Глава 1

Глава 1

Я смотрела на Хорса, сидящего напротив, и упрямо ковыряла вилкой в тарелке, поджидая удачного момента, чтобы распрощаться со всеми и подняться наверх, в отдельную комнату. Мужчина не изменял своей легкой самодовольной улыбке, будто приклеенной на его лице, лишь изредка поглядывая на меня, словно проверяя и контролируя. Орк огромной уродливой статуей стоял у входа в столовую, как и каждый ужин. Все повторялось снова и снова — вчера, две недели назад… Одна тесная клетка сменилась другой, и меня уже тошнило от этих мрачных стен, разукрашенных уродливыми цветами, от спертого запаха, вытеснившего чистый воздух, от бесчисленных теней, облюбовавших безжизненные закутки особняка. Но больше всего сводила с ума тишина — мертвая, глухая — она заполняла собой все пространство, обращаясь с нами как с гостями, будто с трудом выдерживая наше присутствие.

Прошло больше месяца с того рокового дня, когда Фебу удалось закрыть портал между нашим миром и Зазеркальем, а от Энджа так и не было никаких новостей. Возможно, Хорс скрывал от меня, что замышляют «наши общие враги», заботясь исключительно о моем спокойствии. Мои же нервы звенели натянутыми струнами, накаленные одержимостью отомстить. Я думала об этом постоянно и даже не пыталась скрывать свою безумную манию. Одиночество только способствовало этому помешательству — час за часом в голове возникали все новые идеи, одна ужаснее другой, как в каком-то отвратительном фильме ужасов. Мне хотелось уничтожить Энджа, медленно, мучительно, растягивая удовольствие. Видя, как затягиваются старые шрамы и появляются новые.

Я полностью отдалась этой ненависти, позволив заполнить каждую клеточку внутри, используя ее вместо воздуха и еды. Именно она помогала мне засыпать и просыпать, пережить очередной скучный бесполезный день.

«Месть не терпит спешки», — Хорс кормил меня обещаниями, не позволяя покидать стены их убежища. Довольно быстро это стало слишком похоже на тюрьму, и я не планировало надолго здесь задерживаться. Может, стоило меньше полагаться на «союзников»? Тогда мне казалось, что Хорс может с легкостью составить конкуренцию Энджу, учитывая его прошлый гениальный план, в котором мне отвели роль подопытной крысы. Вот только не он убил моих родителей, и даже не он убил меня.

— Я пленница? — Мой голос прокатился по залу, затронув хрустальные кристаллы огромной люстры над столом, вызывая тонкий перезвон.

Хорс вскинул голову, на секунду взглянув мне в глаза. Они ничего не выражали — пустые и холодные, словно и вовсе стеклянные. Я ненавидела этот мертвый блеск, словно заглянуть в мрачные глубины бездонного озера. Мужчина никогда не удостаивал меня своими эмоциями, вероятно, совсем на них не способный.

— Ты же знаешь, что находишься здесь на правах гостьи.

— Тогда к чему эта тюрьма?

Мужчина хмыкнул, опуская столовые приборы на стол и скрещивая руки в замок.

— Это только ради твоей безопасности.

— А мне угрожает опасность? — Я понизила голос, заставляя его звучать немного хрипловато.

— Ты слишком ценный экземпляр, не думаю, что Эндж так легко смирится с утратой.

— Думаешь или знаешь? — Мне была необходима хоть какая-то информация.

Я находилась в вакууме, не представляя, что же происходит снаружи. Казалось, Хорс тоже не покидал этих стен, его высокая фигура постоянно мелькала в коридорах, каждый раз, словно предчувствуя мои попытки к побегу. Это принуждало меня останавливаться. Каждый раз. Вот только удачный момент никак не наступал.

— Я должен сдерживать тебя. — Мужчина повысил голос, будто призывая меня к порядку. — Ничего не получится, реши ты напасть на Энджа в открытую. Он опытнее тебя, хитрее, злее. Тебе же даже не удастся сосчитать, сколько таких битв он пережил на своем счету.

— Я знаю, что он из себя представляет.

— Нет, ребенок, не знаешь. То, что ты видела, лишь верхушка айсберга. Если он и притворялся человеком, то это лишь игра. Эндж — идеальный убийца, не способные ни на какие эмоции. Только холодный расчет. А ты, Диана, слишком эмоциональна последнее время.

Я сжала кулаки, увидев подобие улыбки на его лице. Хорс тоже играл, а мне оставалось только завидовать его ледяному спокойствию. Сколько бесчисленных лет убили в нем все человеческое? И это же ожидало меня?

— Ты слишком горяча, — продолжил он, на секунду прерываясь, чтобы отпить рубиново-красное вино из бокала. — Сейчас нам не удастся ничего добиться. Эндж готов к бою, если не сказать больше — сам на него напрашивается.

— И сколько же ты собираешься выжидать? — Я понимала, что бессмертные иначе оценивают ход времени, но даже не хотела думать о том, чтобы запастись терпением. — Ты, правда, хочешь застать Энджа врасплох?

— В твоем голосе чувствуется ирония?

— А разве она здесь не уместна?

Хорс какое-то время сверлил меня взглядом, перекатывая между пальцами хрустальную ножку бокала, а потом рассмеялся чистым звучным смехом.

— Я тебя недооценил. Но это не меняет сути. Чтобы ты сделала, отпусти я тебя? — он сделал многозначительную паузу. — Ну, конечно же, ворвалась в их убежище с парадного хода, бросившись на Энджа с кулаками и расцарапывая ему лицо. Только не говори, что я не прав. Тобой управляют эмоции, но на них нельзя полагаться, они никуда не приведут, разве что в ад. Эмоции — это костер, на котором потом будет жариться твоя неугомонная душонка.

— С каких пор ты стал верующим? — хмыкнула я. — Не слишком ли для бессмертного всемогущего существа?

— О малышка, для нас тоже существует свой собственный ад, — задумчиво произнес Хорс, слегка растягивая слова. — Слухи не возникают на пустом месте. Поверь мне, ад существует, и ни одному бессмертному там не понравится.

Я вздрогнула от этой мысли, представив каково это — быть запертым в одном из параллельных миров, плавясь в огне, но не в силах умереть. Вечно. Что хорошего вообще было в бессмертии? Невыносимый груз сожаления и печали, давящий на плечи все сильнее, не позволяя разогнуться. Как быстро умирают эмоции? Как долго мне придется жить в этом безумии?

— Вижу, ты задумалась. Хочешь отомстить, придется подождать.

— Сколько? — практически выкрикнула я, не пытаясь скрыть раздражение. Он кормил меня обещание уже не первый день, и мое терпение подходило к концу.

— Ты невыносима, — устало вздохнул Хорс, откидываясь на спинку кресла. — Молодая кровь бурлит сильнее горной реки. Эта неукротимая сила разрывает тебя изнутри, не так ли? Скоро ты к ней привыкнешь.

— Разве у тебя нет плана? — Я сладко улыбнулась, не отводя от него взгляда, не позволяя увернуться ответа. — Ни за что в это не поверю.

Хорс заерзал на своем стуле, медленно оглядывая столовую, будто видел ее впервые. Он медлил, но я уже точно знала, что выиграла. Мужчина потер руки, растягивая одну минуту молчания в другую, видимо, проверяя мое терпение, но, наконец, сдался:

— Я считал, что с тобой будет проще. Новая сила столь неудержима, я и забыл, каково это бывает. Но мне нравится твоя пылкость, твоя страсть к мести. Она нас сближает. Любые границы воспринимаются нами как клетка, а мы не терпим, когда нас пытаются сдержать, ведь так? Все эти годы тебя заставляли играть по правилам, глупым, бессмысленным, унизительным правилам. Они внушали тебе что говорить и что делать, и где эти жалкие червяки теперь? Мир, которым ты его знала, больше не существует. О, тебе еще только предстоит узнать о своих возможностях, и мне доставит истинное удовольствие наблюдать за этим.

— Может, перейдем к сути? — Мой бокал опустел, и я не хотела наливать очередной, все равно алкоголь больше не приносил блаженного чувства забвения.

— Только если ты обещаешь слушаться меня во всем. Я не хочу, чтобы ты все испортила. — Мужчина вмиг стал серьезным, остановив взгляд на мне, будто проверяя, не решу ли я отступить. — Любой шаг в сторону и мы проиграем. А проиграем мы, проиграешь и ты. Хочешь навечно остаться послушной шавкой Энджа?

Я притихла, сосредоточенная лишь на том, чтобы сдержать рвущийся наружу гнев. Хорс именно этого и добивался — выводил меня из себя, желая показать свое превосходство, но в мои личные планы это не входило.

— Только если твой план достаточно хорош.

Вызов сработал. Мужчина хрипло рассмеялся, увлеченный этой игрой. Он выглядел расслабленным, но это спокойствие было мнимым, я знала, что Хорс всегда оставался наготове, и мне даже не хотелось знать, во что он превращается в порыве гнева.

— Достаточно, Диана. Разве ты не усвоила, что мои планы всегда срабатывают?

— Срабатывают, но только наполовину, — поправила его я, с ужасом вспоминая тот момент, когда открылся портал в Зазеркалье, и безразличных пугающих двойников, рассыпающихся миллионом осколков. — Ведь в прошлый раз не все удалось?

— Кто знал, что этот выскочка Феб пожертвует собой, чтобы закрыть «дверь»? Хотя их компания просто одержима какой-то маниакальной страстью к самоубийству. — Он недовольно фыркнул, ясно показывая, насколько устал проигрывать. — В любом гениальном плане остается место для человеческой глупости.

— И в этот раз?

— Милая Диана, они всегда проигрывают, разве ты не заметила. Какой-то год, а они уже потеряли трех бессмертных, включая тебя, конечно. До чего они дойдут под предводительством этого спятившего садиста с самооценкой, завышенной до самых небес? Нам остается только запастись терпение и наблюдать, как они уничтожают себя сами.

— Ты знаешь, что такой вариант меня не устраивает, — оборвала его я, снова чувствуя, как Хорс уводит меня в сторону.

— Хочется крови и зрелищ, — хмыкнул он в ответ, качая головой. — Я могу это устроить, исключительно для тебя одной. Но буду жертвы. Ты же понимаешь, что кого-то всегда задевает осколками?

— Мне некого жалеть. — И это было чистой правдой. Для меня в этом мире не осталось никого, о ком стоило бы волноваться. Родители давно покоились в могилах, друзья и забыли, что когда то были со мной знакомы, а случайные прохожие не играли ровным счетом никакого значения. Еще оставался Дима, но какую роль он играл во всем этом? Пешка. Я не сомневалась, что Эндж если не убьет его, то точно использует в своих грязных целях. — Это всего лишь сопутствующие потери.

— А ты изменилась, впервые я слышу не нытье подростка, а слова взрослой женщины. Я думал, на это уйдет больше времени. Но отлично, что мы наконец-то поняли друг друга.

— Так мы договорились?

— Договорились, — сухо кивнул мужчина. — Завтра.

— Завтра? — Мне не удалось скрыть разочарования.

— Завтра я ознакомлю тебя с нашим планом. У меня будет время подготовиться, а у тебя — потренировать терпение.

Я разозлено отодвинула совершенно нетронутую тарелку с едой и с шумом поднялась со стула. Орк дрогнул, как неустойчивое отражение в воде, но устоял н месте, не предпринимая никаких попыток приблизиться и удержать меня.

— Ты совсем не притронулась к еде, — с укором произнес Хорс, кивая на стол, заставленный различными блюдами, которые теперь совсем не пробуждали мой аппетит.

— Я не голодна.

— Совсем? Но тебе нужно… питаться. — Многозначительная пауза ясно показала, что мужчина имел в виду на самом деле. Кровь, вот в чем бессмертные черпали силы. — Ты становишься все слабее. Сколько прошло с твоего последнего кормления?

Я поморщилась, вспомнив Энджа и дурманящий сладкий аромат его крови. Горло обожгло неожиданной судорогой — жажда никуда не исчезла, усиливаясь с каждым днем. Да, с ней можно было существовать, мы даже нашли общий язык, действуя в рамках договора — я не думала о крови, а она не сводила с ума, забирая дыхание. Но Хорс напомнил, что внутри меня уже давно жил кто-то другой — кровожадный, неудержимый, бессердечный. Мой взгляд тут же скользнул от его сурового лица вниз, к шее. Рот наполнился слюной, а зрение затуманилось, словно на лицо опустили полупрозрачную темную вуаль.

Губы мужчины исказились в хищной улыбке, показывая, что он прекрасно знал мое состояние и просто терпеливо ждал, когда я сорвусь. Но нет, не сегодня. Два глубоких вздоха и жажда замерла, нерешительно отступая, как приливная волна, уходя обратно в неспокойное море. Тело начало медленно расслабляться, будто оттаивая после долгой заморозки, мускул за мускулом. Мне снова удалось победить себя, отложив дикую оргию на неопределенный срок.

— Спасибо за заботу, но я в полном порядке и не нуждаюсь в донорстве.

Хорс хмыкнул, но больше ничего не сказал. Я развернулась, быстро выходя из столовой, проигнорировав сутулую фигуру Орка, который недовольно заерзал у двери. Никто не остановил меня, как и всегда.

Этот дом практически ничем не отличался от той тюрьмы, которую облюбовал для себя Эндж, быть может, только чуть мрачнее и заброшенней. Свет горел не во всех коридорах, казалось, его вообще зажгли только в мою честь, а хозяева до этого обходились и так. Длинная цепочка настенных бра вела в мою комнату, как путеводная нить, слегка разгоняя темноту. Стены и половицы выглядели обшарпанными и ненадежными, словно вот-вот рассыплются в труху, оставляя нас посреди руин под открытым небом. Я долго не могла привыкнуть к скрипам и шорохам, вздрагивая от малейшего шума, пока не признала — этот дом жил собственной жизнью. Он постоянно наблюдал за нами, мрачно вздыхая, но терпя чужое присутствие.

Пол прогибался под каждым моим шагом, отдаваясь в пустынном коридоре стоном боли. Два широких пролета на второй этаж и еще несколько сот метров вглубь черной воронки, мимо однотипных закрытых дверей. Лишь одна оставалась незапертой — моя. Я повернула ручку, проскальзывая в прохладный полумрак, с облегчением слыша за спиной долгожданный щелчок замка. Комната озарилась приглушенным желтоватым сиянием, словно нехотя льющимся из четырех светильников, по одному на каждой стене. Широкая кровать с резными деревянными столбиками по углам представляла собой настоящее гнездо, сваленное из подушек и одеяла, так как я совсем разленилась и уже давно ее не застилала. У мамы бы случился сердечный приступ, увидь она, в каком месте обитает ее дочь — тусклый свет, стол, заваленный разноцветными пыльными книгами, окно, затянутое тяжелыми бархатными шторами. Мне уже начинало казаться, что мира больше не существует, только бесконечное сплетение пугающих коридоров, подобных дьявольскому лабиринту. Только удушливый мрак. Ни времени, ни пространства. Пустота.

Я встала перед зеркалом, которое сама принесла из гостиной на первом этаже. Отражения больше не представляли опасности, но мне не удавалось сдержать дрожь, каждый раз, когда зеркальный двойник смотрел на меня в упор. Приходилось прятать глаза, лишь искоса оглядывая незнакомый силуэт. Я похудела, но это нельзя было назвать дистрофией, волосы отросли, опускаясь ниже лопаток и начиная виться на концах, в носу поблескивала розовая серьга-гвоздик, что подарил мне Эндж — первым порывом стало выбросить ее, но такой поступок казался совсем ребяческим. Внешность менялась, но все равно оставалась прежней.

Я закрыла глаза, сосредоточившись на дыхании, стараясь вдохнуть как можно глубже. Сила, заключенная в венах зашевелилась, оживая после долгой спячки. По коже поползли назойливые мурашки, словно меня бросили на муравейник, жар сменился холодом. Я открыла глаза, надеясь ничего не увидеть, но в зеркале маячила размытая фигура, полупрозрачная, как сделанная из воды. Она подрагивала, расходясь к краям приглушенными переливами, играя на свету радужными бликами. Мне не удавалось полностью стать невидимой. Хорс оказался прав, и силы шли на убыль, хорошо это или плохо. Наверное, плохо. Если я собиралась противостоять Энджу, то требовалось быть в полной боевой готовности, а значит… питаться.

Я поморщилась от этой мысли, теряя концентрацию. Иллюзия пала, рассыпаясь туманным облаком и растворяясь в воздухе. Нет, это было плохой идеей, очень плохой. Теперь все стало гораздо понятнее — кровь требовалась бессмертным не для жизни, ничто не могло нас убить, она требовалась для силы. Хорс не подходил для этого. Кто угодно, только не он.

До меня не донеслось ни звука, но я точно знала, что кто-то шел по коридору, и чем сильнее тот старался остаться незаметным, тем явней ощущалось его присутствие. Это первое, чему пришлось научиться в этом доме, чтобы чувствовать себя в относительной безопасности. Эти бессмертные ничего не знали о личном пространстве, бесцеремонно вторгаясь в мою комнату, когда им заблагорассудится. Чаще всего Хорс, и сейчас это был именно он.

Я повернулась к двери, скрещивая на груди руки, и наблюдая, как бесшумно поворачивается ручка.

— Не заперто. — Ему никогда не удалось бы застать меня врасплох.

Мужчина ступил в комнату, закрывая за собой дверь, но не проходя дальше. Он облокотился о темное дерево, разглядывая меня с ног до головы. Каштановые волосы на этот раз были распущены, падая на широкие плечи тяжелыми волнами. Хорс чего-то ждал, и мне не требовалось читать мысли, чтобы знать, что именно.

— Я волновался о тебе.

— Не о чем волноваться.

— Ты выглядела такой подавленной, так что я решил проверить, все ли в порядке.

Да, он делал это каждый день, просто поражая своим упорством, хотя, в этом существовал определенный смысл — в один прекрасный момент кто-то все равно должен был сдаться. Возможно даже я.

— Знаешь, растения начинают чахнуть, если долго время не видят солнца.

— Поверь, они чахнут не от этого, а от того, что за ними недостаточно ухаживают, — усмехнулся мужчина, показывая хищную улыбку. — Ты же хочешь быть сильной?

— Да, но в этом мне не требуется твоя помощь. — Мой ответ всегда был одним и тем же.

— Сомневаюсь. Как насчет взаимопомощи, просто как друзья?

— Мы не друзья.

— О, ты ранила мои чувства, — изобразил обиду Хорс, но выражение получилось не убедительным, может быть потому, что бессмертный слишком редко практиковался в проявление хоть каких-либо эмоций. — Это так бессердечно с твоей стороны. Но знаешь что, — он выдержал короткую паузу, — я не стану обижаться. Со временем ты поймешь, что в этом мире значение имеет только сила… и только я могу тебе ее дать.

Я это прекрасно понимала, но не думала, что новая ошибка в силах исправить прошлую. Имело ли смысл менять одного тирана на другого? Нет, мне следовало сохранить дистанцию и не попасть под чужую власть.

— Это все, ради чего ты проделал этот тяжелейший пусть? — Я успела уловить стальной блеск в его глазах, но отступать было уже слишком поздно. — Слышал про смс? На вопрос «как себя чувствует?», я бы просто ответила «ОК». Разве не забавно?

— Ничто не заменит личного контакта. — Его голос стал глубже, больше походя на урчание. — Каждому нужен кто-то, чтобы скрасить эту бессмысленную бесконечность.

— Увы, это вопрос не ко мне.

— Ты упряма, но у меня есть одно серьезное преимущество — время. Ты пока еще не понимаешь, на что может вынудить вечность. — Мужчина развернулся, но, словно что-то вспомнив, вновь посмотрел на меня через плечо. — Завтра на закате, в холле, смотри не опаздывай.

Лишь только за ним закрылась дверь, я с облечением опустилась на кровать, чувствуя как напряженным мышцы медленно расслабляются, все еще немного подрагивая как под небольшим разрядом. Стоило признаться самой себе, что Хорс до чертиков пугал меня, и стоило отдать ему должное — бессмертный мог поступить как Эндж, подавив мою волю быстро и без сопротивления, но, видимо, решил поиграть в «доброго полицейского», и это стоило оценить.

Сон так и не пришел. Бессмертные могли обходиться и без него, но я пока была не готова отказаться от этой привычки, попросту не находя, чем еще занять бесконечные дни. Меня не особо интересовало, что все это время делает Хорс или Орк, но мысль о вечности начинала тяготить.

Я могла только цепляться за ненависть и планы мести, не отрываясь, глядя в потолок. Время становилось прозрачным, выходя за свои рамки, неизменными оставались только тишина и полумрак. Мне не хотелось думать, что Хорс прав и рано или поздно придется ему уступить. Оставалось надеяться, что его план действительно окажется гениальным, и я смогу лишь стоять и наблюдать, как мой бывший наставник горит в своих собственных грехах. Если бы все было так просто.

Холл оказался пуст, что сразу же заставило меня понервничать. Опоздала я или пришла вовремя? Что если Хорс имел в виду что-то другое? Но из гостиной, расположенной всего в нескольких шагах, лился теплый свет, наверняка исходящий из камина. Мужчина сидел в глубоком темно-бордовом кожаном кресле, играя с бокалом вина в руках, наблюдая, как его цвет меняется от алого к светло-розовому из-за языков пламени. Орка поблизости не было.

— Мне нравится твоя пунктуальность. — Голос не выражал ничего, кроме скуки.

— Я рада.

Мужчина поднялся в полный рост, сегодня на нем был длинный кожаный плащ, в полумраке казавшийся красновато-коричневым. Он осмотрел меня с ног до головы, а потом кивнул, словно одобряя мои простые черные джинсы и серую невзрачную футболку.

— Я заметил, что у нас с тобой проблемы с доверием.

— Неужели? — усмехнулась я, уперев руки в бока. — Это так бросается в глаза?

— Нам придется с этим что-то делать, потому что я — твой единственный билет в обратный конец.

— Обратный конец чего?

— Нам предстоит небольшое путешествие, — довольно произнес он, подходя ближе. — Ведь лучше раз увидеть, чем сто раз услышать.

— И куда мы пойдем? — Сердце дрогнуло от неприятного предчувствия.

— Даю подсказку: Там, куда мы направимся, свет ни к чему.