Хэнд мейд (Агаева Екатерина)

Конкурс

Проза

Стрелки клонились к одиннадцати, домашние готовились ко сну. Все, кроме Маши. Её увлек новый сериал. Хотелось посмотреть еще минимум одну серию. А если не одолеет сон, то и все две.

Залипать перед монитором куда интереснее в компании попкорна. Нажав паузу, она поспешила на кухню. Пока кукурузные семена взрывались в микроволновой печи, решила сделать себе капучино. Отрезав уголок, она поставила пакет молока в банку из-под майонеза. Так в их семье хранили молочные продукты, чтобы они не протекали. Электрический чайник вскипел. Залив растворимый кофе кипятком, добавила туда холодного молока. Размешала и помчала к себе в комнату, щелкнув на прощание выключатель света.

На кухне воцарилась тишина. Слышно было только как тикают кухонные часы.

— Привет, — донеслось словно бы из ниоткуда.

«Померещилось», — решило молоко и не предало приветствию никакого значения.

— Привет, — прозвучало уже более настойчиво.

«Никого из людей здесь нет и говорить, соответственно, некому» — поразмыслило молоко. Но на всякий случай навострило уши.

— Эй, ты молоко, это неуважение! Нужно отвечать, когда с тобой разговаривают старшие! — от неожиданного окрика, молоко едва не упало на пол.

— Кхм, кхм, — прочистило оно горло, потом нерешительно добавило, — Эээ, здравствуйте. Из какой вы партии?

— Из советской! Из какой же еще!

— Кажется, что-то припоминаю. Вероятно, вы говорите про советский молочник?

— Ахаха! Нет, точно не молочник! — посмеявшись от души, собеседник заметно повеселел и сменил свой гнев на милость, — Я, вообще-то, совсем не молоко. Я бидон. Как бы тебе так объяснить, — бидон помолчал, раздумывая над ответом, а потом выпалил — раньше я был упаковкой молока.

— Ах вот как! Приятно познакомиться! А сейчас значит вы стали упаковкой для цветов?

— К сожалению, да. Стал. Жаловаться мне не на что. Цветы, на самом деле, прекрасные собеседники! Да и чего уж там греха таить, многие бидоны, ведь, оказались на свалке, после изобретения твоего брата. А меня, спасибо, хозяева апгрейдили и оставили дома. Толи маст хэвом это называется, толи хэппи эндом.

— Хэнд мейдом, — подсказали увядающие розы.

— Да, точно! Оттого я по-прежнему на службе. Между прочим, уже не первое поколение в этой семье! А сколько всего перевидал на своем веку!

— Долгий же у вас срок годности! — восхитились молоко.

— Долгий, долгий… — предался воспоминаниям бидон, а потом заговорил вновь, — Знаешь ли, всё мне хочется обратно. В те времена, когда каждый четверг меня выносили погулять. Видел Машу? Эта та, которая тебя тут забыла. Она тогда была совсем маленькая и брала меня на прогулки. По вечерам мы вместе с ней и с мамой ходили к доярке, у которой было просто отменное молоко. Тепленькое! Такое болтливое-болтливое, не то что пастеризованное. Впрочем, нет в том вашей вины, что пичкают вас на заводе антибиотиками. Вы от них тупеете и не можете более ни о чем говорить, кроме как о количестве белка в составе… Помню, как в старину мы сутками могли обсуждать все на свете. От молока я всегда узнавал последние новости о доярке и ее хозяйстве. Но особенно мне нравилось обсуждать… — он внезапно оборвал свою речь, воцарилось неловкое молчание.

Молоко решило подбодрить своего нового друга:

— Какая прекрасная у вас была жизнь! Полный литр!

— Вот то-то, полный литр, — пауза опять затянулась, потом он грустно продолжил — Скоро на кухню придёт Маша или мама и поставит тебя в холодильник, а мне опять не с кем будет поговорить по душам…

В лунном свете почудилось словно блеснули слезы.

К горлу подошёл комок. Молоко почувствовало, что тоже сейчас расплачется. Ему стало жаль бидон, захотелось что-то для него сделать:

— Могу ли я вам чем-то помочь?

— Слушай, а давай тряхнем стариной? — оживился бидон, — Давай ты в меня заползешь? Мечтаю я, чтобы в меня опять налили парного молочка, которое согреет мои ржавые жестяные стенки. Ты, конечно, холодное, но всё лучше, чем ничего. Может о моем предназначении вспомнят хозяева и опять начнут хранить во мне молоко. Я ведь даже согласен разговаривать про белки, честное слово! Должны же твои пастеризованные коллеги знать хоть что-то кроме своей инструкции. Например, где их завод находится. Про мир послушаю. Недурно. Ты в меня заползешь?

— Конечно! С большим количеством белка!

Не раздумывая молоко напряглось и стало самоотверженно булькать из стороны в сторону, раскачивая банку из-под майонеза. Банка вскоре пошатнулась и упала. Молоко растеклось по столу и направилось тонкой струйкой к бидону.

— Ишь ты, получилось! — усмехнулся наблюдавший за молоком бидон, — А как бы мне теперь упасть? Старый я стал, об этом и не подумал! Ох, ох, — потужился он.

Но, не смотря на свои попытки раскачаться, у него совершенно ничего не получилось. На помощь пришли цветы. Они стали цепляться своими листьями за стену.

— И… вправо-влево… вправо-влево, — командовал бидон.

Наконец, он заметно качнулся и громко упал. Казалось, больше нет никаких преград в осуществлении мечты.

Никто из них не заметил, как на шум, в комнату пробрался еще один участник и стал неспешно размахивать хвостом. Предвкушая лакомство, воришка облизнулся. Глаза его прищурились, он немного попятился назад, а потом в один прыжок оказался на столе. Усатый стал лакать молоко, преграждая ему путь.

Увидев несправедливость, розы попытались помешать коту. Они выставили свои колючки под лапы хулигана. От неожиданности, кот спрыгнул, но не сдался. Немного поразмыслив как ему избежать неприятностей, он запрыгнул с другой стороны, обойдя своих противников.

Послышались шаги. В комнате включали свет. Это Маша пришла за добавкой. Увидев картину, за которую она могла отхватить по полной программе от мамы, она тут же вернула все на свои места и вытерла со стола разлившееся молоко.

— Кыш отсюда, — прогнала она кота, на которого переложила ответственность за случившееся. Взгляд упал на бидон с цветами. В памяти промелькнули забытые фрагменты. Вспомнился аромат парного молока. Прибравшись, она решила, что утром непременно расспросит маму, где можно купить настоящее молоко.