Хозяюшка Зима

13719

Мишка стоял у окна и смотрел во двор. Накануне выпал такой долгожданный первый снег.

«Вдруг он растает, и я не успею наиграться в снежки?» — думал мальчик, глядя как маленькие, танцующие снежинки всё сыпались и сыпались с неба, аккуратно укладывались на землю, и превращались в толстое мягкое покрывало.

Снег и не думал таять. За ночь выпало столько, что дворник дядя Паша сгребал его в огромные кучи, и конца этому не было видно. Дворник хотя и выглядел унылым, но делал свою работу с удовольствием, да и, видя, как радуется сосед Сергей — Анютин папа, ещё усерднее орудовал лопатой.

Никто точно бы не сказал, почему дядя Серёжа каждую зиму строит целый снежный городок. Может, это просто желание сделать своими руками подарок дочке? Или сам в детстве не успел наиграться в снежки? Или просто ему это нравится?

Сегодня была суббота, и дядя Серёжа радовался, как ребёнок.

Потому что не надо было идти на работу.

Потому что снег чистый.

Потому что рыхлый.

Потому что не успеет слежаться.

Потому что очень хорошо из такого снега строить…

Мишка тяжело вздохнул. Уже три дня он болел. И вроде температура спала, а горло всё ещё оставалось колючим. Но самое непонятное и пугающее было то, что голос куда-то сбежал. Мишка пытался разговаривать, но это только доставляло боль и всё горло сжималось так, что трудно становилось дышать. Мама успокаивала его, говорила, что это обязательно пройдёт, нужно просто немного потерпеть несколько дней. Но как можно ждать, когда выпал такой снег?! А вдруг голос больше не вернётся, зима закончится, и Мишка никогда больше не покатается с горки, построенной дядей Серёжей?

Это сильнее всего пугало мальчика. Ангиной он уже болел и знал, что её можно вылечить. А вот голос… голос пропал впервые. Доктор назвал это таким странным словом.

«Фа… рин… фарин… — морщась, думал Мишка. — Нет, никак не вспомнить. Это только мама знает».

Последняя зима детства, потом Мишка станет большим, пойдёт в школу и уж точно не сможет часто гулять. Он вновь тяжело вздохнул, с грустью глядя в окно. Если снег растает, а он не успеет вылечиться, поиграть в снежки, то точно — это последний снег в его жизни.

Мама тихо вошла в комнату и, встав у Мишки за спиной, как и он, стала смотреть в окно. Борька с Антоном — Мишкины лучшие друзья — уже закончили катать колобки для второго снеговика, и устанавливали их один на другой по размеру, дополняя нужными атрибутами для этих зимних созданий.

Снег хорошо слипался, и снеговики стояли аккуратные. У каждого на голове появилось ведро, глаза заменили черные угольки, а вместо рук мальчики воткнули ветки.

Из подъезда дома напротив, выбежала Анютка, неся в руках два шарфа — красный и голубой, и пару морковок. Дядя Серёжа отвлёкся от горки и с улыбкой взглянул на дочь.

Та подбежала к снеговикам и мальчики, взяв из её рук шарфы и морковки, довели внешний вид зимних человечков до идеальной формы.

Дядя Серёжа, уже соорудив горку, украшал её, вырезая замысловатые узоры по бокам, постоянно поливая водой и добавляя снега. Горка, постепенно, превращалась в сани с резными боками.

А дворник всё продолжал сгребать кучи снега, не перестающего сыпаться с неба.

Взглянув на Мишку с любовью и нежностью, мама постаралась тихо отойти, но мальчик, заметив ее, схватил за руку и жалобно посмотрел в глаза.

— Не волнуйся, — она погладила сына по голове, — ещё два-три дня и ты поправишься. А Анютин папа как раз выстроит целый город, и будешь там играть с ребятами.

Мишка опустил глаза, уставившись себе на ноги, и помотал головой.

— Ну что ты, малыш, — мама присела на корточки и обняла мальчика. — Милый мой, ты обязательно поправишься.

Мишка прижался к матери, крепко обнял ее, и тяжело вздыхая, уставился в окно.

***

Вечером мальчик никак не мог уснуть. Мама долго сидела рядом на его кровати и рассказывала о том времени, когда сама была маленькой, и у них тоже во дворе кто-то по ночам строил горку. Но, конечно, такого красивого снежного городка, как делает дядя Серёжа, в её детстве никогда не было.

Пожелав сыну спокойной ночи, мама нежно поцеловала его в лоб. Убедившись, что температура окончательно спала, она улыбнулась и ещё раз поцеловала, но теперь уже в нос. Включив настольную лампу, повернула её так, чтобы свет, не падал на лицо мальчика. Потом выходя из комнаты, выключила верхний свет, и немного задержавшись у дверей, с улыбкой и болью в глазах взглянула на сына, всё так же как и днём не переставая смотревшего в окно на кружащиеся за стеклом снежинки.

Сон никак не хотел приходить и компресс на шее мешал. Мальчику надоело ворочаться и, встав с кровати, он подошёл к окну.

Снежный городок выглядел просто сказочно. Дядя Серёжа на славу потрудился. Конечно, ему помогали и дети, и ещё родители, но основное было сделано именно им.

Свет, от подъездного фонаря попадая на снежный городок, придавал ещё больше сказочности его обитателям. Горка искрилась и походила на сани из очень знакомой сказки. Два оленя охраняли небольшие резные столбы из снега, которые обязательно дядя Серёжа превратит в ворота.

Приличная кучка снега возвышалась недалеко от горки. Миша понял, что это будущий дед Мороз и для его внучки дворник дядя Паша обязательно наскребёт снега, только бы он не прекратился. Но снежинки даже и не думали покидать двор. Они, медленно кружась в танце перед окном, опускались на городок, и на их место перед взглядом мальчика спешили новые. Миша, улыбнувшись, понаблюдал за снежинками и вновь обратил взор к городку.

Снеговики стояли, держась ветками-руками друг за дружку и, смотрели угольками-глазами прямо на него. Вдруг один вскинул вверх свободную руку и указал на мальчика. Мишка вздрогнул, но не отошёл от окна. Он внимательно с интересом, чуть приоткрыв рот от удивления, следил за происходящим. Первый снеговик, повернул голову ко второму и что-то сказал.

— А! — вскрикнул мальчик и на этот раз, не сдержавшись, отпрыгнул от окна. Но любопытство пересилило появившийся страх и даже часто забившееся сердце не помешало ему вернуться к наблюдательному пункту. Прижавшись лбом к стеклу, Мишка с интересом и лёгкой дрожью во всём теле смотрел на снеговиков. И те глядели прямо на него. Затем они сняли свои шарфы, и подошли к оленям. Мальчик, от всё больше нарастающего удивления, широко раскрывал глаза и рот, но всё-таки остался стоять на месте. Он смотрел на происходящее, не веря тому, что видит и тихонько щипал себе руки, пытаясь понять, не сон ли это?

Снеговики, накинув шарфы на шеи оленей, подвели их к саням. Прикрепив каким-то образом концы шарфов к завитушкам у самого льда, снежные человечки, не смотря на свою видимую неуклюжесть, ловко запрыгнули в сани-горку, и олени, ударив копытами, резко сорвались с места.

Сделав круг по городку, олени стали подниматься вверх, увлекая за собой и сани со снеговиками.

Снежная упряжка, описывая круги, поднималась всё выше. Она пронеслась мимо окна, из которого смотрел поражённый происходящим мальчик.

Проводив взглядом улетевшие сани, Мишка зажмурился и сильно тряхнул головой. Затем открыл один глаз и посмотрел на городок. Кроме пустой площадки с большой кучей снега и двумя снежными столбами там ничего не было. Снеговики, олени и горка действительно исчезли.

Мишка медленно повернулся и осторожно, будто его кто-то заметит, подошёл к кровати. Немного поразмыслив, сел на неё и взяв с тумбочки градусник, отправил себе подмышку.

— У меня глю-ка-на-ции, — медленно по слогам произнёс мальчик, услышанное недавно от мамы слово, когда лежал с высокой температурой. Мама тогда сказала папе: «У него бред» и ещё добавила это странное слово. Тогда ему тоже привиделось что-то. Но Мишка уже не помнил что, потому как всё расплывалось, словно в тумане. А сейчас всё произошло очень отчётливо, но мальчик понимал, что этого просто не может быть. Он уже достаточно взрослый, чтобы верить в сказки. Нет, ну в те сказки, что читает мама, можно поверить. Ведь то, что там написано, произошло давно, когда жили на земле разные гномы, русалки, баба-Яга с Кощеем, змей Горыныч, Снегурочка и много-много кто ещё. Но сейчас такого уж точно не может произойти.

Мишка проверил температуру. Совсем немного ртутная полоска ушла вперёд от красной отметки. Это «почти нормально», — говорила мама. «Да и лоб не горячий», он приложил ладошку к голове.

Мальчик взглянул на окно. Снежинки продолжали танцевать, искрясь под лучами света от уличного фонаря. Положив на место градусник, Мишка хотел лечь, но кто-то тихо постучал по стеклу.

— А! — вздрогнул мальчик и вновь посмотрел на окно. За ним в снежных санях, запряжённых парой оленей, управляемых Снеговиками, сидела очень красивая женщина. Бледная с большими синими глазами, обрамлёнными пушистыми ресницами похожими на снежинки. Она смотрела на мальчика, улыбаясь белоснежными губами, и подзывала его рукой.

«Какая красивая», — подумал Мишка. Он даже забыл, что удивлён и немного испуган.

На голове у женщины, сидевшей в санях и одетой в прекрасный бело-синий наряд, красовалась высокая, похожая на лилию корона.

Мишка встал и медленно, поочерёдно прикрывая то один, то другой глаз, пытаясь проверить — не кажется ли ему, подошёл к окну.

Женщина, улыбаясь его подмигиванию, показала рукой, чтобы он открыл створку окна.

Мальчик, как заворожённый выполнил просьбу. В комнату ворвались танцующие снежинки и совсем лёгкий и не холодный ветерок. Женщина поднялась и шагнула из саней прямо на подоконник, потом спрыгнув на пол, нежно провела рукой по голове Мишки и заговорила:

— Добрый вечер, мне сказали, что ты болен и так некстати.

Её голос наполни комнату хрустальным звоном.

— Ага, — с трудом выдавил из себя Мишка, проглотив комок, подступивший к горлу, — я болею, — одними губами произнёс он.

— Ничего, это поправимо, — погладив вновь мальчика по голове, сказала женщина и протянула ему руку с малюсеньким снежком, чуть больше тех таблеток, что давала мама.

— Не бойся, возьми. Проглоти и тебе сразу станет легче. Это силы Зимы, ты никогда больше не будешь простывать.

Мишка осторожно взял снежок. Он оказался твёрдым и холодным. Класть в рот кусочек снега мальчик не решался, помня, как в пошлом году объелся сосулек и потом долго болел ангиной.

— Не бойся, — женщина присела на корточки, как всегда делает мама и ласково посмотрела Мишке в глаза.

Мальчик, набравшись смелости, положил снежок в рот и, сделав усилие, проглотил. Странно, он даже не вызвал боли, какая появлялась от таблеток, а наоборот легко скользнул по горлу, приятно охладив всё внутри.

Мишка прислушался к себе. Вроде не произошло ничего страшного. И сердце, кажется, не превращается в ледышку. А вот горло совсем перестало болеть и дышать стало легко.

Мальчик, кашлянув для порядка, решился задать красивой женщине главный вопрос, что возник у него сразу, как только она появилась у окна:

— А вы кто? Вы Снежная Королева?

Женщина улыбнулась.

— Я? Снежная Королева? Ну… можно и так сказать. Но, обычно, люди называют меня — Хозяюшка Зима.

— Хозяюшка Зима?

— Да. Сейчас моё время и я совсем не хочу, чтобы мальчики, такие как ты, болели. Ведь на улице столько всего интересного. Нельзя чтобы дети сидели дома, когда во дворах горки, коньки, лыжи, снежки и много-много другого, что происходит лишь зимой.

— А я заболел, — грустно ответил Миша и опустил глаза, чуть склонив голову.

— Разве? По-моему, ты совсем здоров.

Мишка подумав, ответил, слегка пожав плечом:

— Да. Вроде уже не болею.

— А хочешь, я покажу тебе зиму?

— Хочу, — тихо произнёс мальчик, но не от того, что горло опять заболело и вновь говорить трудно, а потому что немного испугался, но стало жутко интересно.

Хозяюшка Зима взяла Мишку на руки и шагнула на подоконник, а затем и в сани.

Из открытого окна снежинки продолжали, кружась в танце, влетать в комнату. Они плавно опускались на подоконник и пол, образуя небольшие горки из снега.

Усадив мальчика в сани рядом с собой, Хозяюшка Зима укутала его в тёплый белоснежный плед, мягкий и пушистый, как снег.

— Ё-хо-хо-о-о!.. — скомандовал один из Снеговиков, натянув шарфы. Потом, взмахнув своими руками-ветками, немного ослабил поводья. Олени, сорвавшись с места, понеслись, описав круг по двору, затем поднялись выше крыш и поскакали над городом.

Мишка, как завороженный смотрел сверху на заснеженные дома. Перед его глазами мелькали обустроенные дворы со снежными городками. Сверкающие свежим льдом хоккейные коробки. Множество Снеговиков, стоявших возле домов, провожали их взмахом рук-веток.

Где-то уже и ёлки заняли свои места, и они, мигая гирляндами, приветствовали путников, проносившихся высоко в небе. Крыши домов со шпилями и флюгерами, покрытые снегом, походили на сказочные.

Вскоре город остался позади. Сани уже неслись над лесом. Ничего прекраснее, в своей ещё совсем недолгой жизни, Мишка не видел. Деревья стояли укутанные снежным покрывалом. Высокие ели возвышались над лесом, как и шпили домов в городе. Мишка смотрел на вид, расстилающийся в низу и постепенно его глаза стали закрываться.

То ли от свежего воздуха, то ли от постоянно кружащихся в танце над ними снежинок, то ли от того, что горло совсем не болит, или может потому, что рядом сидела сама Хозяюшка Зима и крепко обнимала его — мальчик плавно погрузился в сон…

Мишка открыл глаза. Рядом сидела мама и улыбалась.

— Ну, как ты? — она погладила его по голове.

— Хорошо, — ответил мальчик, улыбнувшись.

— Вот и голос вернулся, — мама наклонилась и поцеловала сына в лоб. — И температурки нет. Наверное, завтра уже и на улицу сможем выйти.

— Завтра? А сегодня? — Миша повернулся и посмотрел на танцующие снежинки за стеклом. Потом резко выпрыгнул из-под одеяла и, подбежав к окну, посмотрел на снежный городок. И горка, и олени, и снеговики — все находились на месте — там, где их и создал дядя Серёжа. Миша вздохнул и сказал:

— А мне такой сон приснился… — но тут его взгляд упал на лужицы от растаявшего снега на подоконнике и на полу у окна.

Улыбнувшись, он бросился в объятия к маме и тихо на ухо сказал ей:

— Это был не сон! Меня Хозяюшка Зима вылечила.

***

Написана сказка в декабре 2011 года.