Глава 8

Глава 8

Я застыла, всматриваясь в эти ненавистные черты — острые скулы, хищные глаза, пронзающие насквозь как острые клинки, и эта издевательская ухмылка, словно приклеенная к его губам. Несмотря на начинающуюся метель, на Эндже была неизменная черная косуха, явно не по сезону, и кожаные брюки — он никогда не изменял своему стилю. Белые хлопья снега магнитом тянулись к нему, словно пытаясь разбавить этот готический облик светлыми акцентами. Мужчина же недовольно встряхнул головой, отмахиваясь от них как от надоедливых мошек, но не особо преуспевая. Снегопад усиливался, теперь опускаясь на землю большими круглыми хлопьями, столь частыми, что не удавалось ничего разглядеть уже на расстоянии нескольких шагов. Только он и я.

— Может, начнем уже? — Эндж выглядел раздраженным, как собственно и всегда. — Или так и будешь стоять истуканом?

— Только не говори, что мы отправляемся на поиски Санта Клауса? — Голос Энки звучал спокойно, но немного саркастично, словно он находил в поведении Энджа что-то забавное.

Я попыталась найти бессмертного взглядом, но не смогла пошевелиться. Но короткая вспышка паники быстро сменилась осознанием — все происходило не на самом деле, а только в моей голове. Точнее в голове Энки. Я не могла контролировать происходящее, оставаясь сторонним наблюдателем — видя все его глазами, не имея права отвернуться и уйти.

— Не говори глупости, — хмыкнул в ответ Эндж, поправляя ворот куртки и морщась, когда снег попал за него. — Все знают, что Санта Клаус живет в Лапландии, а мы в какой-то сибирской глуши. Смотри не поворачивайся спиной к медведям, они в это время ужасно озабочены.

— Даже не хочу знать, откуда у тебя такие познания в повадках сибирских медведей.

— Смотрю много обучающих программ, — хмыкнул в ответ бессмертный.

— Вы идете? — от недовольного скрипучего голоса Калипсо меня пробрала дрожь. — Сколько можно ждать? У меня же сейчас все отмерзнет.

— Когда у тебя уже язык отмерзнет? — рыкнул на нее Эндж, зверея с каждой секундой все больше.

— Часом раньше ты на него не жаловался. — Девушка внезапно возникла позади бессмертного, положив руки ему на плечи, поднявшись на цыпочки и по-кошачьи потершись щекой о его шею.

— Не фантазируй. — Эндж грубо сбросил ее руку с плеча, толкнув достаточно сильно, чтобы Калипсо пошатнулась на своих высоких каблуках и чуть не упала, оступившись и провалившись одной ногой в сугроб по колено. Ее взгляд говорил о многом, о яростной ненависти, ярче, чем звезды над нашими головами, а еще о бессилие. Никто из нас не смел противостоять Энджу.

Энки придирчиво окинул взглядом раздосадованную девушку с ног до головы — черные лаковые ботфорты на высоких шпильках, брюки в тон, обтягивающие, словно вторая кожа, и ярко-красная куртка — и, видимо, не оценив вульгарный наряд или не желая смотреть на ее унижения, отвернулся, всматриваясь вдаль, но видя лишь плотную белую стену.

— Здесь недалеко. — Эндж проигнорировал застывшую поодаль девушку и поманил за собой Энки. — Места просто чудесные. Чувствуешь, какой воздух. Прямо снова хочется жить.

Блондин видимо не разделял его энтузиазма, молча шагая следом. На протяжении нескольких минут был слышен лишь хруст свежевыпавшего снега и изредка, где-то ввысоке, заунывное пение ветра. Пейзаж никак не менялся — высокие свечки елей, чёрными пятнами прорывающиеся сквозь живое полотно искрящегося снега. Мне оставалось только догадываться, как Эндж вообще разбирает дорогу в этом безликом хаосе. Он шел уверено, спрятав руки в карманы куртки и пригнувшись, словно это могло укрыть его от падающих холодных хлопьев. В какой — то миг бессмертный обернулся, что-то хмыкнув себе под нос и рассмеявшись, почти беззаботно, как-то по-мальчишески.

— Что? — наконец не выдержал Энки, даже остановившись от неожиданности.

— Ты прям как принцесса Эльза.

— Знаешь, меня гораздо больше смущает тот факт, что ты смотрел мультфильм «Холодное сердце». Тебе не кажется, это слегка умаляет твой образ брутального гангстера?

— Ни капли. Он очень напоминает мне реальное положение вещей — безмозглый снеговик, молчаливый олень — я каждый день живу этим.

Энки ничего не ответил, лишь стряхнув с волос снежную шапку. Впереди уже начинали проступать размытые грязноватые пятна чего-то действительно впечатляющего — мы были на месте.

Сначала я разглядела худощавую фигуру Некроманта — он замер посреди белой пустыни, будто обратившись в камень, врастая в снежный сугроб. Его ноги замело практически по колено, а тёмная безразмерная футболка с огнедышащим драконом была вся покрыта снежным хлопьями, которые и не думали таять, даже соприкасаясь с его кожей. Казалось, еще немного и его вовсе обратиться в снежную скульптуру, застыв среди леса до более теплых времен. Только услышав наше приближение, он встрепенулся, подняв голову и потревожив идеальное белое покрывало. Парень недовольно прищурился, но ничего не сказал. Поодаль я разглядела темно-синий брезент, натянуть между деревьями, уже сильно пригнувшись под весом выпавшего снега. Под ним пролегла глубокая тень, не позволяющая ничего разглядеть.

— Не спи, тщедушный! — Проходя мимо, Эндж довольно сильно толкнул парнишку плечом, так, что тот едва устоял на ногах, взметнув в воздух вокруг себя небольшой снежный вихрь. — Никто откапывать тебя не будет, будешь куковать тут до весны.

Энки не спешил идти за ними следом, методично осмотрев окрестности, словно оценивал ситуацию, но не обнаружив ничего, кроме заснеженных елей, не оставляющих простора для фантазии.

— Нам нужно с ними поговорить. — Голос Энджа раздался откуда-то издалека, он уже подошел к навесу, заглядывая в глубину. — Шевелись.

— Это невозможно! — пробурчал себе под нос Некромант, даже не оборачиваясь в его сторону, уставившись куда-то в пустоту, словно загипнотизированный. — Ничего не осталось.

— Ну, ты же эксперт, — в этой фразе слышалась издевка, — придумай что-нибудь. Я что зря таскаю везде с собой твой остывший труп.

— Эндж, — предостерегающе произнес Энки, — давай сразу к основной программе, без показательных.

Тот зло ухмыльнулся, на долю секунды замешкавшись, а потом театрально раскланялся перед бессмертным:

— Прошу прощения за свое воспитание, милорд. Может, решите эту проблему самостоятельно?

Энки двигался медленно, опасливо обходя по кругу просевший навес, но, даже подойдя практически вплотную, не удавалось разглядеть, что же скрывалось в этой черной дыре. Повисла тишина, никто не шевелился, бросая нетерпеливые взгляды в сторону вновь прибывшего бессмертного, ожидая какой-то определённой, только им известной реакции. Словно на месте преступления после прибытия главного следователя.

Энки опустился на корточки, всматриваясь в бездну. Постепенно размытые черно-серые мазки обрели резкость, проступили новые цвета, пускай и совсем приглушенные — яма оказалась не столь глубокой, как я ожидала, метра два в глубину. Но даже сейчас мне никак не удавалось разобрать, что за груда хлама скопилась на ее дне. Какой-то объемный геометрический рисунок, слишком сложный, чтобы различить в полумраке. Треугольник? Круг? Фигуры накладывались друг на друга, меня форму до неузнаваемости.

— Думаю, стоит добавить немного света. — Эндж в одном резком движении присел рядом, недовольно встряхнув волосами, когда длинные пряди упали на глаза, и поднес к краю пропасти массивную зажигалку.

Через секунду в его руке уже плясал крошечный, но уверенно язычок пламени. Он упорно противостоял порывам ветра, обжигая и плавя снежинки, осмелившиеся подлететь слишком близко. Эндж отвел в сторону руку с зажигалкой, но пламя осталось дрожать в воздухе на том же самом месте. Щелчок пальцев и огонь разделился на несколько тлеющих белых искр, образуя небольшой круг, будто облако светлячков, непонятно как выжившее в этом морозе. Они опускались все ниже и ниже по неровным стенам ямы, обнажая уродливые рытвины и иссохшие корни. Это завораживало своей пугающей, почти отталкивающей красотой. Я затаила дыхание, пытаясь вновь отыскать ощущение реальности, пропавшее в этом круговороте, характерном скорее для фантастических фильмов. Огни достигли дна, опустившись на землю как десяток небольших свечей. Их мягкий свет стал ярче, усиливая контрасты и углубляя тени. Мне понадобилась целая минута, чтобы вникнуть в эти сложные геометрические пересечения, сложив из отдельных элементов целую фигуру. Пентаграмма.

— Что за… — Энки так и не удосужился закончить фразу.

Он бросил короткий взгляд в сторону Энджа, лицо которого ровным счетом ничего не выражало, а потом вновь стал разглядывать шокирующий узор на дне ямы. Он выхватывал из общей картины отдельные детали, и я первое время не могла понять, что же в них такого особенного. Озарение пришло неожиданно — линии пентаграммы были неровными и разной толщины. Что-то поймало и отразило свет, блеснув в ночи достаточно ярко, чтобы привлечь мое внимание. Кольцо с крупным красноватым камнем. Откуда оно здесь? Оно не лежало в промерзшей земле, а так и не покинуло руки своей хозяйки. Пентаграмма не была нарисована на земле, ее линии не складывались из деревянных балок или чего-то подобного. Передо мной была не игра психованных подростков, возомнивших себя слугами дьявола, а тонкая и очень аккуратная работа настоящего маньяка. Сложная фигура была собрана из отдельных частей человеческих тел, измазанных грязью, но все равно различаемых. Я отыскала тонкую изящную женскую руку, широкую обрубленную ступню… Что за мясник мог такое сотворить? Да и зачем?

— Сколько здесь человек? — Голос Энки прозвучал сдавленно, будто ему не хватало воздуха.

— Если сложить этот пазл, то выходит, что шесть полноценных человек. Мужчины и женщины. Кто-то очень постарался. Ювелирная работа.

— Земля промерзла, настоящий камень, сколько нужно часов, чтобы вырыть такую яму. — Некромант держался поодаль, без конца медленно обходя вокруг и уже протоптав неглубокую дорожку в снегу. — Не говоря уж о времени, которое ушло бы на убийство и расчленение.

Повисла неловкая пауза, все взгляды устремились в сторону парня, который совсем не желал излишнего внимания, вновь начавшего свой путь по замкнутому кругу.

— Уверены, что это произошло недавно? — Я не видела Энки, но могла представить выражение его лица, опустошенное, полностью лишенное былого света. — В таком холоде тела сохранились бы как в морозилке.

— Уверены. Кто-то очень хотел, чтобы мы отыскали это место. Здесь был настоящий фейерверк в честь такого события.

Энки не оценил юмора Энджа, недовольно прыснув в его сторону. Он поднялся на ноги, но ни на шаг не отошел от края ямы, не в силах отвести взгляда от разыгравшейся здесь трагедии.

— Их кровь пропитала землю на несколько метров в глубину. Это была настоящая бойня. Кто мог сотворить такое?

— А разве ответ не очевиден? — Эндж выглядел так, словно перед ним в луже кетчупа лежали манекены, и все вокруг было лишь декорациями к спектаклю, который его не слишком-то развлекал. — Этот неудачник Хорс, со своим умственно отсталым другом. Тупой и еще тупее. Они позвали нас сюда и оставили послание. Весьма эффектное.

— Вспышка была такой силы, что задрожали стены. — Калипсо держалась поодаль, но ее презрительный взгляд периодически наталкивался на темный брезент, и каждый раз лицо девушки искажалось гримасой отвращения. — Они специально направили ее в нашу сторону.

— Нам нужно поговорить с… хм… — Эндж с несколько секунд раздумывал над правильной формулировкой -… потерпевшими. Пострадавшими. Расчлененными…

Некромант сделал вид, что обращаются не к нему, словно даже и не услышал заявление бессмертного.

— Мешок с костями, — на этот раз мой бывший наставник не был столь любезен, — я к кому обращаюсь? Нам нужно немного зомби-апокалипсиса.

— Но там же нечего оживлять! — возмутился парень, остановившись как вкопанный на полпути очередного круга. — Ты это видел?

— Как нечего? Я вижу парочку отлично сохранившихся голов. Уверен, они умеют говорить.

— Но они промерзли насквозь на таком-то морозе! — не унимался Некромант, проявляя поразительную для себя эмоциональность.

— И что ты предлагаешь? Захватить с собой парочку голов и разогреть их в микроволновке?

— Прекратите! — не выдержал Энки. — Имейте хоть каплю уважения к умершим! Это же были люди…

— Ключевое слово — «были», — резко оборвал его Эндж, цинично хмыкнув. — Теперь это кости да мясо в холодильнике. Ничего больше. Смирись. Для них все кончено.

— Это не означает, что можно издеваться над их останками.

— Кто-то это уже сделал до меня. Не заметил?

Повисло молчание, нарушаемое лишь гулкими завываниями безжалостного ветра над нашими головами, гнущего верхушки елей, едва не ломая их пополам. Погода становилась все яростней, словно злясь на наше присутствие. Безобидные снежные хлопья быстро превращались в острые ледяные иглы, проносясь перед глазами с такой скоростью, что, казалось, окутывали нас в прочный белый кокон, из которого невозможно было выбраться. Видимость значительно упала, и я могла рассмотреть только слабые, будто исчезающие силуэты остальных бессмертных.

— Нужно с этим… — окончание фразы потонуло в завывание ветра, гул стоял такой сильный, что слова разрывало на части, донося до ушей лишь отдельные звуки. — Нужно…

Эндж что-то прокричал, но видимо даже сам себя не услышал. Он развел руки в стороны, напоминая кощунственную, но впечатляющую пародию на распятого Христа — черный силуэт, противостоящий нарастающей метели. Я не заметила, как это произошло, но в следующую секунду все прекратилось, мир вокруг нас замер — ни единого движения, ни единого звука. Колкие ледяные осколки застыли прямо в воздухе, словно пористое светлое полотно.

— Так определённо лучше. — Эндж резко опустил руки, потревожив снежную россыпь, приминая за собой крошечные белые крупинки, так, что казалось, за его спиной образовались два тёмных крыла. Жуткое зрелище.

— Надеюсь, тебе нет необходимости напоминать о невмешательстве в природное равновесие? — Энки вновь взял на себя роль занудного учителя, едва ли не прицыкивая языком от недовольства. — Мы не должны...

— Не будь занудой, будем считать это форс-мажорной ситуацией. Шесть разделанных трупов, разве это не повод немного усмирить матушку-природу? Тем более это только на пару ближайших километров.

— Километров? Эндж...

— Не нуди. Ненавижу холод. Почему Хорс не мог разложить человеческую пентаграмму где-нибудь южнее? Это точно камень в мой огород.

— Это камень в наш общий "огород", — судя по интонации, непоколебимый в своем спокойствие бессмертный начинал давать слабину. — Хоть на минуту прекрати ломать комедию и посмотри, что произошло.

— Ого, да у кого-то шалят нервишки. — Он подошел ближе и пристально взглянул Энки в глаза. Я понимала, что видела все лишь в воспоминаниях бессмертного, но не могла отделаться от ощущения, что мой бывший наставник видит именно меня. Эти темные как тлеющие угли глаза прожгли насквозь, заставляя кровь в венах закипать, превращая ее в разрушающий яд. — Но так и быть, чем быстрее мы с этим покончим, тем быстрее я окажусь в своём джакузи.

— Не нужно подробностей, — скривился Некромант, казалось, еще сильнее побледнев. Если бы не темные волосы и одежда, он бы совсем затерялся на искрящемся снежном фоне. — Давайте уйдем.

— О, не будь плаксой. — Калипсо проследовала мимо него модельной походкой, которая вышла бы лучше, если бы ее модные сапожки не взяли в снегу. — Хорс очень постарался, чтобы нам что-то сообщить. Уважай чужой труд. Он снова пытался разрушить границу?

— Если и так, ему это не удалось. — Эндж вновь присел у захоронения, заглядывая под брезент, впитывая каждую деталь, словно наслаждаясь зрелищем. — Слишком много театральности, как сцена из дешевых молодежных ужастиков — не похоже на него. К чему эта излишняя жестокость? Из людей не вытащишь больше энергии, чем в них заложено изначально, хоть режь их ломтиками, хоть кубиками.

— Очень познавательно, Эндж. — Энки не особо воодушевился его тирадой. — Что-то особенное в местоположении? Какая граница пострадала?

— Не поверишь, но никакая. Взрыв вышел сильный, но рассеянный. Только потряс стены, нет даже трещин.

— Достаточно глупо.

— Или наоборот слишком умно. — Эндж поднялся на ноги, осматриваясь вокруг, словно мог что-то разглядеть сквозь белую рябь снега. — Что, черт возьми, они придумали? Хорс никогда не действовал настолько показательно, а сейчас специально выводит нас из себя. Я говорил, что не стоило отмалчиваться. Нужно было сразу забрать у него эту маленькую сучку, а не ждать, когда он вернет ее нам добровольно, вдоволь наигравшись.

— Эндж…

— Что? Почему мы это терпим? Их — трое, нас — трое, да будет битва!

— Помнишь, чем закончилась твоя последняя битва? И предпоследняя? Хватит этих бессмысленных потерь.

— Потерь? Не думаю, что Диана была действительно ценным игроком, так что не нужно громких слов.

— Тогда почему ты так бесишься? — встрял Некромант и тут же пожалел, что открыл рот.

— Потому что они забрали то, что принадлежит мне!

— Она ушла добровольно.

Парень не успел больше ничего сказать, Эндж добрался до него за долю секунды, оставляя за собой черный шлейф ночного морозного воздуха, схватив парня за грудки и хорошенько встряхнув. Тот даже не попытался освободиться из жестокого захвата, болтаясь в воздухе сломанной марионеткой, что еще больше злило бессмертного.

— Тебе лучше заткнуться, малец, убить я тебя не убью, но пару конечной точно выдерну. Никого здесь не волнует твое жалкое мнение. И знаешь, куда тебе его следует засунуть? Дать подробную инструкцию?

— Эндж...

— Хватит! — Некромант отлетел на пару метров и приземлился в сугроб, практически полностью скрывшись под слоем снега, барахтаясь и увязая в нем как в трясине. — Хватит говорить мне, что делать! Я здесь главный! И мы будем делать то, что я скажу! Мы дружно возьмемся за руки и разберемся с этим дерьмом. Хорс окончательно обнаглел и с этим пора что-то делать. Мы разыщем его и хорошенько вправим мозги, а потом заберем то, что по праву принадлежит нам.

— Ты забыл, чем закончилась прошлая битва? — Энки говорил спокойно, не уподобляясь Энджу, стараясь его успокоить, но растрачивая слова впустую. — Ты просто зол и не можешь мыслить здраво. Чего ты хочешь добиться этой войной? Мы бессмертны. Будут жертвы, но не среди нас.

— Думаешь, мне есть до этого дело? — Эндж резко развернулся к нему, но не решился напасть, остановившись всего в одном шаге. Глаза в глаза. Я видела в них бушующую ярость, способную разрушить все на своем пути. Жаждущую разрушить все на своем пути. — Кому какое дело до еще одной реальности?! Одной больше, одной меньше! Разве тебя не утомляет бессмертие? Энки, разве тебе не надоело прятаться по углам?

— Больше никаких потерь и разрушений…

— Тогда Хорс это сделает за нас.

— Это не соревнования, Эндж. Мы здесь не для того, чтобы разрушать. Наша задача сохранить этот мир.

— На кой он мне сдался? Какой в нем прок? Эти бесхребетные низшие существа рождаются, гадят и умирают. Снова и снова. Начинают разлагаться уже с момента рождения. Появляясь на свет и умирая так быстро, что едва успевая сделать пару коротких вдохов. Не достигая ничего, оставаясь никем. Горсткой экскрементов.

— Не нам судить...

— А кому? Разве у них есть ещё кто-то, кроме нас? — Бессмертный выглядел безумным, меняясь до неузнаваемости, кто знал, что под этой отталкивающей маской скрывался еще более страшный демон. И я не хотела узнать его настоящего. — Кто еще видел все их провалы? Терпел и отмалчивался? Это не тот мир, в котором мне хочется жить, не тот, который мы заслуживаем.

— С такими мыслями тебе стоит сдружиться с Хорсом.

Калипсо не стоило встревать в мужской разговор. Вся снежная взвесь, до этой минуты застывшая в воздухе, разом ожила, обозленным роем набросившись на девушку, сбив ее с ног и похоронив в ледяной могиле. Затем все вновь успокоилось, словно ничего и не случилось. Еще одна тихая зимняя ночь.

— Эндж.

— Что? Не говори, что тебе самому никогда не хотелось этого сделать.

— Никогда. — Энки был категоричен.

— Ты скучен.

— Парни… — протянул Некромант слишком осторожно и задумчиво, но что-то в его голосе разом привлекло внимание бессмертных. — На это стоит взглянуть.

Без каких либо препирательств Эндж и Энки направились к вырытой яме, свечение в которой усилилось, приобретя яркий желто-оранжевый оттенок, встревоженно перетекая то в красный, то теряя всякий цвет и становясь абсолютно белым.

Я не могла отвернуться, не могла закрыть глаза, обреченная видеть то, что мне хотели показать. Сначала только блики, слепящие глаза и укрывающие правду, постепенно улавливая неспешное движение на самом дне. Дело было не в светящихся искрах, взявших человеческие останки в круг, по оледенелой земле стелились низкие синеватые языки пламени, словно кто-то полил тела горючим. Только огонь слишком быстро уничтожал их, за несколько секунд превращая окоченевшую плоть в горстку пепла.

— Они распадаются… — растерянно произнес Энки. — Выброс энергии был слишком сильным.

— Черт, это все ваша гребанная вина! Если бы вы не тратили мое время на бесполезные пререкания, мы бы успели разобраться с этим делом. — Эндж поднялся на ноги и раздосадовано пнул ногой ближайший сугроб, ком снега приземлился на тлеющий огонек, но не потушил его, в одно мгновение растекшись небольшой лужей и уйдя под землю.

Я могла только догадываться, какая температура была у пламени, части тел не горели, а разом обращались в кучки черного пепла, рассыпаясь и теряя очертания. Огонь, как едкая кислота, прошелся по останкам, уничтожая все улики, в золе нетронутыми оставались только личные вещи погибших, украшения, прощально поблескивающие отраженным светом.

— Теперь мы можем уйти? — Пока мы отвлеклись, Калипсо выбралась из сугроба, с недовольным видом отряхиваясь, при этом упорно делая вид, что ничего не произошло, и каких-то пару минут назад она не валялась в снегу униженная и забытая. — Больше здесь ловить нечего.

— Неужели твой крошечный гладкий, словно стеклянный шар, мозг не понимает, что мы снова облажались? Что где-то там, в своей загаженной конуре сидит Хорс и насмехается над нами?

— Эндж, не заводись.

— Отчего же? Это же не мы за год потеряли трех членов команды, а сейчас как олухи застряли посреди тайги и пялимся на слой пепла на дне ямы? К чему волнения? Он выставил нас полными идиотами!

— Мы они и есть, — пробурчал Некромант, в этот раз не подходя к Энджу близко. — Вечно в отстающих.

— Скажешь это моя вина? — даже слегка хохотнул бессмертный. — И дело не в том, что моя команда — сборище слабоумных?

— Все могло быть иначе. — Голос Энки понизился до хрипоты, возможно, мне показалось, но в нем мелькнула обида, вспыхнув и угаснув на последнем слове.

Эндж ничего не ответил. Все бессмертные разом замолкли, как-то виновато понурив взгляд, словно следуя какому-то только им известному негласному кодексу. Во всем этом было слишком много недосказанности, их мысли так и витали в воздухе, но мне не удавалось их поймать и прочесть.

— Нужно уходить. — Энки прощальный раз заглянул на дно ямы. — Мне кажется или это не нормально?

Вначале я не поняла, что он имеет в виду, разве было что-то нормально в убийстве шести человек в лесной глуши?! Но затем мой взгляд уловил движение, огонь уже погас и свет давали только крошечные искусственные искры, в полумраке что-то стелилось по земле, как проворные, змеи, собирающиеся в клубок.

— Хороший фокус, — присвистнул Эндж, в мгновение ока возникший за моей спиной. — Нужно отдать ему должное, даже спустя столько веков, он не перестает меня удивлять.

Свечение стало чуть ярче, достаточно для того, чтобы разглядеть, что же происходило на самом деле. Пепел, оставшийся после "кремации" жертв, плавно перемещался по земле, будто гонимый внезапно поднявшимся ветром, обладающим сознанием. Едва различные на черной земле, бледно-серые ручейки собирались в единую систему, силясь нам что-то сказать. Рисунок напоминал сложное граффити из тесно сплетенных угловатых букв, настолько связанных вместе, что издалека они сливались в единый рисунок, напоминая запутанный лабиринт. Я не могла прочесть написанное, хоть некоторые из символов и выглядели знакомыми. Но судя по траурному молчанию, грозовой тучей нависшему над нашими головами, остальные бессмертные отлично понимали всю значимость произошедшего.

— Ты и дальше будешь настаивать на своей пацифисткой фигне? — Эндж, в отличие ото всех, не выглядел удивленным, совсем наоборот, в его глазах горел азарт. — Не думаю. Теперь будем делать так, как я скажу. Никакой демократии.

Картинка разом померкла. Меня буквально вырвало из видения, бросив в недружелюбную реальность. Будто вынырнув из сильного бурного потока, я сделала глубокий вдох и тут же закашлялась. Боль сковала грудную клетку, вспыхнув огнем на несколько секунд, а затем медленно утихая и оставаясь только назойливым ноющим воспоминанием. Энки нежно, но крепко держал меня за голову, не давая отклониться. Помогая прийти в себя. Я облокотилась на спинку дивана, чувствуя, как постепенно срастаюсь с ней, истощенная пережитым приключением. Мне приходилось вновь привыкать к границам собственного тела, ощущая себя ужасно неуклюжей и неповоротливой.

— Дыши. — Бессмертный проверил мой пульс и, видимо удовлетворенный результатом, успокоился, слегка отсев и наблюдая за мной на расстоянии. — Я снял все блоки. Как ты себя чувствуешь? Больно?

Я прислушалась к собственным ощущениям, не замечая ничего необычного. Абсолютный покой. Не пустоту как раньше, а умиротворение. Наконец-то я ощущала себя цельной.

— Все в порядке, немного… растеряна.

— Это пройдет, нужно время, чтобы адаптировать свое восприятие реальности, переключиться с моих чувств, на свои. — Он немного помолчал, выждав минут пять, пока я приходила в себя. — Ты готова поговорить об увиденном?

Как книгу, я перелистнула свои воспоминания, убеждаясь, что ничего не забыла и ничто не ускользнуло от моего внимания.

— Я понимаю, это нелегко, — Спокойный размеренный голос Энки должен был помочь мне понять, что я в безопасности и могу ему доверять, но в этот раз все обстояло иначе. Эта монотонность раздражала. Каждый звук казался фальшивым, звуча чуть резче обычного. — Если бы у меня был выбор, то я никогда бы не сделал тебя участницей этого кошмара.

— Все в порядке. Я… я в порядке. — Осознание так и не наступило. Быть может, я еще не в полной мере взяла контроль над своими эмоциями, но до сих пор не могла сопоставить те изуродованные тела и реальных живых людей. — Только не понимаю, что я могу с этим сделать? Хорс не посвящал меня в свои планы.

— Ты в этом уверена? Какая-нибудь мелочь? Любая деталь.

— Я не… не знаю. Не уверена, что это сделал именно он. — Ко мне вернулись и сомнения. Я смотрела в кристально-ясные глаза Энки, но их внутренний свет больше не мог меня обмануть. Доверие так и осталось запретным чувством, приносящим с собой слишком много проблем, поэтому я не торопилась с ответом. — То, что произошло с этими людьми…

— Мы должны сделать все, чтобы этого не повторилось.

Я лишь кивнула, не улавливая никакой связи между Тенью, что чуть не разорвала меня на части, и сатанинским жертвоприношением. Хорс вел собственную игру, а я была лишь рабочей частью большого механизма. Оставался вопрос — все ли шло по плану? Или я смогла внести свои коррективы?

— Что было написано в яме? — Перед глазами вспыхнула загадочная надпись, даже сейчас, находясь так далеко от того места, как возможно, я ощущала трепет, странный назойливый холодок, крутящийся вокруг сердца. Мне не был известен ее точный перевод, но прекрасно ясен смысл.

Энки помедлил перед ответом, очевидно сомневаясь, что стоит ли мне это знать, но потом, нахмурившись, ответил:

— Прошлое придет за каждым.