Глава 1

— Мужчина, не откажите…

Еще не дослушав реплики, молодой опер отвернулся, с характерным узнаваемым перезвоном поставил пакет на тротуарную плитку и, не выпуская из руки папку из черного «кожзама», свободной рукой отстегнул телефон с пояса. Звонок видать был важным. А видно было это по мгновенно исправившейся осанке и глазам, c готовностью выполнить любой приказ заскользившим поверх крыш домов на противоположной стороне улицы.

— Да! Да, готово. Уже. Собрал… Так точно, опросил всех. Не… Не успел. Много информации… Нет, не успел разобраться. Так… Эээ… Так почти до утра сидел… Трщщ… пЫлковник… Да,… почти не спал. Сейчас в экспертизу. Да. Получу и сразу буду. Нет. Их же подгонять надо… Нет, фрагмент со мной, им не оставлял, как вы приказа… Тык точна. От волнения молодой опер переминался с ноги на ногу, делал шаг — два в разных направлениях, кружа вокруг своего пакета стоящего на тротуаре. Его лоб обильно покрылся потом, левый глаз нервно подрагивал вместе с бровью. Опер явно нервничал…

Совершенно спокойно и, казалось отрешенно, за ним наблюдала фигура, подпиравшая стену дома с декоративным покрытием типа «короед». Не зная личность, созерцавшую происходящее, трудно было определить не только ее возраст, но и половую принадлежность. Тощие ноги в узких потрепанных джинсах казалось, росли прямо из затертой куртки, не давая и намека на женское седалище. О наличии же женской груди под чужой, просторной курткой и подозревать не приходилось. Коротко и неровно остриженные выгоревшие волосы лишь еще больше вводили в заблуждение относительно пола. Ее звали Зикуська, вернее это была кличка, после долгих трансформаций произошедшая из имени и отчества — Зинаида Константиновна, но скорее от фамилии — Куськова. Это раньше, когда еще была у нее семья, работа и хобби, у нее было имя и отчество. Было и после, пока торговала травкой, да самогоном. А потом — все, как всегда. «Спалилась» на урезании «чек» и доз. После и вовсе попалась пару раз на откровенно паленой водке и все нажитое «честным и непосильным» ухнуло в бездну взяткодательства и прочих отмазок.

Зикуську словно припечатало к стене после того, как до ее немытых ушей долетел перезвон алкогольной тары в пакете. Этот звук заполнил трезвое пространство мозга и напрочь отключил возможность соображать адекватно. Мгновенно из остатков здравомыслия выветрились воспоминания прошедшей ночи. Ночи очень неудачной. Бутылок в контейнерах было мало, а под утро «какая-то сука увела» ее перегрузочный мешок со всей ночной добычей. Теперь «подзаправиться» светило не скоро, если и вовсе была надежда сделать глоток алкоголя — в долг никто не нальет. Те, кто мог бы налить, с не меньшим усердием прочесывали кусты в парках и помойки в поисках «стеклобаксов». Вот и оставалось выклянчивать — у кого копеечки, у кого сигаретку.

Тем временем опер сменил интонацию, в его голосе появились радостные нотки:

— Все как положено, уже «затарился». Обмоем по первому разряду… Вот только забегу к экспертам… Да, водки хватит — ее много не бывает…

От этой фразы Зикуське поначалу стало дурно. Мир в пределах улицы поплыл было перед глазами, но потом каким-то почти забытым усилием она собрала в прошлом спортивную силу воли, напряглась и, резко сбросив с трудом давшееся напряжение, выпрямилась. Для чего-то хрустнула шейными позвонками из стороны в сторону, вытащив руки из карманов грязной куртки, сжала худые кулаки и слегка дважды подпрыгнула. В третьем прыжке она метнулась вперед, целясь растоптанной спортивной туфлей в спину болтающего по телефону мужика. Откуда ей было знать, что как раз в том месте, куда пришелся удар, молодой опер носил прижатый ремнем табельный ПМ? Даже не успев взвыть от боли, молодой оперативник влип двойным соприкосновением в квадратную чугунную урну для мусора. Первый удар о ближний угол пришелся на грудную клетку и был бы неимоверно болючим, если бы не было второго удара — носом о противоположный угол. Этот второй удар на время вырубил опера, из расквашенного носа хлынул фонтан ярко красной юшки. Последнее, что увидели глаза, теряющие резкость, был летящий по асфальту телефон. Но увидеть, как дорогую «мобилу» переехал автомобиль, спешащий на рынок, пострадавшему уже было не суждено — утро для мента было отключено.

Зикуська тоже не видела последних секунд жизни телефона. Она уже со всех ног неслась к знакомому проходному подъезду, прихватив пакет с выпивкой, предназначенный для обмывки какого-то события. В два прыжка взлетела по ступенькам, в три толчка правой ноги пролетела подъезд и на выходе с силой рванула на себя обитую жестью дверь, давно сорванную с петель и прислоненную к стене. Дверь упала, диагональю перекрыв путь вероятному преследователю. Но это было лишним — опер еще не пришел в себя и орошал кровушкой ночное содержимое мусорной урны. Дыхалка стала подводить Зикуську уже на третьем этаже. Еще этаж и вот она — спасительная дверь родной, погрязшей в мусоре и задолженностях по коммуналке квартиры. Но резкая дикая боль в левом боку согнула бывшую спортсменку буквой «Г». А ведь нужно было двигаться. Каждый шаг только прибавлял боли. Правой ногой на ступеньку выше, затем подтянуть левую. Еще и сломанные два ребра мешали дышать. Вдох, выдох… снова шаг… Спустя минуту — другую замок яростно сопротивлялся пытающемуся проникнуть в него ключу. Ободряющее «клац — клац» прибавило сил. Зикуська ввалилась в темный коридор и, на ощупь заперев дверь на невероятно мощный самодельный засов, сползла по стене, теряя сознание.