О ДЕТЯХ
ПРОЗА
«…Другой!.. Нет, никому на свете
Не отдала бы сердца я!
То в вышнем суждено совете…
То воля неба: я твоя;
Вся жизнь моя была залогом
Свиданья верного с тобой;
Я знаю, ты мне послан богом,
До гроба ты хранитель мой…»
Больше всего на свете Нина сейчас хотела, чтобы человек мог передавать мысли на расстоянии. Чтобы Алёша там, в чеченских горах вдруг увидел её стоящей у доски, услышал, как она, по заданию учительницы, декламирует наизусть письмо Татьяны к Онегину, ибо каждое слово в нём было обращено к нему, любимому и единственному. И пусть все вокруг считают, что она для него слишком маленькая, и снисходительно улыбаются, узнав о её любви. Но разве пять лет — это разница? Папа старше мамы на столько же и живут душа в душу. Вот и у них с Алёшей так же будет. Только бы он поскорее вернулся!
— Молодец, Матвейчук! — похвалила Елена Ивановна, когда Нина закончила рассказывать стих. — Сразу видно, не только выучила, но и прониклась мыслями Татьяны. Прямо с душой прочитала. Садись, пять… Ну, а теперь письмо Онегина к Татьяне. Кто хочет? Серёжа Ковалёв? Пожалуйста, Серёжа, к доске.
Нина почти не слышала, как рассказывает стих Серёжа, ибо все её мысли были о любимом. Их квартиры находились через этаж, а тётя Света, Алёшина мама, была подругой её мамы. Нина с Алёшей, считай, выросли вместе, однако для него она тоже была слишком маленькой, чтобы он всерьёз смотрел на неё как на невесту. «Но ведь я вырасту. — думала Нина. — Мне в ноябре четырнадцать исполнится. И тогда Алёша вернётся и женится на мне».
Только бы и вправду вернулся! Когда Алёшу забирали в армию, мама с тётей Светой порадовались было, что время мирное, в горячую точку парня не пошлют — и вот как гром среди ясного неба — война в Чечне. Опять! Неужели одной было недостаточно? Молились, чтобы пронесло, и Алёшу туда не отправили. Но его отправили. Оставалось только молиться о том, чтобы вернулся парень живым и невредимым. Нина от души надеялась, что её любовь сумеет уберечь Алёшу от всех несчастий. Главное — искренне любить.
— Смотри, Нин, — неожиданно её толкнула в бок лучшая подруга Оксана Корнеева, указывая головой на Серёжу, который продолжал декламировать стих:
«…Я думал: вольность и покой
Замена счастью. Боже мой!
Как я ошибся, как наказан!
Нет, поминутно видеть вас,
Повсюду следовать за вами,
Улыбку уст, движенье глаз
Ловить влюблёнными глазами,
Внимать вам долго, понимать
Душой всё ваше совершенство,
Пред вами в муках замирать,
Бледнеть и гаснуть… вот блаженство!...».
— Ну, и что? — спросила Нина.
— Как что? Видишь, парень глаз с тебя не сводит. Запал он на тебя! А ты на него даже не посмотришь.
— Ты же знаешь, я Алёшу люблю.
На это Оксана не нашла что возразить. Елена Ивановна тем временем сказала:
— Молодец, Ковалёв! Тоже с душой получилось! Садись, пять.
Литература была последним уроком, поэтому после звонка класс загалдел и начал спешно собирать портфели, предвкушая скорую свободу. Наконец-то домой! Нина и Оксана последовали примеру одноклассников.
— Слушай, Нин, — Серёжа подошёл неожиданно и проговорил несколько смущённо. — Завтра в кино новый фильм показывают. Говорят, классный. У меня как раз два билета.
— Ну, и замечательно! — ответила Нина. — Желаю вам с Гошкой круто развлечься!.. Идём, Оксан…
— По-моему, зря ты его отшила, — сказала подруга, когда девчонки удалялись по вымощенной асфальтом дорожке прочь от родной школы. — Он вообще-то собирался не с Гошкой, а с тобой.
— Я же сказала, мне он неинтересен. Он не такой, как Алёша.
— Да ладно, что, Алёшка реально такой классный?
— Он лучше всех на свете!
Дойдя до автобусной остановки, подруги ещё немного поболтали, пока не подошёл автобус, на котором Оксана поехала домой. Нина жила недалеко, поэтому к себе добралась пешком.
Поднявшись на четвёртый этаж, она открыла дверь своим ключом. Из кухни доносились голоса: мамы и тёти Светы. Пахло мятным чаем и лекарствами.
— Ну, почему Алёшенька? За что? — тётя Света рыдала в голос, сдабривая свои причитания отборными проклятиями в адрес президента, который ради своего рейтинга развязал эту чёртову войну.
Нина хотела было зайти, спросить, что случилось. Но застыла на полпути. Медленно, словно в страшном сне, приходило понимание: Алёша не вернётся. Никогда.
После похорон Алёши прошло несколько месяцев. Печаль постепенно утихала, уступая место житейским радостям, которые поначалу казались Нине невозможными и даже кощунственными. Оксана, которая старалась не оставлять её одну, радовалась, что подруга, наконец, не без её помощи, выбралась из депрессии и всё охотнее стала выбираться с ней то в кино, то на концерт, то на какую-нибудь интересную выставку. А то ж целыми днями, бывало, плакала по своему Алёше, даже учёбу почти забросила. Теперь ей приходилось усиленно догонять школьную программу. Впрочем, старание и усердие, в конце концов, сделали своё дело, и в отстающих девочка уже не числилась. Серёжа также старался быть рядом, но его Нина по-прежнему игнорировала.
Однажды, придя в школу, Нина увидела, что у Оксаны глаза красные от слёз.
— Оксанка, что случилось? — спросила она. — Кто тебя обидел?
— Пашку отправляют в Чечню. Вдруг его там тоже убьют?
Старшему брату Оксаны в декабре как раз исполнилось восемнадцать. Поэтому весной, как только начался призыв, он получил повестку в военкомат. Надежды на то, что к тому времени чеченская война, наконец, закончится, не оправдались.
— Ну, что ты, Оксан? — утешала Нина подругу. — Надо надеяться на лучшее. Возвращаются же люди с войны. Некоторые даже ни разу ранеными не были.
В тот момент прозвенел звонок на урок. Математика, химия, физика, литература, история… Ничего этого Оксана вчера так и не выучила — не до того было.
Однако девочке повезло — учителя не спрашивали её про домашнее задание. Только Елена Ивановна, задавшая на дом написать по пьесе «Гроза» небольшое сочинение, кинула было на Оксану взгляд. Но Нина её опередила — подняла руку. После чего зачитывала это самое сочинение у доски.
— Молодец, Матвейчук! За домашнее задание ставлю пять, — эти слова из уст учительницы литературы, казалось, не звучали целую вечность.
Последним уроком была история, которая напрягала всех учеников. Историчка Галина Александровна, которую весь класс между собой звал не иначе как истеричкой, запросто могла взять и неожиданно устроить контрольную по датам. Поэтому даты учить приходилось к каждому уроку, что для Нины было просто гестаповской пыткой. Увы, не всякому дано запоминать цифры на раз-два, и Нина к этим счастливчикам явно не относилась. Даже до трагедии были с этим проблемы. Однако на перемене она спешно повторила даты, готовая, в случае чего, сделать оба варианта: свой и подруги. Притом сделать это незаметно. Если истеричка заметит, мало того что двойку влепит, так ещё и ор будет стоять такой, что хоть святых выноси.
Впрочем, на сегодня такой подставы в её планах не было. Спрашивать домашнее задание тоже. Вместо этого она сразу перешла к уроку и стала рассказывать про Екатерину Вторую.
— Екатерину Вторую недаром прозвали Великой. Вот кто действительно беспокоился о величии России! А в чём величие России? Конечно же, в военной мощи…
Однако недолго сия императрица радовала слух учеников. Как-то незаметно Галина Александровна перешла от эпохи Екатерины Второй к современности.
— Вот наш президент — настоящий хозяин нашей Родины! Хватило мужества показать этим проклятым чеченам, что мы можем и готовы воевать. Это слабаки-демократы пусть проводят переговоры, договариваются там о чём-то, солдатиков жалеют, как деток малых. А мы нация сильная и ради величия Родины будем бороться, не считаясь с потерями!
— Не считаясь с потерями, говорите! — Оксана зло взглянула на учительницу. — Вы хоть понимаете, что на войне гибнут и остаются калеками чьи-то братья, чьи-то сыновья, чьи-то любимые? Вот моего брата послали в Чечню. Между прочим, не спрашивая, хочет он воевать или нет. Разве это правильно, что он может погибнуть ради понтов этого вашего президента? Может, разумнее попытаться не допустить войны, подумать о живых людях?
— Нет, вы это слышали? — возмущению исторички не было предела. — Вот такие, как Корнеева, и разваливают нашу страну! Думают только о себе, а на Родину им плевать с высокой колокольни! Так, Корнеева, встала с места и сейчас же извинилась перед классом!
— И не подумаю!
— Тогда живо в угол! Кто ещё думает так же? Чего тянешь руку, Матвейчук? Тоже решила Родину предать?
— Решила сказать, что Оксана права. Делать себе рейтинг на людских жизнях — это подло!
— Встала и в угол быстро! Ещё одна иуда нашлась! А ты чего, Ковалёв? — обратилась учительница к Серёже, который тут же поднял руку. — Тоже в угол захотел?
— Если Вы всех, кто ненавидит войну, в угол ставите, то да. Потому что я её тоже ненавижу. Я вот переписываюсь с Юсуфом из Грозного. Мы оба не понимаем, почему мы должны друг в друга стрелять, вместо того, чтобы жить мирно? Чтобы президент показал себя: какой я типа крутой? Легко быть крутым, когда своей жизнью не рискуешь!
— Это всё? Теперь марш в угол! Завтра чтобы пришёл в школу с родителями!
У последних парт оба угла были уже заняты, поэтому Серёжа встал в передний — у доски. Оставался последний свободный. Нина думала, что его займёт Гоша, лучший друг Серёжи. Но ни он, ни кто другой более не захотел высказаться по поводу безнравственности войны.
Минут десять учительница доказывала классу, какие бесстыжие и бессовестные эти Матвейчук, Корнеева и Ковалёв, как им подобные в сорок первом добровольно сдавались немцам и активно с ними сотрудничали, и с какой готовностью в наше время становятся террористами. Затем постепенно перешла к Екатерине Второй, что, собственно, и было темой урока.
Стоя в углу по диагонали, Серёжа неотрывно смотрел на Нину. Впервые девочка поймала себя на том, что ей не хочется равнодушно отвести взгляд. Наоборот, хотелось тоже смотреть на него, не отрываясь. Этот парень уже не казался ей серым и неинтересным. Не всякий решится сказать правду, за которую можно нажить неприятностей на свою голову. Но разве не в этом настоящая крутость?
Когда, наконец, прозвенел звонок с урока, Серёжа, обходя парты, направился в дальний угол. Нина шла ему навстречу.
— Слушай, Серёж, ты вчера говорил, что у тебя на сегодня два билета в кино. Твоё предложение ещё в силе?
— Да, — ответил парень немного смущённо.
— А знаешь, я передумала. Я согласна.
