Глава вторая. Паутина

Дмитрий Алексеевич, дед Егора, поначалу даже радуется, что мальчик заинтересовался его делом и стал все чаще приходить в мастерскую. Старик за свою жизнь успел поработать столяром, плотником, сварщиком, занимался ремонтом и научился многому, но в последние лет десять уже не часто развлекал себя трудом. Теперь же, когда его внук неожиданно проявил интерес к собранным в мастерской инструментам, Дмитрий Алексеевич и сам будто вернулся в молодость, и целую зиму они провели с Егором за работой. Дед мальчика за жизнь успел многому научиться. Он обладал такими знаниями и опытом, что при желании сумел бы даже, наверное, собрать целый телевизор, если только докупить несколько деталей, которые не изготовить в домашних условиях. Потому на вопросы мальчика старик отвечал легко, сам не замечая, что Егору приходят в голову слишком необычные и сложные идеи для его возраста. В самом начале весны Егор сильно заболел. Вернее, за зиму мальчик переболел несколько раз, но довольно легко, только кашлял и чихал, но переносил болезнь на ногах. Дмитрию Алексеевичу было тревожно смотреть на, вечно болеющего, хилого внука, но только весной, когда Егор несколько дней не мог подняться с кровати, старик забеспокоился. Старушки, успевшие за зиму постареть еще сильнее, помогли собрать нужных трав и приготовить отвар, но когда Дмитрий Алексеевич принес его домой, то обнаружил, что мальчик выбрался из постели, чтобы закончить в мастерской одну из своих поделок. Впервые он так сильно отругал мальчика, что Егор лишь таращился с недоумением и испугом, но даже не решался ничего сказать. — Ничего, переживет, — объяснял Дмитрий Алексеевич соседу, пришедшему отметить приход весны. — Меру тоже надо знать. Дядя Саша нечаянно услышал, как дед кричит на Егора, так что теперь даже не спешил открывать самогон. Сев на лавочке, приколоченной к дому под окном, отставив бутылку самогона под стол, тряпичный сверток положив перед собой, дядя Саша со всей искренностью глядел на старика. — Так, а чего ты разорался-то, дядь Мить? — Поинтересовался сосед. — Что за инструментами твоими полез? — Да какие инструменты? — Говорит старик громче. — Меру, говорю тебе, знать надо. — Ну ладно, тихо, дядь Мить. На меня еще наори, — говорит сосед и достает самогон из-под стола, прибитого по краям к лавке. — Ты стаканы-то вынесешь, или так будем пить? Старик вздыхает сердито, не отвечает, но встает и уходит, а скоро уже возвращается с рюмками, вареными яйцами и солонкой. — Эт другое дело! — Потирает ладони сосед. Он разворачивает тряпку с баночкой соленых огурцов, луком и куском хлеба, а дед складывает рядом яйца и ставит перед соседом рюмки. И лишь выпив за приход весны, дядя Саша продолжает разговор. — И все ж… зря ты так, — хрипит дядя Саша от крепкого самогона, закусив огурцом. — Ничего с ним не станется. Ежели сам полез, значит выздоравливает. Дмитрий Алексеевич дожевывает огурец, а сам уже хмурится. — Вот будут у тебя дети, сам их и воспитывай, а меня учить не надо. — Да ты сам-то подумай. — Оборачивается дядя Саша. — Чего ему тут делать еще? Он, небось, со скуки помирает. Были бы тут еще мелкие, а так…. Ты, вон, купи ему этот… компьютер. — Чего? Дядя Саша наливает еще. — Сестра двоюродная звонила вчера, — рассказывает он. — У ней сын, как Егорка, такой же, лет десять ему. — Старше, значит. — Да не важно, — чокается сосед и опрокидывает стакан, протяжно выдыхает, жмурится, закусывает и продолжает говорить, как ни в чем не бывало: — Так вот, сестра говорит, купили сыну, значит, компьютер, так он сидит — не выгонишь! — Ну и зачем оно надо? — Вот ты интересный, дядь Мить. Заняться мелкому будет чем, кроме того, чтобы в деревяшках ковыряться, да винтики прикручивать! Только у сестры интернет еще, она жаловалась, что в интернете сын все время лазает, мол. — Это который по проводу надо включать. — Хех! Постарел ты, дядь Мить. Да какой провод? Покупаешь эту… флешку, ее воткнуть надо в компьютер и все — вот те и интернет. А, ну платить только надо, как за телефон. Дед отмахивается, а дядя Саша уже снова наливает. — Эт ты зря. Он же там может и с такими же детьми общаться, ну и всякое там… игры есть, фильмы смотреть можно. Выпив еще стакан, помолчав, подумав, старик вновь оборачивается. — И сколько оно стоит? — Да мне откуда ж знать? Мне оно все равно не надо, — отвечает сосед. — Сестра говорила, сыну они взяли тыщ за двадцать, кажись. — Двадцать тысяч?! — взрывается старик. — Да тихо ты, дядь Мить, чего орешь? Да и какая тебе разница? Ты ж пенсию все равно годами не тратишь. У тебя там сколько уж накопилось, тысяч сто, небось? — Ты мои деньги не считай. — Да ладно, дядь Мить, успокойся, что я, чужой тебе что ли? Оба успокаиваются, старик думает над чем-то, а дядя Саша, пригладив торчащие на проплешине волосы, распахивает дырявую телогрейку. — Эх, хорошо, дядь Мить! — говорит сосед. — Ты это, ежели надумаешь, так ты скажи, я сестру попрошу, она выберет чего надо, она-то лучше понимает. Я, вон, даже с телефоном до сих пор не разобрался. Тут это, тоже есть интернет, смотреть можно всякое…. Дядя Саша достает простенький смартфон, но, повертев его в руках, убирает обратно. — Да мне все равно без надобности. Сосед взглядывает на бутылку, опустевшую только наполовину. — Ну, чего, дядь Мить, еще по одной? Старик отмахивается. — Хватает. Сам пей, ежели хочешь. — Да чего я тебе, алкаш какой? — Обижается сосед и прячет бутылку под лавку. — Я, это, тут ее оставлю, а мы потом как-нибудь допьем. Забрав тряпку, дядя Саша поднимается, слегка покачнувшись. — Ты, это, дядь Мить, — оборачивается он, — ежели надумаешь, ты скажи, а я уж с сестрой поговорю, она не откажет. Выберет тебе, чего получше и подешевле. Старик не отвечает. — Ну, бывай, дядь Мить. Начинается весна и приходит пора работать. Иногда сосед приходит с самогоном, расспрашивает, не надумал ли старик купить внуку компьютер, но тот отмахивается, говоря, что скоро нужно собирать мальчика в школу. И все же, эта мысль западает в голову старика и начинает въедаться. Егор все лето проводит у деда в огороде, в свободное время копается в мастерской, а его поделки уже приходится раздавать соседям, и к осени вся деревня начинает хвалить мальчика за умелые руки. Как только наступает осень, мальчик идет в школу. Егору приходится каждый день ехать на старом велосипеде почти десять километров до города, а затем возвращаться, но мальчик всякий раз отыскивает силы поработать в мастерской и придумать какую-нибудь безделушку, которую затем все равно придется выбросить, не найдя ей в доме места. Надежда Дмитрия Алексеевича, что мальчик отыщет друзей в школе, быстро тает. Егор растет молчаливым, хмурым, увлеченным, но нелюдимым, что старика и беспокоит. Впрочем, поначалу Дмитрий Алексеевич ничего не предпринимает, но через несколько лет, когда мальчик идет уже в пятый класс, Дмитрий Алексеевич все же просит соседа купить мальчику компьютер. Старея все быстрей, дед Егора понимает, что накопленные деньги ему все равно уже вряд ли пригодятся. Дом он до сих пор держал сам, а теперь все больше стал помогать внук, огорода и помощи соседей хватает, чтобы ни в чем не нуждаться, а вещи Дмитрий Алексеевич уже лет двадцать носит одни и те же, не собираясь и не видя смысла обновлять гардероб. И тогда старик все же решается сделать мальчику подарок. Как и обещал сосед, его сестра не отказывает в помощи, но подарок Дмитрий Алексеевич держит еще некоторое время. Компьютер он дарит внуку к декабрю, на день рождения, после небольшого праздничного ужина, на который приходят дядя Саша с тетей Нюрой. Егор, удивив старика, быстро разбирается, сказав, что в школе у них есть предмет, и обращению с устройством он уже обучен. Мальчик тут же садится за стол в своей комнате и увлекается изучением подарка, а старик возвращается за стол. — Говорил я тебе, дядь Мить! — радостно сообщает дядя Саша. — Надо было сразу брать. Гляди, он и тебя еще научит. Вечер продолжается, старик поглядывает в сторону комнаты Егора, но мальчик за стол уже не возвращается. Дядя Саша много говорит, смеется, наливает самогон, и даже тетя Нюра сегодня пить не отказывается. Под конец вечера, осмелев, дядя Саша кладет ладонь ей на ногу, а та, хихикнув, отталкивает его, чуть не уронив со стула, а после, распрощавшись, она уходит. — Ух, огонь баба! — Говорит сосед и выпивает еще рюмку. — Ну, пойду я, дядь Мить. И дядя Саша, потирая ладони, отправляется следом за тетей Нюрой, оставив старика одного. Со стола дед убирает сам, давая Егору отдохнуть и поиграть. Впрочем, проходя мимо комнаты и заглянув, он обнаруживает, что мальчик не смотрит какие-нибудь мультики, не играет, а что-то читает. Дед удивляется тяге Егора к литературе, вспоминает, что тот прочел несколько книг, которые были в доме, и спать укладывается с благородным чувством гордости, даже не решаясь Егора отвлекать, но утром, проснувшись по привычке около пяти часов, старик находит внука за компьютером. — Егор, — зовет дед, — ты чего, всю ночь просидел? Мальчику даже отвечать не приходится. Он оборачивается, взглядывает устало и растерянно, и старик все понимает по его выражению, а после тут же нахмуривается, но вздыхает и сильно ругать все-таки не решается. — Чтобы больше такого не было, понял меня? — Вздыхает старик, хотя ответа не ждет. — Ладно, укладывайся спать, так и быть, сегодня в школу можешь не идти…. — Так… воскресенье же. — Удивляется мальчик. — Нету школы. Старик теряется на миг, но остается строг. — Да? Видать, память уже не та. Только все равно, чтобы такого больше не было, или подарок назад отберу. — Ладно. — Виновато опускает мальчик глаза. Время идет, и чем больше Егор разбирается в компьютере, тем больше времени проводит за столом. Дед ругается пару раз, когда заметно вырастают траты на электричество, вдобавок к необходимости оплачивать еще и интернет, но мальчик продолжает втягиваться. Так и продолжается до девятого класса. Старик не осмеливается забрать у внука ноутбук, видя, как бережно мальчик за ним следит. Кроме того, Егор исправно выполняет порученные дела, регулярно убирается в доме, весной, летом и осенью работает с дедом в огороде и даже становится здоровее. А когда мальчик поступает в десятый класс и однажды возвращается домой сильно побитый. Егор застает старика врасплох. Задумавшись, Дмитрий Алексеевич не успевает вовремя спрятать махорку, и дым от табака поднимается клубом. Впрочем, тут же старик замечает на лице мальчика синяки и встает, убрав трубку. — Егорка, — зовет он беспокойным голосом, — что случилось? Мальчик прячет взгляд, но напрасно пытается скрывать побои. — Да… ничего… обычное дело. — А ну иди сюда. Как только мальчик слезает с велосипеда, дед берет его за плечи, разворачивает к себе лицом и рассматривает синяки внимательнее. — Это ничего, по-твоему? А ну признавайся, что было. Егор кривится, не желая рассказывать, но и сам понимает, что дед не отстанет, если уж забеспокоился. — Да чего? — начинает мальчик тихим голосом. — Ничего такого. Подрались там… кое с кем. — Подрались? — Спрашивает дед с таким удивлением, будто сам еще этого не понял. — И с кем это? Вдруг Дмитрий Алексеевич успокаивается и даже отпускает мальчика. — Из-за девки что ли? — Ничего не из-за…! — вспыхивает мальчик, но тоже резко притихает. — Ничего не из-за девчонки. — А чего тогда? — Да… да ничего, деда, просто… так вот. — Давай, говори, — продолжает старик уже строже. И, помявшись, Егор сдается. — Да ничего, говорю же. Просто так. — Объясняет мальчик. — Они пристали, ну и… так вот. Помолчав, дед сильнее нахмуривается. — Ну а ты чего? Врезал-то хорошенько? Егор поднимает удивленный взгляд. — Чего? — Удивляется старик. — Нет, что ли? Тьфу, в отца что ли пошел? Тот тоже размазней был. Надо было гнать сопляка в шею, когда он только к дочке моей, к твоей матери пришел на танцы звать. Егор хмурится, опускает глаза, но ничего не говорит, а старик опускается на лавку и долго сидит. Потом он замечает, что мальчик не решается уйти, и зовет к себе. — Ну иди, садись. — Говорит дед. Егор опускается на лавку, и какое-то время царит молчание, а потом дед, отмахнувшись, достает махорку, набивает старую трубку и закуривает уже в открытую. — Деда? — Чего? — А я не знал, что ты куришь. — Не удивительно. — Холодно отвечает старик. — Все время пялишься в этот свой… компьютер. Так же он называется? — Так. Снова молчание, но уже недолгое, и старик заговаривает, докурив табак. — Егорка, ты это… ты себя обижать не давай, понял? Дед поворачивает голову, а мальчик только смотрит на него и не отвечает. — Драться, оно, конечно, не хорошо, — отводит старик взгляд, — да только ежели раз ничего не скажешь, то другой раз пристанут, а потом и третий, и четвертый, а тогда уже и… тогда уже тяжелее будет. Егор хмурится, задумавшись о том, что все ровно так уже и получилось, а дед, взглянув на него, кладет внуку руку на плечо. — Ты, это, не бойся, Егорка, — успокаивающим тоном говорит старик. — Ты, вот что, стой всегда на правой стороне. — Почему на правой? — Удивляется мальчик. — Да не, не в этом смысле. Я про то, что ты если прав, если веришь в то, что делаешь, то и другим над собой не давай издеваться, понял? Будут шутить если, что… не знаю, книги, например, читаешь, обзываться там по-всякому, то ты не слушай. А будут приставать, можешь и вдарить, но только это уж совсем в крайнем случае. Старик тут же заставляет мальчика обернуться и грозит пальцем. — В самом крайнем случае, ты понял? Мальчик немного успокаивается и кивает. — Ты, главное, мысли свои в обиду не давай, — добавляет старик и тут же объясняет, не дожидаясь вопроса: — То, что ты думаешь, во что веришь, оно важнее всего, понял? Если читать нравится тебе, то не позволяй себя дразнить. — А это тут причем? — Ну это я так, вообще… но ты понял, что я сказать хочу? Егор немного раздумывает, а потом кивает, и, посидев еще немного, старик встает, увлекая мальчика за собой. — Ну, пойдем. — Говорит он. — Надо пообедать, да что-нибудь холодное приложить. А там покажешь, чего интересного в этом твоем компьютере, что ты все время в него таращишься. И Егор, заметно повеселев, отправляется в дом следом за дедом.