7.

Бессильный Рюнгвальд бредил рюмкой виски,

И голод выворачивал кишки.

Он медленно поднялся на колени

И Солнцу прокричал:

«Я буду жить!».

С разбегу бросившись

В растерянные волны,

Пытался Рюнгвальд плыть, но океан

Играл со зреньем яростные шутки –

Куда бы он ни плыл, всё приплывал назад.

Устав метаться, Рюнгвальд лёг на землю

И сном младенца тотчас же заснул.

Не слышал он, как подошло каноэ,

И как индеец старый звал мальца,

Не видел и того, как запихнули

Его вглубь лодочки из ивняка…

Каноэ плавно разрезало волны,

Весло привычным плеском било слух,

Очнулся Рюнгвальд от прикосновенья

К лицу девичьих – почти детских – рук.

«Ты кто?» — спросил с натугой Рюнгвальд.

Создание ответило: «Молчи»…

Индеец старый тут же обернулся,

Созданью вторя, просипел: «Молчи»…

Рюнгвальд молчал.

Что было ещё делать?

Он попросил воды, ему дали отвар

Горький на вкус, горячий, сине-белый,

Сделал глоток – сознанье потерял.

— Зачем он нам? – спросило юное созданье.

— Не нам судить, дитя!

Не нам –

Богам…

Наша судьба –

Везти его на остров.

Старейшины решат,

Что с ним и как…

— Старейшины решат!

Старейшины упьются,

Облапают священных дев…

— Зачем ты так?

Мы чтим законы предков.

Поэтому живём.

Старейшинам видней…

— Им виден только блеск

На дне бокала.

Они стары, как время

И дряхлы, как пни.

Отец, зачем нам он? Каноэ

Не выдержит троих.

— Каноэ выдержит.

И хватит спорить.

Мы привезём его в Долину Сна.

Там он пробудет до Совета.

И, знаешь…

Твой черёд грести, Звезда.

Тонкая девушка – цветок весенний, первый

Бутон в предутренней истоме –

С немым упрёком плотно сжатых губ

К земле направила каноэ…

И в скором времени лодчонку обнял берег,

Сошла Звезда на землю облегчённо.

За ней отец последовал, каноэ

Оставили на берегу.

Чуть позже шустрые индейцы,

Совсем не маленького роста,

Сгрузили на носилки тело

И в джунглях растворились.

Был в бреду

Бедняга Рюнгвальд:

Бормотал бессвязно, выкрикивал то «Якки!», то «Земля!»,

Взывал к отцу и бригом управлять пытался,

Потом вдруг сник – уснул, по правде говоря…

И расступились, словно море, джунгли,

Открыв затерянный песчаный пляж.

Здесь в царстве тишины оставили страдальца,

На каменное ложе водрузив, шепча

Под нос молитвы на наречьи странном,

Увещеванья каменным богам.