Глава 4

Глава 4

Константин прибыл на место преступление последним. У подъезда стояло с десяток зевак с мобильниками в руках, и отправляли сообщения в «Твиттер». С тройку ушлых журналистов штурмовали подъезд, но их не пропускали люди в форме. Константина не удивило их присутствие, ведь милиция перекрыла весь подъезд, что быстро разлетелось по интернету. Уже через час, на страницах сайтов будут пестрить яркие заголовки с различной информацией: «Жестокое убийство», «Муж съехал с катушек», «Массовое убийство». Они не будут проверять информацию, а будут печать то, что им скажут случайные свидетели, которые сами толком ничего не знают.

Жикин прошёл в подъезд. Дом относился к разряду «элитных», в которых на каждом этаже стояла камера видеонаблюдения. Каждая лестничная площадка была оснащена дополнительной металлической дверью. На последние два этажа, где располагались пентхаусы, можно было попасть только со специальным ключом. Подъезд был чистым, все лампочки были на своих местах и исправно работали. Стены не изрисованы, на полу уложенным плиткой не было окурков и подтёков мочи.

В квартире, где убили девушку — царил полный хаос. Там работали криминалисты, судмедэксперты, оперуполномоченные районного отдела милиции, а также ребята из патрульно-постовой службы. Константин зашёл в квартиру, со всеми поздоровался и прошёл к Буковскому. Он стоял на карачках, выглядывая из комнаты.

— Вадим, привет. Что случилось?

— Здравствуй, Костя. Как бы тебе сказать?

Жикин посмотрел на убитую и почувствовал, как сработал рвотный рефлекс. Девушка лежала по центру комнаты в луже собственной крови. Её длинные каштановые волосы лежали во всю длину на полу, испачканные и слипшиеся. Распахнутый белый шелковый халат (теперь бордовый) оголил её молодое тело. Она лежала так неестественно, словно её уложили после смерти. Руки раскинуты в стороны, а ноги слегка поджаты в коленях. Грудь была вспорота, словно какой-то дикий зверь вгрызся в неё. Жикин видел её сломанные рёбра, подсохшую разорванную кожу и плоть.

— Ей вырвали сердце, — сказал Буковский и провёл рукой по седым волосам.

— Это вообще возможно? — Недоумевал Жикин.

— За мою практику — это впервые. Я многое повидал, но такого…

— То есть, как вырвали? Ты хочешь сказать, что просто рукой, пробили рёбра и вырвали сердце?

— Именно это я и хочу сказать. Рана рваная, есть отметины отчего-то острого. Осмелюсь предположить, что это когти. Я попытаюсь что-то сделать, но не здесь.

— Вадим, какие когти?

— Судя по этой ране, — Буковский указал на место, где отчётливо виднелся треугольный след, — крупного хищника. Не исключу даже медведя. Но пойми, это пока только догадки. В морге я смогу более детально все изучить.

— Какой медведь в квартире в центре Минска?!

Буковский ничего не ответил.

— А сердце где?

— Сходи посмотри в холодильнике, может, на полочке завалялось, — буркнул Буковский, явно раздражённый такой реакцией Жикина.

Константин вернулся в коридор, где стояла вся следственная группа вечера. Жикин обратил внимание на пульт от сигнализации, оглянулся и задал безадресный вопрос:

— Когда входили в квартиру, она стояла на сигнализации?

— Да, — ответил парень в оранжевой униформе, которого следователь раньше не замечал. — Я лично её снял, когда зашли в квартиру.

— А квартира была заперта?

— Да, — ответил один из «оперов»

Это был Борис. Один из немногих адекватных и трудолюбивых сотрудников милиции. В отличие от своего коллеги, он был одет в выглаженную форму. В одной руке держал фуражку, в другой блокнот.

— Давайте теперь по порядку. Кто жертва — установили?

Борис открыл блокнот и прочитал:

— Лапунова Ксения Нестерова. Двадцать девять лет. В квартире проживала одна. Ну не совсем одна — с собакой. Мужа и детей нет. Когда мы прибыли, квартира была закрыта и стояла на сигнализации. Следов взлома нет. В квартире никого не было.

— Хорошо. Что говорят соседи?

— Сосед, позвонивший в милицию, говорит, что сперва, он слышал лай собаки. Минут десять она гавкала. Затем раздался крик. Он вышел из квартиры позвонил в звонок, но ему никто не открыл. Собака все это время лаяла. Тогда он вызвал милицию.

— Как долго он звонил? — спросил Константин и пытался успевать все записывать в свой блокнот.

— Дело в том, что он не отходил от квартиры. Он звонил с мобильника.

— Вообще не отходил от квартиры? Не одеться, ни в туалет. Никуда?

— Да.

— А вы его проверяли? Может, он наш «зверь»?

— Ну, его супруга говорит, что была вместе с ним.

— Это мы ещё проверим. Хорошо. Как можно проверить, когда включали и выключали сигнализацию выключали? — спросил Жикин у представителя охранной службы.

— Завтра будет специалист, и он вам предоставит всю необходимую информацию. Я запрос уже отправил.

Жикин сделал себе пометку в блокноте — “Завтра охрана”.

— Так, — он обратился к бравым ребятам из патрульно-постовой службы — один на крышу, второй прочёсывает все вокруг дома, третий проверяет все мусорные контейнеры во дворе на наличие орудия убийства. Осматривать любой подозрительный предмет, особенно если на нём есть кровь. Мне нужны записи с камер наблюдения в подъезде, видео с дорожных камер. Так же показания всех соседей на два этажа выше и ниже. Свяжитесь с её родными, я хочу завтра с ними побеседовать. Борис, чем занималась жертва?

Борис надел фуражку на голову и спрятал свои песочные волосы.

— Она была художницей.

— Хорошо. Я хочу побеседовать со свидетелем. Пригласите его сюда.

Жикин зашёл на кухню, отставил вино в сторону и сел за стол с мраморной столешницей. Он чувствовал, как в его голове заскрежетали шестерни, которые он уже давненько не смазывал умственной деятельностью. Константин понимал, что пока он в тупике, и в первые часы нужно собрать как можно больше информации. Первые часы всегда самые главные в раскрытии преступления. В его голове не укладывались слова Буковского о вырванном сердце. Да, такое действительно с ним впервые. Если в 2007 году жертв просто насильственно убивали, тот тут полный бред. Следы от когтей, закрытая квартира на сигнализации — никаких следов.

— Вы меня вызывали? — раздался мужской голос.

— Да, присаживайтесь. Как вас зовут?

— Михаил.

— Константин. Очень приятно.

Михаил присел за стол. Он осмотрел кухню, оглянулся назад в коридор и повернулся к следователю. На его руке поблескивали золотистые часы, в руке он держал телефон. Мужчина явно нервничал, и постоянно теребил рукав своей серой майки.

— Михаил, вы давно знали Ксению?

— Два года назад она заселилась — тогда и познакомились.

— В каких вы были с ней отношениях?

— В смысле? — Михаил был явно ошарашен таким вопросом.

— Дружили, общались по-соседски, или что-то большое?

— Вы на что намекаете? Что я с ней спал?

Константин закрыл блокнот и пристально посмотрел в глаза Михаилу.

— Поймите. Вы утверждаете, что все время стояли у квартиры и оттуда никто не выходил. С шестого этажа проблематично уйти другим путём. И если мои ребята сейчас ничего не найдут на крыше, то вам придётся проехать со мной, потому что вы в хреновом положении.

— Я просто хотел помочь. Да ещё её собака не затыкалась, вот и вышел на лестничную площадку. Стал звонить, а когда она не открыла, я пошёл в квартиру за мобильным телефоном и набрал сперва её.

— То есть, вы отходили от квартиры.

— Да.

— Ладно, расскажите как все произошло, до того момента, как вы отошли от квартиры.

Михаил покрутил в руках телефон.

— Мы смотрели с женой телевизор, как залаяла её собака. Минут пять, или десять она не затыкалась. Затем я услышал крик. Это была Ксения. Я выскочил на площадку и стал барабанить в дверь. Затем вернулся в квартиру, взял мобильник…

— В этот момент вы ничего не слышали? — прервал его Жикин.

— Нет. Вроде нет. Хотя я уже не уверен.

Жикин встал из-за стола, подошёл к окну и выглянул на улицу.

— Какая была Ксения?

— Скрытная. Дома редко бывала. У неё, то выставка, то ещё что-нибудь. А если была дома, могла неделю не выходить из квартиры — рисовала. Странная она была.

— В чём была её странность?

— Не знаю — просто странная.

Жикин прошёл по кухне, заглядывая в каждый шкафчик. Он открывал дверцы, внимательно изучал содержимое, заглянул на всякий случай в мусорное ведро, но ничего странного не увидел. Провёл рукой по мраморной столешнице, и обратился к Михаилу:

— Сколько стоит квартира в этом доме?

— Дорого.

— Насколько дорого?

— Квадратный метр был в районе двух тысяч долларов.

Жикин посмотрел на Михаила, выждал паузу и сказал:

— Ладно, думаю, я вам верю, что у вас не было с Ксенией интимной связи. Вы можете идти, но не уезжайте из города. Возможно, вы мне ещё понадобитесь.

Михаил кивнул в знак согласия и быстро покинул кухню. Жикин заглянул в свой блокнот и не увидел там пока ни одного ответа на свои вопросы. Константин вышел из кухни, заглянул в ванную. Там был идеальный порядок, за исключением, лежавших на полу трусиков. Прошёл в гостиную, где все лежало на «своих» местах, отчего кожа покрывалась мурашками. В спальне была такая же картина — идеальный порядок. Константин вернулся в комнату, где лежала жертва. В этот раз он сумел разглядеть, что комната была переоборудована под мастерскую. У стены лежали картины, от которых холодело все тело. Константин сглотнул стоявший в горле ком и подошёл к картинам. Почти на всех были изображены мёртвые. На одной лежала девушка с перерезанными венами, у другой не было глаз, два парня поедали друг друга (в буквальном смысле), гигантский ворон продалбливал череп маленькой девочке. Эти картины были словно реквизитам к фильму ужасов. Жикин подумал, что от увиденного его будут мучить кошмары. Константин решил, что делать ему в этой квартире больше нечего, и он поехал в отдел.

По дороге в отдел он прокручивал различные варианты событий, но все они не давали нужной картинки. Он вспомнил Ксению и её дыру в груди. Перед глазами всплыли все жертвы 2007 года, и он почувствовал, как по телу прошла дрожь. Константин попытался вспомнить детали того дела, но словно что-то блокировало их, пытаясь уберечь Жикина от воспоминаний. Константин старался проложить логические цепочки между теми делами и этим убийством, но ничего не получалось. С теми жертвами не нашли ни одного места убийство. Всех жертв подбросили, а в этом случае жертву убили в квартире. Но её странная поза. Кто-то специально положил её именно так. И на каждом преступлении были свидетели, которые видели преступника. “Преступников” — шепнул внутренний голос. Они все видели разных людей. В этот раз никто никого не видел.

Жикин надеялся, что найдутся случайные свидетели. Они должны появиться. Ещё камеры видеонаблюдения. На них-то я точно увижу преступника. Он не мог уйти через окно на шестом этаже. Не мог!

Константин подъехал к зданию следственного комитета, и припарковался на служебной парковке. Вышел из машины и сунул руки в карманы своей кожаной куртки. Температура действительно сильно упала. Изо рта поднимался пар и медленно рассеивался. Жикин поднял ворот куртки и двинулся к входу. За его спиной раздалось металлическое лязганье. Он обернулся и увидел, как банка из-под газировки медленно катилась по асфальту. Константин почувствовал, как сердце с силой ударяется в рёбра. “Точно уснуть не смогу” — подумал Жикин. Его шаг ускорился. Рука потянулась к пистолету. Он снова услышал металлическое лязганье, но оборачиваться не стал.

Жикин вбежал в здание следственного комитета как ошалевший. Захлопнул за собой дверь и прижался к ней спиной. Сильная отдышка его буквально скручивала по палам, а сердце так и норовило выпрыгнуть через глотку. Неописуемый ужас нахлынул на следователя.

— С вами все в порядке? — раздался мужской голос.

Константин поднял голову и увидел парня, который курил у здания следственного комитета час или два назад. “Сколько прошло времени после того, как я уехал?” — задался вопросом Жикин.

— Да, все хорошо. Сердце немного шалит на смену погоды.

— Воды, Константин Юрьевич?

— Не надо. Сейчас минутку постаю, и все пройдёт, — сказал Жикин, как за его спиной раздался сильный удар в дверь. Константин подскочил и отпрыгнул в сторону. Его ноги поджались, и он опустился на одно колено. Жикин выхватил пистолет и направил его на массивную дверь. Дежурный сделал тоже самое. Парень медленно подошёл к двери и заглянул через стеклянную вставку в дверях, после чего выдохнул.

— Это просто ворон. Но очень большой ворон.

Жикин поднялся с колена и подошёл к дверям. Он по-прежнему держал в руках пистолет. Константин выглянул в стеклянную вставку в двери и увидел ворона, размером со взрослого мопса. Дежурный приоткрыл дверь и попытался отбросить птицу ногой, как та подорвалась, и, захлопав крыльями — взлетела, издав пронзительное — “Каррр”.

— Твою то ж мать! — вскрикнул Жикин размахивая руками у двери.

— И не говорите, — согласился парень, провожая взглядом птицу.

Константин хотел что-то сказать, потом махнул рукой и, быстрым шагом скрылся в темноте коридора. Он дошёл до лестницы и поднялся на второй этаж. Через десять метров с правой стороны находился его кабинет. Он открыл дверь ключом, включил свет, бросил куртку на небольшой диван и уселся за стол.

Жикин закрыл глаза и откинулся на спинку стула, как в его голове появилась Ксения, лежащая на полу. Из дырки в груди текла кровь. Сперва, маленький ручеёк, затем кровь потекла быстрее, пока не перешла в бурлящий поток. Девушка открыла глаза и закричала. Константин открыл глаза и почувствовал лёгкое жжение в голове. Он открывал рот и хватал воздух как рыба, выброшенная на берег. Ему хотелось сглотнуть, но во рту все пересохло.

Жикин встал из-за стола, подошёл к шкафу и достал бутылку коньяка. Вернулся за стол и поставил её рядом с монитором. Он не собирался пить, но решил, что если ему ещё раз, что-то почудиться, то придётся выпить. Константин объяснял происходящее стрессом и решил, что лишний часик работы за компьютером его успокоит. Он открыл милицейскую базу и ввёл «Лапунова Ксения Нестеровна». Через минуту на экране появилось личное дело девушки. В левом углу была её фотография семи или девятилетней давности, где она была ещё совсем юной. Её русые волосы были заплетены в пышный хвостик, а её серые глаза словно смотрели на него с мерцающего монитора.

“Лапунова Ксения Нестеровна. Уроженка города Пинска. Родилась в 1987 году. Окончила школу хорошисткой. Окончила Пинскую художественную школу. Поступила в Академию искусств на факультет живописи.

22.12.2008 Задержана за вождение в состоянии алкогольного опьянения.

Неоднократно задерживалась в состоянии наркотического опьянения.

Дважды была осуждена штрафами по статье «Мелкое хулиганство».

Состояла на учёте у врача нарколога в городской больнице.”

Чем дальше читал Константин её личное дело, тем больше поражался. Он не мог поверить, что Ксения из милицейской базы и Ксения, чьё сердце вырвали несколько часов назад — это одна и та же девушка. Та Ксения с каждым месяцем опускалась на социальное дно, а эта Ксения успешная художница, живущая в одном из лучших домов Минска. В его голове все это просто не укладывалась. Последняя запись датирована 2009 годом. Затем больше не одного упоминания о Лапуновой Ксении, словно она пропала. Жикин достал свой блокнот и сделал пометку — “Узнать у родителей, чем жила их дочь с 2009 года”. Константин открыл поисковую строку и вписал «Лапунова Ксения Нестеровна». Ему сразу же выдало фото девушки, фотографии её работ с выставок. Новости касаемо продаж её картин. Прочитав несколько новостей, Константин сделал для себя, вывод, что Ксения была довольно известной личностью, но он не помнил, чтобы её упоминали в телепередачах или в «Новостях Минска». Её капитал журнал «Состояние» оценил в один миллион долларов США. Константин ещё раз перечитал вырезку из «Состояния» и сделал себе пометку в блокноте:

“. Богатый любовник.

Жертва состоятельная ”.

Константин просидел за компьютером несколько часов и даже не заметил, как спрятал бутылку коньяка в полку стола, как погасил свет и сделал себе чай. Он по-настоящему увлёкся работой, как в прежние времена. Жикин выключил компьютер, положил блокнот рядом с монитором, и, скрутившись на маленьком диване под своей курткой — уснул.

“Константин открыл глаза и через пелену сна не сразу понял, где он находится. В воздухе стоял затхлый запах сырости, отчего щекотало в носу. Жикин потёр глаза и поднялся с дивана. Константин почувствовал что-то мокрое и прохладное на голове. Он поднял голову и увидел как с потолка падали капли. Кап…кап.

Жикин посмотрел по сторонам, и помещение показалось ему знакомым. Сильно знакомым. Он накинул куртку, прикоснулся к кобуре, и обнаружил что пистолета там не было. Константин вспомнил, что оставил его в кабинете, и от этого ему стало не по себе. Он сделал шаг вперёд и по комнате разнёсся стеклянный хруст. Он опустил голову. Под его ногой лежала раздавленная фоторамка. Жикин убрал ногу и увидел фотографию, где он с женой и дочкой отдыхали на озёрах. Рите тогда было ещё четырнадцать. Он взял фотографию, стряхнул с неё осколки и сунул в карман куртки.

Константин был уверен, что это была его квартира, только выглядела она так, словно в ней не жили долгое время. Обои свисали со стен, потолок был покрыт коричневыми подтёками, под ногами хрустели осколки битого стекла. Диван, на котором проснулся Константин, был покрыт плесенью, через дыры в обивке выглядывали пружины как голова черта из табакерки.

Жикин услышал шарканье, похожее на шаги. Звук шёл из коридора. Константин подошёл к двери, и попытался выглянуть через проём, где должно было стоять стекло. Страх сковывал его, а шарканье чьих-то ног разносилось так, громко, словно звук шёл через громкоговоритель. Он выглянул, но никого не увидел. Константин собирался сделать шаг, как в метро от него, за углом раздался истерический смех. Смех клоуна. Жикин отпрянул от двери и в этот момент в проёме показалась голова клоуна. Огромная, нечеловеческая улыбка, гнилые жёлтые зубы, с которых стекала густая слизь. Его жёлтые глаза блестели.

Клоун поправил шляпку на голове и подмигнул Константину. В проёме появились руки клоуна в белых перчатках. С кончиков пальцев торчали острые как бритва когти. Он провёл когтями по дереву оставив царапину глубиной с полсантиметра. Клоун снова истерически рассмеялся и исчез.

Только после того, как голова клоуна исчезла из проёма двери, Константин понял, что вжался спиной в стену. Его сердце отбивалось так сильно, что он буквально мог видеть, как вздымается его грудь. Жикин ещё раз укорил себя, за то, что забыл пистолет на работе. Он сделал шаг от стены, как вспомнил, где видел этого клоуна. Он вспомнил показания последнего свидетеля, который клялся и божился, что видел этого уродливого клоуна, тянувшим жертву через весь парк, а после приколачивающим девочку к дереву. Это был тот самый клоун. Жикин набрался смелости и вышел из комнаты, где снова встал в ступор. В дверях стоял низкий человек — карлик. Он был одет в лохмотья, с его шеи свисала цепь, а в руках он держал отрубленную голову. Голову одной из жертв дела 2007 года.

— Лови! — крикнул карлик и кинул голову Константину.

Голова пролетела мимо, ударилась о стену и оставила кровавое пятно на выцветших обоях. Константин шагнул в сторону, посмотрел её раз на то место, где стоял карлик, но его там не было. Он собирался пройти вперёд и посмотреть куда делся «маленький человек», как за его спиной раздался скрип открывающейся двери. Он повернулся и увидел, что открылась дверь в ванную комнату. Его ноги онемели, и он едва устоял, чтобы не рухнуть на пол. В голове поднялся шум, словно его окутал рой пчёл. Он сделал шаг к двери. Ещё шаг. Затем ещё шаг. Константин заглянул в ванную и увидел как под тусклым светом мерцающей лампочки, в ванной лежала его жена. Жикин буквально вбежал в комнату и остановился возле ванны. Не раздумывая ни секунды, Константин опустился над женой и попытался взять её на руки, как с её руки потекла кровь. Он увидел, что на её руке появился порез. Прозрачная вода в ванне окрасилась в бордовый. Константин пытался закрывать рану, пытался остановить кровь, но та текла все быстрее, просачиваясь через его пальцы. Жикин почувствовал, как кто-то сжимает его руку. Он посмотрел на Татьяну и увидел её затуманенные глаза. 

— Костя, мне холодно, — простонала Татьяна. — Костя, почему так холодно?

— Прости любимая, сейчас я тебя достану. Потерпи немного, — сказал Жикин и попытался достать жену, но не смог. Её словно что-то держала снизу.

— Костя, — прохрипела Татьяна голосом старика. — посмотри, что ты наделал. Это ты убил меня. Ты. Костя. Костя. Константин. Константин Юрь… ”

— Константин Юрьевич, — раздался мужской голос. — Константин Юрьевич проснитесь.

— Что? — спросил Жикин и приоткрыл глаза.

— Константин Юрьевич, говорю, проснитесь.

— Ты кто такой? — спросил Жикин, смотря на незнакомца одним глазом.

— Я Богдан — стажер.

Жикин сел на диван и посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что он не спит. Константин накинул на плечи куртку и почувствовал, что-то в кармане куртке. Он сунул руку в карман, нащупал, что-то тонкое, похожее на открытку и достал. От увиденного, Константин почувствовал, как от груди по всему телу прошла дикая парализующая боль. Он держал в руках фотографию из сна.