Глава 2.9 Самосохранение не приоритетно

— Эй, дружище! Остановись! Он уже мертв!

Голос. Слова. Смысл.

Стиг пришел в себя, сидя на каком-то трупе и разбивая его череп кулаками. Наемник остановился и посмотрел на свои руки — костяшки на левой были напрочь раздроблены. А кисть правой руки превратилась в кровавое месиво. Он был оголен по торс и весь покрыт колотыми и резаными ранами. Серьезных повреждений и фатальной потери крови не было. Навыки магии первой помощи — это то, что он доводил до инстинктивного уровня. Впрочем, как и большинство его навыков…

— Э-эй! — Перед лицом Стига маячила чья-то надоедливая рука. — Ты чего застыл.

Наемник перевел взгляд в сторону навязчивого голоса. Перед ним на корточках стоял тоже голый по торс, весь покрытый шрамами здоровяк. На том месте, где должен был находиться правый глаз, зияла дыра.

— Знаешь, братан, я, конечно, повидал на своем веку психов, но ты-ы… — Он развел руками. — Ты просто за гранью добра и зла.

Одноглазый Вильям.

К Стигу только начало приходить осознание того, что он здесь делает. Он огляделся вокруг — его окружали воины в стеганых и кольчужных доспехах, вооруженные щитами и мечами. Они выстроились вокруг него и держали ухо востро.

Наемники из Бешеных Быков, подчиненные Вильяма.

— Сколько времени прошло? — спросил Стиг.

— С тех пор как ты крышей поехал? Минут двадцать-тридцать? Не знаю, я в этом безумии потерял счет времени, — ответил Вильям. — Что это было вообще?

Стиг проигнорировал вопрос. Трудно было сказать, что именно произошло. Его ментальные ресурсы были истощенны еще на моменте исцеления от атаки призрака. Интенсивное использование магии в битве с пятью рыцарями-культистами только усугубило ситуацию.

Наверное, он потерял сознание. Для него это был словно сладкий сон. Его истощенный разум забылся в эйфории, дав волю инстинктам. Он чувствовал себя там так хорошо…

А теперь все снова вернулось на свои места. Вернулась пустота…

— Где мой меч? — вставая, поинтересовался Стиг.

— Ребята! Кто-нибудь подобрал его меч? — подхватил вопрос Вильям.

— Я подобрал! — отозвался стоявший рядом с Вильямом воин в красной стеганке и остроконечном шлеме, и указывал на меч, висевший у него на поясе.

— Так чего ты тянешь, Альфи? Давай сюда!

— Ты серьезно хочешь дать ему меч после всего, что он здесь вытворял?

Вильям замялся и осмотрел Стига, всего покрытого порезами, кровью и ошметками плоти.

— Да, он вроде пришел в себя. Видишь, больше не пытается нас убить…

Стиг немедля шагнул в сторону Альфи и вынул меч из шнура на его поясе. Окружавшие его наемники, включая Вильяма, отшатнулись от такого финта и ощетинились оружием.

Стиг не удивился такой реакции. Будучи без сознания, трудно различать врагов и союзников. Вполне возможно, он зарубил кого-то из своих.

В условиях «воспитания» Братства адепты подвергались испытаниям круглосуточно. Помимо нещадных тренировок, доводящих их навыки до уровня инстинктов, Братья беспрестанно охотились друг на друга. Но всем нужен был сон, хотя бы на краткое время. Те, кто засыпал, рисковали стать легкой добычей. Как итог, они научились сражаться в бессознательном состоянии.

Стиг, не обращая внимания на опасения наемников, начал оценивать обстановку. Будучи в забытии, он использовал минимум магии, так как на большее был просто неспособен, тем самым восстановив почти треть запасов маны. Но его тело было в несколько тяжелом состоянии — множественные ранения, внутренние повреждения, небольшое сотрясение мозга, перелом шести ребер, раздробленная кисть правой руки. Он сохранил способность двигаться, дышать, сражаться, однако испытывал сильную боль. В целом для него это неплохой исход. Если к концу битвы он не истощит свою душу, то восстановление займет несколько недель.

Силы еще оставались. Даже в текущем состоянии наемник был более чем боеспособен. Он не собирался останавливаться.

Он не мог.

Битва между северянами и культистами еще не подошла к концу. Но на данном этапе стал заметен перевес в сторону сил Севера.

В небесах Марек добивал последних наездников на грифонах. Арьергард культистов громили огры, отчего пехота частично лишилась поддержки. Дружественные маги с крепости чаще разносили вражеских воинов дальнобойными масштабными атаками. Столкновение передовых сил было более-менее равным. Культисты чувствовали перевес в сторону противников и оттого сражались вдвойне яростно.

Берсерки, поначалу устроив кровавую бойню, постепенно столкнулись с решительным сопротивлением рыцарей. Вскоре стало ясно, что врываться в гущу противников уже не такая хорошая идея.

Легионеры показывали себя с переменным успехом, больше стараясь сохранить своих людей, чем атаковать культистов.

Целители из арьергардов, облаченные в белые накидки, бегали по полю боя, вытаскивали раненых. В кругах рыцарства с обеих враждующих сторон нападения на них строго порицались. Ополченцы и наемники, в большинстве своем, тоже старались соблюдать этот неписаный закон. Любой из них мог оказаться на месте тех, кого спасали. Что примечательно, мотивы лекарей не всегда были столь самоотверженными, какими казались. Они хватали и своих, и, если попадется случай, чужих, ведь за плененного рыцаря можно было получить солидный выкуп.

То тут, то там через рассеянные строи воинов мелькали конные всадники, не сумевшие пробиться в тылы.

Помимо этого Стиг чувствовал, что природный фон маны разбушевался. Это неудивительно, учитывая Марека и других магов. Множественные смерти также внесли в это свой вклад — души, растворяющиеся в небытие. В таких условиях затруднительно использовать магию. Но благо Стиг ограничивался магией в пределах его души, так что это на него сильно не повлияло.

Стиг начал поиск достойных противников, коих в стане врага было еще много, и внезапно обнаружил недалеко нечто занимательное. Душа одного из вражеских воинов поблизости излучала значительно больше энергии, чем остальные, но ее потоки были неупорядоченные, что говорило о низком уровне контроля маны. Человеческая душа не могла излучать столько энергии, не обладая должным развитием из-за природного фона. Бушующие потоки дикой энергии, которые сейчас еще более хаотичные, замедляли процессы естественной генерации чистой маны и истончали структуру души. Душа воина была парадоксальна тем, что игнорировала творившийся вокруг энергетический хаос и даже как будто бы только становилась сильнее. Это неестественно.

Скорее всего, в его душу вшита пассивная магическая формула. Или человек был рожден с такой душой. Или могущественный маг неумело маскировал силу под обычных воинов.

Стигу стало любопытно.

Наемник, ловко протиснувшись между воинами Вильяма, стремительно бросился к исключительной душе.

— Серьезно? Он что, просто возьмет и снова пойдет убивать? После всего, что произошло? С такими ранами? Да он ебнутый! — послышалось позади Стига.

— Спокойно, Альфи! Мы должны его завербовать!

— Да ты сам ебнулся, Вил! Ты посмотри на Руди — этот ублюдок чуть его не прирезал!

Перебранка наемников утонула в периферии восприятия Стига. Избегая стычек с другими вражескими бойцами, он наконец узрел своего оппонента — рыцаря, закованного в тяжелый позолоченный доспех, сражающегося в передних рядах. Белый плащ развевался у него за спиной. На его голову был надет плотный шлем с прикрепленными по бокам белоснежными, предположительно голубиными, крыльями. Он был вооружен светящимися мечом и длинным треугольным щитом.

Никогда еще Стиг не видел настолько ярко выряженных воинов. Даже грифоньи наездники меркли возле этого парня.

Вычурный рыцарь, несмотря на свою тяжёлую экипировку, двигался очень легко. Его меч и щит были явно зачарованными. Один разрубал сталь, словно нож масло, другой мог поглотить энергию любой атаки. Его доспехи, кстати, обладали схожими свойствами, что и щит, отчего практическая польза последнего значительно уменьшалась. Можно сделать вывод, что щит имел чисто декоративную роль. Использование всего этого требовало значительных расходов маны. Благо душа у парня с излишком компенсировала затраты.

Рыцарь кричал что-то на дэ-примском. Стигу потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить этот язык.

— …именно он есть тот, кто печется о братьях своих и возвращает сынов заблудших. И совершу над ними великое мщение наказаниями яростными, над теми, кто замыслил повредить и отравить братьев моих. И узнаешь ты, что имя мое — Господь, когда мщение мое падет на тебя! — его голос был звонким, но не сломавшимся, как у юноши.

— Сир, эта речь была крайне впечатляющей, многие из наших воинов вдохновятся ею. — Рядом с рыцарем, прикрывая тылы, держался другой рыцарь, менее вычурный, но также облаченный с головы до ног в латы, без плаща, вооруженный мечом и щитом. Судя по голосу, мужчине лет сорок, а может, даже и пятьдесят. — Но не стоит кричать направо и налево о том, кто вы!

— А в чем проблема? Вы же сами меня назвали земным воплощением Владыки Света, вот я и отыгрываю!

— Ваша репутация и сила пока еще не соответствуют этому титулу. Многие могут оскорбиться вашими заявлениями и посчитать вас еретиком. А для некоторых вы покажетесь легкой мишенью, особенно здесь, посреди битвы!

— Ой, да не смеши! В этих доспехах я неуязвим!

— Не будьте столь самоуверенны! Вас, как минимум, можно пленить, или, не знаю, свернуть шею? Запомните, вы здесь не для того, чтобы геройствовать, а чтобы учиться, получать боевой опыт!

— Что за бред? Веня, почему ты мне это только сейчас говоришь?

— Предполагалось, что вы и сами это все понимаете! Очевидно же, что мы не на прогулку собирались! Откуда я знал, что вы тут спектакль устроите?

— Тогда почему ты позволил мне надеть эти доспехи? Они же просто кричат: «Я важная шишка, убейте меня».

— Ничего я вам не позволял. Это было требование патриарха, предоставить вам экипировку высших паладинов. Я понятия не имею, как вы покрыли свой доспех позолотой и где раздобыли голубиные крылья.

— Ну… Эм, они и без этого были крайне пафосными…

— В любом случае, не расслабляйтесь. Хоть вы и окружены верными рыцарями, будьте осторожны, все-таки это поле битвы.

— Ладно, я понял, Веня.

— Перестаньте меня так называть! Я — Вениамин! — пробурчал рыцарь, и еговнимание привлек Стиг, который подобрался к ним достаточно близко.

— Осип! Глеб! Займитесь тем воином! — Вениамин окликнул рыцарей, державшихся недалеко от них, и указал на наемника.

— Есть, сир!

Стиг схлестнулся с рыцарями, которые были вооружены светящимися шпагами и довольно умело ими фехтовали. На их оружие было нанесено несколько формул, укрепляющих прочность и создающих дополнительное трение, увеличивающее режущую и колющую силу. Помимо этого их доспехи, хоть и были более скромными, чем у вычурного рыцаря, но также позволяли с легкостью двигаться в бою, несмотря на вес.

Хорошие противники. Подошли бы для разминки. Но Стиг уже давно размялся.

Усилив себя в кратковременном импульсе, наемник оказался вблизи рыцаря, которого, вроде, окликнули Осипом, и воткнул свой меч ему в шею, в уязвимое место сочленения шлема и нагрудника. В следующем импульсе контратаковал Глеба, отрубив ему руку, державшую шпагу, в сочленении латных наручней и рукавиц. Стиг не стал его добивать, так как тот потерял свою боеспособность, впав в шок.

— Ох ты ж епт! А этот парень крут! У него нехилые статки, — присвистнул от такого зрелища вычурный рыцарь.

— Сир, вам стоит отступить! — Вениамин быстро оценил обстановку. — В данном положении все наши рыцари заняты врагами. Есть риск, что они не смогут прийти вам на выручку.

— Слушай, ты что, в меня вообще не веришь? Я же все-таки твой мессия!

— Это не игра! Сейчас нет смысла рисковать! Не в данной ситуации!

— Ошибаешься, друг мой! И я уже успел засейвиться!

Похоже, Стиг начал подзабывать дэ-примский, ибо из-за рта вычурного рыцаря доносилась какая-то бессмыслица.

— Я порой ни слова не понимаю из ваших уст, — сказал Вениамин. Далее он наклонился к рыцарю поближе и тихо произнес: — Я возьму на себя его атаки, а вы постарайтесь зайти ему а спину.

Вениамин бросился на Стига, выставив вперед щит и занеся над ним меч в колющем ударе. Наемник прыгнул над головой противника и в акробатическом повороте туловища наотмашь ударил мечом по его шлему.

Шлем не поглотил энергию удара, но отлично выстоял. А значит, рыцарь использовал более привычные защитные формулы, по типу усиления прочности.

Приземлившись, Стиг сразу был вынужден спасаться от атак вычурного рыцаря. Его удары были прямолинейные, лишенные какой-либо техники или хитрости. Словно парень впервые взялся за меч. Но он был, на удивление, быстр.

Его доспехи являлись произведением магического искусства. В их энергетический фон было вшито множество формул, работающих пассивно, — уменьшение веса, поглощение урона, увеличение физических данных. Они работали одновременно, не мешая друг другу. Все, что требовалось от носителя, — это внушительный запас маны.

Его меч не уступал доспехам по части исключительности. Излучение ослепляющего света, уменьшение веса, дополнительное трение на лезвии. Ну и самое впечатляющее свойство — искривление пространства, благодаря чему этот меч был способен разрубить что угодно. И парень размахивал им, словно сачком для бабочек!

Бред.

Стиг, несмотря на силу и скорость вычурного рыцаря, полностью просчитывал его движения. Он с легкостью избегал его меча.

Атаки Вениамина были куда более опасными. Точно выверенные движения меча, чередующиеся с блоками щитом. Впечатляла его оценка силы противника и точность распределения маны. Он знал, какие удары стоит принимать на щит, а какие на доспехи, сколько маны вложить в защитные формулы.

Его защита была безупречной. Пришлось потратить много энергии, чтобы пробить ее. Но все же он не был так силен, как тот паладин с силовыми барьерами.

Время замедлилось.

Первая секунда.

Стиг в кратковременном импульсе ринулся в лобовую атаку. Вениамин умело прикрылся щитом, который, кстати, не поглощал урон, как щит вычурного рыцаря.

Взмах.

Траектория меча Стига прошла снизу вверх, насквозь рассекая щит и руку, его державшую.

Вторая секунда.

Стиг шагнул вперед и с большим усилием направил траекторию меча обратно вниз, целясь в шею.

Вениамин, к его чести, успел заслониться мечом и укрепить ключевые точки в своей защите так сильно, насколько вообще был способен.

Взмах.

Третья секунда.

Вениамин так и продолжил держать стойку. Он был неподвижен, невозмутим и неизменен.

Кроме разве что двух деталей — его разрубленного меча и медленно соскальзывающей головы с его шеи.

Поразительная стойкость даже после смерти.

Стиг развеял текущие магические формулы и пошатнулся. Его сознание снова начало мутнеть.

Вениамин был хорошим противником, но недостаточно. Стиг уже не видел смысла прыгать вокруг таких, как он, экономя ману, когда рядом было полно куда более интересных воинов. Сражаться изо всех сил — вот в чем заключался изначальный смысл. Самосохранение не приоритетно.

— Веня! Ты как? — вычурный рыцарь еще не понял, что произошло. Он подскочил к своему соратнику как раз в тот момент, когда его голова отделилась от тела. — Охренеть! А мне нравился этот персонаж!

Странная реакция на смерть товарища. Отличная от реакции других находящихся по близости рыцарей Длани. Преисполненные горечью и яростью, игнорируя других врагов, попытались добраться до Стига.

Но тут вовремя подоспели Вильям и его наемники.

— Ты куда это убежал? Я думал, мы вместе держимся? — заорал запыхавшийся капитан Бешенных Быков.

— Видишь этого петуха? — Стиг указал на вычурного рыцаря. — Он — мой противник, всех остальных берите на себя.

— Иди в ж… — Вильям хотел было возразить, видимо, считая, что Стиг, используя их, хочет заграбастать славу за победу над тем рыцарем. Но, взглянув на экипировку и оружие того воина, мгновенно передумал. — Эм, ладно! Эй, парни, рассредоточимся!

Стиг и вычурный рыцарь были предоставлены самим себе.

— Кто ты такой? Наверно, большая шишка в своей армии? — начал говорить рыцарь.

— Мое имя — Стиг! Я наемник.

— Стиг? В первый раз слышу это имя, хотя вроде всех ключевых личностей Севера запомнил.

— Может, сам назовешься?

— Меня зовут… — рыцарь прервался и еле слышно пробормотал: — Как же они меня называют, все никак не запомню. А, да похер, я себе более подходящее имя придумал… Зови меня Джиисус, мессия, спаситель человечества!

— Вот как? Мне еще не доводилось убивать спасителей человечества.

Усилив себя соразмерно естественному восполнению маны, наемник, терзаемый внутренними противоречиями, отбросил меч, решив, что в этом бою он будет бесполезен. Доспехи Джиисуса поглощали энергию резких ударов. Для боя с ним требовались плавные движения, как с тем паладином, что создавал яркие взрывы. Рукопашный бой тут более эффективен, чем фехтование.

— Что, возомнил себя крутым? Думаешь, что сможешь меня и без меча одолеть?

— Это будет несложно, — ответил Стиг, медленно подходя к нему. — Советую тебе бросить щит. Ты не умеешь с ним обращаться. Он тебе только мешает. Вообще не понимаю, зачем он тебе, если твои доспехи обладают теми же свойствами? Держу пари, если бы ты отдал его Вене, то тот бы не погиб так жалко!

Джиисус взглянул на свой щит и после недолгих раздумий бросил его.

Ну что за идиот? Так легко повелся на провокацию.

Стиг бросился вперед. Джиисус на опережение взмахнул мечом сверху вниз. Наемник поймал его руку у рукояти меча и направил удар на ногу противника. Латы остановили удар, но после того, как Стиг слегка надавил, меч рассек ногу, не встретив сопротивления.

Далее Стиг заломил руку с мечом за спину и толкнул его вперед, отчего тот упал на живот. Наемник уселся ему на спину и стал выкручивать запястье, отчего Джиисус отпустил меч. Но Стиг продолжил выкручивать, пока не услышал хруст. Потом он взялся за его шлем и попытался снять.

Джиисус все это время пытался сопротивляться и бормотал какой-то бессвязный бред.

— Игра! Загружай сохранение.

У рыцаря получилось перевернуться на спину, но шлем он потерял. Стиг наконец-то увидел его лицо — седовласый мальчишка лет шестнадцати.

— В смысле, блядь, ошибка? Загружай меня! — заорал он в панике, обращаясь к кому-то неведомому.

Стиг занес над его головой кулаки.

— Нет, прошу, не делай этого! — взмолился Джиисус, как будто только осознав безысходность своего положения.

В следующее мгновение Стиг размозжил его голову.

Что… что, и все? Обладатель мощной души оказался таким ничтожеством?

Это разочаровывало…

Становилось все хуже…

Вся эта битва была тем, что ему нужно. Но он не учувствовал в подобных сражениях уже пару лет. Все это время ему приходилось перебиваться мелкими стычками. И слишком часто нужно было поддаваться противнику, чтобы почувствовать хоть какую-то угрозу. В северных землях редко устраивались крупные конфликты. Обычные войны меж феодалами собирали в своих разборках в сумме с обеих сторон максимум четыре тысячи воинов, из которых магами оказывались едва ли пару десятков. Это положение дел еще больше омрачалось тем, что Стиг с каждым боем, с каждым противником, вопреки ожиданиям, получал все меньше удовольствия, а пустота внутри него становилась все больше. Его собственные запросы, вопреки желаниям, становились более требовательными. Он прошел через множество битв и убил еще больше воинов — каждый оставлял отпечаток в его памяти, и оттого было сложнее удивляться. Смертельные ситуации без элементов неожиданности становились бессмысленными. Все труднее и труднее найти врагов, способных показать что-то новое. Все труднее попадать в ситуации, из которых почти невозможно выбраться. Слоняться по землям, в надежде найти приключения на задницу, уже не так эффективно, как раньше. Но как еще можно целенаправленно найти то, чего не ожидаешь?

Конец текущей битвы означал возвращение к прежнему жалкому существованию. Да, вокруг еще было много достойных противников, но для него уже близился скорый исход. Он был на грани — множественные физические повреждения, скудные запасы маны и постепенно исчезающая ясность мыслей. Одна-две стычки, и все закончится. К тому же Стиг сильно сомневался, что успеет встретить кого-то, кто по-настоящему мог загнать его в угол, заставить чувствовать первобытный страх.

Или был?

Стиг поднял голову. В небе Марек Дракул добивал последних паладинов.

Может, пора повысить ставки и начать охотиться на крупную дичь?

Он уже много раз думал об этом. И все умозаключения упирались в одну и ту же стенку — его сотрут в порошок, как только заметят. Силы, продемонстрированные при уничтожении Безымянного Братства, расширили границы невозможного в восприятии молодого Стига — сопротивление такому бессмысленно. Именно поэтому он сбежал в земли Севера.

Требовалось стать сильнее. Но чем сильнее Стиг будет становиться, тем реже будут попадаются равные противники. Именно поэтому с момента падения Братства он почти забросил тренировки, сознательно сдерживая свой рост.

Стиг был талантливым воином и магом. В Братстве все были талантливые — другие попросту не выживали. Но даже для него достигнуть достойного уровня, чтобы сражаться на равных с Мареком, нереально.

Да, игры с мелкой шушерой перестали приносить удовольствие, но если он будет целенаправленно развиваться то, что останется? Будет ли это стоить того? Есть хоть один шанс из миллиона, что его не раздавят, как букашку?

Стиг не боялся. Не боялся в том смысле, в котором бы хотел бояться. Страх для него — это довольно тонкая и желанная штука. Быть убитым в условиях полной беспомощности — не страшно. Страшно, когда есть хоть один малюсенький шанс спастись. Если бы он видел этот шанс, то, несомненно, ринулся в любое пекло.

Внезапно небо озарила ярчайшая вспышка, в которой слабо просматривались три человеческих силуэта, два из которых сразу же исчезли. Стиг почувствовал такие же вспышки — одну в крепости Севера, другую рядом с Мареком Дракул.

Душа Джиисуса, еще не успевшая раствориться в естественной мане, была притянута к оставшемуся сияющему силуэту.

Стиг сконцентрировал все свои силы на восприятии, пытаясь отследить действия сущностей. В следующий момент силуэт рядом с ним исторг из себя девятнадцать узконаправленных пучков света в направлении огров, громивших тылы противника. Стиг почувствовал, что лучи прожгли голову каждому из них. Монстрам ничего не оставалось, кроме как упасть замертво.

Далее сущность стала атаковать ключевые точки в нападении северян — командиров, сильных воинов и даже целые построения.

Похоже, северяне проиграли. Кто же знал, что Культ пришлет сюда элиту — ангелов?

Сопротивляться тут бессмысленно. Наемнику оставалось только наблюдать, пока очередь не дойдет до него.

Стиг напряг свое зрение, адаптируя его к ослепляющему свету, как делал до этого. И внезапно в силуэте ближайшего ангела стали проскальзывать до боли знакомые черты лица.

Наемник невольно улыбнулся. Кажется, у него появился небольшой шанс спастись.

Он встал, потянулся, подобрал свой меч и заодно меч Джиисуса и бросился бежать.