Глава 7

Слабый дождь превратился в ливень. Я оглянулась по сторонам. Чтобы зайти на задний двор, нужно было обойти все здание. По крайней мере, про черный ход я не знала, поэтому пошла в обход. Дом был довольно широким, так что мне пришлось обходить его минут пять, учтя то, что я шла медленно.

Задний двор был большим и просторным. Ровно выстриженный газон, пожелтевший из-за осени; посередине деревянный столик и скамейки; несколько деревьев, раскиданных по всему двору, и темная фигура, стоящая под ливнем.

Я шла медленно, делая один шаг в минуту, и с каждой минутой расстояние между нами уменьшалось. Сейчас во мне боролись два чувства: вина и страх. Если честно, то я ненавижу нерешительных и слабых людей. Главная причина в том, что я сама такая и есть. Я нерешительная, потому что боюсь. Боюсь той неизвестности, что будет дальше. А что если я сделаю что-то не так? А что если меня возненавидят и отвернутся? По своей натуре я одиночка — никогда не гналась за людьми, не старалась выглядеть выше в глазах общества. И если на чистоту — я ненавижу людей. Грубые, жестокие, алчные существа. Я тоже человек, и где-то глубоко внутри я тоже себя ненавижу. Но, несмотря на всю грязь, людям свойственны некоторые обязательные чувства: дружба, ревность, любовь, жалость и мое самое ненавистное — привязанность. Несмотря на свою любовь к одиночеству, я слишком сильно привязываюсь к людям. Из-за этого чувства и своего характера, я стала эгоисткой. Если я привязываюсь к человеку, неважно будь то девушка или парень, они всегда должны быть со мной и только со мной. У них не должно быть никого близкого кроме меня. Если кто-то попытается сблизиться с этим человеком, он автоматически станет мне врагом. Если тот, кто мне дорог, отдалиться от меня, я и его возненавижу. Поэтому я не могу ужиться с людьми. Кто-то обязательно станет для меня дорог, и когда-то я его возненавижу. Я уже свыклась с этой мыслю. Возможно Ирен и Локки, самые близкие мне люди, тоже когда-нибудь найдут свое место в жизни, и мы больше не сможем играть тройку школьных друзей. Поэтому я жду того момента, когда вместо привязанности в моей душе загорится ненависть.

Но с недавних пор в мой маленький мир вторгся еще один человек. Он появился внезапно и перевернул мою жизнь с ног на голову. Я не знаю дорог ли мне Крис как друг, человек или парень, но одно я знаю точно — я слишком сильно к нему привязалась.

Я не хочу кого-либо терять опять. Уж слишком многое у меня забрала жизнь.

— Эй, — прошептала я.

Крис стоял в десяти метрах, спиной ко мне. Дождь лил как из ведра, и он полностью промок. Я не знала, как начать и что сказать.

— Они, наверное, тебе уже рассказали обо мне, — сказал он, всё ещё не поворачиваясь ко мне.

Я кивнула, хотя он и не увидел.

— Знаешь, почему я стал таким? — Крис грустно засмеялся. — Вроде бы у меня не было несчастливого детства: маленький уютный домик, любящие мать и отец, старшая сестра, собака. Мы не были бедны, но и не разбрасывались деньгами. Я жил, не зная забот, хоть то и были предвоенные времена. Я много читал. У отца была большая библиотека, которая сгорела на войне. Когда я был мал, то часто засиживался там допоздна. Там было много разных интересных книг. Я перечитал половину библиотеки. И вот однажды он принес книгу, которую купил за копейки у одного прохожего в баре. Это была черная книга без автора и названия. Написана от руки, она сразу привлекла мое внимание. Я хотел ее прочесть, но успел только заглянуть внутрь, как отец тут же забрал ее у меня. Тогда мы впервые поссорились. Я был разбалованным тринадцатилетним мальчишкой, поэтому долго плакал — считал это несправедливым. Как я был глуп. Однажды отец уехал на неделю по работе и я, как ни странно, начал перерывать всю библиотеку в поисках той книги. Она оказалась спрятана в сейфе за картиной над камином. Чтоб открыть сейф, нужно было ввести четырехзначный пароль. Я перепробовал разные комбинации, но все было впустую. И тогда я посмотрел на картину, которая скрывала сейф. Будучи смышленым, я догадался подсмотреть ответ на ней, — тут его слова прозвучали с сарказмом, — как же я был рад, когда пароль оказался датой написания картины. В сейфе были разные документы, деньги, но они меня не интересовали. Я получил то, что хотел. — Крис на секунду остановился, будто вспоминая, но потом продолжил, — я прочитал книгу за ночь. Она сильно напугала меня, поэтому несколько дней мне снились кошмары. Тогда и появился Кристофер. Я кричал во сне, плакал. Мне помогала сестра. Она была на четыре года старше меня. Просыпаясь ночью, я часто перебирался к ней в кровать, так как был трусливым малым. Через некоторое время я забыл про книгу. Отец ничего не узнал, так как я положил ее на место, как было. Остались только неясные кошмары. Прошло пять лет. Я повзрослел и теперь смотрел на мир глазами взрослого человека. Но не успели мы оглянуться, как пришла война. Отца и меня забрали воевать. Матери из-за волнений часто нездоровилось, но с ней осталась сестра. Я не рассказывал о сестре Мелори и остальным, как и все то, что ты сейчас услышала, так как считал это слишком личным. Не знаю, почему я делаю это сейчас. Наверное, мне просто нужно выговориться.

Крис опять замолчал. Я послушно ждала, когда он снова заговорит. Что-то мне подсказывало, что сейчас лучше просто помолчать.

— Война оказалась более жестокой, чем я думал, — наконец-то заговорил он. — Отец умер первым. Его застрелили. Мать и сестра очень страдали. Я хотел отомстить за него, и рвался без раздумий в бой. Я совсем не боялся смерти. До того момента… — он опять сделал паузу, — Был август, несмотря на ночь, стояла адская жара. Пот капал на глаза и мешал следить за боем. Враги все наступали и наступали. Я был слишком молод и вспыльчив, поэтому стрельбы с окопа мне показалось мало. Я пошел на пролом. Хорошо хоть был шустрым. Но, несмотря на это, меня все-же подстрелили. Один вражеский солдат выпалил несколько пуль и убежал. Три пули прошли сквозь меня, но ни одна не задела важный орган. Поэтому я умирал медленно. Вот тогда я испугался по-настоящему. Я убил многих, но не считал, что сам должен умереть. Я был слишком жесток и самоуверен. Все пробегали мимо, считая меня уже мертвым. Но я был жив, хотя уже и безнадежен. И тогда я обратился к тому, кого считал покровителем страданий, боли и смерти — к Дьяволу. Почему я не молился Богу? Наверное, потому, что когда вокруг тебя проливается кровь и слышны предсмертные крики, ты как-то забываешь про его существование, не так ли? В тот момент я даже не подумал о черной книге. Все произошло подсознательно. Я считал что спасусь. Но как бы ни так. Как только я попытался встать, меня ослепило. В тридцати метрах от меня взорвался танк. Его части разлетелись в разные стороны, одна попала прямо мне в грудь. Тогда я и умер. Быстро, правда?

И тут Крис повернулся ко мне лицом. Даже темнота и дождь не мешали увидеть мне просвечивающийся через мокрую и тонкую белую рубашку шрам. Он тянулся от солнечного сплетения и заканчивался в пяти сантиметрах правее пупка. Я медленно подошла и непроизвольно провела по нему указательным пальцем. Тут я осознала, что делаю, и резко отдернула руку.

Мы стояли в полуметре друг от друга. Я не могла посмотреть ему в глаза — боялась разорвать ту тонкую нить доверия, возникшую между нами. Хотя, возможно, я уже ее разорвала.

— Знаешь, я ненавижу просить прощения, — сказала я тихо, глядя себе под ноги. — Как по мне, это просто слова, чтоб утешить самого себя. Но так же я ненавижу чувствовать себя виноватой перед тем, кто считает иначе.

— Я не считаю иначе, — прошептал Крис.

Я чувствовала, как он сверлит меня взглядом.

— Знаю, но я все равно чувствую себя виноватой. Это отвратительное чувство. Поэтому дай мне хоть как-то загладить вину.

— Ты хочешь, чтоб я тебя простил, хотя и не считаю это нужным? — в его голосе слышались нотки насмешки.

— Угу.

— Что ж, ладно. Я знаю, что ты можешь сделать, чтоб полностью загладить свою вину.

— И что? — я резко подняла голову и неожиданно для себя встретилась с ним взглядом.

— Поцелуй меня.

Если честно, в тот момент я подумала, что он насмехается, но его взгляд вывел меня из заблуждения. Такая неожиданность заставила меня пошатнуться и отступить на шаг.

— А? — у меня не было слов.

— Двадцать лет назад меня поцеловала живая девушка. Она не знала мою тайну, просто была знакомой. Если честно я даже имени ее не помню. Она внезапно нависла на мне и начала целовать. Не знаю, что на нее нашло после этого, но я слышал, что весь последующий месяц ее мучили кошмары и сильные стрессы. Наверное, это из-за того, что она поцеловала труп, хотя и не знала об этом. Я лично ничего не почувствовал. Поэтому я хочу знать, как это, целовать такого же, как и я. Так что поцелуй меня.

Я еще минуту стояла в шоке.

— И ты думаешь, что так я заглажу свою вину? — я недоверчиво покосилась на Криса.

— Передо мной — считай что да. Перед собой — мне все равно, — сказал он честно.

— Жестокий, однако.

— Каким жизнь сделала.

Я подошла к нему впритык. Нерешительности и страха я не чувствовала. Если честно, мне тоже стало немного интересно. Крис оказался выше меня на голову. Из-за дождя его волосы слиплись, как и мои впрочем. Я легонько отмахнула несколько прядей с его лица. Он внимательно смотрел на меня, и я смутилась.

— Не пялься. Мне неудобно.

Он ухмыльнулся, но глаза закрыл. Я взяла его лицо в свои руки и начала рассматривать. Ровные черты лица, длинные ресницы, нос с небольшой горбинкой, ровные густые брови, бледная кожа, тонкие губы. «Собственно говоря, чем я недовольна?» — пронеслось у меня в голове. Я закрыла глаза и привстала на носочки. В следующую секунду мои губы коснулись его. Это было всего касание, но я почувствовала себя странно. То ли это из-за того, что я симпатизировала Крису как парню, то ли из-за того, что я впервые кого-то целовала, то ли потому, что я на время избавилась от одиночества… Я не знала, да и не хотела знать.

Через десять секунд я немного отстранилась. Я первый раз поцеловала парня, Крис двадцать лет не касался девушки, наверное, поэтому в следующую секунду мы целовались так, будто это было нашим спасением. Страстно, глубоко, ненасытно.… Для меня это были новые ощущения. Думаю, будь я живой, все было бы не так. Наверное, для нас, умерших, в таких случаях действуют другие правила. В любом случае, думать тогда я не могла.

Если бы нам нужно было дышать, мы бы уже остановились. Не знаю, сколько времени прошло: пять минут, десять, час. Но вечно это продолжатся не могло. Крис, наверное, подумал так же, так как в следующее мгновение мы одновременно отстранились друг от друга.

— Только не надо потом меня донимать, что я украл твой первый поцелуй, — ухмыльнулся он.

Настроение у него было выше крыши.

— Как ты?.. — я вспыхнула, и мое лицо покраснело бы, если б могло. — Не волнуйся, я не из тех девушек, которые этим так дорожат. Физический контакт, ничего большего.

— Ну да, конечно, — он засмеялся.

Непонятно почему, но мое настроение тоже внезапно улучшилось. Наверное из-за того, что теперь меня не терзало чувство вины. Я не чувствовала себя неловко, хотя сейчас стояла перед парнем с которым секунду назад страстно целовалась. По взгляду Криса можно было понять, что он тоже равнодушен. Возможно, это потому, что мы ничего не чувствуем. Хотя не скажу, что нас совсем не тянет друг к другу. Но это притяжение не было похоже на любовь. Скорее что-то другое, что мы не могли понять.

По дороге в дом я внезапно вспомнила одну вещь.

— Кстати, — я повернулась к Крису, который шел сзади, — в день, когда я в первый раз появилась в школе после смерти, когда я посмотрела на тебя, я почувствовала себя странно. Это было немного похоже на то, что мы чувствуем, когда умираем.

— А, это тогда, когда на тебе был тот безвкусный красный свитер? — насмешливо произнес он.

Мне захотелось впечатать этого парня в стену дома.

— Все ново-умершие это чувствуют, когда первый раз встречают себе подобного. Мы тоже это чувствуем, когда их встречаем. Если честно, я сначала подумал, что ошибся.

— А-а-а… Понятно.

Все три минуты дороги от заднего двора к входной двери дома Крис донимал меня своим хорошим настроением. То вспоминал, как я неудачно села на покрашенную лавочку в парке, то как я чуть не подралась с пятилетним мальчиком за то, что он облил меня лимонадом. В общем, уже возле двери я не выдержала.

— Слушай, — вспыхнула я, резко развернувшись к нему, — если я вдруг кину тебя под поезд, не думай — это не со зла.

Я запнулась, испугавшись, что он вспомнит про тот случай с машиной и обидится. Ага, ни черта он не обиделся!

— Ну, тогда тебе придется извиняться перед Кристофером. Он всегда возмущается, когда я ломаю кости или шею. Но, думаю, твое рвение загладить вину ему понравится.

Я стукнула Криса кулаком в плечо и быстро направилась в дом, так как мысль сломать ему шею казалась мне все заманчивее.

— Ну, как? — спросила Мелори, когда я зашла в гостиную.

Они все еще сидели там, но уже переодетые.

— Спросите его, — я указала на Криса, который зашел за мной и сейчас честно пытался прекратить смеяться.

— Что ты ему за анекдоты рассказывала? — недовольно спросил Рейн.

Видно он опять разозлился, что меня не отчитали.

— А я почем знаю, — я тоже вскипела.

— Ну, раз у вас все хорошо, — улыбнулась Мелори, — то нет проблем для волнений.

— Не хорошо! — возразили мы с Рейном.

Я глубоко вздохнула и успокоилась.

— Что ж, ладно, — я убрала рукой мокрые волосы с лица. — Мне нужно идти. В любой момент могут позвонить насчет Роллана. А я, как некстати, забыла мобильный дома.

— Да, кстати, а к кому ты отнесла этого мелкого? — спросил Крис, успокоившись.

— Ну, думаю, вы скоро познакомитесь.

Ливень прекращаться не собирался. Но благодаря этому я могла быстро добраться до дома, не боясь, что кто-то меня заметит. Зайдя в дом, я сразу же отыскала мобильник, положила его на видное место и пошла в душ. Было уже за полночь. Я все еще была зла на Криса, поэтому в качестве успокоения набрала себе большую кружку воды и залпом ее выпила. Жгучая жидкость начала быстро течь через горло, исчезая где-то внутри меня. Я набрала еще одну кружку и села на диван в гостиной. Волосы сушить не хотелось. Я сидела, попивая маленькими глотками воду, и смотрела в черный экран телевизора. Тут в моем уме всплыл один момент сегодняшней ночи. Я провела пальцем по губам, вспоминая ощущения. Как только в моей голове появилась довольно ясная картина я, злая сама на себя, стукнула кулаком об диван.

— Чертов парень, — процедила я сквозь зубы. — Если такое еще раз повторится, я ему язык откушу.

До утра все было спокойно. Я, от нечего делать, начала перечитывать «Фауста». Я специально читала долго, вдумчиво, чуть ли не заучивая каждую строчку, чтоб убить время.

В десять часов позвонил Локки.

— Да?

— Он очнулся.

— Уже бегу.

Я отключилась и начала собираться. Через полчаса я уже стояла на пороге дома Локки. Я вошла, не стучась, и направилась сразу на кухню, так как по логике они должны быть там. Мое чутье меня не подвело. Мой друг пил кофе за столом. Рядом сидел Роллан и с огромным аппетитом уплетал яичницу. Я увидела, что у него были перебинтованы голова и руки, и несколько ссадин на лице залеплены пластырем. Увидев меня, мальчик подавился.

— Смотри, как ты его напугала! — возмутился Локки, хлопая его по спине.

— И почему в последнее время я во всем виновата? — буркнула я.

Роллан наконец-то проглотил яичницу и потупил взгляд.

— Ты как? — я подошла и присела на корточки возле него.

Мальчик только кивнул. Видно, он действительно меня боялся, так как когда я дотронулась до его плеча, он задрожал.

— Не волнуйся, все уже хорошо, — я улыбнулась.

— Не хорошо, — заговорил он, и на его глазах выступили слезы, — Я не был дома. Брайан опять будет злиться… — он пытался сдержать плачь, но у него не получалось.

— Кто такой Брайан?

— Мой старший брат.

— А, — протянула я, тут же отогнав появившиеся догадки. — Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем.

— Правда? — Он взглянул на меня своими ясными голубыми глазами. Если приглядеться, то Роллан действительно был красив. Думаю, многие клиенты просто путали его с девочкой, а потом, поняв свою оплошность, решили не останавливаться.

— Конечно. А теперь ешь, не стесняйся.

Я встала и пошла в коридор. Локки пошел за мной.

— Ну что? — спросила я, когда мы отошли на безопасное расстояние.

— Ничего серьезного. Пару ушибов, ссадин, ран и… засосов.

— ЧТО?

— Тише! — Локки закрыл мне рукой рот и поволок еще дальше от кухни. — Чему ты так удивляешься? Это его работа, как я понимаю. В общем, за две-три недели он будет как новенький. Если конечно не примется за старое.

Я стиснула зубы. Все это мне ужасно не нравилось.

— Идем.

Мы пришли назад на кухню. Роллан уже доел и теперь усердно запивал все чаем. Наверное, в его случае горячая яичница — просто праздничное блюдо!

— Спасибо! Было очень вкусно, — воскликнул он допив.

— Не за что. Это все что я успел приготовить, — Локки улыбнулся такой похвале.

— Ты можешь ходить? Голова не болит? — обеспокоенно спросила я Роллана.

— Все в порядке.

Он встал со стула и, сделав пару шагов туда-сюда, подошел ко мне.

— Я подвезу тебя домой, — сказал Локки.

— Не нужно, правда. Вот только моя одежда грязная, — Роллан взглянул на себя.

Только сейчас я заметила, что на нем была длинная рубашка кого-то из семейства Сальмори. Она была велика на него, и больше походила на платьице.

— Это не проблема. Я постирал ее вчера. Она должна была уже высохнуть.

Локки ушел, оставив меня с этим милым созданием наедине.

— Почему ты это делаешь? — спросила я неуверенно.

— Что именно?

— Ну, работаешь… в секс-индустрии? — я пыталась подобрать нужные слова, что б не обидеть его.

Мальчик опустил голову.

— А зачем все работают там? — спросил он вполне взрослым тоном. — Из-за денег. Мне нужны деньги, причем очень срочно.

— Много?

— Больше чем вы думаете, — его голос поник.

Я поняла, что здесь мне ничем не помочь. Я сама жила на сбережения бабушки, и на деньги со случайных заработков. Хорошо хоть Фред брал откуда-то деньги и платил за дом. Теперь мне самой придется с этим разбираться.

— Понятно.

В кухню зашел Локки с охапкой одежды. Роллан переоделся и уже собирался уходить, как я остановила его.

— Подожди. Вот, — я вручила ему листочек бумаги. — Тут мой адрес и телефон. Если что-то случится, то обязательно сообщи. Мы постараемся помочь.

— Спасибо. И вот еще что, тот парень, которого сбили…

— А, тот, — я в уме повторила несколько нехороших слов. — С ним все в порядке, к сожалению.

— Правда? Это хорошо, — улыбнулся он.

Роллан еще раз поблагодарил нас и ушел. Мне внезапно стало грустно. Я не сказала ему, что подумываю обратиться к властям, ведь только что стала свидетелем самой настоящей детской проституции. Но меня останавливал тот факт, что Роллан сознательно идет на это, то есть теоретически его никто не принуждает. И, возможно, я только сделаю все хуже. Поэтому просто решила немного подождать и посмотреть, что дальше будет. Почему-то мне кажется, что мне еще предстоит столкнуться с ним.

— Такой маленький. Интересно, зачем ему деньги? — рассуждала я вслух. Наверное, семейные проблемы, или еще чего посерьезней.

Как только двери закрылись, Локки поволок меня на кухню и усадил за стол.

— Ну? — он сел напротив меня. — Свою часть уговора я выполнил. Теперь ты.

Я скривилась, зная, что теперь мне придется несладко.

— Ты будешь кричать, — я отсела немного дальше от него, — и злиться, что я тебе не сказала раньше.

— Не буду.

— Будешь! Эх, ну в общем… — я сделала короткую паузу и быстро выпалила, — Крис тоже мертвый.

— ЧТО? — Локки подскочил от возмущения. — Почему ты мне раньше не сказала?!

— Вот видишь, видишь! Ты кричишь! — обиженно воскликнула я, отсев еще дальше.

— Так, стоп, — он начал ходить по кухне, потирая указательными пальцами виски. — Ты хочешь сказать, что он такой же, как и ты?

— Да.

— И когда ты узнала?

— Неделю назад, — ответила я тихо.

— Неделю?! — Локки стукнул руками по столу.

— Не злись. Мы в кухне. Тут есть острые предметы, — я на всякий случай встала и подошла к противоположному краю комнаты.

— Спасибо, что напомнила, — он глубоко вздохнул и сел обратно за стол. — Ну, рассказывай.

Я села напротив него и набрав в легкие побольше воздуха выпалила на одном дыхании:

— Ну, если коротко, то когда мы шли с ним и разговаривали, я неудачно наступила на камень и, упав, пробила гвоздем висок. Крис сначала удивился, но потом показал мне, что он такой же, и пообещал с кем-то познакомить. Оказалось, что он живет с тремя такими же, как мы, представляешь? Они странные, но хорошие. По субботам они, чтоб убить время, играют в одну игру — следят за людьми. Так я встретила Роллана. Мы спасли его от одного старикана. Потом этот идиот Крис… — я запнулась, заметив, что и так сболтнула лишнего. — Ну, это типа все.

— Это не объяснение, а набор слов. Ну, неважно. Важно, что ты, — от Локки исходила нехорошая аура, — все это время скрывала от меня такую важную информацию.

— Я не знала, стоит ли тебе говорить…

— Конечно стоит! — он глубоко вздохнул, чтобы успокоится. — Ладно, это все?

— Почти, — я опустила взгляд, делая вид, что рассматриваю стол. — Все что нужно знать на данный момент.

— Значит, есть еще что-то?

— Можно и так сказать. Я не знаю, связано это как-то или нет, но пока я не могу рассказать тебе больше.

— Что ж, — парень поправил очки, — думаю, этого пока достаточно. А теперь вон отсюда, я полночи не спал.

— Считай, что меня уже нет.

Я быстро выбежала с дома, радуясь, что разговор закончен. Теперь можно было немного отдохнуть.

* * *

Погода в понедельник идеально подходила для начала недели. Серые облака затянули все небо, не давая солнцу хоть немного прогреть землю. Улицы Спринга окутал утренний туман, что сильно мешало движению транспорта. Теперь наш городок был похож на те горные деревеньки Колорадо, где туман привычное дело.

С самого утра у меня было «понедельниковое» настроение. Это когда ничего не хочется делать, никуда не идти, а просто запереться дома, укутаться в теплое одеяло и так просидеть минимум до обеда. Даже я, которая теперь не спит, чувствовала непонятную усталость и слабость по всему телу. Похоже, после смерти матушка лень все равно сидит на плечах.

Я надела свою любимую серую кофту на замке и ежедневные синие джинсы. Волосы решила оставить распущенными. Не люблю ходить по улице с завязанными волосами. Другим может это показаться неудобно, тем более, что мои волосы были довольно непослушные и почти достигали локтя, но я не люблю когда что-то сжимает голову. По этой причине я также редко надеваю головные уборы.

В восемь я вышла из дома.

На школьном дворе молодежь можно было сосчитать на пальцах. Все сонные и нервные из-за погоды. В классе ситуация была не лучше. Трое человек: я, Крис и Томми Коуфер. Томми был тихим парнем, и совсем не умеющий за себя постоять. У таких как он старшие вечно отбирают деньги на обед. Я один раз заступилась за него, после чего он полтора месяца не мог от меня отстать.

Поприветствовав Тома, я кинула недовольный взгляд на последнюю парту у окна. Крис улыбнулся и незаметно махнул рукой в качестве приветствия. Я поняла, что его издевательское настроение улетучилось. Это меня успокоило. Сев за парту, я повернулась к окну и, подперев рукой голову, начала наблюдать за пейзажем.

Народ потихоньку подваливал, и к началу урока у нас в классе было от силы десять человек. Я удивилась, так как, насколько мне помнится, нас должно быть двадцать четыре. Прямо по звонку в класс зашла наша руководительница и по совместительству учитель английского мисс Фер. Ее полное имя Венела Фернард, но она любит, когда ее называют Фер. Это была веселая пухленькая афро-американка с дредами, детским характером и тридцатью годами за плечами, но всем доказывает, что ей двадцать пять. Мы любили ее, потому что она не была похожа на остальных учителей. Считали ее своей, но уважали как преподавателя.

— Привет, народ! — мисс Фер подошла к учительскому столу и оглянула всех присутствующих. — А что так мало? Где все?

— Заболели, — выкрикнул кто-то с первых парт.

— Это плохо. Ну да ладно, меньше народу больше кислороду! — она открыла классный журнал. — А теперь перекличка, потом запишем новую тему.

Пронесся гул голосов и возмущений.

— Так, тихо, а то сейчас проведем процедуру — прячем учебники, достаем листочки…

Шум мгновенно прекратился.

— Чудненько.

В конце урока мисс Фер попросила нас не расходиться на перемену и подождать ее в классе. Она пришла через три минуты после звонка на второй урок. На ее лице играла улыбка.

— Итак, все как я и думала. Почти половина учащихся в школе подхватили грипп и теперь отлеживаются дома. Так что мы решили на три недели объявить карантин.

По классу прошлась волна радостных криков.

— Да-да, я тоже рада. И так как вы все здоровы, у меня есть мысль. Что толку сидеть дома без дела три недели? Я решила — едем отдыхать!

— А-а-а? — Все начали переглядываться.

— На эту неделю передавали чудесную погоду. Так почему не воспользоваться этим? На целую неделю! И угадайте куда… в Гленвунд Спрингс!

— Да! — мы радостно закричали.

Тут Милли Гоукс — девушка с первой парты задала очень правильный вопрос:

— А сколько это будет стоить? Насколько я знаю это немного дороговато.

Все разочарованно затихли, но мисс Фер продолжала улыбаться.

— Нас одиннадцать человек, включая меня. Школьный автобус дается только на практичные занятия и с разрешения директора, а с этим много возни. Так что считайте это дружеской поездкой. Если у кого-то из ваших родителей есть автобус и они согласятся нас отвезти, то за транспорт можно не волноваться. И если вы возьмете свою еду то, включая мои очень хорошие связи, считайте, что мы отдохнем бесплатно.

Мы опять радостно завизжали.

— Там полно горячих источников. Мы будем жить в лесном домике моего знакомого. Он сейчас в Нью-Йорке и домик пустеет, так что он предложил мне взять несколько знакомых и отдохнуть.

— Так почему же вы не поедете со знакомыми? — заметил Локки.

— Все мои знакомые заняты. А толпа подростков самое то! — мисс Фер подошла к нему, и, сняв очки прямо с его лица, одела на себя.

— Прошу заметить, что вы не подросток, — он терпеливо ждал, пока она наиграется.

— Эх, не сыпь соль на рану, — она горестно вздохнула и отдала ему очки. — Не понимаю твое недовольство. Не хочешь — сиди дома.

— Ну нет уж, поеду. Оставлять все на вас, это слишком безответственно.

Мисс Фер скрестила руки на груди.

— Вот и будешь помогать мне. А в качестве благодарности я подниму твою оценку с английского на один бал.

— У меня и так самая высокая оценка.

— Ну, тогда извини, — она пожала плечами.

Парень тяжело вздохнул, но промолчал. Мисс Фер улыбнулась и захлопала в ладоши.

— Ну что, в Гленвунд Спрингс!