Просто жизнь

Мы встретились задолго до войны.

Работал он водителем такси,

и на поминки собственной жены

меня к себе зачем-то пригласил.

Он показал серебряный стилет

и старый рукотворный водоем,

шепнул: «А вот и дом, где столько лет

С покойницей мы мучились вдвоем…

Она была, ты знаешь — хороша...

Меня моложе на шестнадцать лет.

Я с нею понял, как болит душа,

а счастья в доме не было и нет…»

Темнел на солнце стриженый самшит…

Я промолчал, что с нею был знаком.

Он пил чифирь вприкуску с сахарком

И говорил: «Брат, это просто жизнь —

Ты с точки зренья смерти посмотри…»

Мы оба знали, что такое грусть —

ведь каждый прятал у себя внутри

воспоминаний невесёлый груз

и предрассудков невесомый гнёт…

Дрожа, пила сентябрьская оса

пролитый им на стол прозрачный мёд,

а за спиной шептался с ветром сад…

Мы пили что-то крепкое в саду,

где он шашлык над жаром поливал,

и каждый в тонком собственном аду

себя за всё тайком колесовал.

В словах топилось горе прошлых лет,

в коротких фразах — память о былом.

Стоял коньяк на кухонном столе.

Он виски не любил и крепкий ром.

Иконой в черно-белом паспарту

сиял портрет с надтреснутым стеклом.

Стихов посттравматический синдром

он запивал рябиной на спирту,

и пальцы прижимая к голове,

под тихий плач вечернего сверчка

крутил «Пикник» и «Осень» Шевчука.

Он не поэт был. Просто человек.

Я не заметил, как пришла зима.

Да, просто жизнь… — качаю головой.

И мне плевать, что мир сошел с ума —

но странно знать, что нет уже его.

Крым, 2015

* Паспарту — картонная (обычно) рамка или подклейка под фотографию, гравюру, акварель.