Глава 4. Востроглазая и развитие кафе.

С поднятым скоростным доступом в интернет, кафе стало более популярным у студентов. Оно начало собирать народ, оно росло и развивалось. Появлялись странные, а порою интересные люди. Каждый вечер в закуточке который вытребовал своим друзьям по клубу Кипишь, собирались игроки и проводили свои турниры, тренировки и бои за первенство. Около них крутились болельщики, и это всё тоже помогало развитию кафе. Персонал и я в том числе, крутились как белки в колесе.

В тот период времени я учился искусству коммуникации за своей барной стойкой. Через меня каждый день проходил не один десяток человек. В тот период моей жизни, я пожалуй набирал от десятка человек за неделю, которые с лёгкостью меня называли другом. Для меня же они были массой, из которой выделялись не многие. Такие как Ведьма, Чуда, Леди с Химерой выделялись и достаточно сильно. Выделялся и Кипишь, выделялся Дайвер. Да по сути своей много кто выделялся, но у всех тех, кого бы я тогда или сейчас мог выделить, была одна особенность. Они совершенно не торопились называть меня другом.

Круговерть и работа с людьми, коммуникация и выслушивание пьяного бреда, которым с тобой делиться очередной клиент у барной стойки, это пожалуй была тогда основная моя деятельность. А ещё я учился, учился у всех людей, которых там видел, а также проводил свои собственные эксперименты.

— Кип, ну какого фига ты влез со своими комментариями? Тебя жаба душит, что я девушкам нравлюсь сильнее, чем ты?

Кипишь буквально только что отпугнул девушку от моей барной стойки, у которой мы мило с ней беседовали. Я буквально чувствовал, что дело уже готово было перейти к назначению встречи после работы. А быть может я оставил бы работу на сменщика и сорвался бы с ней куда-то уже сейчас. Но тут подошел Кипишь, и заявил, что моя девушка мне уши оборвёт, когда узнает что я с кем-то тут заигрываю. Только он вот не знает, какая именно из двух вероятных моих подруг это сделает, Катя или Марина? Ну и после этого, мои заверения в том, что не знаю никаких Кать и Марин, девушка слушать не стала и пошла в глубь зала, к сидящим за столиком подружкам.

— Ха! Вот ещё, нафиг я буду те старому завидовать? Особенно если я им завсегда нравлюсь сильнее, чем ты?! Ты старый и не интересный, а я в самом соку, молодой и красивый. Да и вообще отстань, лучше спасибо мне скажи за спасение!

— Это, гдеж и каким образом, ты меня спас?!

Я был глубоко возмущён его поведением. Мало того, что испортил мне возможность неплохо провести сегодняшний вечер, так ещё и старым обозвал.

Меня возмущала звучащая в его словах правота. Он был намного моложе меня и молоденькие девушки по какой-то, мне не понятной странности, сильнее тянулись к нему, чем ко мне. Хотя справедливости ради стоит уточнить, тянулись к нему, за редким исключением, в основном, молодые дурёхи. От которых, он сам скорее предпочитал бегать и скрываться, чем заводить какие-либо отношения.

— А ты в курсе, что ей только 16 лет? Тебя же дурня посадят! А кто виноватым будет? Кип, что не спас? Всё извинений не принимаю, ты теперь мой должник.

— А вот фигу, последний раз ты моим должником был. Долг на долг, долг аннулирует!

— Уууу… всё-то ты помнишь, ладно, но ты ищ будешь мне должен, куда ты денешься, старый и немощный?

Игра в должников, у нас с ним, длилась с той самой поры, как он помог мне закончить отношения с Верой. Мы, помогая друг другу в каких-то вопросах, делали другого своим должником. И последний раз я помог ему отделаться от Востроглазой.

Востроглазая была старостой в группе в которой учился Кипишь. Девушка привлекательная, умная, исполнительная и не обделённая от щедрот природы изгибами форм. Но, имеющая буквально стальные глаза, которыми могла легко проникнуть в душу. Хотя и не всем, если Кипишь её побаивался и сторонился. Из-за её умения видеть скрываемую лож и не желания принимать его игр. То мне, с нею, приходилось легче, милые беседы с ней, доставляли мне истинное удовольствие.

Сквозь наши разговоры, пожалуй, мало кто мог бы услышать звон и лязг скрещиваемых шпаг, мастерски владеющих ими любителей фехтования. Возможно, многим позже видела и замечала Леди, но на тот момент наши с нею пути ещё не пересеклись. За это умение фехтовать, ранить, колоть и просто пользоваться природной сталью своего пронзительного взора, я и прозвал её Востроглазой.

Востроглазая искала Кипиша. Подойдя к барной стойке, она обратилась ко мне с вопросом:

— Ты не видел тут этого обормота? У нас сессия сейчас, а у него хвосты по трём предметам и в институте он не появлялся недели две.

Медленно и не торопливо выговаривая слова, я потихоньку выстраивал правильный ответ:

— Он тут конечно бывает, но я тут даж чутка похожего на него парня не видел те же недели две.

— Вот вить партизан!

Востроглазая, досадливо топнув ногой, отправилась к выходу. А я пошел в закуточек к столику с «Компьютером №11», за которым ссутулившись сидела старушка укутанная в старенький потёртый платочек. Фразу, сказанную Вастроглазой, я специально построил так кривовато. Парней похожих на Кипа, я тут на самом деле не видел недели две, а вот старушку на него похожую видел. Эта старушка к нам, как раз последние две недели зачастила.

Склонившись к самой голове старушки и убрав прикрывающий ухо наушник, я прошептал в него:

— Кип, ты мой должник. Я из-за тебя соврал Востроглазой.

Он вздрогнул, огледелся вокруг и быстро зашептал.

— Никому про меня не говори, сёдня решающий матч, нужно доиграть, чтоб никто не отвлекал.

— Ладно, не спалю, но ты баба Маня, с Востроглазой поговори, отчислят, же к фигам тебя игромана. И не забывай, что ты теперь мой должник!

Кип махнул на меня рукой и, натягивая наушник на ухо, небрежно бросил:

— Сочтёмся, свои люди. А со старостой нашей завтра перетру, не волнуйся.