Глава 7. Разговор у костра

Бахман и Мари ехали по ночному лесу. Вокруг стояла мёртвая тишина, только копыта лошадей застучали по тропинке. Яркие звёзды мелькали на небе, словно маленькие фонарики. Месяц луны медленно выплыл из-за деревьев на самый верх тёмного неба.

Друзья молчали. Мари вглядывалась в темноту, а Карл Бахман спокойно ехал вперёд. Он знал эти места, как свои пять пальцев. Он очень хорошо ориентировался в этой местности. А вот Мари абсолютно не понимала, куда они едут и боялась, что вот-вот наткнуться на дерево или куст.

Вскоре, вдалеке показался свет. Он доходил из окон особняка Крейсера Гофмана. Когда повозка подъехала ближе, Мари заметила, что на крыльце стояла полная, низенькая женщины, лет тридцати в фартуке. Бахман рассказал Мари, что это кухарка Крейсера Гофмана. Она очень вкусно готовит, но хочет уйти в отставку. А Гофман на пускает её.

— Крейсер Гофман дома? — спросил Карл Бахман у кухарки, когда они доехали до входа в особняк.

— Он только что вышел погулять в лесу, — небрежно ответил кухарка. — Я уговаривала его не уходить, ведь сейчас уже поздно и ничего не видно, но он настоял на своём и ушёл в лес. Я очень надеюсь, что с ним ничего не случится.

— Не переживайте, Агнет Герман, — улыбнулся Карл Бахман. — Волки его точно не скушают. Господин Гофман никогда не любит оставаться на одном месте.

Агнет Герман странным взглядом посмотрела на Карла Бахмана, потом дружелюбно взглянула на девочку и сказала:

— Ты наверное голодная, девочка моя. Худая-то какая! Не кормит тебя твой отец.

— Спасибо, я не голодная, — ответила Мари и вошла в дом, поднимаясь по лестнице к себе в комнату.

Она ещё слышала разговоры Карла Бахмана и кухарки Агнет. Та громко ругалась и кажется, на дядю Мари. Девочка понимала Агнет. Она переживала за почти родного человека.

Девочка села на кровать и посмотрела на свою небольшую стопку книг, лежащая на тумбочке. Здесь были “Грозовой перевал” Эмили Бронте, “Властелин колец” Толкина, “Дети капитана Гранта” Жюль Верна и “Мисс Черити” Мари од Мюрай, без которой девочка никуда, никогда не уезжала.

Из приоткрытого окна с улицы доносился шелест деревьев и тихое постукивание по листьям моросящего дождика. Где-то далеко пели сверчки и светились, словно маленькие фонарики.

Зевнув, Мари легла на кровать, прислушиваясь к ночным звукам. А если не услышать их, то можно было подумать, что ночью никто не живёт, и все ждут утреннего пробуждения и ярких лучей солнца.

Вдруг, до Мари донёсся запах дыма. Он был не очень приятен, и девочка решила узнать, что же происходит, выглядывая в окно. Меж деревьев в лесу поднимался дым, испаряясь на самой верхушке купола неба. “А вдруг это пожар?” — подумала Мари. “Что, если кто-то решил поджечь лес, а потом и особняк Крейсера Гофмана?” Мари накинула на себя лёгкое платье в цветочек, одела туфельки и вышла через входную дверь на улицу, накинув плащ. На широком крыльце стояла Агнет Герман, смотрящая вдаль, в сторону высоких гор. Мари, проскользнуть мимо кухарки, причём в такую темноту, было проще простого. Она тихонько спустилась по лесенке и обошла дом, чтобы зайти в лес незамеченной.

В тёмном, к тому же незнакомом лесу, ориентироваться было сложно, поэтому Мари шла на огонёк, поблескивающий сквозь стволы деревьев. Запах дыма всё больше бил ей в нос. А вскоре послышались мужские голоса.

Это был костёр, а у него сидели двое мужчин. У одного из них был длинный нос, короткие, светлые волосы, а одет он был в самую простую одежду. Другой тоже был одет вполне просто. У него был нос чуть-чуть поменьше, волосы под каре и тоже светлые. И этот мужчина очень напоминал Мари папу. Такой же спокойный взгляд, уравновешенный тон разговора, и он как-будто улыбался, его кончики губ стремились вверх.

Девочка спряталась за деревьями и стала наблюдать за своим дядей и его другом (а может и врагом…). Они жарили на костре тосты и маршмеллоу. Мари обожала маршмеллоу на костре, поэтому сразу захотела их взять, но рисковать не стала, так как они были прямо под рукой её дяди.

— Надеюсь, сегодня нас не спалят с костром, — сказал незнакомец дяде Мари. — Как вчера.

— Я бы на твоём месте, Алоис, лучше бы вообще не рисковал с огнём и зажигал его в другом месте, — спокойно сказал Крейсер Гофман. — Тем более в лесу, конечно.

— Не беспокойся, я всё предусмотрел. Ветер сегодня спокойный, и он нам не помешает, — засмеялся Алоис. — Проказничать не будет, я с ним поговорил.

— Ты говорил, что вчера он тоже не будет играть с нами, — сказал Крейсер. — А получилось всё наоборот. Мы чуть не сожгли лес и хижину Адальберта Леманна.

— Я же смог всё предостранить, — возмущённо ответил другу Алоис. — И к тому же, Адальберту пора уже менять своё мусорное ведро. Оно уже стоит… Сколько оно уже стоит, лет двести?

— Не двести, а сто шестьдесят три, — спокойно произнёс дядя Мари. — А во-вторых, это не мусорное ведро, а дом. И в нём вполне ещё можно жить.

— Это даже домом назвать нельзя, настолько он ужасно выглядит, — сказал Алоис жуя маршмеллоу.

— За такие предпочтения, как у тебя, Адальберт Леманн снёс бы тебе голову, — слегка улыбнулся Крейсер Гофман.

— У каждого свои предпочтения и субъективные мнения. И не значит, что я это скажу ему в лицо.

— А что, если я скажу, ты не боишься? — ухмыльнулся Гофман.

— Ты так всегда говоришь, — улыбнулся ему в ответ Алоис. — И надеюсь в этот раз ты тоже никому это не расскажешь.

Потом они несколько минут сидели молча, кушая хрустящие тосты. Мари почувствовала, что замёрзла и хотела уже пойти в дом, как вдруг Алоис сказал:

— Как там твоя племянница?

— Я её сегодня ещё не видел, — ответил дядя Мари. — Она утром приехала, а у меня были неотложные дела. Завтра снова познакомимся.

— Когда расскажешь ей об отце? — опять спросил друг.

Крейсер Гофман нахмурился и положил на тарелку недоеденный тост.

— Когда она подрастёт, — ответил он.

— Как по мне, она уже достаточно взрослая, чтобы всё знать о Феликсе, — упрямо сказал Алоис.

— Это твоё личное субъективное мнение, — таким же спокойным тоном произнёс дядя. — Она недостаточно подросла, чтобы это узнать. К тому же, не называй его имя, пожалуйста.

Его слова повисли в воздухе, как-будто он их ещё говорил. Молчание, оглушённое ночными, лесными шорохами слегка испугало Мари. Её сердце сильно заколотилось. “Что с папой?” — хотела выйти она и расспросить обо всём своего дядю. — ” Что с ним случилось? Почему он так относится к имени её отца?”

Но вдруг Крейсер встал и отряхнул брюки от сухой земли и крошек хлеба.

— Ладно, я думаю тебе пора идти к себе, а мне к себе, — тихо сказал он.

Алоис Кауц снизу вверх посмотрел на Крейсера и кряхтя встал. Они попрощались, пожав друг другу руки и потушили костёр. Вокруг стало очень темно. Мари быстро, но тихо побежала в сторону дома её дяди, чтобы не попасться ему на глаза. На крыльце уже никто не стоял, и поэтому она спокойно и без палево проскользнула в дом, заметив силуэт её дяди в деревьях леса.

* * *

Мари забежала в комнату и прислушалась к звукам в округе. Удостоверившись, что к ней в комнату никто не идёт, она вздохнула и села на кровать. Чувство преследования испарилось, и девочка себя чувствовала в полной безопасности. Но не успев окончательно расслабиться, Мари услышала чьи-то медленные и тихие шаги, постепенно приближающиеся к ней в комнату. Девочка быстро нырнула под кровать, накрывшись одеялом до носа. У двери её комнаты шаги остановились, и кто-то открыл скрипучую дверь. Тут девочка поняла, что она забыла в комнате выключить свет. Подглянув, Мари заметила, что у двери стоял её дядя. Он внимательно смотрел на неё, прямо как Феликс Гофман, когда спрашивал об успехах в школе. Потом Крейсер подошёл к кровати Мари и улыбнулся.

— А ну-ка, высовывай свою ногу, — сказал он и потрогал пятку девочки. — Значит тоже любишь гулять по ночам?

Мари поняла, что скрывать уже было нечего. Она открыла глаза, виновато улыбнувшись. Её взгляд встретился с взглядом Крейсера Гофмана, который продолжал пристально, но ласково на неё смотреть.

— И где же ты гуляла? — дружелюбно спросил дядя. — Далеко ли уходила?

— В лесу, — ответила Мари, решив не обманывать своего дядю.

Девочка ожидала, что Крейсер Гофман начнёт расспрашивать, слышала ли она его разговор с Алоисом Кауцем, ведь он что-то скрывал от неё. Его лицо нальётся красным цветом, и он начнёт оправдываться и врать, но его выражение лица оставалось таким же спокойным и уравновешенным.

— Правда? — опять улыбнулся дядя Мари. — И ты не побоялась ходить в такое тёмное, позднее время одна?

— Я была не одна, — смело ответила девочка. — Я сидела рядом с вами и грелась у костра, чтобы не замёрзнуть, а то я так перепугалась за ваш лес, что не успела одеть что-нибудь потеплее.

— А, ну теперь понятно, почему ты так быстро от меня бежала, скрываясь в доме, — тихо, но также спокойно ответил Крейсер Гофман.

— И почему? — удивилась Мари. Даже она сама толком не знала, почему от него убежала. А может просто, чтобы он её не увидел в такую тёмную пору.

— Не просто, чтобы я тебя не увидел в лесу ночью, — как-будто прочитав её мысли ответил дядя. — Ты от меня бежала, чтобы не дать мне понять, что подслушивала наш разговор с другом. Ведь там было так много интересного, которое потом сложно будет забыть.

Мари стало немного непосебе. Девочка поняла, что дядя прав, и она не просто от него так быстро бежала.

— Видишь, даже такие дела, как подслушивание, может дать знать, что и это очень плохо, — так же тихо сказал дядя Мари и вышел из комнаты, выключив свет.