5.

Плыл гордый бриг,

Матросы пили водку,

Болтали не спеша о том, о сём,

Подкалывали Якки. Не из злобы,

А просто так. Чтоб лишнего не плёл.

Молчал гордец. Сносил и пошлость шуток,

И хамский тон, и пьяные толчки,

Сидел, насупившись, в углу, смотрел на море,

Склянки считал до вахты, слушал бриз…

Ввалился в трюм осатанелый боцман

И стал орать: «Чего расселись?!

Встать!

Там каравелла!

Без конвоя!

Надо!

Урок морского этикета преподать!»

Матросам повторять было излишне –

На палубу взлетели, как горох.

И, правда, в морской миле каравелла

Дырявила собой простор.

Солёный ветер был на стороне пиратов.

Сближались судна, и в корму впилась корма,

И, сабли выхватив, с раззявленными ртами

Пираты совершили абордаж.

Резня была безжалостно жестокой.

Подвесили за рёбра капитана,

Рубили всех направо и налево,

Не пожалели даже грудничка…

А каравелла шла почти пустою –

Ни золота, ни камушков, ни меха.

Какие-то бумаги, свитки – дрянь,

Которая не стоит и гроша в таверне.

От ярости сожгли корабль…

Был там и Якки.

Взгляд несчастной девы

Будет его преследовать всегда.

Он никого до той поры не трогал

И Божий дар не отнимал…

Она смотрела умоляюще, покорно,

Дрожали губы, руки на груди

Сжимали крестик скромненький, латунный,

Шептала дева: «Господи спа…»

Договорить ей помешала пуля.

Во лбу – дымящийся – открылся третий глаз,

Как куль безжизненный, упала дева робко,

Всё тот же с Якки не спуская взгляд…

Сзади похлопал по плечу сэр Джеффри –

Сам Джеффри-сабля тронул Якки за плечо! –

И в ухо прошептал: «Я поздравляю

Тебя с крещением в бою, сынок…»

Уже на бриге в тесноте лохани

Остервенело кровь с себя смывал

И плакал, плакал, плакал Якки,

И в эту ночь почти не спал…