С Новым годом, Бэмби!

«Всегда помните — вы способны воплотить мечты других людей! Вы — волшебники. На короткой дистанции, но волшебники».

Так позитивно вещал каждое утро на «пятиминутках» в 8:50 наш любимый, уважаемый шеф. Не знаю, как это воспринимали другие менеджеры, или официальная любовница шефа и секретарь Агата, по прозвищу «Шпиц», меня эти слова доводили до легкой тошноты. Каждое утро перед началом рабочего дня — тошнота!

Скажете, беременных тошнит девять месяцев и ничего? Во-первых, не девять, а от силы четыре, во вторых, меня тошнит уже три года. У меня, кстати, есть единомышленники в коллективе: менеджер Савелий, шофёр фирменного микроавтобуса Василий «Василёк» и Мао Чжан, обрусевший китаец. Он у нас заведует всеми вывертами клиентов в восточном стиле. По совместительству Чжан массажист, иглотерапевт и специалист по фэн-шуй. Это с его подачи позади моего кресла стоят три бамбуковых «полена», а на столе пылится друза горного хрусталя. «Ты так продвинешься к своей мечте», сказал он, водружая камень на пачку бумаг. «Ты же хочешь в Гималаи?» Да, я хочу в горы! Это мое заветное желание.

«Мы воплощаем мечты!» гласит слоган нашей фирмы по производству эксклюзивных индивидуальных праздников, юбилеев, свадеб, романтических путешествий и прочей сиюминутной ерунды, делающие людей временно счастливыми. Директор называет меня «основным креатором» фирмы. Однажды ошибся и назвал «реактором». Шутка ему так понравилась, что теперь все зовут меня «бомбой». Подразумевалось, что ядерной, но прилагательное как то улетучилось, осталась «бомба». Или «Бэмби». Я готова убить любого, кто произносит Бэмби вместо моего имени, но это исключено: корпоративная культура фирмы не позволяет сменять прозвища, выданные директором Брамсом.

Это он сам придумал себе прозвище. «Я — немного солнца в холодной воде действительности», говорит он каждому клиенту. Он обожает Саган. Он навязывает нам на бизнес-туториалах идею «прелестных картинок». Он готов пожертвовать любым из нас, лишь бы клиенты платили за безвкусный и приторный глянец, которым мы покрываем их несуразные мечты.

Этой зимой я постоянно хочу домой. Хочу под одеяло. Хочу завести кота и хотя бы раз за три года нарядить новогоднюю ёлку. Увы, последний месяц года — горячие денёчки. Мы же «знаем, что такое счастье, и знаем, как его достичь». Ха. Ха. Ха. Любой финтифант за ваши деньги!

Почему мне Дед Мороз не дарит новогодние подарки? Потому что я работаю в конкурентной фирме.

В то утро меня занимало одно «счастье». Клиентка принесла завещание матери, по которому ее похороны должны быть проведены с парадом штурмовиков из «Звёздных войн». В 9:00 безутешная дочь рыдала сначала в кабинете Брамса, потом в отгороженной от нас стеклянной перегородкой комнате финансового директора. В 10:00 на стол мне лёг договор, по которому в числе прочих пунктов, было возложение на могилу белых цветов Дартом Вейдером. Это было самым простым. Дартом можно одеть нашего шофера Василька. Я оценила шутку семидесятилетней матери клиентки и занялась всеми пунктами сценария. Мне давали на подготовку день, ну, еще ночь и часть утра. 25 часов. Я распределила время и написала список дел.

«Поиск фанатов звездных войн». Думаю, такой флешмоб не пропустил бы никто. «Поиск костюмов. Звонок в мастерскую по украшению гробов. Фотографы. Грузовик с генератором для подключения подсветки и проектор для уходящей в космос ленты с текстом некролога. Костюмер и гример для виновницы торжества».

«Бэмби! Зайди ко мне», высветилось по внутренней сети на экране компа сообщение из кабинета номер один. Я мельком глянула на часы: 11:00 (24 часа остатка).

— Только прикоснитесь кто-нибудь к моему компу и закройте закладки! Убью! — крикнула я, пролетая по офису. Все понимающе закивали головами в ответ. Савелий поднял кулак в знак поддержки.

Агата остановила перед дверью и сунула щетку для волос.

— Причешись, — зашипела она. — Очень важный клиент. Борис Аркадьевич просил передать тебе: никакого сопротивления!

— Что?! — возмутилась я. — У меня уже есть задание. Между прочим, похороны. Их отложить нельзя! Я не могу разорваться на три части, как в прошлом месяце.

— Перестань! Ты же бомба! — не обращая внимания на мой возмущенный шёпот, продолжила Агата тоном Брамса. — Мы, — тут она сделала многозначительную паузу, — в тебе абсолютно уверены.

И протолкнула в открывшуюся дверь.

Клиент действительно был очень важным. Два молодых «фраера». За километр видно — богатенькие котята. Шеф любезно стоял. Финдиректор вместо секретарши разливал дорогущий бренди по хрустальным бокальчикам.

— Познакомься, Бэмби, Сергей Евгеньевич — наш заказчик, — шеф вежливо указал на развалившегося в кожаном кресле молодого человека лет двадцати пяти в таком дорогом костюме, что мне показалось, кожа на креслах Брамса, о которой он очень заботился, выглядит уличным ковриком у подъезда офиса. — Я уверен, ты поймешь всю важность заказа.

Сергей Евгеньевич оглядел меня бесцеремонно с ног до головы.

— Вы считаете, что вот этот лохматый… олененок в затертых джинсах может решить эту задачку?

— Это наш самый креативный и ценный сотрудник, — поспешил похвалить меня шеф, увидев, что я открыла рот высказать личное мнение по поводу внешнего вида.

Сергей Евгеньевич встал и подошел ко мне. Тонкий, как стилет, аромат одеколона ударил по носовым рецепторам, и меня качнуло. Я не сдержалась и поморщилась.

— Вас что-то смущает? — проговорил «дорогой заказчик». У мужчин не должно быть такой ухоженной, гладкой и сияющей кожи. Это несправедливо. Одно спасало его от моей мести за «оленёнка»: такие люди никогда ни к кому не обращаются на «вы».

— Смущает, — сказала я, заметив, как при этом сжались губы шефа. — Клиенты обычно приглашают на территорию проведения праздничного события. На объект, так сказать. Например, — тут я выразительно подняв бровь, глянула на шефа, — на кладбище. А вы к нам сами. Дело серьезное.

Сергей Евгеньевич хохотнул, обернулся к моим начальникам и сказал, ткнув пальцем в мою сторону:

— Она мне нравится!

Прошел к креслу и плюхнулся в него. Пацан невоспитанный.

— А уж как мне нравится, — заговорил второй. — Вы садитесь!

Этот, вежливый, встал, пододвинул ко мне стул и сел рядом.

— Сергей, не смущай нашего партнёра! Дело действительно непростое. Я — Даниил. Можно просто — Дэн. Я очень хороший друг Сергея.

Видели вы у мужчины серые глаза в опушке черных ресниц? Встретите такого, не смотрите ему в глаза! Это ловушка! Я — прожжённый жизнью маркетолог, скажу: таких людей надо держать на обложках журналов типа «дольче вита», и не давать им никакой возможности материализоваться. Не должны мы вот так близко чувствовать их присутствие. Тут и до революции недалеко. Я собралась с мыслями, отринула шальную романтику и по-деловому спросила:

— В чём идея вашего заказа? Каковы сроки? Бюджет?

— Дэн, объясни, — сказал основной заказчик и хлебнул бренди.

— Дело в том, что нам нужен… гомункул.

— Зачем? — на автомате спросила я.

— В подарок.

— Это игрушка такая? Ростовая кукла? Животное? Макет? — Я бы продолжила подбирать варианты в ответ на отрицательные покачивания головой Даниила, если бы не влез Сергей Евгеньевич.

— Нет, это такое маленькое дерьмо в колбе. С ручками и ножками.

Я осторожно посмотрела на Брамса, он был непроницаем. На финдиректора. Он смотрел в потолок.

— Это шутка! — догадалась я.

Даниил пододвинул ко мне листок с цифрой.

— Это бюджет, — пояснил он.

Я поперхнулась.

— Вы это серьезно?

— Абсолютно. Могу я называть Вас Бэмби? — спросил Даниил. — Видите ли, одна очень, повторю, очень красивая девушка сказала одному человеку, что не поедет с ним на Феррадура, если он не подарит ей на Новый год гомункула.

Я скосила глаза в сторону Сергея Евгеньевича и спросила тихо Даниила:

— Она в своем уме?

— Дура она, это точно, — потянулся Сергей Евгеньевич.

— Личное счастье Сергея зависит от этого подарка. Как видите, мы понимаем и цену заказа. А еще, — и Даниил кивнул в сторону шефа, — у кого-то довольно веские обязательства перед кредитным отделом нашего холдинга.

Шеф кашлянул и умоляюще уставился на меня.

— Нам сказали, вы всё можете. И не только ваш директор сказал. Помните, в прошлом году вы организовали озеро перед домом некоей госпожи Р, наполнили его лепестками роз и пустили по воде лодочку обитую серебряными пластинами. И это при минус пятнадцать за два часа до Нового года. Вы же волшебник.

— Я не волшебник, я только лечусь, — грустно съязвила я. — Но гомункул… Это невозможно…

— Дэн, не уговаривай их. — Сергей Евгеньевич встал с кресла и направился к выходу. Дождался, когда финдиректор откроет перед ним дверь. — У вас срок до завтра, — кинул он через плечо и вышел.

Даниил с нескрываемым сочувствием пожал мне руку и сказал:

— Постарайтесь придумать. Что-нибудь.

Финдиректор бросился его провожать. Мы остались одни в кабинете. Брамс молчал. Я молчать не стала.

— Может, нам всем купить билеты в Америку и смыться? — Я подошла к сейфу шефа и, порывшись в рядах бутылок, выудила ирландский виски. — Может, поменяться с клиенткой и полежать за нее на параде штурмовиков?

— Бэмби, ты мне как дочь… Короче, они и из-под земли достанут. Подумай. Может, лилипута какого попросим? Заплатим же.

— Я не знаю карликов в локоть высотой. А как же похороны?

— Похороны передай Савелию. Бэмби, думай…

Два часа улетели в поиске информации. С обедом мы снова не встретились. Зато я узнала всё, что можно о гомункулах. Когда заднее место окончательно онемело, я выбралась к кофемашине. Ко мне подошёл Мао Чжан.

— Что думаешь делать? — шёпотом спросил он.

— Не представляю. Позвонила на студию, специалисту по спецэффектам. Он не ведает как сделать автономную движущуюся модель. Прочитала текст Парацельса. Полный бред. Сорок дней мариновать сперму в конском навозе. Оттуда действительно может и не такое вылезти!

— Бэмби, у меня есть предложение. Хоть ты и не веришь в энергию ци, посоветуйся с одним великим учителем из Шамбалы.

— Учителем? Мне в Гималаи ехать? Это выход, знаешь!

— Он здесь, в стране, в городе. Он приехал три дня назад. Не афишируется. Встреча с ним изменит всю твою жизнь!

— Не заливай мне свечи, Чжан! Чем он мне может помочь?!

— Хорошим людям помогает. Ты хороший человек, Бэмби. Попробуй!

В час ночи я, находясь в полном отчаянии, позвонила шефу. Он не взял трубку. Я отправила «смс»: «Увольте меня». Подождала немного и отправила контрольное письмо по «емейлу». С тем же содержанием.

В 4:00 утра я, сонная, не выспавшаяся, без положенной чашки кофе (по условию Чжана), остановила машину на занесённом снегом загородном шоссе у коттеджа, обнесённого солидным забором. Ворота открыл китаец. Он был непроницаем.

— К Учителю, — стуча зубами, выговорила я.

Привратник провёл меня в дом и показал знаком снять обувь. Нас, бедолаг, было пятеро. Мы не разговаривали друг с другом. После томительного ожидания начала сеанса нам выдали по чашке пастообразного «чая». Я чуть не подавилась, пытаясь проглотить густую массу. Затем нас проводили в темную комнату с развешанными по стенам полотнищами с изображением мандал и разбросанными по полу подушками. Посреди помещения сидел в позе лотоса Учитель с закрытыми глазами. Он оказался монголоидным мальчиком лет двенадцати. Я крякнула от удивления. Привратник толкнул меня в бок и осуждающе покачал головой.

Мы распределились вокруг Учителя. Кто сел на колени, кто на пятую точку. Раздалась тихая музыка. Флейта и колокольчики. Все прикинулись продвинутыми медитирующими монахами и закрыли глаза. Ну, и я с ними.

Сидеть, скрестив ноги удобно, но заныла тренированная долгим офисным сидением спина, и я подумала, что лучше взять другую подушку, и приоткрыла один глаз.

Ёшкин кот! Мы были одни. Я и этот мальчик. Все куда-то подевались. Вместе с подушками. Я и сама руководила устройством довольно масштабных розыгрышей, но не думала, что это коснется меня. «Хватит с меня на сегодня потерянного времени», решила я и собралась отползти к выходу. Тут учитель открыл глаза. Они оказались оленьими: тёмные и глубокие. Как колодцы.

— Не надоело? — спросил он строго и по-русски.

— Чего? — опешила я.

— Продавать фальшь.

Меня чуть не подбросило. Но я поняла, к чему он клонит.

— Это моя работа! Людям нравится!

— А тебе? Тебе нравится?

Я замешкалась. Потому что думала об этом. И не раз.

Когда-то я пришла в нашу фирму, чтобы действительно работать волшебником. Мне так хотелось делать людей счастливыми. Хотя бы на время. Но все это превратилось в обслуживание вычурных желаний пресыщенных заказчиков, рыскающих в поиске новых впечатлений.

Мне стало грустно. Действительно надоело продавать фальшь. До тошноты. И ещё пришло понимание, что пытаясь других сделать счастливыми, я сама вконец разучилась радоваться.

Баста! Сотворить бы этого гомункула, получить гонорар! И баста! Только меня шеф и видел!

Мальчик, как мне показалось, улыбнулся уголками рта.

— Хочешь попросить чём-то? — спросил он.

Видимо, совсем не соображала в пять утра. Нет, чтобы попросить дом или безразмерный счет в банке!

— Гомункула. Я хочу гомункула.

Мальчик кивнул и в руках его возник стеклянный шар величиной с мяч.

— Капли крови не пожалей, чтобы коснуться мечты своей, — сказал Учитель.

Он пустил шар по полу в мою сторону. Я поймала его — тяжеленный отполированный кусок кварца. И, как только приняла его на руки, наваждение закончилось. С подушек вставали люди, место Учителя было пусто. А надо мной склонился Чжан.

— Не спи, Бэмби! Пора уходить. Давай, я поведу машину.

Всю дорогу до офиса, не выпуская подарок из рук, я пыталась добиться от Чжана объяснений. Он только пожимал плечами и говорил, что с ним ничего такого не бывало. «Просто весь сеанс сидел, думал, ничего не слышал».

В 8:00 мы вошли в офис, и я бросилась третировать кофемашину. В зоне чил-аут стоял диван для посетителей, я взгромоздилась на него с ногами. На низкий столик перед собой поставила шар. Чтобы он не скатился, подперла его рекламными буклетами.

— И? — спросила я у сувенира, как будто он мог мне ответить. На секунду мне показалось, что в середине мутноватого шара что-то мелькнуло. Но это Чжан шевельнул светильник у себя на столе, а его блеск исказился на поверхности шара.

— Бэмби, там Савелий позвонил с кладбища. Насос для Звезды Смерти не работает. Я на склад и туда. Ты здесь справишься?

— С чем, с лежанием на диване в беспамятстве? Уж, как-нибудь справлюсь.

Чжан хмыкнул и удалился.

Какое-то непутёвое утро сегодня. В 10:00 прибудут эти два «фраера» за заказом. Всучу им шар и скажу, что он с Гималаев. Что для создания гомункула надо полить его кое-чем и опустить в унитаз. Пусть расстараются! Хотя Даниил мне очень понравился! Да что там, просто душка!

Я, тяжело вздыхая, взяла шар и стала рассматривать его со всех сторон. Тонкая сеточка трещин, вкрапления, шероховатости, небольшой скол. Стоп.

Отверстие диаметром со стержень шариковой ручки. Такая уходящая вглубь воронка. Что он там сказал? «Капли крови не пожалей, чтобы коснуться мечты своей»? Чья кровь нужна? Эх, если бы Сергея Евгеньевича поковырять иголкой!

Меня разобрало любопытство. Я порылась в столе и нашла коробку с кнопками-флажками. Помыла руки, окунула палец в духи Агаты и, сморщившись от страха, ткнула флажком в кончик пальца. Надо сказать, в больнице сдавать кровь больнее. Мне удалось выдавить капельку крови и отправить её в отверстие на шаре.

— И? — снова задала я вопрос шару. Он хрустнул и развалился на две части.

Я перестала дышать. На столе между двух скорлупок, в луже слизи лежал свернувшийся клубочком человечек. Он был тёмненький, худой и слегка причмокивал маленьким ротиком. Если бы мне рассказывали эту историю, я бы не поверила ни единому слову. Такого просто не бывает!

Проморгавшись, я сорвалась с места и приволокла на стол бумажные полотенца и шарф Савелия с его стола. К этому моменту человечек очнулся и осматривался, дрожа всем тельцем. Я осторожно обтерла его мягкой бумагой и завернула в шарф. Малыш пригрелся и затих, разглядывая меня бусинками глаз.

— Ты кто? — спросила я.

— Ты кто? — повторил за мной он.

Меня подмывало ляпнуть: «Твоя мать», но я сдержалась. Это было бы чересчур метафизично. Вообще, вся картина мне представлялась крайне нереальной. Мне не с кем было посоветоваться! Просто поделиться чудом, произошедшим в каком-то банальном офисе.

Я установила шерстяной кулек на столе и села напротив.

— Парень, что мне с тобой делать?

— Делать, — ответил он эхом.

Я разглядывала сморщенное личико человечка и думала. Вопрос: откуда он взялся? «Допустим, — призвала я все свои знания на помощь, — он действительно лежал в шаре. Длительная заморозка не новость. Допустим, его даже могли засунуть в кварц и заклеить две половины. И он даже не задохнулся. Отверстие было. Слизь была продуктом питания. И кто их знает, чем они в Гималаях занимаются! Может, и разводят мелких людей. Извращенцы! Рабов, наверное, готовят. Но вот, что интересно. Откуда они знали, что я приду именно за гомункулом?»

Мне стало жаль человечка, и он понял это: сморщился, как будто собирался захныкать.

— Э, парень, без истерики! Разберёмся!

Я выудила из стола печенье. Отломила маленький кусочек и протянула гомункулу. Он весело захрумкал, но потом насторожился. В его взгляде появилась тревога. В коридоре раздались звуки хлопающих дверей и шагов.

8:45. Шеф и финдиректор появились на пороге. Гомункул вместе с шарфом лежали в ящике стола. Хлам из ящика — под столом горкой. Шеф приблизился и навис надо мной, сгорбившись. Его вид выражал одно: он не в состоянии принять печальные новости.

— Ничего не придумала? — спросил он жалобно.

— Может, обойдется, — сказала я с деланой грустью.

Финдиректор со своего места покачал головой осуждающе. Агата, прямая как александрийская колонна, проследовала к кабинету директора. Я ждала ещё сотрудников, но их не было.

«Он всех отпустил», показал знаками финдиректор.

У меня в столе чихнули.

9:30 Никакой летучки. Звенящая тишина в офисе. «На похоронах сейчас просто веселье», подумала я.

В 10:00 вошёл Сергей Евгеньевич, Даниил и юная длинноногая «левретка» в белоснежной песцовой шубке. Она смотрела только на экран смартфона, облепленного кристаллами Сваровски. Шеф выпрыгнул из кабинета, широко распахнув дверь, но компания направилась прямиком ко мне. Меня слегка затошнило. Но пришлось встать и принять вежливую позу.

— Добрый день, — громко сказала я, совершенно не представляя, чем отразится на мне доброта этого дня.

— Здравствуйте, — улыбнулся Даниил, но выглядел озабоченным.

— Удивите нас, — «поздоровался» Сергей Евгеньевич.

— А Вы этого точно хотите? — спросила я.

Девушка в шубке подняла на меня прекрасные глаза в немом вопросе.

«Стерва», подумала я злорадно. Мне вдруг расхотелось отдавать гомункула этой избалованной девчонке. «Придумала мечту! На Феррадура, видите ли, ей не хочется! Сергея Евгеньевича тебе не хочется! Не знаешь, чем ещё заняться, рыбка ты белёсая!»

Я чувствовала, что во мне растет раздражение. У нашей кофемашины так бывает. Когда лимит чашек сваренного кофе перестает быть разумным, она начинает плеваться гущей во все стороны, не взирая на ордена и звания.

— Я говорила, — манерно модулируя интонацией, сказала девушка. — Это невозможно. Значит, я никуда не еду.

Сергей Евгеньевич насупился, сверля меня взглядом. Краем глаза, я заметила, что шеф сгорбился.

— А ещё пишут, что готовы выполнить «любые мечты», — продолжила «левретка», ухватив у меня со стола рекламный буклет. — Просто дешёвка. И тебе, — она ткнула в меня тонким пальчиком с идеальным «три-д» маникюром, — не мешает сходить к стилисту. Серёжа, мы можем ехать? Здесь тупой офисный «плактон».

— Планктон, — машинально поправила я.

— А мне всего лишь хотелось маленького «гомукла». Ой, Дэн, как правильно?

— Гомункула, — печально отозвался Даниил.

— Этого? — спросила я и, открыв ящик стола, извлекла притихшего человечка. Он сел на корточки на столе и принялся нервно перебирать бумажки и карандаши около себя.

Левретка икнула, Даниил охнул, Сергей Евгеньевич окаменел, шеф сполз на пол, глаза Агаты округлились до блюдец, финдиректор исчез из поля зрения.

Гомункул, обнажив мелкие черные зубки, откусил часть листа бумаги и разжевал его.

— Этого не может быть, — выдохнул Даниил.

— Возьмите ваш подарочек, — обратилась я к «левретке».

— Не… не хочу, — залепетала та с отвращением и всплеснула руками.

Это явно удивило гомункула, и он метко плюнул жеваной бумагой прямо в шубку девушки. Она взвизгнула. Гомункул подпрыгнул и бросился под стол. Девушка запрыгнула на Сергея Евгеньевича. Он не удержался и рухнул на пол. Вместе с девушкой. Даниил бросился к ним, я бросилась под стол за гомункулом. Он поднял вихрь, разбросавший бумаги, зацокал в гневе и, выбрав в хламе на полу дырокол, бросился с ним на гостей. Моя рука только скользнула по его спинке. Теперь завизжал Сергей Евгеньевич. Он стряхнул девушку с себя и с ловкостью акробата запрыгнул на ближайший шкаф. Я перемахнула через стол, по пути ухватив корзину для бумаг. Пытаясь накрыть человечка, наступила на ногу недвижимого шефа, стукнулась лбом с Даниилом. В следующую секунду гостья в белой шубке сидела верхом на копировальном аппарате и верещала отчаянно. Агата сидела на своем столе с тяжелой папкой наготове. Мы с Даниилом кружили на четвереньках вокруг стойки с ксероксом. Тут открылась дверь, и на пороге возник Дарт Вейдер. Гомункул остановился, как вкопанный. Он в восхищении секунду разглядывал черный шлем, а потом запустил в Вейдера дырокол. Вейдер рухнул в глубоком обмороке. Я и не думала, что у нашего бесшабашного шофёра Василька была такая нежная нервная система. Гомункул нырнул под стол Савелия, но запутался в хитросплетениях проводов и шлейфов. Тут я его и настигла.

Прижав к себе, я пыталась успокоить его. Что-то мурлыкала. Что-то выговаривала под верещание гостьи в белой шубке. Даниил прекратил ее вопли просто — подошел и дал пощечину.

В тишине я услышала, как тихо сопит гомункул, как тяжело и напряженно дышат все остальные.

Даниил присел ко мне на пол.

— Что думаешь делать с этим? — спросил он. — Сергею он теперь без надобности.

— Я давно хотела завести кота. Ну, может, повезу обратно в Гималаи. Мне же обязаны выплатить пособие по вредности производства? — вопрос я задала громко. Чтобы шеф его хорошо расслышал. — И предоставить отпуск!

— Хочешь, я составлю компанию? — предложил Даниил. — Возьми меня с собой. В Гималаи. Знаешь, с тобой не соскучишься.

Я заглянула в его серые глаза в опушке черных ресниц и положила голову ему на плечо. Я улыбалась.

— Что ты смеешься, Бэмби? — сказал он ласково и обнял меня. Гомункул заинтересовался его золотым держателем для галстука.

— Я вот думаю, в чём подвох в этой истории?

— И в чём?

— Может волшебник сделать себе подарок? Раз в сто лет.

— Думаю, это справедливо. Тем более за сто лет…

— С Новым годом, Бэмби!