Глава 11. До гроба.

"Зима!? Што делать нам в диревне!!! Сефка выпил весЪ компот потамушто он абглод ".

Таким предложением заканчивался пробный набор на листе письменного редактора.

— Отлично, — хохотнул Влад, ставя на стол две большие кружки кофе с молоком. — Теперь можешь писать про него гадости в интернете.

— Тут, конечно, проще, чем на бумаге, — Гарья подвинула кружку к себе и взяла из пакета шоколадное печенье. — По крайней мере понятно, что вообще написано. Мне говорят, что я пишу, как будто началось землетрясение.

— Ой, почерк — это вообще выпендреж. Нашла, о чем париться. Некоторые врачи пишут хуже первоклашки.

Гарья молча откусила печенье и посмотрела в окно.

Снаружи второй день бушевал ветер. Сегодня утром он оборвал провода и обесточил весь район. Севра забрали на работу. Инга Воландовна оставшись без сериала, позволила себе вампирский сон. Спала она редко раз в несколько дней, но зато крепко. В доме стояла скучная зимняя тишина. Только дрова в печке пощелкивали. Заняться нечем. Телевизор молчал. Телефоны быстро надоели

Тогда в качестве развлечения Влад устроил Гарье компьютерный мастер-класс. Первой реакцией девушки был саркастический смешок, что, мол Влад переоценивает ее умственные способности. В конце концов, она только-только научилась бегло читать, куда ей в компьютер. Влад так серьезно посмотрел на подругу, что ей стало стыдно за самопренебрежение и одновременно приятно от дружеской веры в нее.

Несмотря на свой скепсис, она все делала правильно и почти с первого раза. На радость Владу в глазах у нее все больше разгорался интерес. Грубые красные пальцы в царапинах и мозолях, привыкшие к физическому труду скакали по кнопкам почти играючи.

— Много ошибок?

Влад взял печенье и потянулся за банкой с вареньем.

— Ну, они есть, — сказал он и сморщился, когда из открытой банки пахнуло забродившими ягодами.

— Конечно есть. Я же не такая умная как Севка. Ему только не говори, а то прибью.

— Север, конечно, молодец. Все-то у него получается, — Влад со вздохом отставил варенье и макнул печенье в кофе. — Но вспомни каких дел он натворил. Да и тоже не выпускник академии. Свет не сходится на науке. Кто-то наизусть помнит всю литературу, может решить все уравнения в мире и всегда говорит правильно. А кто-то верхом на олене, беременный, понесется в лес в самый мороз спасать ненавистного брата. Не у всех хватит духу на такой отчаянный поступок. По мне так подобные люди на вес золота. Но здесь, в Яви проявить свои реальные качества иногда и не дают. Как встречают по одежке, так и клеймят.

— А я что, плохо одета?

— Нормально ты одета! Я к тому, что при твоей широте души, тебе приходится пихать в голову всякую ерунду.

— “Широте души”! — Гарья рассмеялась, сдержанно, но искренне. Владу нравился ее низкий, отрывистый, ехидный смех. Это было не хихиканье беззаботной жизнерадостной девицы. Так смеется человек, который пережил многое дерьмо и не сломался, только немножко спятил.

— И вообще-то, — добавил Влад. — У Севки на всю эту науку было целых двенадцать лет

— Кстати, да. Пусть умом своим не размахивает.

— Да нет, пусть размахивает. Когда надо. Что за привычка попрекать друг друга за слабости вместо того, чтобы прикрывать их своими достоинствами? Семья, она же как машина. И газ, и тормоз одинаково важны.

— И кто из нас тормоз?

— Сами разбирайтесь. Без руля вы все равно далеко не уедете.

— А ты, значит, руль?

— Нет. Руль у вас пока Сомния и Инга Воландовна. А я… Я игрушка-болтушка на приборной панели, — Влад выпучил глаза, улыбнулся, высунув язык, и наглядно изобразил кивающую собачку. Потом спохватился и вытащил печенье, точнее ее половину, вторая теперь лежала на дне кружки.

Гарья снова рассмеялась.

Ноутбук пиликнул, жалуясь на маленький заряд.

— Баста, карапузики. Кончилися танцы, — вздохнул Влад и оглянулся на печку, у которой валялось одно полено. — Пойду за дровами схожу.

— Я с тобой.

— Да тут не далеко вроде, — Влад посмотрел в окно на сарай, до которого от дома было шагов десять.

— Я знаю, что делать с этим вареньем.

Гарья заговорщицки кивнула на банку.

***

Играть во дворе, когда по лицу тебе хлещет шарф, а порывы ветра норовят сбить с ног — ни с чем не сравнимое удовольствие.

Двое розовощеких детей — одному двадцать два, второй двадцать пять — лепили снеговика. Правда снежные комья не катались, а отколупывались грязными смерзшимися кусками. Угловатый снеговик словно вышел из ночного кошмара деда мороза и был любовно назван Страховиком.

Влад выложил ему черными травинками улыбку безумного мясника, в качестве глаз вставил по пять копеек, которые ночью должны будут жутко блестеть от уличного фонаря. Обломанные ветром тонкие веточки стали руками и рожками снеговика.

Затем настало время для грима. Чтобы два раза не ходить, Гарья набрала в сарае дров и понесла в дом. На обратном пути прихватила банку с вареньем и ложку. Спускаясь с крыльца, она увидела, что Влад лежит перед Страховиком.

— Выглядит жутко, конечно. Но не хватает цвета. Вставай.

Влад не отвечал и не шевелился. Подойдя ближе, Гарья увидела у его головы кровь.

— Какого черта?! — возмутилась она, крепче сжимая банку, чтобы зарядить ею в того, кто напал на Влада.

Но не успела обернуться. От удара в висок резко потемнело в глазах. Банка тихо упала на снег, а Гарью подхватили на руки.

***

Север склонился над фотографией. Голова раскалывалась от постоянного напряжения, а чутье едва откликалось. Даже лица уже казались одинаковыми. Это был восьмой разыскиваемый за последний час. Рядом лежала еще пачка не найденных.

В новом году люди перестали травиться и умирать. Теперь они пропадали и умирали. В основном это были молодые крепкие навяне. Вампиры предполагали, что возможно это новая "игра" отравителя. Очень жестокая игра. С помощью Севра, всех похищенных находили, но слишком поздно. Тела оказывались в нетипичных для них, по словам родственников, местах вроде заброшек, на стройках или в промышленных районах.

— Я больше не могу. Мозг щас через глаза вылезет.

— Вправим, — утешил Кмитц. — Выпей воды.

Север сидел в кабинете капитана. Но не на стуле, а в мягком кожаном кресле. Перед ним на столике лежали две стопки фотографий с прилепленными на скрепку бланками с короткой информацией. Рядом бутылка с остатками воды и баночка с таблетками.

Север выпил парочку пилюль час назад, но эффекта от них он так и не дождался. Только чутье распустилось и перестало слушаться. Говорить об этом прямо он не стал, лишь посмотрел исподлобья, чувствуя сквозящее в молчании капитана неодобрение.

— Постарайся. Без твоей помощи, мы будем дольше искать и не успеем никого спасти.

— Вы и так не успеете! Они скорее всего уже все мертвы.

— А ты откуда знаешь? Ты как-то с этим связан?

— Ага, конечно.

— Никогда нельзя опускать руки. Не хорони людей раньше времени.

Север и так это знал. И никогда бы не выразился так цинично о чужой смерти, если бы его не довели. После рассказов Инги Воландовны о вампирах, он не мог спокойно выносить поучения Кмитца. С каждым словом начальник больше походил на упертого консервативного старика, чем на уважаемого, опытного капитана.

— Я не робот! Я не могу включать и выключать чутье. Эти ваши таблетки только мутят все.

— Точно они? — язвительно уточнил вампир. — А может единорожий порошок? Мне доложили, что ты им пользовался. Да, возможно, там он тебе помогал. Но здесь единорогов нет. Цепляясь за прошлые привычки, ты не приучишь свой организм к новой среде.

Север несогласно выдохнул.

— Где твой браслет? — запоздало придрался Кмитц.

— Дома.

— Я не про сменку спрашиваю! Браслет должен быть на тебе днем и ночью. Ты отвечаешь за оборотня...

— У драмтеатра!

— Что?

— Этот человек, — Север бросил фото и взял новое. — А вот эта девушка около недостроенного моста....

На фото упали красные капли. Север провел рукой под носом и посмотрел на размазанную по пальцам кровь. Такое с ним было впервые — чтобы прям из-за чутья.

Вампир смотрел на него большими глазами, как на больного заразной болезнью. Он невольно сглотнул и облизал губы. Осознав, что только сделал, резко и сердито встал, взял с тумбочки коробку с салфетками и поставил перед Севром так громко, словно хотел упрекнуть Севра за кровавое представление.

— Вали домой. Сами управимся. Возьми фотографии. Вдруг сможешь на досуге поискать. И чтобы в следующий раз браслет был на тебе.

Прижимая к носу пачку бумажных салфеток, Север взял оставшиеся папки, кое-как поднялся и вышел из кабинета.

***

— Приехали. Эй. Спишь? Ты это, не раскисай. Праздники уже кончились, пора вливаться в работу.

Спокойный старческий голос Ивана Митрофановича едва достиг внимания Севра. Он приоткрыл глаза и увидел в окошке дом бабы Инги.

— Спасибо, Иан Мритофаныч… И… Иван Митрофанович.

— Ну ты либо просто Иван. Либо просто Митрофаныч. А, — мужчина махнул рукой. — Тебя учить, что мертвого лечить. Иди.

Отблагодарив его еще раз за подвоз, Север собрал свалившиеся с колен папки и выбрался из машины.

Калитка оказалась приоткрыта. Север зашел на двор и захлопнул ее. Развернулся к крыльцу и увидел снеговика. Недоверчиво посмотрел на него и вокруг, словно сомневаясь, что зашел в тот двор. И тут заметил на снегу банку. Немного варенья вылезло через край и подмерзло. Возле самого снеговика под тонкой пеленой свежего снега тоже виднелись красные пятна.

Север осторожно наклонился, отставив раненую ногу как балерина, и зачерпнул красный снег. Понюхал. Пахло отнюдь не вареньем, а железом. Но чья это кровь? Баба Инга запасами ради розыгрыша? Это насколько нужно проникнуться пакостной затеей, чтобы пожертвовать кровь, которую выдают с четким расчётом до последней капли.

Лучше бы так и было. Север сглотнул и огляделся, ожидая увидеть прячущихся за углом Гарью с Владом. Но во дворе и огороде было тихо, только ветер гонял поземкой снежную пыль.

В доме тоже было неприятно тихо. Север заглянул на кухню, в комнату Влада, к Гарье и

— Гарька! Влад! Выходите! Инга Воландовна! Вы дома?!

На столе лежал ноутбук. Боковым зрением Север зацепился взглядом за мертвый терминал, который обычно светился зеленым светом. Север пощелкал выключателем, но лампа в люстре не загорелась.

Из комнаты хозяйки послышались шаги. Север встретил ее в коридоре.

— Вы не знаете где все? Терминал не работает. Этих никого нет. Там кровь. И...

Инга Воландован молчала, рассеянно уставившись на него.

— Ох дура я! Нашла время спать! — горестно посетовала она. — Звони скорей, вызывай наших.

До Севра дошло, что это вовсе не розыгрыш. На смену неуверенному страху пришла паника и решительность.

— Вызывайте! Я пойду за ними!

— Стой! Куда ты с такой ногой?!

Но Север не слушал. Он уже, забыв про хромоту, выбежал на улицу и осмотрелся внимательней.

На тропинке, ведущей в огород, под тонкой порошей снега тоже виднелись розоватые пятна. Они вели за угол дома, где под большой раскидистой грушей Север нашел сброшенную одежду, а рядом волчьи следы. Вперемежку с кровавыми кляксами они тянулись до деревянного забора и заканчивались на заваленной снегом груде старых гнилых досок.

Не обращая внимания на вспышки боли в ноге, Север забрался на них и заглянул за забор. Снег был примят и испачкан кровью. Север перекинул по очереди ноги через забор и спрыгнул, держась за верхний край досок. Затем, утопая в снегу, перешел канаву и потащился по переулку. На дороге крови было мало, лишь мелкие точки через каждые четыре-пять шагов. Это давало надежду на то, что Влад был ранен не серьезно. Но прямо сейчас, с потухшим чутьем, кровь была для Севра единственной путеводной ниточкой.

Несмотря на середину дня, на улице никого не было, обесточенные дома стояли с темными окнами. Ни лая, ни карканья. В жуткой тишине выла метель, раскачивая провода. Единственным признаком жизни оставался дым, чадящий из труб.

Ветер бил в лицо мелкой колючей крупой, заставляя щуриться и прятать голову в капюшон. Снег расползался под ногами. Хромота делала путь еще сложнее. Север злился и спешил. Он не мог дожидаться Сомнию — по таким дорогам они не скоро доедут. А единственный след вот-вот заметет. Лучше он сам им позвонит. Прощупав карманы в поисках телефона, Север раздосадовано прорычал. Мобильник остался на работе. Он мешал в кармане штанов, и он выложил его на кресло — черный на черное. Зато фотографии не забыл.

У перекрестка пятна крови расходились во все стороны. Видно, метель сбивала Владу обоняние, и он бродил туда-сюда в поисках следа. Пришлось пройти по всей цепочке, которая вывела его в нужный переулок.

След уводил на окраину к огромному полю, за которым текла мелкая речка. Вдоль нее тянулся заросший пляж, а вдоль дороги стояли частные дома. Летом Север с Гарьей не раз ходили мимо них, пока искали свободное место на берегу.

Нерасчищенная дорога огибала поле по левому краю. Север хотел пойти по ней, но увидел, как по едва заметной тропинке через поле бредет волк. Влад останавливался каждые несколько шагов, и Север довольно быстро доковылял до него.

— Влад! Что случилось?

— "Он забрал ее" — продолжая шагать, ответил волчок. Шерсть на голове и холке слиплась от крови.

— Кто?

— “Эдик” — глухо прорычал Влад несмотря на боль в затылке и тошноту. А когда он перекинулся в волка, голову будто сжали тисками. — “Я не знаю, куда. Потерял ее запах”.

Север смотрел на него с изумлением, не веря, что Эдик способен на такое. Вместе с этим его бросило в жар, от разгорающейся в груди злости. Усталость как рукой сняло, а чутье вспыхнуло как новое, стрелой пронеслось над крышами и указало на нужный дом.

— Я знаю где они. Жди здесь. Или нет. Лучше иди домой. Баба Инга Сомнию вызвала. Если тебя там не будет...

— “Нет!” — слабо, но упрямо зарычал Влад. — “Ты не справишься один, без ноги. Качаешься идешь”.

— А ты без мозгов вон. Шатаешься.

— “Значит ушатаем ублюдка вместе.”

***

Они обошли дома не со стороны речки, а за огородами. Участки были маленькие и, судя по отсутствию дыма над трубами, нежилыми, по крайней мере зимой.

Забор вокруг нужного дома держался на честном слове и проволоке. Достаточно было расплести упругий шнур, обвивающий колышки по верху, и часть забора завалилась в огород.

Север и Влад замерли, спрятавшись за углом.

— “Думаешь, он слышал?”

— Не.

Они прокрались через огород к дому, подошли к самому плохому окну.

— “Я в обход”, — сказал Влад и скрылся за углом.

Север хотел спросить, зачем, но как бы ни махал руками, ни цыкал, но ругаться в слух не мог.

Не увидев никого в окне, он какой-то палкой он подковырнул раму и, чуть надавив снизу, чтобы не скрипело, тихо открыл створки. Встав на осыпавшийся фундамент, подтянулся и на животе вполз через подоконник в комнату. Разбросанное слипшееся тряпье и разодранная до пружин сидушка от кресла пригасили шорох от его возни.

Внутри было холодно и воняло сырой ветошью. Весь пол был завален мусором, одеждой, коробками и банками. Крупной мебели не было. Только пара сломанных табуреток, да перевернутая тумбочка и большой ватный матрас. На нем лежала Гарья.

Глаза закрыты, лицо спокойное. Будто она просто задремала. Даже куртку сняла.

Север быстро подобрался к ней на четвереньках. По дороге шаркнул по обломкам отслеживающего браслета.

— Тварина, — тихо ругнулся он, глянув на дверной проход. — Гаря. Гарь!

Он потряс ее за руку, ужасно холодную и бледную. Но вряд ли она просто замерзла без куртки. Север увидел, что волосы с другой стороны слиплись от засохшей крови, а на шее были два прокола, словно от змеиного укуса.

— Гаря, — снова попытался дозваться Север, тряся сестру за плечи. Затем прислушался к ее дыханию, но не услышал ничего. Сняв куртку, он укутал ее.

— Не трудись, она мертва. Почти.

Появившийся в дверном проеме Эдик не улыбался, но по голосу было слышно, как он доволен.

— Когда последнее тепло покинет ее, я дам ей своей крови и она станет такой, как я. Но уже будет никому не нужна. Эта шлюха узнает какого быть....

Север, не дожидаясь конца болтовни набросился на Эдика с попавшейся под руку ножкой от стола. Даже если стол был не из осины, в умелых руках у палки найдется еще много способов применения. Дело только за фантазией.

Эдик играючи уходил от ударов и хохотал, будто с ним играют. Когда ему надоело, он выбил палку из рук Севра, выхватил из кармана нож-бабочку и воткнул ему в плечо, толкнув со всей силы. Ударившись головой о тумбочку, Север упал и застонал от боли. Комната перед глазами вращалась будто в невесомости. Несмотря на головокружение, Север упорно поднимался на руках. Нельзя расслабляться, пока враг рядом. Удар ногой по лицу заставил его снова упасть на спину. На автомате Север закрылся локтем и не прогадал. Эдик пинал его по голове, по ребрам и по раненой ноге.

— Вы! Люди! Думаете, что раз живые, то лучше нас. Но почему же тогда ты лежишь на полу, а не я? Где твоя сила?

Боль смешалась в одну тупую агонию. Сжав зубы и задержав дыхание, Север молча терпел удары.

Жертва, не издающая страдальческих звуков, вскоре наскучила Эдику, и он подошел к Гарье.

— Кажется самое время. Ой, мне нужен мой ножичек. Верни, пожалуйста.

Север не мог сопротивляться. Боль охватила его огнем, лишая способности соображать и реагировать. Когда вампир выдернул нож, Север подавился собственным криком, зажимая рукой рану, из которой непрерывной струей сочилась кровь.

Наслаждаясь зрелищем, Эдик полюбовался на влажное от крови лезвие и облизал его. Закатив глаза, передернул плечами и направился к Гарье.

— Ты зря переживаешь, она будет жить. Как раньше. Даже лучше. Я люблю ее так, как никто не сможет любить. Она тоже любит меня, только боится своих чувств. Только я ее счастливой сделать могу.

— Она не может любить тебя, — глубоким демоническим басом прорычали из дверного проема.

Эдик обернулся. Из темноты коридора на него смотрело лохматое чудище на двух ногах с хвостом и песьей головой. Полностью черное, словно порождение самого мрака, оно скалило белые зубы.

— А. Явился. Мерзкий оборотень. Ну давай, подходи, защитник. Или ты только на словах такой дерзкий.

— Угомонись, псих. Сомния уже едет сюда. Бежать нет смысла. Двое свидетелей против одного.

— Боюсь второй явно не доживет, ведь на него напал оборотень.

— Что ты несешь?

— Мне они скорее поверят, чем чудовищу из другого мира. И даже Дашенька подтвердит, если я скажу.

— Прекрасно. Я им расскажу, как ты напал на агента и на девушку. Кому они поверят? Мне или тупой псине из другого мира?

Оборотень округлил глаза и прижал уши. Шерсть на нем стала дыбом.

— Твою панночку..., — уронил он из отпавшей пасти, глядя как за спиной Эдика с матраса медленно, словно лунатик, поднялась Гарья.

Север тоже это увидел и забыл про свою рану.

— Гарь?

Гарья не взглянула на него. А вот Эдик обернулся и опешил.

— Как...? Я же еще не дал тебе своей...

Глядя ему прямо в глаза, Гарья протянула руку и мягко положила ему на плечо. Второй скользнула по щеке и зарылась в волосы. Эдик не шевелится, ожидая продолжения. Не человеческая, навья потусторонняя похоть охватила его. Настолько, что он забыл про оборотня и про все на свете. Наконец-то девушка, которой он так долго добивался, ответила ему взаимностью.

Словно желая ему угодить, Гарья крепче сжала пальцы на его плече и грубо потянула за волосы. Эдик охотно запрокинул голову. Девушка разомкнула синие губы. От уха до уха раскрыла рыбий рот полный острых зубов и перекусила вампиру шею. Эдик не успел даже дернуться и мог только таращиться в потолок, пока из него выгрызали кусок. Мышцы жилы и кости рвались точно мякоть помидора. Недавно выпитая им Гарьина кровь выходила из него не толчками как у живых, а медленно струясь по одежде и заливая пол.

Вырванный кусок Гарья брезгливо выплюнула. Он упал на голые грязные доски с характерным чваком. Рядом со стуком упала и перекатилась его голова с распахнутыми от ужаса глазами. А затем к ногам Гарьи свалилось тело ее бывшего воздыхателя.

Она перевела взгляд на взъерошенного оборотня, застывшего в немом шоке. Лицо ее стало прежним. Гарья опустила глаза на руки, липкие крови, потом на обезглавленного Эдика, а затем, услышав болезненное дыхание, обернулась и увидела истекающего кровью брата на полу. Ее качнуло. Спотыкаясь о мусор, она кинулась к окну.

— Нет, нет! Гаря, это не ты! — Влад подался к ней.

В ту же секунду Гарья перемахнула через подоконник и исчезла в метели.

Влад подбежал к окну, потом подскочил к Севру. Взгляд его метался от раненого плеча к снова кровоточащей ноге, а потом по комнате, ища среди хлама что-нибудь, чем можно помочь.

— Север, что мне делать?

— Иди за ней, — выдавил Север. — Я никуда не денусь, а она может глупостей натворить. Иди.

— Л-ладно. Я… Я щас, — Влад суетливо укрыл его курткой и выпрыгнул в окно.