Исповедь

Господа, я княжна, вы могли про меня и услышать, или даже и где прочитать, если вас научили читать — про меня, говорят, написал даже Лермонтов, Миша, ну когда про Печорина там, про ковёр и другие места — где про лошадь и где про дуэль — ну и глупые, право, им бы только друг в друга стрельнуть, но случалось и в цель попадали, случалось, а это уже не забава, это, ну, это плохо в конце, это плохо, и я вся в слезах, так хотела попасть в свингер-клуб, только там "кому за..." мне не "за..." мне "ещё...", и меня всё никак не пускали, не хотели понять, что я столько сумела понять, про любовь и про жизнь, про судьбу, про дрейфовку на льдине, как прожить не по лжи, как прожить не любя, не дыша, и не в клубе мне членство, я знаю, а где-то в веках, да такое, что даже седой камердинер бросит мне белый шар, не поднимется бросить мне чёрный рука.