Глава 9 и Эпилог

Весна пролетела незаметно. За ней пришло жаркое и засушливое лето, которое Настя с детьми уехала пережить в деревню к родителям Вовы. Сам он приезжал с воскресенья до вторника, когда рынок был закрыт. Настя благополучно ушла в декретный отпуск, не жалея о работе, и отдыхала от города в тихом и пыльном посёлке. Она не делала ничего, кроме готовки, свекровь не позволяла ей даже ведро воды принести со двора до кухни. Зато всем расхваливала замечательные вкусности, которыми баловала её невестка. Настя чувствовала себя как в раю, с одной только разницей — в раю наверняка было бы скучнее, чем на земле.

Мальчишки ещё возились в кухне, споря, кто оближет миску из-под теста, которую Настя отдала им после того, как поставила пирог в духовку. Ленка неловко ковыляла по палисаднику рядом с дедом, то и дело наклоняясь и отправляя в ротик спелую земляничину. Перемазанная красным соком, она по-детски изумлялась летающим вокруг пчёлам и бабочкам, уже усвоив, что трогать "жжжж" нельзя, а то укусят, а "бабики" красивые и пусть летают. Настя умиротворенно улыбнулась своему маленькому счастливому миру и прикрыла глаза. Ей было удобно и прохладно в гамаке под старой яблоней, в окружении цветов, пчёл и детей. Большой живот, как купол, возвышался над гамаком, и Настя то и дело ощущала тихонькие толчки изнутри, которые наполняли её сердце радостным спокойствием. Всё в порядке. Всё хорошо...

Звук мотора прервал еёгрёзы. Подняв голову, она уставилась на дорогу, пытаясь разглядеть приближающуюся машину. И удивилась — это была серая "Ауди". Вова? Чего в среду? А как же работа?

Она с трудом поднялась с гамака. Ничего не скажешь, удобная штука, но только если тебя туда подъемным краном положат, а потом тем же краном вынут. Господи, да пусть он уже подъедет, а то сейчас Настя начнёт волноваться, вдруг что-то случилось в городе!

Машина притормозила перед воротами, подняв весёлое облачко пыли, и Вова вылез из "Ауди", ещё в салоне начиная ругать Настю:

— Ну, и чего вскочила? Ведь лежала же, зуб даю!

— Гопник, — ласково ответила Настя. — Могу я встретить любимого человека стоя?

— Поволноваться поближе к дороге, лучше скажи, — он вытащил из машины ставший уже культовым в их семье пластиковый пакет с покупками и притянул Настю к себе: — Не могу передать, как мне тебя дома не хватает!

Она вдохнула его запах, прикрывая глаза, и призналась:

— И мне тоже! Ну волнуюсь, дальше что?

— Сколько раз тебе говорить — ничего со мной не случится! — нежно потерся Вова щекой об её волосы. — Ну да бог с тобой, волнуйся!

Виталик с Артёмом подскочили к ним, повисая на папе, и тот потрепал обоих по отросшим светлым чубам:

— Блин, свинопасы! Не запачкайте меня, переодеваться некогда! Тёмыч, неси это бабе, Виталька, а ты помогай!

Мальчишки пошли в дом, сопя под тяжестью пакета, а Вова зачесал Настечёлку с глаз:

— Позвольте вас украсть, мадам, на несколько часов!

— Куда ты меня повезёшь? — любопытно спросила она.

— Сурпрыз, — подмигнул он. — Так поедешь или...

— Сандали надо надеть и всё, — она оглядела свой летний наряд и натянула край яркой майки на пузо.

— Тогда сиди в машине, я принесу! Пойду отпрошу тебя.

— Скажи маме, чтоб пирог в духовке смотрела!

Они доехали до города быстро, хотя Насте больше всего хотелось выскочить из машины и вернуться в свой гамак. Но любопытство оказалось сильнее жары и усталости. На проспекте Вова сказал:

— Закрой глаза! И не подглядывай!

— А если буду подглядывать? — из вредности спросила она, зажмуриваясь.

— Отшлёпаю!

— Меня??? Мать твоих детей???

— Тебя-тебя, мать моих детей! — со смехом ответил Вова. — Терпи, уже почти приехали!

Он остановился где-то на паркинге, выключил мотор, вышел и открыл Настину дверцу:

— Только не открывай глаза!

Она послушно уцепилась за его руку, двигаясь за ним вслепую. Они вошли в подъезд, гулко отозвавшийся эхом на шаги, поднялись на первый этаж, потом поднялись на бесшумном лифте на непонятно какой этаж, и Вова отпер, наконец, дверь:

— Еще чуть-чуть, подожди… Всё! Пришли!

Настя открыла глаза и прижала руку ко рту. Они были в пустой квартире, но какой! Огромная, просторная гостиная, с новыми окнами, с паркетом под ногами. Светлый коридор, рядом кухня со встроенным баром.

Настя выдавила:

— О-о-ох ты боже мой! Красотища! Вот бы так..

Она осеклась и подозрительно глянула на Вову:

— Ты что, купил?

— Сделка ещё не оформлена, — скромно ответил он, наслаждаясь её обалделым видом. — Я хотел узнать твое мнение.

— Моё мнение — ВАУ!

Она подошла к окну:

— Рядом с Комаровкой! Мы что, в "кукурузе"?

— Ага, — усмехнулся он. — Нравится?

— Минздрав офигевает, — тихо ответила Настя. — Ты чё, с ума сошел? Это ж Евроремонт!

— Всё как надо, солнышко! Пошли, комнаты покажу.

Они прошлись по коридору, и Настя окончательно влюбилась в эту квартиру. Три комнаты — для мальчишек, для Ленки и спальня, она даже уже мысленно расставила мебель и детскую кроватку. А для Тёмки и Витальки две кровати и письменный стол, и ещё этажерку для всех их машинок. Всё это залито светом, всё чистое, только-только отремонтировано, пространство для всех и даже больше, чем нужно!

Настя повернулась к Вове, умоляюще сложив руки на груди:

— Скажи мне, пожалуйста, что это не слишком дорого для нас...

— Значит, нравится? — уточнил он, снова ведя её в кухню.

— Сумасшедший! Это не квартира, а мечта всей жизни!

Он поставил Настю посредине кухни, дёрнул за верёвочку, свисающую там и сям, и Настя с изумлением увидела свесившийся транспарант "Выходи за меня замуж!"

Эмоции, захватившие её в этот момент, были непередаваемы словами. Слёзы брызнули из глаз, и Настя прижала ладони к лицу, пытаясь справиться с волнением. Вова же встал перед ней на одно колено, достал из кармана коробочку с белым бантиком, открыл её и спросил:

— Так ты согласна?

Настя засмеялась нервным смехом при виде колечка с блестящим камешком и огляделась в поисках скрытой камеры:

— Ты шутишь, солнце моё?

— Ни фига подобного! — открестился Вова. — Я серьёзно!

— Так значит, развёлся? Взаправду?

— Окончательно и бесповоротно!

— А откуда у тебя деньги на квартиру?

— Какие деньги, это обмен, — Вова покачал головой. — Дай, я тебе кольцо уже одену, а то колено заболело!

Она снова рассмеялась, позволяя продеть палец в золотой ободок, и помогла ему подняться:

— Не говори, что мою халупу обменяли на этот дворец!

— Твою и мою, — объяснил Вова. — Они купили квартиру и принялись разводиться. Вот я и пришёлся кстати! Конечно, пообещал в твоей, как ты нежно выразилась, халупе сделать хороший ремонт, но до сентября справлюсь. А Тёмыча в школу отправим уже сюда, тут недалеко, за улицу. И садик во дворах. И соседей я тоже видел, тут такая милая семья на седьмом живет, с ребёночком! Они и Ленку посмотрят, и Лизочку, если надо, договорился за шмотки...

Настя глубоко вздохнула, прижимаясь к нему, и тихо сказала:

— Что бы я делала без тебя?

— Жила бы спокойно и мирно! — он взъерошил её волосы и отстранил: — Погоди, уже закончим все бумаги и поедем праздновать!

Он достал из ящика кухонной тумбы папку и достал две бумажки с официальными штампами:

— Если ты согласна… Документы на усыновление.

— Кого? — не поняла Настя, вертя бумаги в руках, и вдруг прочитала имена Артёма и Ленки.

— Раз уж мы женимся… Я подумал, что лучше, если я их усыновлю. Твоих малых. Ну, наших.

Настя взглянула на него, словно на божество. Потом не глядя подписала обе бумаги и сказала тихо:

— Люблю Динамо.

— Это почему? — радостно удивился Вова.

— Потому что там ты...

Он обнял её, запустил руку в волосы, другую положил на раздутый живот и ответил:

— А если я переберусь на Комаровку?

— Тогда я буду любить Комаровку, — усмехнулась Настя.

Солнце, скользнувшее через окно гостиной, заиграло в её волосах, и Вова шепнул:

— Люблю тебя… И хочу состариться рядом с тобой! Умереть рядом с тобой!

— Рано ещё, — Настя щёлкнула его по носу. — А пока не забудь про поездку в Питер!

— Блин, а я надеялся, ты забыла… Вот родишь, тогда и поедем!

Она счастливо улыбнулась. Сладкое чувство умиротворенности наполнило её с ног до головы, и Настя поцеловала будущего мужа.

Всё будет хорошо. Ведь узнавала же!

Эпилог

Настя закрутила волосы в пучок. Шум рынка доносился до неё сквозь открытый балкон, и она снова представила людей, разномастных, разновозрастных, с детьми и без, которые ходили каждый день под её окнами, как она представляла их в течении пятнадцати лет. Что они хотят купить, что покупают, как едут домой, как распаковывают пакеты...

Вова вихрем ворвался в комнату:

— Где моя барсетка?

— В прихожей на полочке, — не оборачиваясь, ответила Настя.

— Ты все счета сложила в папку?

— Все, солнце!

— А платежки?

— Сейчас отнесу в банк, ну чего ты мечешься?

— Так важно же! — он умоляюще поднял брови, развернув её к себе. Настя улыбнулась:

— Расслабься, всё будет пучком!

Муж быстро чмокнул ее в губы:

— Как скажешь, шеф! Тогда я убежал!

— Беги, беги, — бросила ему вслед Настя с нежной улыбкой, но, как только за ним закрылась входная дверь, в спальню влетела Лиза.

Светлые кудри растрёпаны, серые глаза густо подведены чёрно-синим карандашом, какой-то несуразный наряд из коротюсенькой юбчонки и совершенно не заметного на загорелом теле топа. Настя нахмурилась:

— Что это?

Младшая дочь с вызовом ответила:

— Папа разрешил!

— Папа не видел ЭТО на тебе! — твёрдо сказала Настя. — Это не подходит для пикника, от слова «совсем»!

— Ну мааааам, ну пжалстаааа! — заныла Лиза, но Настя покачала головой:

— Одень шорты хотя бы. Там будут мальчики.

— Ну и что! И девочки тоже будут!

— Ты же хотела, чтобы Рома обратил на тебя внимание. Поверь моему опыту, лучше не показывать ему те части твоей анатомии, которые показывают обычно после свадьбы.

— Мама, ну ты отсталая! — засмеялась Лиза. — Сейчас все так одеваются! А мальчики на тебя и не посмотрят, если юбка длинная!

— Лизонька, капелька моя, — Настя нежно зачесала дочкины кудри за уши. — Мальчики не изменились с тех пор, как я первый раз замуж выходила. В этом наряде Рома потащит тебя в ближайшие кусты, а завтра даже «привет» не скажет!

Лиза нахохлилась:

— Он не такой!

— Папа твой не такой. А Рома — не знаю. Так что одень лучше шортики с вышивкой, что папа из Франции привез.

— А чем моя юбка не катит?

В спальню вошла Лена, озабоченно откинула мокрую тёмнуючёлку с глаз:

— Мам, где моя щётка греющая? Ты брала!

— Извини, котёнок, вон, на тумбочке.

Лена походя окинула взглядом наряд сестры и с усмешкой бросила:

— Собираешься на ромашку? Все кони твои будут!

Лиза порозовела и бросилась в контр-атаку:

— А сама, а сама! Кто мамину сиреневую ночнушку брал на дачу с Лешкой?!

— Мама мне разрешила, — залилась краской Лена, старательно не глядя на Настю.

— Мама, неправда! Скажи, ты ей не разрешала!

Настя вздохнула. Детки конфетки… Дочки...

— С Леной разберемся позже, кстати, она старше тебя на два года! И по поводу твоей юбки она права.

Лиза в ярости выскочила в коридор:

— Никит, ну хоть ты скажи ей!

Никита оторвал наушник от уха и нахмурился:

— О чем базар, женщины?

— О юбке твоей сестры Лизы, — невозмутимо ответила Настя. — Вот скажи, ты бы подошел к девушке, одетой в такой наряд?

Никита сморщил нос, оглядел сестру с ног до головы и ответил, меняя песню на телефоне:

— Не, у меня нет червонца баксов...

Лиза зашипела от злости и, крикнув;

— Всё, добились своего! Ненавижу! — убежала в комнату.

Никита засмеялся тем самым смехом, который Настя любила слышать от Вовы, и уже серьёзно сказал:

— Мам, я последние деньги потратил, дай на кафе, пожалуйста, Миленку свожу, а то она всё дуется. Можешь мне их зачесть в следующий месяц!

Настя покачала головой, доставая деньги из кошелька:

— Держи, бонус за Лизку. А насчет Милены подумай, если много дуется, может, она на слишком многое расчитывает?

— Она хорошая, — пожал плечами сын. — Просто другие всегда её приглашают везде.

— Ты с ней поговори.

— Поговорю, — пообещал Никита, выходя.

Настя улыбнулась. Кто бы мог подумать? Она словно снова оказалась в этом длинном дне, наполненном сладкой болью родов и нежной истомой момента, когда она прижала к себе запелёнатое крохотное и красное существо, которое они с Вовой собрались назвать Елизаветой. В палате было светло и тихо, комочек в её руках тихонько сопел, и только детский надрывный плач нарушал спокойствие родового отделения больницы. Настя не могла спокойно слышать этот крик, и прижав Лизу к груди, вызвала кнопкой медсестру:

— Ребёночек плачет… Почему плачет?

— Вам мешает? — медсестра проверила Лизино дыхание, поправила одеяло на недавней роженице и вежливо ответила:

— Сейчас успокоим.

Настя покачала головой:

— Просто жалко маленького. У мамы молока нет, что ли?

— Мама его оставила, — тихо сказала молоденькая медсестричка, наверное, только-только из училища. — Бумаги оформила, когда вы в родзале были.

Настя глянула на Лизу, удобно устроившуюся у её груди, и слова сами по себе вырвались изо рта:

— Принесите, хоть покормлю его...

Девочка в белом халате с сомнением качнула головой, но через пять минут крохотный комочек, запелёнатый с ног до головы, уже лежал с другой стороны от Лизы. Настя отодвинула край рубашки и вложила в его ротик набухший коричневый сосок. Мальчик впился в него с отчаяньем утопающего, словно от этого зависела его жизнь. Медсестра наклонила голову:

— Ну подумайте! А ведь бутылочку не брал! Вот маленький засранец...

— Мама его назвала как-то? — спросила Настя, тая от восхитительного ощущения нужности и важности. Девушка спрятала глаза:

— Нет. Просто ушла, как только смогла. Мальчик отказной.

— Будет Никитка, — шепнула Настя сама себе, поглаживая головку, обернутую казённойзастиранной пелёнкой...

С тех пор прошло пятнадцать лет. Артём после армии пошёл работать санитаром в областной «Скорой Помощи», встретил там же девушку-медсестру и собрался жениться. Даже если Настя ещё ни разу не видела будущую невестку, она заранее одобрила выбор сына, помня терпеливую Катерину. Виталик служил в этот момент в элитных войсках ВДВ в Литве и слал всей семье длинные письма, подробно и с юмором описывая свою армейскую жизнь. Лена училась в Институте Иностранных языков и на своем первом курсе уже зарабатывала репетиторством, копя на подержанную машину. Лиза и Никита заканчивали школу, готовясь поступать в лицей: дочь в физико-математический, а сын в гуманитарный.

Настя и Вова вместе открыли фирму по импорту одежды. Жизнь шла своим чередом, сменялись сезоны, дети росли, а с ними росли надежды на будущее.

Настя была влюблена, как в первый день, в своего мужчину, который ни разу за все пятнадцать лет не разочаровал, не огорчил её. Это бесконечное счастье иногда даже пугало. А вдруг, а вдруг… Но эти «вдруг» не случались никогда.

Настя проводила детей, разнохарактерно настроенных, но вроде бы всем довольных, и пошла убирать срач, оставленный всей честной компанией. Потом на минутку села за компьютер, открыла Одноклассники. Она любила смотреть фотки друзей, старых и вновь приобретённых, читать смешные статусы, и не очень смешные. Прокрутив ленту немного ниже, Настя вдруг зацепилась за фотографию маленького, запелёнатогоребёночка. «Максиму нужны родители...» Крошечка смотрела с фотографии круглыми тёмнымиглазёнками, и Настя на миг прикрыла глаза. Как, каким образом мамочка может оставить такое чудо? Слегка поколебавшись, Настя вошла в обсуждение, пролистала несколько страниц и нашла номер телефона Слуцкого Дома малютки. Максим смотрел на неё с фотографии, словно спрашивая: "Где они, мои родители?"

Настя взяла мобильный, всё ещё сомневаясь, напечатала Вове сообщение: "Маленький мальчик из детдома нуждается в родителях" и прикрепила фотографию с сайта. Встала. Пошла искать в тумбочке паспорт, свидетельства о рождении, своё и Вовино… Его ответ она уже знала. И знала, что скоро в её спальне снова поселится деревянная детская кроватка.

Всё будет хорошо. И не потому, что она узнавала, а потому что так надо.