофе с молоком. Дальше все по распорядку. Протереть все подозрительные места от несуществующего загрязнения. Проверить уровень масла, прочистить прочищенные на прошлой неделе свечи. Восемь «пшиков» манометром — по два «пшика» на колесо. Убедиться в наличие влаги в радиаторе. На все это уходило около часа. Опустив крышку капота, дядя Сема ненадолго исчезал в недрах гаража и появлялся уже с чашкой чая. Чашка белая, на красном блюдечке — всему двору видно. Этой чашки хватало, что бы дважды по кругу обойти «Волгу», придирчиво осматривая транспортное средство. После чая дядя Сема вооружался пылесосом. С проворством обезьяны лазил он с гофрированным шлангом по салону, выискивал микроскопические пылинки в багажнике. Когда смолкал гул совдеповского «Тайфуна» наступала заключительная фаза обхаживания раритета. В ход шли мочалочки, тряпочки, фетровые тампончики в содружестве со всякой полировочно-помывочной химией. Уж как он тер — натирал глянцевые поверхности своей любимицы. Где-то подышит, где-то плюнет и разотрет, разве что языком не прикладывался. Убив добрых три часа на интим с детищем горьковского автозавода, сосед быстро протирал влажной шваброй линолеумный пол гаража и, выждав минут пять — пока подсохнет, заводил с полу «чиха», работающий как часики движок. Осторожно въезжал в гараж, но потом еще некоторое время стоял в открытых воротах и любовался плодом своего творчества. Весь ритуал заканчивался впритык к обеду, как раз тогда, когда жена евойная, Галина Михаллна выглядывала своего благоверного с балкона. Всякий раз звучала зычная фраза из конца в конец двора: «Сема, ставить пельмени или по первой супчик будешь?» И всякий раз весь двор знал, что дядя Сема по первой ест пельмени.

— Что ж так сподвигло старика, что и машину и гараж?.. — Стас выбрался из автомобиля и с хрустом в суставах потянулся.

— Старый стал, да и бензин нынче — тебе ли не знать. А ему на пенсию дом, жену и авто не потянуть.

— Ндааа…. Времена, — задумчиво протянул Стас, — Ты только вспомни, сколько молодоженов он в загс отвез на ней. Сколько дворовой ребятни из роддома привез. Ведь никому не отказывал. За что простили ему и строительство гаража, и на еженедельные представления с обхаживанием экспоната смотрели без зависти.

— Что верно — то верно. Вспомнить наши с тобой свадьбы, и детвору нашу возил. Мою Машку в роддом в час ночи за пять минут доставил, — Влад подхватил свое пустое ведро и друзья двинулись к подъезду.

— Здравствуйте, Семен Борисович! — почти в один голос приветствовали друзья пенсионера.

— Доброго здоровьичка, молодые люди, — дядя Сема театрально перекинул зонт в левую руку и приподнял шляпу, — Опять что-то замышляете?

— Замышляем? — Стас кинул взгляд на друга, — Да с чего вы взяли?

— Ой, ой, мне ли не знать. Вы же и дети ваши на моих глазах выросли, — сосед расплылся в душевной улыбке, — Вот ты, Владик, попробуй догадаться — как я определил. А? Не сможешь. А я тебе скажу, потому что ты не догадаешься. Это Станислав догадается, а ты нет.

— Почему это? Я что глупее Стаса?

— Ты не глупее, ты наивнее. И шубутной больно. Вон вижу — Станислав уже понял.

— Ведро, — смеясь, Стас искоса глянул на обескураженное лицо Влада.

— Что ведро?

— Да то, Владик, что если у тебя в штанах шило затерялось, так ты с мусорным ведром не домой идешь, а к нашему подъезду, — дядя Сема от души смеялся.

— Ой, да ладно вам, — стушевался Влад и инстинктивно спрятал ведро за спину.

— Дядь Сема, слышал я, что машину продали? — по-приятельски, на правах соседа начал Стас.

— Ой, мальчики, не инвентаризируйте мне нервы, — с печалью в голосе и мимикой обиженного Вини Пуха почти простонал сосед, — То, что вы слышали — то есть правда. И машину продал, и Владик знает — гараж продаю. Старый стал и уже не тяну таких забот. А цены на все сами знаете, галопом убегают от размеров зарплат и пенсий.

Зная дядю Сему не первый год, друзья знали, что так называемый одесский жаргон в разговоре старика чаще всего проявлялся с наплывами шутливого настроения.

— Если не секрет — сколько за гараж, — серьезно спросил Стас.

— Ох, молодые люди, — дядя Сема промокнул платком лоб и усиленно растер затылок, — Вот если бы спросил Владик, я бы отшутился. А вам Станислав, я отвечу. Приходите завтра, посидим, обговорим. Гараж — не бочка кильки. Такой вопрос просится на обсуждение.

В этот момент дверь подъезда распахнулась и на пороге явилась во всей красе элегантного платья Галина Михаллна.

— Ох, ребятки!!! Добрый вам вечер!

— Здравствуйте Галина Михаллна! — Стас несколько театрально склонил голову.

Оба знали, что произнося отчество со своеобразным растягиванием двойного «лл», они доставляют женщине некоторое удовольствие.

— Втягиваете Сему в кративные делишки?

Друзья прыснули усмешкой:

— Да, что вы, Галина Михаллна, как можно?

— Ой, не обманывайте. Я ж вижу, как Сема вспотел. Напрягся, как бурлак на Чесме.

— Галина Михаллна, а разве на Чесме бурлаки были?

— Стасик, если была речка и возле нее жили люди, то уж поверьте старому бухгалтеру — кто-то должен был таскать по ней грузы.

— Да уж, слышал я про судоходство по Чесме… — Стас почесал затылок.

— Чесма была судоходной? — изумленно толкнул Стаса в бок Влад.

— Была. Я тебе как-то расскажу.

— Вот, вот… Просветите Станислав своего друга, а нам уже пора, — дядя Сема взглянул на часы, — Пойдем, Галочка, не то всех твоих кавалеров оттанцуют, пока дойдем.

— Скажешь тоже — кавалеров. Вот в шестьдесят четвертом…

С минуту друзья смотрели в след уходящей парочке пенсионеров.

— Надо же, она до сих пор вспоминает, что было в шестьдесят четвертом, — Влад двумя пальцами сильно сжал мочку уха.

— Это еще что. Она ему все не может простить какую-то продавщицу в шестьдесят втором, — усмехнулся Стас, — С балкона слышал.

— А что за история с речкой? Там же в самом глубоком месте по пояс.

— А-а-а, ты про это? Мне один старик рассказывал. В те времена Чесма, а правильно — Мелек-Чесме, была судоходной. За проход по речке брали деньги. В устье стояли два еврея. Один распоряжался порядком прохождения, местами разгрузки — погрузки, может, и бурлаками командовал. Хотя, наверное, их называли по-другому.

— А второй?

— Что второй? — задумчиво переспросил Стас, было видно, что мысли его где-то далеко.

— Ну, второй еврей…

— А… Вот тебе тема понравилась, — он улыбнулся и внимательно заглянул в глаза друга, — А ты попробуй догадайся. С трех раз — я думаю, тебе достаточно.

— Ума не приложу, — Влад оставил в покое ухо и с откровенным недоумением пожал плечами.

— Н-дааа… Прав дядя Сема, — Стас достал сигареты, — Второй брал с входящих судов страховой сбор. Возможно, он был первым страховым агентом на полуострове. Представляешь, что могло случиться с судном, откажись капитан платить?