Глава 3

Тем временем контингент правоохранителей на отрезке улицы достиг тех масштабов, что прибывшим двум экипажам ДПС пришлось перекрыть улицу. Руководил начальник отдела. Обстановка перешла в новую фазу с прибытием участкового — полусонного рыжеволосого лейтенанта в болоньевой куртке поверх кителя. Поиск злоумышленника был затруднен тем обстоятельством, что пострадавший, упорно не желавший признавать себя пострадавшим, абсолютно не помнил ни лица, ни внешности напавшего на него субъекта. Он попросту не обратил внимания на фигуру подпиравшую стену. Да и куда ему что-то запоминать, если в руках полный пакет выпивки с закуской, а тут еще и звонок от начальника. Ситуацию помог разрулить бывший следак Сервер. Он отвел молодого опера в сторону и попросил максимально сконцентрировать внимание, отбросить эмоции и напрячь извилины. Определились с ростом и одеждой путем исключения. Не высокий? Высокий. Худой или толстый? Худой. В юбке или в брюках. Брюки. Костюм или джинсы? Да, какой на хрен костюм? Джинсы. Обувь — на каблуке, кроссовки, сапоги, тапочки? Кроссовки. Куртка или пиджак? Может плащ, пальто? Куртка. Волосы — тут ступор, запас карты памяти лейтенанта был исчерпан.

— Скорее всего это женщина, — задумчиво произнес Сервер.

— Это еще почему ты так решил? — в запале рявкнул полковник.

— След. След обуви слишком мал.

— Какой след? Ты где след видел?

— Обернись-ка, — попросил Сервер молодого опера, тронув того за рукав пиджака, — Вот след.

Полковник уставился взглядом в спину опера. На черном пиджаке все еще виден был четкий отпечаток спортивной туфли тридцать шестого размера.

— Не отряхивайся, — приказным тоном полковник остановил попытку опера очистить пиджак от отпечатка, — Сейчас кинолога вызовешь, может след возьмет. Хотя, по запаху твоей туалетной воды я знаю, куда собака приведет и кого найдет.

Молодой опер залился краской от испачканного кровью воротника до разбитой переносицы.

— А твоя собака след не возьмет? — с едва заметной насмешкой спросил полковник у отставного следака.

— Только если домашняя кошка неделю сцала в ее кроссовки.

— Тьфу, йооопппть…, — сплюнул начальник и выругался вполголоса длинным замысловатым набором нецензурщины.

Прибежавший вскоре кинолог долго собаку не мучил. Пес взял след сразу и привел к ближайшему парфюмерному магазину. Все еще помогавший следак Сервер вновь продвинул попытки найти нечто украденное у пострадавшего опера. Старая школа, что тут скажешь. Вместе с эрделем он опросил продавцов ближайших магазинов и, о чудо. Из магазина напротив всю происшедшую картину видела уборщица, от безделья протиравшая и без того чистую витрину. Мало того, она даже смогла подробно описать нападавшую. А уж апофеозом выдала «погонялово» Зинки и указала на предположительное место проживания постоянно временно не работающей.

Так план «перехват» перешел в стадию «захват».

Кухня в той же неубранной квартире.

— -------------------------------------

— Жесть! — выхаркнула заключение Верка, отпив милицейского спирта из банки, — Такого сугреву бы и на каждый день зимы.

— Халявщица. Вечно тебе всего мало.

— Че это я халявщица? — лицо алкоголички наигранно вытянулось.

— А кто? — Зинка приподнялась, не обращая на боль в поломанных ребрах, — А кто увел мой мешок с бутылками сегодня с утра? А?

— Какой мешок? Ты че несешь, Зин? Да, что б я? Да ты шооо? — протяжно тянула, выпучивая глаза Верка, размахивая перед глазами куском колбасы.

На том выяснения судьбы мешка со стеклотарой были прерваны неожиданным грохотом в дверь.

— Кого там еще хрен принес? — визгливо завопила Веерка, развернув лживую физиономию в сторону коридора.

— Откройте, участковый!

На секунды в кухне повисла гробовая тишина. Две пары отуманенных алкоголем глаз застыли в изумлении. Зинка вдруг осознала, что начинает быстро трезветь. Она даже заметила таракана, шустро спрятавшегося под упаковку из-под рыбьей нарезки.

— Какой мля нахер участковый, мляяя?.. — проверещала Веерка и тут же осеклась от толчка ноги под столом.

— Цыц, дура. Они сейчас дверь ломать начнут.

— Чего-щ? Не имеют права. Са-акци-и…, — но слово «санкция» уже не выговаривалось.

— Эти имеют, эти сейчас будут. Я знаю, ты не знаешь. Молчи лучше…

Верка хотела еще что-то спросить, но не успела. Дверь загремела от мощного удара ноги.

— Немедленно открывайте! Через минуту начнем вскрывать дверь.

Второй более властный голос заставил собутыльниц вскочить с табуреток:

— Какой, на х.., «через минуту»? Открывай кошка драная, а то дверь вынесу, — в подтверждение намерений голос воплотился то ли в ногу, то ли в плечо и дверь снова с лязгом громыхнула. Но не тут-то было — сваренная на шабашке из ворованной листовой «тройки» еще в начале девяностых дверь выдержала бы любой штурм. Тем более на хитроумных внутренних петлях.

— Трындец, подруга. Че-то они серьезные какие-то. Открывать надо, — Верка зачем-то присела посреди кухни.

— Погодь. Погодь, погодь, Веруська, — от волнения Зинка вдруг перешла на ласковые интонации, — Откроешь через…, как сигнал подам. Сейчас водку и жратву спрятать надо.

— И спирт. Ага, и спирт… Тут его вона сколько еще.

— Спирт? — Зинка на мгновение задумалась, но новые удары в дверь заставили остатки мозгов лихорадочно искать выход из положения, — Сюда спирт.

Она схватила поллитровую банку с проростающей луковицей, выплеснула пожелтевшую воду в замызганную мойку и залила луковицу содержимым банки из пакета.

— А эт че такое? — Верка подняла за край марли выпавший из банки предмет, бинт развернулся и на стол выкатилось нечто, не сразу опознанное подругами.

— Иипить, мою маму…. Во мля…, — одуловатое лицо Верки вытянулось по направлению к лампочке без плафона под потолком кухни.

— Йопть…, — вместе с «иком» выдавила Зинка, — Не повезло мужичку видать.

На столе лежал вещ. док. — отсеченная метким ударом ножа часть мужского достоинства.

Лестничная клетка подъезда дома с неубранной квартирой.

— -------------------------------------------------------

Пока искали слесаря, пока искали слесарю «болгарку», пока ездили за отрезным диском для «болгарки», у сообщниц было предостаточно времени что бы спрятать все, что могло быть отобрано. Закуска под диван. Водку перелили в пластиковые бутылки, две утопили в сливном бачке, еще две зашвырнули под ванную. Ампутированный зверским способом половой член попросту выбросили в окно — на съедение дворовым собакам. Верка с четырьмя пустыми бутылками ринулась на балкон — избавляться от тары. Ее дикий вопль заставил Зикуську в миг оказаться рядом. На перила балкона, вгрызаясь в давно не крашенную древесину, опустился «коготь» пожарной лестницы. Это с третьего этажа к штурму присоединились бойцы МЧС, вызванные предусмотрительным полковником. Лишь на миг, выглянув за перила и увидев поднимающегося мужика в камуфляже, Верка не раздумывая и особо не целясь, запустила одну за другой пустые бутылки из-под «Статуса» в оранжевый шлем. Сразу и не скажешь с чьей стороны было больше матюков, но шлем вдруг вернулся туда, откуда появился — на балкон третьего этажа. То, что произошло дальше, стоило снимать уже голливудскими камерами, а не мобильными телефонами собравшихся зевак. Зинка резко рванула лестницу вверх. Не ощутив сопротивления снизу, она быстро перебирая руками, хваталась за дюралевые поперечины. Меньше минуты и лестница впилась «когтем» в подоконник балкона на пятом этаже.

— Верка, за мной!

— Ага! Я? Куда?

— Куда, куда… В пи…, — выматюкалась Зинка, — Смываться нужно, дура! Наверх, а там на крышу.

— Я? На крышу?

— Бля…, ну и сиди здесь, — кроссовки с мелодичным звуком заскрежетали по дюралю.