Глава 6

— Где второй мобильник? — поинтересовался Павел следующим утром, когда госпожа менеджер, без пяти минут коммерческий директор, готовилась отбыть.

Мария посмотрела на него с удивлением.

— Какой второй мобильник?

— У меня здесь вчера лежало два, — указал он. — Кончай притворяться! Ты вчера вечером звонила ей. «И на порог не пущу, не приезжайте», — добавил он.

Выражение лица Марии не изменилось. Она шагнула к двери в спальню и закрыла её.

— И куда я могла звонить, Паша? На какой номер?

— На этот номер! — Он указал на домашний телефон, закипая от злости.

— Сядь, пожалуйста, — попросила она его. — Сядь, сядь. — Не повышает голоса, не говорит резко, хотя в остальном всё та же Мария. — Ну и куда бы я должна была попасть, если бы позвонила на него? Ответь, пожалуйста.

— Сюда, — признал он неохотно.

— Паша, у нас здесь не живёт никакой Елены. Ты сам прекрасно знаешь, что это выдумка. И я виновата, может, больше всех, что ты слишком долго говорил с ней, а не со мной. — Павел не верил своим ушам. — Я виновата. — Она прижалась щекой к его груди и… расплакалась. — Прости, пожалуйста!

Что-то внутри него лопнуло. Что-то тёмное, долго копившееся, едкое. Вырвалось наружу, отчего стало на момент тоскливо и противно — и ушло.

— Да, Маша. — Он погладил её по голове и на короткий миг был твёрдо уверен, что Елена действительно была только выдумкой.

— Нам нужно поговорить. — Она выпрямилась, не отпуская его руки. — Я сегодня уйду с работы пораньше. Обязательно позвони мне, когда будет что-то понятно с твоим заказом.

— Хорошо. — Павел всё ещё не мог прийти в себя от перемен в Марии.

Она поцеловала его, крепко обняла и… убежала в прихожую. Через три минуты входная дверь щёлкнула. И тут же к Павлу подбежала Виктория.

— Папа? — Она потрогала его за руку. — Папа, с тобой всё хорошо?

— Не знаю. — Он прижал её к себе. Только Вика не изменилась, всё такая же. Господи, неужели я и на самом деле всё выдумал, и Елены не было? Что это был только сон, мечта? А поход на «Матрицу»? Стой, стой...

— Какой сейчас год, Вика?

— Две тысячи седьмой!

— А когда мы с мамой ходили на «Матрицу»?

— Папа, ты один ходил! Восемь лет назад! Она сразу сказала, что это глупости и дешёвка.

— Вика, откуда ты можешь об этом знать?

Ну да, человека тогда ещё просто не было. Мария характером и так не подарок, а тогда, на последних месяцах беременности — особенно. Дочь посмотрела на отца, покачала головой и выразительно вздохнула.

— Ты сам мне рассказывал! Папа, ты уже забыл, как мы её потом вместе смотрели? Классный фильм, да?

— Классный, — подтвердил он.

— Пап, мне в школу пора!

— А мне на работу. Сначала зайдём в школу, хорошо?

Виктория засмеялась и помчалась к себе, за портфелем.

— — —

Мария пошла не к гаражам — в другую сторону, у магазинов стоят два мусорных бака. Туда, конечно, не выкинуть бытовой мусор, но всякую мелочь можно, охрана не ворчит. Она завернула второй мобильник в салфетку — всю ночь сидела и тряслась, что тот позвонит. И хотела сломать, чтобы уж насовсем, и хотела карточку изъять, но… было страшно. Страшно прикасаться, словно телефон мог разносить безумие. Хватит с неё разговора с Еленой. Выдумка или нет, конечно же выдумка, как иначе Павел мог бы знать? Я от него заражаюсь, подумала Мария, нужно покончить с этим.

Убедившись, что охранник не смотрит в её сторону, она достала из кармана салфетку с мобильником внутри, и бросила. Попала. Всё, сегодня тебя увезут на свалку, потом сожгут в печи… Она отходила, каждую секунду ожидая, что телефон зазвонит. Но он не зазвонил.

Тебя нет, повторила она про себя. Нет и не было. Он не позвонит тебе, не вспомнит о тебе.

— — —

Павел был в большом недоумении. Здешний начальник — тёзка, Павел Владимирович. Странно, что не отдал ещё заказ, ведь знает — Павла, случись что, из дома на сверхурочные не отпустят.

— Паша. — начальник тот ещё колобок, вроде и ростом мал, но рука как железная. — Паша! — он похлопал Павла по плечу. — Серьёзный клиент, понимаешь? Может, на выходных придётся постараться.

— Понимаю! — Павел ощутил злость на самого себя. Правы они все, Мария в упор не замечает ничего, кроме своей карьеры. — Сделаем, Павел Владимирович, не беспокойтесь!

Что-то. видимо, изменилось в Павле, раз начальник посмотрел на него в большом удивлении и одобрительно крякнул.

— Он будет через полчаса. Я вызову.

— — —

Водитель, разгребавший мусорку, заметил выскользнувший из салфетки мобильник. Включенный, что характерно. Недолго думая, сунул в карман. Отчего бы и не позвонить хозяину? Много не выручить — даже он, водитель мусоровоза, знает, что это старая модель. Но… Ладно, потом позвоним, выясним. На худой конец сыну отдать, пусть играет.

Но он обронил телефон, сам не заметив, и вещицу торопливо подобрал суетившийся у машины бомж.

— — —

Елена на работе была не в себе. Павел исчез, исчез прямо из спальни. Был — и не стало. Она привыкла к тому, что он пропадает. Мог неделями не звонить, не брать трубку, а особенно — после визита к Марии. «Я сошла с ума, — подумала Елена, — господи, неужели я правда его выдумала, неужели девочки правы, и мне не нужно никого ждать? А мама, а папа? Они же видели его? Позвонить им, спросить?»

— Лена. — Её тёзка, обычно она сидит на кассе, а сейчас подменяла напарницу Елены. — Слушай, иди-ка ты домой. Иди, иди. Ты не в себе сегодня, я за тебя постою.

— Да. — Елена поцеловала её в щёчку. — Ты прелесть! Лена, я потом отработаю!

— А то как же! — И они обе рассмеялись. — Иди быстро, я Семёновне скажу, что ты простыла.

Вот с чем повезло, так это с начальством. Ну надо иногда срочно уйти с работы. И никаких проблем — если потом отработаешь.

… Елена бродила по квартире, плакала, сама того не замечая. Стол, стулья, косяки — всё помнит прикосновения его рук. Она уселась на краешек кровати, обняла себя за плечи. Нет… это не могла быть выдумка, она помнит его, тепло его тела, жар пальцев, запах кожи… его желание и её собственное. Бросилась к шкафу, там так и висел тот костюм, в котором Павел сходил в выходные на работу. Не могло же всё это примерещиться!

Зазвонил телефон. Елена бросилась к нему. Господи, только бы это был Паша!

— Слушаю вас. — Она не сразу смогла справиться со слезами.

— Вот что. — Голос незнакомый и неприятный. — Я тут телефончик нашёл. Ваш номер тут последний.

— Что за телефон? — Елена выпрямилась, вытерла слёзы.

Нашедший, похоже, с латиницей не в ладах, но Елена смогла понять, что это Пашин телефон.

— Где вы его нашли?

— Мне деньги нужны. — Человек перешёл сразу к делу. — Вам нужен телефон или нет?

— Нужен! — Елена ощутила, как её бросает в жар. Паша потерял телефон! Но как его нашла Мария?! Ладно, это неважно, это всё сейчас неважно! — Скажите, куда прийти!

И ей назначили встречу. В лесочке, возле железной дороги. Как специально — Елена любит там гулять. Пусть болтают всякие глупости про маньяков и всё такое, в том лесу спокойно и безопасно.

Елена схватила всё, что оставалось в вазочке, и бросилась одеваться.

— — —

— Пап, ну давай ещё погуляем! — Вика подёргала его за рукав. — Такая погода! Смотри как всё вокруг красиво!

Ещё бы не красиво — осень на дворе, и под ногами роскошный ковёр листьев. Так и лёг бы отдохнуть.

— Конечно, погуляем. — Она рассердится, подумал Павел. Мария рассердится, что не позвонил, что не предупредил, что куда-то ещё хочет зайти. Она, если уж честно, была даже довольна, что отец занимается дочерью, и та не отнимает время у матери. И все довольны. — Куда пойдём?

— Вон туда! — Виктория надела свой портфель — рюкзачок — и указала. — Вон к той статуе! Наперегонки! — И первой сорвалась с места. Фора, значит. Хитрая, знает, что в честном состязании от отца не убежать.

—… Я первая! Папа, я первая, первая! — припевала она, держа отца за руки и подпрыгивая. — Ещё! Давай ещё!

Павел, в этот момент довольный и жизнью, и всем на свете, вдруг осёкся. Оглянулся. По одной из аллей шествовала — по другому и не выразиться — бабушка. То есть дама почтенного возраста. И не кто-то, а Афанасьевна. Эльза Афанасьевна Шварцберг собственной крючконосой персоной.

— Пап, ты чего? — Виктория проследила взглядом, куда смотрит отец. Ей показалось, что какая-то старушка прошла по той аллее, ну и что?

— Вика, я сейчас! — Павел бросился прямо через газоны, листья весёлым костром вспыхивали вокруг, роились вихрем, шуршали и хрустели. Вон она, Афанасьевна, как есть!

— Эльза Афанасьевна! — крикнул Павел что было сил. — Бабушка Лиза!

Он выскочил на перекрёсток тропинок, но...

Никого. И никаких признаков, что кто-то был. Господи, Павел потёр лоб, неужели я и её выдумал?

Вика нагнала его.

— Папа. — Она подёргала его за рукав. — Папа, пошли домой, а?

И молчала всю дорогу. Уже на лестничной клетке Павел решился — спровадил Вику, поручив той поставить чайник и кастрюлю на огонь — а сам постучал в ту дверь, где «у Елены» живёт Афанасьевна.

— — —

Открыли не сразу. Стояла с той стороны старушка, и впрямь похожая на гражданку Шварцберг.

— Паша! — Она улыбнулась. — Вот не думала увидеть. Что случилось? Заходи, заходи.

Павел пересёк порог, сам не понимая, зачем. Не понимая, что хочет сказать и хочет ли.

— Чайку выпьешь? — Я не могу вспомнить, как её зовут, понял Павел. Ну не могу, и всё! Что за наваждение?

— Простите, баба Анна, — ага, имя всплыло, — меня дочка ждёт.

— Вика? Вот, передай! — Баба Анна поманила на кухню. — Сама не знаю, напекла зачем-то пирожков сегодня. Внучки только на выходные будут. Стало быть, Вике испекла! Да садись, садись, посиди минутку.

Как-то само собой получилось, что он сел, и чашка чая возникла на столе. Бедно живёт баба Анна. Бедно, но чисто. И лицо, ну то же лицо, что и у...

— Баба Анна, — решился Павел. — Скажите, вы знаете Эльзу Афанасьевну Шварцберг?

Баба Анна вздрогнула, и чуть не упустила чашку. Постояла, глядя на гостя, и пошла вон из кухни. Крепкая бабушка, подумал Павел, ей за восемьдесят, а ходит — только что шаг не печатает. Бабы Анны не было минут пять, и Павел даже решил пойти посмотреть, всё ли в порядке. И она вернулась, словно услышала мысли.

— Вот, — положила перед ним альбом. — Паша, откуда ты узнал?

— Что узнал, баба Анна?

— Я про сестру никому не рассказывала. — Баба Анна открыла альбом и буквально через пять страниц Павел увидел её. Афанасьевну. На фото ей было едва ли тридцать, но лицо и взгляд её, точно. — При Советской власти ей туго было, родственники в Германии, фашисты они у неё они были. А у меня уже дочка была, как её бросить? Мы потом почти и не виделись.

— А что с ней сейчас? — поинтересовался Павел, бережно поглаживая фото, где Афанасьевна, уже почтенных лет бабушка, стояла среди многочисленных родственников — там и баба Анна была.

— Померла. — Баба Анна перекрестилась. — Шесть лет как. Спасибо, Паша, что напомнил. Помянем, как скажешь? Тебя из дому не выгонят, за водку-то?

— Не выгонят, — решительно отозвался Павел. — Баба Анна, а можно, я альбом возьму, ненадолго? Вике покажу. Она про войну только в кино смотрела.

— Бери, бери! — Баба Анна уже достала бутылку и крохотные, коньячные рюмки. — Приводи Вику как-нибудь, я ей сама расскажу. Правнукам-то уже неинтересно...

— — —

Вика не обиделась, что отец застрял у бабы Анны. И обрадовалась — и ему самому, и пирожкам, и альбому, конечно. Уже успела и картошку сама сварить, и салат приготовить. Хозяйственная девочка...

… прямо как Елена.

Они успели и поужинать, и посмотреть несколько мультиков — с тех дисков, что при маме лучше не смотреть, ругаться будет — и уже начали перелистывать альбом, а Марии всё не было. Ну не было и не было.

— — —

… Елена торопилась. Золото, медь и калёное железо осени выстлали ей путь, и тропинки сами собой подворачивались под ноги. Сюда, сюда, звали они. Иди сюда! Елена всегда доверяла интуиции, всегда слушала её советы, так ведь и с Пашей познакомилась.

Она выскочила на полянку неожиданно для «встречающих». Похоже, тут у бомжей «столовая» — скамейки и столы, явно для любителей домино, но играть сюда ходят редко. Обленились!

— Здравствуйте! — Елена окликнула их, всех троих. — Это вы нашли телефон?

Они вскочили. Все, разом, глядели на неё, и что-то странное было в их взгляде.

— Пожалуйста, он мне очень нужен! — Елена пошла к столам. — Сколько вы хотите?

Двое бомжей, каждому далеко за сорок, бросились наутёк. Ещё один, бородатый и небритый, но в приличном вполне пальто, пятился, глядя на Елену широко раскрытыми глазами. Потом бросил телефон в сторону, и кинулся бежать, вслед за товарищами.

— Что… — Елена была в шоке. Не сразу пришла в себя. Оглянулась — та же осень, тот же закат плавится, но сквозь толщу леса огня почти не видно. Что с ними?

Она подобрала телефон, и с облегчением вздохнула. Он. Домой, домой! Срочно домой! Она положила пригоршню банкнот на стол, прижала телефон к груди, и побежала назад, по лабиринту тропинок, и с каждым шагом ей становилось теплее и легче. Паша, ты есть, ты не выдумка, я теперь знаю!

… Бомж Митрич рассказывал иногда то, о чём боялись даже упоминать его дружки. Что проход между кустами стал чёрным, словно там уже наступила ночь, и оттуда вышла девушка. Что очертания её были нечёткими, словно не человек, а призрак. Ну они и струхнули… Но призрак призраком, а деньги оставила. Хорошие деньги, телефон стоит куда меньше. Митрич в тот же день всё потратил. Не было сил не взять, деньги всё-таки, но и хранить нельзя — бесовские деньги, тратить надо быстро.

С тех пор он на водку смотреть не мог. Может, оно и лучше.