Глава 8.

Вечерело. Дождь так и не пролился. Укутанная в шкуру бардового медведя или горта, как называют его туруги, Катара сидела возле большого костра и ждала прихода старейшины. Ей было несколько не по себе. Большинство туругов смотрели на неё как на диковинную зверюшку. Меньшая часть всячески показывала то, что гостям они не рады. Особенно индиго.

Катара не винила их за это, ведь если вспомнить то, что случилось с туругами в её секторе… Но было всё равно неприятно ловить на себе столько разношёрстных взглядов.

Что странно, но факт: туруги почти ничем друг от друга не отличались! Только если присмотреться, то можно заметить маленькие различия. Например, собиратели завязывали волосы в хвосты, а те, кто поддерживал порядок и уют в общине, в пучки. Охотники и воины предпочитали оставлять свои волосы, так как есть, распущенными. Среди девушек, ни у одной не были распущены волосы. Дети, которым не исполнилось десяти лет, носили пучки. Одежда тоже не особо различалась. Парни в тёмно-зелёных одеждах, девушки в подобных мужским, только коричневых.

Самые старшие мужчины, позволяли себе отпустить бороду и усы. У некоторых туругов из под них выглядывали старые боевые шрамы.

Дома представляли собой каркас из прочных стеблей растений, обтянутых кожей или шкурой животных.

Катара вздохнула.

«Где же старейшина? Да и Бершир куда-то пропал… Или не пропал? Стоит сейчас где-нибудь рядом с охотниками, радом и рассказывает небылицы обо мне, а я даже различить его с этим… Как его… А! С Кайлером, различить не могу...»

Были слышны звуки разговоров, визг детей и разом всё стихло. Только костёр потрескивал. Катара обернулась. Из самого большого жилища, как прозвала дома туругов Катара, вышел старец. Измождённое годами лицо с уставшими глазами, немного хмурилось. На голове старейшины был «тюрбан» из разноцветных перьев. Одежда представляла собой, длинный белый плащ, украшенный чёрными и красными шкурами, не известных Катаре, зверьков. Волосы не были распущены, завязаны в хвосты или пучки. Это были длинные, тёмно-коричневые косы с вплетёнными в них украшениями.

Медленной и статной походкой, старейшина шёл к Катаре. Туруги стояли в две линии, образуя живой коридор. Катара быстро поднялась, но старейшина поднял, а затем опустил руку, призывая её сесть обратно. Девушка повиновалась.

Старец медленно сел возле неё. Обернулся и кивнул жителям общины. Те словно ожили и продолжили заниматься своими делами. Старейшина вновь обернулся к Катаре.

— Это большая честь, находиться радом с вами старейшина...

— Дитя, — оборвал он её, — Оставь эти излишества. Мы все равны перед богами.

Его голос, тихий, но такой уверенный и жёсткий, отбил у Катары последнее желание к неповиновению. Девушка кивнула.

— Несколько месяцев назад, мне было видение. Девушка с золотыми глазами, придёт в мою общину и приведёт давно потерянного воина. Она будет жаждать отмщения за свою семью. Холодная решимость, сковала её сердце. Дитя, когда сегодня мне сказали, что в общину пришёл Бершир и привёл девушку индиго с собой, я понял: пришла, пора сбыться моему видению. Дитя, остановись пока не поздно! Месть только разрушает, она тебя погубит.

Катара потупилась. Не эти слова она ждала услышать.

— Прошу прощения, старейшина. Я не могу… Я слишком далеко зашла.

— Я знал, что ты так скажешь, ибо в видении ты говорила так же, — старейшина вздохнул и замолчал. Он словно думал, говорить ему или не говорить? И наконец, решился, — Два дня назад… Два дня назад мне было новое виденье. Мальчонка, лет от роду, не больше десяти, корпел как раб в столице нашей, по имени кого-то звал: «Катара, сестра Катара», как заведённый повторял… Не твой ли брат он?

— Лев? — Катара вздрогнула. Она вцепилась в одежды старейшины и притянула его к себе, — Вы знаете, где Лев?! Мой брат, он жив?!

Старейшина мягко положил свои ладони на её руки. Пальцы Катары сами собой разжались.

— Простите...

— Не волнуйся. Твой брат жив. Как я уже сказал, он в столице, в Великом Рогнеде. В тот день он спасся, но попал к работорговцам.

Катара мелко дрожала.

«Лев… Жив… Лев жив! Как же… Как же это хорошо...»

— Я должна… Найти его.

Старейшина устало улыбнулся.

— А как же твоя месть?

— Не волнуйтесь. Я ещё успею, — сказала Катара, помрачнев, — Азель ещё поплатится за то, что сделал, но Лев сейчас важнее.

— Ты завтра вновь отправишься в путь… — старец поднял глаза к небу, — Путь… Сегодня мы предоставим тебе кров и ночлег, а завтра ты покинешь нас.

Катара кивнула.

— Тидея! Дочь моя иди сюда...

Молодая, туруг с волосами собранными в пучок, тут же оказалась рядом со старцем. Её кожа была немного темнее, чем у Бершира и как веснушки у людей, по её шёкам и носу были разбросаны светленькие крапинки.

— Старейшина?

— Тидея… Устрой нашу гостью на ночь. Ей завтра снова в путь.

— Всё будет сделано, — Тидея улыбнулась, — Идём.

Катара поднялась и последовала за Тидеей. Туруг, была на вид, не старше неё самой. Тем более она была болтлива.

— Ты ведь индиго, да? Об этом вся община гудит! Катара, если я не ошибаюсь? М… Вроде это означает… Грубо, наверное, но это означает: «не нужная сила богов». Если подумать, то сила богов предрекает судьбу, а твоё имя означает: ломать судьбу, жить, как хочешь. Выбор, иными словами. Мне вот с именем не очень повезло, Тидея означает: «покорная во всём!» Я не жалуюсь, но имя всё равно глупое...

Она говорила, что-то дальше, но разобрать было довольно трудно. Что бы как-то поддержать разговор, Катара задала вопрос:

— А как переводится имя… Например… Бершир?

— М… Маленький медвежонок, а что?

Катара чуть не прыснула от смеха. Повезло же Берширу с именем!

— Да так… Просто интересно.

— Да! Я нашла того кому это так же интересно как и мне! А то: «да кому это надо, да кому это надо...» В основном так говорит Нетрер, но мне кажется у него красивая расшифровка имени, «Бог» или «царь». Не знаю, что это за «царь», но звучит красиво, а вот Нетреру не нравится...

Тидея загрустила.

«Похоже, этот Нетрер, ей нравится. Что ж, удачи ей...»

— Я тут заметила… Почти все мужские имена заканчиваются на: «Р»

— А? Ну это означает, звериную силу. Ведь звери как рычат? «Р… Р!.. Р!!!» — Тидея вновь улыбнулась, — Странно наверное.

— Да нет...

— Мы кстати уже пришли, не знаю, как было у тебя дома, но чувствуй себя так же, а мне пора!

Тидея оставила Катару возле небольшого «жилища». Катара отодвинула полог и вошла внутрь. Там где каркас перекрещивался, была прорезь, и лунный свет проникал внутрь.

Здесь не было даже кровати, только стог сена. Катара постояла немного, а затем легла на сено и завернулась в шкуру. Было тепло. На улице потихоньку смолкали разговоры. Тишина шла за ночью, медленно вступая в свои права. Глаза слипались. Голова перестала соображать, а через какое-то время Катара спала поистине детским сном.

Но прежде чем это произошло, во время разговора старейшины и Катары, Бершир стоял, прислонившись к дереву в полном одиночестве. Он почти ни с кем не разговаривал в этой общине. Только с Кайлером и то, не долго. Здесь ему всё было чуждо, всё было не так. Здешние туруги по цвету кожи были темнее, светлые крапинки украшали их лица. Голоса звучали, совсем не значительно, но по-другому. Дома здесь вроде такие же и не такие одновременно. Его лучший друг, Кайлер, вроде бы и не изменился, но Бершир почти не узнавал его.

Как только он вошёл в общину, Бершир понял, что никогда не сможет прижиться здесь.

Туруг стоял, скрестив руки на груди. Рядом бегали дети. Мальчики боролись на земле, девочки качали на руках свёртки-младенцы. Только одна девочка не нянчилась с куклами. Она бегала с мальчишками и играла в «охоту». Смысл в том, что бы ухватить другого игрока за ухо и сделать всё, что бы ни поймали тебя. Причём у неё неплохо получалось.

Бершир выдавил из себя подобие улыбки. Имга так же пыталась ломать все представления о девочках. Взять хотя бы, то, что она собиралась стать охотником! Боже, мать тогда чуть инфаркт не хватил!

Девочка развернулась и заметила его. Её большие глаза хитро блеснули. Она что-то шепнула рядом стоящему мальчику. Тот кивнул и шепнул, что-то другому пареньку. Цепная реакция пошла по кругу. В прямом смысле, дети уселись в полукруг возле Бершира и шушукались.

Парень растерянно смотрел на них.

— Ну? — наконец требовательно воскликнула девочка, — Где истории?

— Какие истории? — Бершир чуть не упал на землю.

— Про жизнь, про семью, про путешествия… — другой мальчик начал загибать пальцы, — Жиме, про что там ещё обычно рассказывают старики? — обратился он к девочке.

— Про любовь, кажется… — Жиме насупилась, — Иногда страшные небылицы...

— Погодите, для начала я не старик! — Бершир замахал руками, — И нет у меня никаких историй!

Парень осёкся, дети смотрели на него как на врага народа. Самый маленький мальчик даже всхлипнул.

— Тогда вы не правильный путешественник! У путешественников всегда много историй! — вдруг загудели дети в разнобой.

Взрослые начали выглядывать из домов и подозрительно смотреть на Бершира.

— А, ну… Хорошо, будет вам история!..

Дети вмиг замолчали.

«Думай Бершир, думай!!! Что бы им такое...»

— Э… Жила-была, когда то… В тридевятом секторе… Э… Прекрасная… Э… Дочь канцлера...

Примерно пол часа Бершир рассказывал детям, прерываясь на: «Э… А… Ну...», историю про дочку канцлера, которая вдруг решила, заняться охотой. Как её отговаривали родители и что из этого получилось.

На самом деле, через полчаса сказка не закончилась, просто пришли родители и забрали своих чад по домам. Те упирались, хотели дослушать сказку. Бершир и сам был бы не против дослушать историю до конца, но мысль закончилась. Он уже просто пересказывал одну из старинных легенд, ушедшего народа. Там рассказывалось про маленькое солнце, которое сделали два старых бога. Но солнце оказалось непослушным и сбежало. Там его подстерегали злобные демоны: белый заяц — предвестник несчастья, серый волк — призрак умерших, чёрный медведь — ненавистник рода человеческого и туругов. Всех их обошло, хитрое солнце, но это было лишь полбеды. На пути солнышка, появилась сама прародительница демонов, рыжая лиса. Обдурив солнышко, она попросила его, спеть песню, на её носу. Не видя обмана, солнышко запрыгнуло ей на нос и тут-то прародительница его и проглотило.

С тех пор, солнце на небе не светит всё время. Отходив день, оно всегда натыкается на рыжую лису, которая охмуряет его и проглатывает. Но каждое утро оно сбегает у неё из живота и снова идёт гулять.

Берширу эта легенда, ужасно нравилась в детстве. Он заменил слово: солнце, на дочь канцлера, а прогулку, на охоту.

К этому моменту, Катара пошла спать. Туруг видел как Тидея, отвела её в пустующий дом. Интересно, а она справится в лесу, одна? Без него?

«Об этом даже подумать страшно. И трёх дней не продержится», — Бершир зевнул, — «Мне бы тоже поспать не помешало...»

Бершир вздрогнул. А если он опять увидит сон? Когда богиня Александра, создала туругов из стеблей растений и вдохнула в них жизнь, то сразу же сослала на землю, дав им десять законов:

1. Не убей человека, да не подними руку на собратьев своих.

2. Не делай зла миру окружающему тебя, коли хочешь жить в мире.

3. Ложь, есть прародитель всех грехов в туруге. Не сади в себе семя греха.

4. Не бери больше чем тебе нужно, али же, другие ни с чем останутся.

5. Уважай тех, кто старше тебя годами. На этом свете они жили дольше тебя.

6. Люби тех, кто младше тебя годами, им ещё жить на этой земле.

7. Умей прощать, но твёрдо стой на своих принципах.

8. Все одинаковы, никто не превозвышен.

9. Не тронь чужого и не желай того же.

10. Соблюдай законы, ибо иначе не взойдёт дух твой в небесные покои богов.

И туруги строго следовали законам. Но один мелкий демон, прокрался ночью в их сны и соблазнил туругов на нарушение законов. Тогда богиня Александра разъярилась, изничтожила демона обольстителя и в порыве ярости повелела: коли умы моих детей, так слабы во сне, так пусть же сны никогда боле не войдут в их головы!

С тех пор туруги не видят снов. Только старейшины и только видения. А Бершир? Он то что? Эта община никогда не станет ему домом. Он сам по себе. Льяр одиночка.