Глава 8. Всё возвращается на круги своя…

https://rutube.ru/video/9b77fa285c5049dd2bdfeccdb3fb479c/

На следующий день ближе к вечеру Олег снова позвонил Стасе сам. Она на тот момент давно уже вернулась с работы домой. Голос Олега по телефону был совершенно потерянный, грустный, тоскливый, срывающийся… Он говорил, что сидит сейчас дома, но ему, типа, совсем невмоготу находиться здесь в одиночестве… Идти к друзьям он тоже не хочет, потому что не желает никого из них сейчас видеть… Но ему так плохо, так грустно… Наверное, он сейчас просто пойдёт на улицу, погуляет где-нибудь, потому что сидеть здесь в четырёх стенах уже свыше его сил…

У Стаси, признаться честно, тоже уже больше не было сил, бросив всё, мчаться к нему на помощь и проводить очередную бессонную ночь у него на кухне за бутылкой водки… Но, повинуясь какому-то внезапному порыву, она предложила:

— А приезжай к нам!..

Уже очень давно, — с тех пор, как её сын перестал быть младенцем, — Стася никогда даже и не задумывалась о том, чтобы приглашать своих поклонников к себе домой. Для неё это всегда было табу, потому что она стремилась создать для Димки нормальные условия жизни и даже мысли не допускала о том, чтобы превратить собственный дом в бордель. А кроме того, Стася никогда не была идеальной хозяйкой и просто стеснялась показать своим знакомым, в каких не слишком стерильных условиях она живёт…

К тому же, нельзя было упускать из виду ещё один момент. Даже если бы Стася, наконец, собралась с силами и до блеска выдраила бы всю свою квартиру, это не слишком спасло бы ситуацию, поскольку она давно уже требовала капитального ремонта. Обои отваливались от стен, мебель была слишком старая, а сантехника давно уже попросту потрескалась и потихоньку приходила в полную негодность, так что принимать здесь дорогих гостей было уже попросту стыдно и неудобно…

И Олега Стася до той минуты тоже не собиралась никогда к себе приглашать. Тем более, что у него имелась в наличие своя собственная квартира, которую можно было посчитать куда более приемлемым местом для возможных встреч, чем Стасину. И это её устраивало целиком и полностью.

Но в тот день это был просто какой-то необъяснимый порыв, не подчиняющийся законам разума. По голосу Олега Стася поняла, что ему действительно очень плохо, и, не удержавшись, пригласила его к себе, — просто для того, чтобы спасти его в тот вечер от одиночества, потому что она давно уже осознавала, что быть один он просто совершенно не может чисто физически.

Стася даже внутренне уже приготовилась уговаривать его, потому что у неё самой, — ну, вот хоть убей!.. — уже просто не было сил опять мчаться к нему сейчас, на ночь глядя, через весь город… Но Олег, как это было ни странно, почти сразу же согласился, и Стасе даже не пришлось его особенно уговаривать.

Видать, в тот вечер ему действительно было хреново… И он действительно не мог оставаться один…

За то время, пока они его ждали, Стася с Димкой даже умудрились привести в более или менее божеский вид всю их квартиру, чтобы их гость не рухнул в обморок от ужаса прямо в коридоре. Довольный результатом их совместных трудов, Димка даже сказал:

— Надо нам почаще гостей к себе приглашать! И тогда квартира всегда будет в порядке!

Олег приехал на такси примерно через час, но тут же, не раздеваясь, потащил Стасю в магазин. Очевидно, он не хотел ощущать себя нахлебником, хотя Стася ещё по телефону пообещала накормить его ужином. Но Олег в тот день сделал вид, что он обладает твёрдыми принципами, — которые, правда, потом, на поверку, оказались лишь пылью, пущенной в глаза…

Из магазина они тогда вернулись с полными сумками. Довольный Димка тут же убежал в комнату с парой тарелок бутербродов. А Стася с Олегом остались на кухне. И всё, в принципе, пошло по прежнему сценарию…

Про себя Стася с тревогой отметила, что за последние несколько дней Олег очень сильно похудел. Да это было, в принципе, и неудивительно, ведь он практически вообще ничего не ел, — только пил водку вёдрами, даже не закусывая. И сегодняшний день, несмотря на полные сумки продуктов, был не исключением. Олег, явно, был намерен сейчас продолжать в том же духе. И Стасю всё это, признаться честно, уже начинало серьёзно беспокоить…

Нет, нельзя было не отметить, что Олег прекрасно держал себя в руках, — даже пьяный. Но Стася же видела своими собственными глазами, сколько он пил в эти дни, и это, разумеется, не могло оставить её равнодушной. Потому что это было ненормально.

Да, Стася и раньше подозревала, что у Олега проблемы с алкоголем, — да и его старший брат говорил об этом же, — но до той поры она не понимала, насколько это серьёзно. А теперь она лишь окончательно уверилась в этом, потому что прекрасно видела, что он уже попросту не может остановиться. И Стася, наблюдая за всем этим, теперь уже даже всерьёз сомневалась, сможет ли Олег вообще выйти из этого состояния, — из запоя, если уж называть вещи своими именами, — и снова начать жить нормальной жизнью. Она вовсе не была теперь в этом так уверена…

А кроме того, в тот день Стасю серьёзно напугали его руки. Они очень сильно распухли, — особенно, пальцы, которые стали по размерам и внешнему виду напоминать очень толстые негнущиеся сардельки, а перенатянутая кожа на них выглядела так, словно она вот-вот лопнет от напряжения… Но, когда Стася с ужасом указала ему на это, Олег только пожал плечами и спокойно объяснил, что у него такое часто бывает, когда он пьёт слишком много и долго. Очевидно, его организм, — печень или почки, — перестаёт справляться с таким количеством алкоголя, и руки начинают так вот опухать…

При этом Олег даже сам отметил, что ему пора уже выходить из этого состояния, потому что это уже становится просто опасно для него. Но выходить из него он, тем не менее, в ближайшее время, похоже, точно не собирался. Или же попросту уже не мог… Но как-нибудь потом, попозже, обязательно…

Необычайно интересным был ещё один момент. Оказавшись у Стаси дома, Олег вдруг стал таким, каким он был в самом начале их знакомства, когда он только устроился в ломбард. Тогда Стасю реально поражала какая-то непередаваемая словами доброта этого человека… За прошедшие недели и месяцы она давно уже успела забыть об этом… Ни разу, — с момента начала их так называемых отношений, — Олег больше не посмотрел на неё с той поразительной теплотой в глазах, не улыбнулся ей своей чуть смущённой, но от этого не менее искренней и лучезарной улыбкой, не покраснел… Блин, а ведь она реально к тому времени давно уже забыла, как он раньше забавно краснел…

Именно эта его неподражаемая доброта когда-то и произвела на Стасю такое неизгладимое впечатление… Именно эта его светлая улыбка, от которой на душе сразу становилось легко и хорошо… А ведь она не видела всего этого уже так давно, что успела совершенно забыть о том, каким он был тогда… Сейчас, последние недели, она имела дело с совершенно другим человеком. И, глядя правде в глаза, — Стася только сейчас осознала, что тот, другой, ей вообще не нравился… Но она всё ещё тянулась к нему, потому что, где-то в глубине души, просто никак ещё не могла осознать, что он изменился, и настолько сильно…

Но, говорят, люди не меняются. Возможно, в этом человеке спокойно уживались вместе и эта доброта, которая когда-то произвела на Стасю такое неизгладимое впечатление, и эта жестокость, которая отталкивала её теперь. И в этот вечер, наблюдая за Олегом, вспоминая всё, что было спрятано где-то в закутках памяти, Стася необычайно чётко поняла одну вещь.

Ей нравился, — и очень сильно нравился, — совсем не тот человек, с которым она имела дело сейчас, а тот, кем он был ещё несколько месяцев назад. И именно в память о том, прежнем, — и, очевидно, в подспудной надежде на его возвращение, — она и продолжала общаться с Олегом до сих пор. Хотя этот, сегодняшний, Олег не просто не нравился ей, — он был ей глубоко отвратителен…

Но в тот вечер, — на тот вечер, — Олег вдруг стал прежним. И, несмотря на всё то, что он пережил за последние дни, вокруг него вдруг снова возникла та же самая непередаваемая словами аура доброты, тепла и спокойствия, от которой на душе стало легко и светло, и все проблемы словно растаяли…

И это почувствовала не только сама Стася. Это ощутил и её сын. И даже их кошка, — что вообще было самое удивительное.

С Димкой Олег моментально нашёл общий язык, хотя они всего лишь перебросились несколькими фразами. Но сразу же после этого Стасин сын, который, в общем-то, всегда напрягался при появлении на горизонте потенциальных поклонников матери, улучив момент, шепнул ей, что Олег классный, и что он ему очень понравился.

Это было настолько странно, что Стася чуть было рот не открыла от изумления. Димка у неё рос парнишкой весьма своеобразным и, признаться, не слишком общительным. Большинство людей он вообще просто-напросто встречал в штыки и не то, что не прилагал никаких усилий, чтобы им понравиться, а, напротив, изо всех сил осознанно пытался произвести на них неблагоприятное впечатление.

Беда была в том, что Димка очень хорошо чувствовал ложь и лицемерие в других людях. И провести его было невозможно. Ни льстивыми улыбками, ни ласковыми словами.

Но с Олегом у него всё изначально получилось как-то совершенно по-другому. Словно что-то почувствовав, — возможно, как раз искренность Олега и его доброту, — Стасин строптивый и порой не слишком приятный в общении ребёнок вдруг стал шёлковым, спрятал свои колючки и действительно искренне старался понравиться пришедшему к ним мужчине.

Но ещё более удивительным было то, повела себя их кошка. Димка нашёл её в своё время на улице. И, несмотря на то, что она была тогда ещё совсем крохотным котёнком, уличные гены бог знает в каком поколении оказались на редкость стойкими, и она так и осталась слегка диковатой.

И Стася, и Димка обожали своё независимое сокровище, потому что киска у них действительно была просто замечательная, преданная, — похлеще любой собаки, — очень чистоплотная, не мстительная и на редкость разумная. Она была для них полноценным членом их маленькой семьи. Но, очевидно, во многом благодаря диким предкам, она выросла на редкость независимой и совершенно неласковой. Своих людей она любила и всегда старалась находиться вместе с ними; стоило только кому-нибудь из них сесть на диван, как она тут же ложилась рядом. Но никогда не забиралась ни к кому из них на руки и не особенно позволяла себя гладить. Напротив, — стоило только протянуть к ней руку, — и она могла тут же попросту встать и гордо уйти.

Чужих она вообще всегда безумно боялась и моментально пряталась, не вылезая из укрытия до тех пор, пока чужак, наконец, не уходил. Её невозможно было при этом выманить никакими уговорами, никакими вкусняшками. Но вот Олега она почему-то вообще не испугалась и даже прятаться не стала. Более того, — стоило ему только присесть на диван, как она тут же подбежала к нему и стала просить с ней поиграть. А когда, чуть попозже, он лёг, она аккуратно забралась к нему на грудь и заснула…

Олег не возражал, глядя на неё с прежней мягкой улыбкой…

А Стася с Димкой наблюдали за этим, просто открыв рты от изумления. Кошечка жила у них уже больше года, но она никогда ещё сама, по собственной воле, не приходила к ним и уж, тем более, никогда не забиралась ни к кому из них на грудь. Высшим проявлением её любви и преданности человеку всегда было то, что она укладывалась спать у них в ногах… Но при этом все попытки приручить её, затащить под одеяло или улечься с ней в обнимку изначально были обречены на неудачу. При этом она никогда не сопротивлялась, не царапалась, — она просто очень аккуратно, улучив момент, высвобождалась из чересчур любвеобильных, на её взгляд, рук и уходила на своё законное место в ногах.

Поэтому, в глазах Стаси и Димки, кошка, безмятежно спящая на груди у Олега, доверчиво обхватив его лапками, была просто чем-то, из ряда вон выходящим…

На следующее утро Стася вместе с Олегом поехали на работу. Вот только в разные места, разумеется… В маршрутке им пришлось стоять. Несмотря на то, что Стасина остановка была конечной, народу на ней всегда было очень много, — поскольку это вообще был единственный автобус, доезжавший в её весьма отдалённый район. Занять места было практически нереально, потому что стоящие в толпе люди, в буквальном смысле слова, сражались друг с другом за возможность уехать отсюда.

Реально сражались. До ругани и до драк. Стася нигде в городе больше не видела таких озверевших толп, — только на своей остановке…

Олег, судя по его ошарашенному лицу, был просто в шоке от всего этого. К такому его жизнь, похоже, не готовила…

К сожалению, вёл он себя всю дорогу просто безобразно, — с точки зрения нормального дееспособного человека. Он, не переставая, ныл и жаловался; то ему было слишком жарко, то вдруг становилось очень холодно, то душно, то сквозняк… Да и вообще, — он не привык ездить в общественном транспорте, — и как же это неудобно, отвратительно, долго, некомфортно… И так далее, в том же духе…

Как это ни странно, но, слушая его глупые жалобы, Стася испытывала не раздражение, что было бы, вроде бы, вполне естественно, особенно, с её взрывным вспыльчивым характером, а какое-то непонятное умиление, сжимающее сердце. Это его нудное ворчание, которое, наверное, в любой другой момент выбесило бы Стасю просто до истерики, сегодня лишь веселило её, словно доказывая, что даже самые лучшие мужчины не лишены определённых, — и далеко не безобидных, следует отметить, — недостатков, и могут временами ныть, как неразумные капризные дети…

В то утро Стася чувствовала себя безгранично счастливой рядом с этим мужчиной. Он был дорог ей просто до боли. И она тогда искренне верила в то, что у них с ним всё будет просто замечательно. Потому, что она очень сильно хотела этого. И потому, что этот человек был ей очень сильно нужен.

Стасю даже саму уже немного пугало осознание того, насколько сильно он был ей нужен!..

И она была счастлива…

Это был последний день, когда она была счастлива. Но тогда Стася ещё об этом даже и не подозревала.

Они провели вместе много времени. Обсудили разные темы. Даже попытались построить кое-какие планы на будущее. Стасе казалось, что они сумели-таки понять друг друга, и теперь дальнейшее развитие их отношений — просто вопрос времени.

И ей даже и в голову не могло прийти, что для Олега всё это ровным счётом ничего не значило.

Последовавшая за этим неделя стала для Стаси просто одним сплошным кошмаром. Олег или не звонил вообще… Или звонил, но разговор происходил в стиле: “Привет, у меня всё в порядке, пока!..” И занимал, от силы, десять секунд. При этом его совершенно не интересовало, всё ли в порядке у самой Стаси. Он ни о чём не спрашивал и даже не делал попыток хоть немного — для вида — поговорить по-человечески. Он ни разу не предложил ей встретиться. Он просто словно отмечался… Иногда… Когда вспоминал… И это произошло за всю неделю всего пару — тройку раз…

В общем, Стасе следовало с прискорбием признать, что всё окончательно вернулось на круги своя и стало так же, как было до смерти его отца… Олег, очевидно, пришёл в себя и попросту отодвинул Стасю в сторону, чтобы не мешалась и не путалась под ногами у серьёзного занятого человека. Как будто и не было той всё-таки почти установившейся между ними душевной близости, тех многочасовых разговоров, тех признаний… Олег снова стал чужим, далёким, недоступным и неприступным…

А Стася… Стася была просто в шоке. Она даже и не думала, что такое возможно, — после всех переживаний, которые они вынесли вместе, после всех его откровений и признаний… Она вообще ничего больше не понимала. И она снова не знала, как ей себя вести…

Первые дни Стася просто терпеливо ждала. Она не в силах была поверить, что всё может закончиться вот так, на такой ноте… В конце концов, — утешала она себя воспоминаниями, — разве в прошлый раз не он сам решил сделать первый шаг, осознав, наконец, что она ему нужна?.. Он сам тогда приехал к ней, потому что захотел её увидеть… И Стася ждала, когда же это случится снова… Ну, просто вот не в силах она была поверить в то, что он так легко и походя забудет об этих нескольких днях, практически проведенных вместе, и больше попросту не захочет даже видеться с ней… Стася не могла осознать, что такое возможно…

В свои тридцать четыре года Стася просто не в силах была поверить в подобную подлость. Не со стороны Олега… Он не мог с ней так поступить… Такого просто быть не может… Он просто действительно занят… Решает какие-то вопросы, которые накопились за те дни, пока он был не в состоянии ими заняться… А потом, когда он со всем разберётся…

И она терпеливо ждала… И ждала… И ждала…

Пока не начала потихоньку осознавать, что ждать-то больше уже нечего. Всё прошло. Всё хорошее осталось в прошлом. И, даже если у их странной истории ещё и будет какое-то продолжение… А нужно ли ей такое продолжение?..

Она всё ещё нежно лелеяла в сердце образ человека с неимоверно добрыми глазами и чуть смущённой улыбкой. Всё ещё не понимая, что тот человек, которого она себе представляла в своих девичьих розовых мечтах, не стал бы так походя и совершенно осознанно причинять ей боль… Просто того человека больше не было.

Возможно, его вообще никогда не было. Может быть, она просто придумала его и влюбилась в сам образ… Не осознавая ещё, что это — просто мечта…

А дни бежали… Вот только в Стасиной жизни всё было по-прежнему и ровным счётом ничего не менялось. Они с Олегом просто снова как будто вернулись на несколько недель назад, в те незапамятные времена, когда он вновь и вновь, по поводу и без повода, повторял Стасе, что ему сейчас совершенно не до чего, и он вообще просто не хочет никаких отношений и слишком занят для общения с ней…

Ну, что ж… Стася поначалу всё ещё старалась относиться к этому по-философски. В конце концов, она тоже пока ещё не была уверена в том, что хочет от Олега чего-то более серьёзного. Её вполне устроило бы нормальное общение… Хотя бы иногда. И она готова была подождать.

Вот только всё, происходящее сейчас, слишком очевидно повторяло всё ещё очень памятные для неё события до смерти отца Олега… И Стася прекрасно помнила, что она ещё тогда, — давным-давно, как казалось ей теперь, — поняла, что ждать так можно до бесконечности…

Нет, Стася честно старалась не навязываться. В конце концов, у неё тоже была гордость… Но дни бежали, не принося ничего нового… И, по прошествии недели, Стася поняла, что не выдерживает подобного напряжения и неведения, а потому стала иногда пытаться сама звонить Олегу. Не часто. Раз в пару дней. Но даже так, как оказывалось по обыкновению, делала это всегда не вовремя и неизменно отрывала Олега от каких-то там очень важных дел…

Он непременно был занят. Он всегда был занят для неё, и у него никогда не было времени даже на короткий пятиминутный разговор с ней раз в пару дней. Но, если раньше Стася, по наивности и по простоте душевной, хотя бы немного верила в эту басню и хотя бы чисто теоретически допускала саму вероятность того, что он действительно может быть занят чем-то очень серьёзным, то теперь эта её иллюзия давным-давно развеялась.

Сейчас Стася всё-таки кое-что знала о нём и о его образе жизни, а потому прекрасно понимала, что он был занят только лишь для неё. Тем более, что он даже и не считал нужным скрывать от неё, что проводит всё своё свободное время с друзьями. А точнее, попросту говоря, пьёт с ними, потому что других развлечений они не признавали. И это, вне всякого сомнения, было для него, очевидно, гораздо более интересным, чем общение с ней…

Поначалу Стася честно, изо всех сил, пыталась сдерживаться, не показывать обиды и не проявлять свой вспыльчивый характер, за который Олег очень любил упрекать её. Но она не укоряла его и не навязывалась; она никогда не допытывалась, чем уж он так сильно там занят, что даже не может найти минутку для разговора с ней… Она ни на чём не настаивала и пыталась быть с ним ласковой и понимающей. Просто иногда у Стаси всё-таки вырывались слова о том, что она соскучилась, потому что они уже очень давно не виделись. И ответом ей на это всегда было гробовое молчание…

— Неужели ты ни капли не скучаешь без меня? — словно в шутку, весёлым и бодрым голосом, иногда спрашивала Стася.

— Да ты знаешь… — равнодушно отвечал ей Олег. — Если честно, то нет! Мне как-то сейчас совершенно не до этого!

Такой прямой, честный и совершенно искренний ответ был способен охладить Стасин пыл надёжнее, чем ушат ледяной воды… И, что греха таить, — но, если бы на месте Олега был любой другой человек, Стася уже давно просто послала бы его на три буквы и вообще больше никогда не стала бы с ним разговаривать. Но в том-то всё и дело, что это же был Олег!.. Стася уже просто привыкла находить оправдания его скотскому поведению с ней. Ей казалось, что она прекрасно понимает, в чём тут дело. Просто он однажды уже пережил предательство любимой женщины, а потому боится теперь доверять кому бы то ни было…

Вот и сейчас он, едва придя в себя после похорон отца, когда он слегка расслабился и приоткрыл свою израненную душу, поспешил снова замкнуться в себе и забиться в свою чёртову раковину, чтобы никто и никогда не смог извлечь его оттуда и снова причинить боль…

Ну, ну… Наивности в ней всё никак не убавлялось… Несмотря на все удары судьбы и ушаты ледяной воды в физиономию…

Пару раз Стася осторожно попыталась намекнуть Олегу на то, что хотела бы встретиться с ним. Но он либо делал вид, что попросту не понимает её далеко не самых прозрачных намёков, или же прямо говорил, что ему некогда.

Ему просто вообще сейчас не до неё…

Как-то однажды Стасе стало на работе очень плохо. Никаких явных проблем со здоровьем у неё, — тьфу-тьфу-тьфу!.. — никогда не было, поэтому она так никогда и не поняла, в чём была причина этого приступа. Стася лишь искренне надеялась, что дело тут было просто в расстроенных нервах, а не в чём-то гораздо более серьёзном…

В тот день она, как всегда, пришла утром на работу. Ничего в её состоянии и самочувствии не предвещало никаких проблем. Стася, по обыкновению, налила себе кофе, собираясь перекусить, и вдруг почувствовала такой сильный приступ тошноты, что бегом метнулась к туалету, понимая, что сейчас её вывернет наизнанку…

Первой мыслью Стаси, разумеется, было предположение, что она накануне съела что-то не то и отравилась. С ней такое бывало пару раз в жизни, так что особенно она не напугалась, лишь удивилась, — потому что это было для неё странно. У неё, в принципе, был здоровый желудок, да и никакими излишествами она накануне не злоупотребляла, чтобы её организм мог вот так на них отреагировать…

Добравшись до туалета, Стася, к ещё большему удивлению для себя, осознала, что её больше уже не тошнит. Вообще. Но при этом ей было сейчас так плохо, что вернуться обратно в ломбард, преодолев всего каких-то десяток метров, отделяющих его от туалета, она была просто не в силах…

Только минут через десять, по стенке, чуть ли не ползком, отдыхая и пытаясь отдышаться после каждого шага, Стасе всё-таки как-то удалось добраться до ломбарда. Её больше не тошнило, просто было ощущение, что в её теле болит всё, что там только имеется в наличие… И о чём она никогда раньше даже и не подозревала… Стасю охватила безумная слабость; сил шевелиться просто не было вообще; холодный пот ручьями струился по всему телу, а она была не в состоянии даже взять салфетку и вытереть лицо, по которому от дикой боли текли слёзы… Перед глазами что-то вспыхивало, сверкало и рассыпалось на мелкие искры; Стася вообще ничего не видела перед собой и понимала, что сейчас попросту потеряет сознание…

Очевидно, выглядела Стася в тот момент ничуть не лучше, чем чувствовала себя, потому что лицо Глеба Мартыныча, увидевшего её, тоже побелело и буквально перекосилось от ужаса… Стася на ощупь, с трудом, заползла в кресло… Только для того, чтобы сразу же осознать, что сидеть она не может, — от этого ей становится ещё тяжелее… Но стоять было вообще немыслимо… Безумно хотелось просто лечь… Но вот прилечь в ломбарде, к сожалению, было некуда, — разве что только на стол…

Дышать было никак… Стася пыталась вдохнуть, потому что от недостатка кислорода кружилась голова и мутилось сознание, но сил на это просто не было… Она реально задыхалась… Ещё несколько минут подобного состояния, — и всё будет попросту закончено…

— Стася, что с тобой? — испуганно бросился к ней Глеб Мартыныч. — Ты вся белая!.. Что случилось?

— Мне плохо… — с трудом сумела выдавить из себя Стася. — Я не знаю, что со мной…

— Может, тебе водички попить?.. — предложил взволнованный Мартыныч.

При одной только мысли о глотке воды Стасин желудок рванулся куда-то к горлу и снова сжался от диких мучительных спазмов…

— Нет… Я просто посижу… — прошептала Стася, буквально цепляясь за остатки ускользающего сознания. — Сейчас пройдёт… Я надеюсь…

Признаться честно, в тот момент Стася здорово испугалась. Нельзя сказать, что у неё было прямо-таки богатырское здоровье, — но и проблем особых с ним никогда ранее не наблюдалось… И таких вот жутких и совершенно необъяснимых приступов у неё в жизни не было, и поэтому она просто не представляла, с чем это может быть связано?.. Желудок?.. Давление?.. Сердце?..

Инсульт?.. Инфаркт?..

Она надеялась, что нет… Но в тот момент Стасе реально было до такой степени плохо, что она просто перепугалась, как бы ей вообще не отбросить сейчас копыта…

А что тогда с Димкой будет?..

— Может, тебе скорую вызвать? — не отставал от неё Мартыныч, напуганный, похоже, не меньше её самой.

— Не знаю… — уже вообще одними губами прошептала Стася, с трудом умудряясь сосредоточиться на его озабоченном лице. — Сейчас посмотрим… Если не станет лучше, может, и придётся…

Потому что, — подумалось в тот момент Стасе, — если мне сейчас станет ещё хуже, то я просто не дотяну до её приезда…

Мартыныч тихонько выскользнул за дверь. Стася сразу же подумала, что он побежал звать соседей на помощь, и, в принципе, не ошиблась. Она с трудом сумела дотянуться до рулона туалетной бумаги и, оторвав от него внушительный кусок, попыталась хотя бы вытереть лицо, с которого на стол ручьём стекал пот. Каждое движение давалось с трудом и усиливало боль… Дышать по-прежнему было тяжело. Стасе хотелось лечь сейчас прямо на пол, не задумываясь о том, что он грязный, в тщетной надежде, что от этого хоть немного полегчает…

Снова появился Мартыныч, а вслед за ним в ломбард ворвались девчонки из соседнего магазина, которых он позвал, сказав, что Стасе плохо. Они тут же начали наперебой строить предположения, что с ней такое приключилось, подозревая всё, — от аппендицита до сердечного приступа… Они настаивали на том, чтобы немедленно вызвать скорую помощь. Но к тому моменту Стася уже почувствовала, что ей стало немного легче дышать. По крайней мере, горло уже не перехватывало спазмами; грудная клетка начала расширяться, и у Стаси уже получалось сделать полноценный глубокий вдох…

Перестав задыхаться, она начала говорить более внятно… Внутри по-прежнему болело всё, и невозможно было даже определить, что именно: то ли действительно сердце, то ли желудок, то ли ещё что-то, — что там вообще есть в человеческом организме?.. Боль ощущалась даже в кончиках пальцев онемевших рук и ног… Но при этом Стася начала осознавать, что уже может нормально сидеть в кресле, не корчась от боли, не заваливаясь на бок и не сползая с него на пол, а из глаз перестали течь слёзы…

Да, Стасе определённо полегчало… Ей всё ещё было очень плохо, но, по крайней мере, ей уже перестало казаться, что она умирает… Перед глазами просветлело, сознание перестало ускользать… Да и боль потихоньку отступала…

Стася отказалась и от вызова врачей, и от предложенных лекарств. Она же даже не представляла, что с ней, и от чего конкретно нужно глотать таблетки… Она решила просто ещё немного подождать, стараясь дышать глубоко и ровно и прислушиваясь к своим ощущениям…

Да, она не ошиблась; похоже, её отпускало… Приступ, — если это действительно был какой-то приступ, — проходил… Медленно, очень медленно, — но проходил… Девчонки, видя, что ей становится лучше, убежали обратно в свой магазин, строго-настрого наказав Мартынычу позвать их, если Стасе опять станет хуже… Но она уже чувствовала, что больше этого не будет. Слабость всё ещё оставалась, но тоже уже не такая сильная… Стася определённо приходила в себя. Но она по-прежнему ещё была настолько напугана этим странным и неожиданным приступом, что боялась не только шевелиться, но даже и дышать…

Только где-то через полчаса Стася окончательно поняла, что будет жить. Хотя последствия этого резкого недомогания ещё не прошли до конца; у неё по-прежнему болело всё тело, и от слабости хотелось плакать, но Стася пришла к выводу, что на этот раз, похоже, обойдётся без скорой помощи…

К счастью, работа у неё была сидячая, а посетителей в тот день было очень мало. Поэтому Стася кое-как, со скрипом, сумела дотянуть до вечера. Правда, она пока не представляла, как пойдёт домой, потому что просто боялась, что у неё не хватит сил доползти до остановки…

Конечно, можно было вызвать такси… Только вот лишних денег у Стаси, увы, не было… Или же можно было попробовать позвонить Олегу и попросить его отвезти её на машине… Но Стасина гордость просто не позволяла ей просить его об этом. А кроме того, она попросту боялась, что, если она всё-таки решится попросить его о помощи, то он ей откажет…

Да что греха таить, — Стася просто на все сто процентов была уверена в том, что он ей попросту откажет, даже не раздумывая. А этого она уже не простила бы ему никогда.

Есть вещи, которые нельзя прощать никогда и ни при каких обстоятельствах. И это была одна из них…

А ещё это был лишний повод задуматься о том, нужны ли ей такие отношения с подобным человеком, если она уже заранее была уверена в том, что не может рассчитывать на его помощь и поддержку даже в такую вот трудную минуту… Её любимый, типа, мужчина уже как-то изначально сумел поставить себя так, что обращаться к нему за помощью было бы себе дороже… Так зачем он тогда вообще нужен, — такой вот ненадёжный и бесчувственный?..

Но в тот момент Стасе не хотелось серьёзно обдумывать этот вопрос. Она была слишком измучена свалившимся на неё недомоганием. И ей действительно, если что, легче было бы вызвать такси и отдать последние деньги, чем до конца именно сейчас осознать, что она абсолютно безразлична этому человеку, и он реально палец о палец не ударит, чтобы помочь ей, — даже в такой критической ситуации… И для самой Стаси было морально проще загнуться от боли и слабости под ближайшим кустом, чем обратиться за помощью к своему мужчине и позволить ему лишний раз себя унизить…

Мда… Вот и всё, в принципе, что следовало знать о перспективах отношений с ним… Наглядно и просто…

Олег, правда, сам позвонил ей ближе к вечеру. И на этот раз он неожиданно вдруг оказался таким весёлым, довольным жизнью и счастливым, что даже соизволил по собственной воле поболтать с ней целых несколько минут…

Как Стася поняла из его слов, Олег, в компании “ребят”, бежал припрыжку к ближайшему ларьку за бутылкой, — поскольку им “не хватило”… При одной только мысли об этом у Стаси внутри всё оборвалось… Конечно же, он был пьян… Мертвецки пьян… А на что она, в принципе, ещё надеялась?.. На какую помощь с его стороны она вообще могла рассчитывать по простоте душевной?.. Он пил… И, глядя правде в глаза, Стася давно уже поняла, что его больше ничего в этой жизни не интересует, кроме водки…

Стася почувствовала жуткую обиду и всё-таки, не удержавшись, сказала Олегу о том, что очень плохо себя чувствует… Но он, похоже, даже и не расслышал этого… Он бежал к ларьку… За водкой… Наперегонки с друзьями… И пьяные в хлам “ребята” кричали со всех сторон, подгоняя его и призывая не отставать от них…

Стася слышала их вопли в трубке. И понимала, что в ней что-то умирает… И это было никак не связано с сегодняшним приступом…

Да, Стася давно уже поняла, что Олег пьёт. Об этом ей говорила в своё время ещё Наташа, продавец из соседнего магазина. Об этом чётко заявил его брат Александр… Но Стася всё ещё не осознавала до конца масштаб этой проблемы. До сих пор она как-то наивно продолжала надеяться на то, что всё это — временное явление и последствия стресса; рано или поздно, он сможет взять себя в руки, и… На что она рассчитывала?.. Что он бросит пить — ради неё — и снова станет нормальным человеком?..

Как говорится, — ты уже такая большая, а всё в сказки веришь…

Наверное, именно в этот день Стася до конца осознала, что рассчитывать ей не на что, и всё будет только ещё хуже…

К счастью, до дома в тот вечер Стася добралась без происшествий, хотя езда на маршрутке по безобразным дорогам её родного города отзывалась болью во всём теле на каждом ухабе… Но, ладно, — жива осталась, — и то хорошо!.. Хотя определённые последствия этого странного недомогания Стася ощущала ещё, примерно, неделю. Потом, к счастью, боль окончательно сошла на нет, и всё прошло…

Отделалась лёгким испугом, — в буквальном смысле этого слова…

Последующие дни ничем особым не отличались от предыдущих. Олег практически не объявлялся. Он был очень занят, — и кто бы в этом сомневался!.. Стася всё ещё продолжала на что-то надеяться, — скорее, уже просто по инерции, — потому что на самом деле она все выводы уже сделала.

Просто у неё по-прежнему никак не укладывалось в голове, что человек, объяснявшийся ей в любви, целовавший руки и умолявший быть с ним, может теперь запросто вот так легко сделать вид, будто ничего этого вообще и не было…

Однажды, зная, что у Олега выходной, Стася позвонила ему сама и прямо сказала, что хотела бы сегодня встретиться с ним. На тот момент они не виделись уже больше двух недель. Вся эта ситуация по-прежнему была совершенно не понятна Стасе, и ей, честно говоря, просто захотелось её прояснить. Возможно, раз и навсегда.

Если они вместе, — значит, они вместе. Ну, а на нет, как говорится, и суда нет.

Олег, на момент Стасиного звонка, был в гостях у Паштета. Отдыхал себе спокойно, — и тут — нате вам!.. Но Стасина настойчивость и даже безапелляционность несколько ошарашила его сходу, и он, нехотя, после некоторых раздумий, согласился встретить её после работы. Благо, как раз в этот день она была на своей “законной” точке, а оттуда до дома Олега было минут пятнадцать ходьбы не очень быстрым шагом.

В общем, они договорились, что Олег позвонит Стасе вечером, примерно перед концом её смены, и они договорятся обо всём уже конкретно. Но он ей так и не перезвонил. Тогда Стася всё-таки в очередной раз переступила через свою гордость и снова сама набрала его номер. Олег не взял трубку.

И Стася, долго слушая монотонные длинные гудки, в очередной раз подумала о том, как же ей всё это уже осточертело!..

Олег соизволил-таки позвонить Стасе на следующий день вечером, как раз тогда, когда она уже ехала домой в маршрутке. За столько часов мучительных раздумий Стася уже достаточно накрутила себя, чтобы не запрыгать от радости, увидев его высветившийся номер. Она не могла в тот момент говорить громко, чтобы остальные пассажиры маршрутки не получили возможность наслаждаться бесплатным спектаклем. А потому Стася очень тихо и вежливо объяснила своему незадачливому кавалеру, что больше ему звонить ей не следует.

Что, правда, потом не помешало Олегу в очередной раз обвинить её в том, что она “на него наорала”!..

Тогда, в тот день, Олег был, якобы, очень удивлён её словами. Более того, он, кажется, вообще был крайне возмущён тем, что Стася, из-за такой ерунды, собирается оборвать такие чудесные отношения, которые с каждым днём становятся всё лучше и целиком и полностью его устраивают. Ведь он сам в эти отношения, можно сказать, всю душу вложил, — так как же она может теперь так подло с ним поступить?..

Стася была несколько обескуражена его словами. Вложенную в отношения душу она как-то так и не сумела разглядеть, — хотя, видит Бог, очень старалась… Со всех сторон смотрела, — но так ничего и не увидела. Кроме пустоты.

Но, не вдаваясь в подобные дебри, Стася просто спокойно объяснила Олегу, что они не виделись уже две недели, и, как она давно уже поняла, шансов встретиться в ближайшее время у них нет никаких. Подобные отношения её не устраивают ни с какой стороны. Потому что ей нужна хоть какая-то определённость в жизни, а сейчас её нет вообще и в ближайшее время не предвидится…

Это разозлило Стасиного потенциального возлюбленного ещё больше. Можно прямо сказать, — до истерики, — хотя до того дня представить себе бьющегося в истерике и орущего Олега она как-то была не в силах. Но он вдруг начал вопить в трубку, что он, мол, нормальный мужик, а не какая-то тряпка, и, если она рассчитывает таким образом привязать его к своей юбке, то может даже и не думать об этом!.. Потому что такому не бывать никогда!!!

Стася реально опешила. Ну, не бывать, — так не бывать, — в чём проблема-то, на самом деле?.. Прощаемся, желаем друг другу удачи и даже остаёмся друзьями… С её стороны претензий никаких. А свои претензии он может просто оставить при себе и продолжать смаковать…

Было ясно, что их разговор в очередной раз зашёл куда-то не туда. Да ещё и слушать при этом вопли не совсем трезвого, мягко говоря, человека, отстаивающего своё право на “мужскую жизнь”, — хотя никто, ровным счётом, на эти его права и не покушался… Это, явно, было больше, чем Стася готова была понять и принять…

Поэтому в ответ она просто тихо и спокойно поведала Олегу, что носит обычно исключительно брюки, так что шансов привязать кого-либо к своей юбке у неё нет никаких, — да ей это и не нужно. Так что он может и дальше беречь свою “мужскую” свободу, как зеницу ока, — никто на неё как-то и не покушался…

Но Олег продолжал настаивать на каких-то там объяснениях и выяснениях, не желая поверить в то, что она готова вот так запросто погубить их прекрасные, по его мнению, взаимоотношения…

— Знаешь, меня совершенно не интересует, где ты вчера был и чем занимался… — начала было говорить Стася, но Олег возмущённо оборвал её:

— Я был у Паштета, — но я не собираюсь перед тобой оправдываться или отчитываться!

— Вот и не надо! — отрезала Стася. — Как я уже сказала, меня это совершенно не интересует! Я никогда не пыталась допрашивать тебя или ещё как-то ограничивать твою свободу! Просто вчера вечером мы договорились с тобой встретиться, и ты обещал мне позвонить! Но не посчитал нужным этого сделать!

— Значит, я заснул! — сказал Олег. Как отрезал. Словно это должно было всё объяснить и оправдать человека, не способного держать своё слово, в её глазах. — Позвонила бы мне сама!

Стася даже не посчитала нужным уточнять, что она действительно звонила ему, но он, по всей видимости, не пожелал “разбудиться” ради неё.

— Зачем? — просто спросила она. — Если ты не посчитал нужным даже хотя бы поставить меня в известность о том, что твои планы изменились, то зачем же я буду навязываться и унижаться?

К сожалению, они по-прежнему словно разговаривали на разных языках. Стася ему про Фому, а он ей — про Ерёму… Причём, в буквальном смысле, без преувеличений… Вот и сейчас, в результате, Олег, на повышенных тонах, — ну, прямо как при семейной ссоре, ей-богу!.. — снова начал запальчиво высказывать Стасе, что, если она желает просто захомутать мужика и силой привязать его к себе, то ничего у неё не получится!.. Он — птица вольная, и он всегда будет жить по-своему!..

Выслушав его очередную пространную, но, увы, совершенно почему-то недоступную её пониманию лекцию о мужской свободе и независимости, Стася лишь устало возразила, что давно уже хочет от него только одного: чтобы он оставил её, наконец, в покое и больше никогда не объявлялся в её жизни!.. Ни привязывать его к себе цепями, ни лишать свободы она вовсе не намеревается. Она просто хочет тоже спокойно жить своей — свободной — жизнью. Так что просто давай всё забудем и даже расстанемся друзьями, а?..

Но, как и всегда, как и много уже раз до этого, на протяжении этих нескольких месяцев, стоило только Стасе попытаться порвать с ним отношения и заявить о расставании, как тут же выяснялось, что сам Олег категорически против этого. Он словно искренне не понимал, а что не так?.. Его всё устраивало; он считал их отношения чудесными, — да и вообще, на его взгляд, у них всё было прекрасно!.. И, если бы только Стася постоянно не привязывалась к нему со всякой ерундой, со временем всё стало бы ещё лучше! А потом он вовсе даже не считал, что они должны расстаться!.. Он не собирался расставаться с ней!.. Пусть только она сама перестанет лезть к нему со своими глупостями, пытаясь его контролировать и держать на коротком поводке!.. Потому что это ей всё равно не удастся!..

Стася тяжело вздохнула в душе и покачала головой. Шило-мочало, начинай сначала!.. Это была просто какая-то сказка-неотвязка, и конца-края ей было не видно…

На самом деле это был уже диагноз… Но Стася всё ещё не хотела в это верить…

Они с Олегом всё это уже проходили, — и даже не один раз… Почему-то он не в силах был признать, что она нужна ему, — но и отпускать её он тоже не желал. И Стася должна была, очевидно, по его задумке, вечно довольствоваться тем коротким поводком, на котором он намеревался держать её до скончания века, не позволяя особенно приблизиться к себе, но при этом и не давая уйти…

Похоже, Олег действительно хотел, чтобы Стася была где-то рядом, на подхвате… И вполне искренне полагал, что это возможно. При этом она не должна чего бы то ни было требовать, на чём-то настаивать, иметь какие-то там права… Пусть просто дрягается где-нибудь поблизости, на всякий случай… Чтобы ей, как хорошо выдрессированной собачке, можно было просто свистнуть при желании… Если оно когда-нибудь всё-таки возникнет, — это самое желание…

В общем, — так, на всякий случай.

Его не интересовали её чувства. Про душу и тело даже и упоминать не стоило… Он не был готов вообще ничего дать ей. Просто… пусть будет…

А вдруг пригодится?...

В тот день они повесили трубки, очень недовольные друг другом. Олег потом зачем-то попытался было ещё перезвонить, но Стася, реально уставшая от его причуд, просто отключила телефон. Тогда он прислал ей СМС, в которой говорилось, что, когда Стася, мол, придёт в себя, она может ему позвонить, — он будет ждать…

Стася прочитала эту СМС с чувством полнейшего недоумения. Когда она придёт в себя?.. Он опять пытался извратить ситуацию так, чтобы она была во всём виновата, а он при этом, типа, оставался белым и пушистым…

Но только это, к сожалению, был не их случай. И Стася вовсе не была истеричной дамочкой, доводящей до белого каления бедного мужика, который, тем не менее, по-прежнему готов всё понять и простить… У них всё было совсем по-другому.

И, что греха таить, с точностью до наоборот…

Почему-то иногда у Стаси создавалось впечатление, что все месяцы их знакомства Олег обращается с ней, как с упрямым и непослушным ребёнком, которого время от времени следует наказывать за плохое поведение, чтобы он остановился, подумал и перестал так вести себя. И тогда мудрый взрослый всё поймёт и простит…

Но только вот Стася давно уже не была глупым ребёнком. Как не была и дрессированной собачкой, которую можно было держать на коротком поводке. Несмотря на некоторую наивность и непосредственность, она всё-таки была вполне взрослым человеком, способным отвечать за свои слова и поступки. В отличие от самого Олега, кстати.

И также, тоже в отличие от Олега, Стася прекрасно понимала, чего конкретно она хочет. Ей нужен был близкий человек, который был бы рядом. При этом у неё даже и в мыслях не было “привязывать его к своей юбке”, — напротив, к таким тесным отношениям она и сама пока ещё не была готова. Но иметь возможность хотя бы спокойно позвонить, когда возникло такое желание, — без подспудного вечного страха нарваться на недовольный тон, — ей это было просто необходимо.

Тем более, что, — в отличие, кстати, от большинства женщин, — Стася вообще не была любительницей “висеть на телефоне”. Частые и долгие разговоры утомляли, в первую очередь, её саму, — не говоря уж ни о чём другом. Но иногда всё же созвониться… Немного поболтать… Рассказать о каких-то вот возникших проблемах или поделиться новостями… Для всего этого ей хватило бы десяти минут… Но — нормальных десяти минут, — а не когда тебе всеми способами дают понять, что ты, как всегда, некстати, и только отвлекаешь большого и важного человека от его насущных проблем…

И, да, конечно, — иногда ей хотелось бы встретиться с мужчиной, с которым она, якобы, находится в каких-то там отношениях. Нечасто, — потому что у Стаси тоже была своя жизнь, семья, дом, ребёнок, кошка, в конце концов… Может быть, один, — ну, максимум, два раза в неделю… Ей этого было бы вполне достаточно. Просто встретиться. Пообщаться, поговорить, погулять, может быть, сходить куда-нибудь… Она даже и не претендовала ни на что большее, — просто хотелось получше познакомиться и узнать друг друга в нормальной, неформальной обстановке… И Стасе вовсе не казалось, что, озвучивая все эти свои вполне нормальные желания, она делает из независимого и гордого мужчины тряпку и лишает его самостоятельности. Бред какой-то!..

Возможно, Стася была неправа во всём. Ей трудно было объективно судить об этом, — даже потом, спустя какое-то время… Может быть, она действительно хотела “от мужика” слишком многого… Но какое-то разумное зерно в её рассуждениях, несомненно, было. Можно было сказать лишь одно: при всём том, что она вовсе даже и не желала находиться рядом с Олегом ежедневно и ежечасно, — сама не желала!.. — ей всё-таки необходимо было хоть какое-то внимание с его стороны. Звонок… Нормальный дружелюбный разговор с парой тёплых слов… Встреча… Возможность, в конце концов, действительно рассчитывать на его помощь в какой-то чрезвычайной ситуации… Не так уж часто они у неё возникали, глядя правде в глаза, — но Стасе при этом было очень важно осознавать, что в её жизни есть человек, к которому можно смело обратиться за помощью без твёрдой уверенности в том, что нарвёшься на не слишком вежливый отказ…

А если нет даже такого минимума, — то, действительно, какой смысл в подобных отношениях?.. Ни одной положительной эмоции, — зато море негатива и недовольства…

Но, похоже, Стася, как и всегда, желала слишком многого…

Кстати, именно сейчас, прокручивая в памяти все эти события, Стася вдруг обратила внимание на то, что раньше от неё как-то ускользало. Во время их самых первых встреч с Олегом его телефон практически не умолкал, не давая им ни минуты поговорить спокойно. Но после смерти его отца они провели вместе достаточно много времени. И ему никто не звонил. Вот совершенно никто…

Никто почему-то не звал его ни в гости, ни на какие-то там разборки; никто не требовал от так необходимого всем Олега ни помощи, ни советов… Все словно вымерли. И друзья-приятели… И родственники друзей… И даже бывшая жена, названивавшая ему до этого практически непрерывно, не побеспокоила его больше при Стасе ни разу…

И, осознав всё это, Стася даже сама удивилась тому, что ей раньше не приходило это в голову. А ведь тут было, над чем задуматься… Все дни после похорон Олег был один. Ничем не занят… Не разрываем на части друзьями и родственниками, которые вдруг почему-то резко оставили его в покое… Он реально был настолько одинок, что Стасе даже пришлось приглашать его к себе в гости…

Вообще-то, всё это было вполне очевидным поводом остановиться и немного задуматься о происходящем. И у Стаси даже зародилось в душе не слишком приятное подозрение в том, а не специально ли и не по его ли просьбе тогда, раньше, его друзья звонили ему каждую минуту?.. Конечно, на первый взгляд, такая многоходовочка выглядела слишком уж сложной и наигранной, — но чего в нашей жизни только не бывает?..

Может быть, таким вот весьма странным способом Олег пытался наглядно показать Стасе, насколько сильно он, якобы, занят?.. Потому что на самом деле это действительно было просто не совсем нормально, — то, что его родственники и многочисленные знакомые просто ни на минуту не оставляли его в покое в те редкие моменты их практически случайных встреч со Стасей и попросту принципиально не позволяли им завершиться чем-то иным, кроме поспешного скомканного прощания, поскольку Олегу вечно нужно было куда-то спешить…

И, на Стасин взгляд, это было не совсем безосновательное подозрение, не лишённое определённого смысла…

Олег боялся. Стасю ли конкретно, всех ли женщин вообще, отношений, привязанностей, чувств, — Стася не знала, чего именно, — но он боялся. Страшился любой близости, — даже чисто душевной, моральной, психологической, — не говоря уже о физической, которая, похоже, для него вообще была просто табу. Он боялся. И это было очень серьёзно.

А Стася тем временем уже начала бояться угробить свою жизнь на тщетные попытки помочь тому, кто в её помощи совершенно и не нуждался.