Зима в этом году, кажется, вообще не собиралась приходить, до середины декабря оставив своих подданных на попечении неприятного межсезонья. А может, глобальное потепление не сказки? А вдруг и правда так будет теплеть, теплеть, и в конце концов Москва превратится в добела раскалённый июньский Рим? Варя блаженно прикрыла глаза, вспоминая свои двухнедельные римские каникулы позапрошлым летом. Узкие улочки в зелени, маленькие церковки на каждом шагу, дома не выше пяти этажей… И надо всем этим — неумолимо жестокое, как пускающий огненные стрелы античный бог, итальянское солнце. И нагретый воздух, в котором смешиваются запахи тухлой рыбы, пыли, доносящихся с улицы Принца Евгения выхлопов. В гордом одиночестве гуляя по Риму, Варя чувствовала себя кем-то варёным (почему-то воображение рисовало ей загадочное разлапистое существо с вытаращенными глазами, которое и так-то не сильно соображает, а уж в варёном виде и подавно). И тогда она объедалась мороженым, на сколько хватало денег, и заходила чуть ли не в каждую встречную церковь, лишь бы убежать куда-нибудь от этой выворачивающей внутренности жары. Поэтому из своего знакомства с Вечным Городом Варя Зеленцова вынесла вкус сливок с шоколадной крошкой во рту, вывод, что распадение христианства на Рим и Константинополь было самой страшной ошибкой истории и острое желание вернуться сюда ещё раз.
Но здесь не Рим, а Москва. И не июнь, а декабрь. А снега не было чуть ли не с прошлого февраля. Там, на Апеннинском полуострове, это нормально и пусть будет так. Но здесь, чёрт возьми, должен быть снег! Ведь испугался же нашей зимы Наполеон (и Гитлер, кажется, тоже). А теперь? Да он бы и разницы не заметил, что Москва, что Париж!
Варина досада на неправильную погоду усиливалась ещё одним обстоятельством: у неё были именины. И в детстве в это время она всегда каталась на саночках, лепила с соседскими ребятами крепости, а с тётей или бабушкой — снеговиков. Теперь не то что снеговика — и плюгавенький снежок не слепишь! Скорее бы Рождество — тогда бы она уехала из этого города в какую-нибудь далёкую глухомань, которой и на карте-то нет. И там был бы снег. Потому что Рождество без снега — это очень неинтересно: теряется сказочность, волшебство, пастернаковская «оглобля в сугробе и небо над кладбищем, полное звёзд».
С такими невесёлыми мыслями Варя подняла голову и долго смотрела на висевшие над городом тучи. Уже неделю, если не больше, она просила у Бога снег в качестве подарка на именины — и хоть бы хны. Сегодня надо попробовать ещё раз. И не забыть ещё кое-что: неделю назад она пригласила на сегодня друзей. И среди них был Глеб. Варя знала, что это глупо: они и виделись-то всего два раза в жизни, да изредка общались в интернете. Но что-то дёрнуло девочку скрепя сердце отправить приглашение и ему. Через монитор не видно, как дрожат руки, горят глаза и краска заливает лицо, так что всё в порядке… И вот теперь была ещё одна просьба: только бы он пришёл! Не «влюбился», не «поцеловал», не «предложил встречаться» — просто пришёл, и всё.
На несколько секунд выпав из раздумий в повседневность, Варя заметила, что дошла до Китай-города. Хорошо. Это чудесный район Москвы: со старыми церквями, кривыми нелогичными переулками, исторической библиотекой и приветливого цвета стенами Ивановского монастыря.
Кстати, о монастыре. Надо зайти, посмотреть, как расписали собор. И Варя решительным шагом направилась в сторону знакомых ворот.
Вдруг кто-то догнал её. Сначала девочка услышала шлёпанье по лужам на асфальте и тяжёлое дыхание. Обернулась. Глеб, ростом под два метра, широкий в плечах и похожий со своими длинными волосами и в долгополом сером пальто на дореволюционного гимназиста, улыбнулся и просто сказал:
— Привет. С днём ангела! — и протянул ей большой букет каких-то жёлтых, рыжих и бордовых цветов, которых Варя не знала.
— Привет! — чуть не задохнувшись от счастья, прошептала девочка, в порыве радости обняв приятеля где-то в районе грудной клетки: выше не дотянулась.
И в этот момент из туч, так долго бродивших над Москвой, набирая силу, пошёл крупный, влажный, белый и лёгкий, как свадебная фата, именинный снег. Он оседал на волосах, ресницах и носах наших героев и так же тихо и медленно ссыпался к их ногам. Он заметал все следы, все контуры зданий и деревьев, оставляя только силуэты, как тени на стене. В мгновение город превратился в кружевную белую сказку, и это было так хорошо, что хотелось жить и смеяться, как и должно быть на именины. И когда Глеб наклонился, чтобы поцеловать Варю, он заметил, что у неё тёмно-серые, зимние глаза.
<11 декабря 2009 г.>
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.