4

4.

Бесиха и Михо улеглись под раскидистыми ветвями столетнего дуба. Когда они уснули, Алиса достала из-за пазухи блюдце с голубой каемкой, и покатила по нему спелое яблоко, одно из тех, что они не доели за ужином. Через мгновение фарфоровая поверхность заколебалось и в ней отразилось морщинистое старческое лицо, обрамленное неправдоподобно яркими золотистыми кудрями без единого седого волоска.

— Нашла ее? — деловито осведомился старик.

— Да, вот только… — Алиса замялась. — Она не одна.

— Мне нет дела до того, с кем она. Хоть с самим Вельзевулом, черт его подери. Доставь ее в столицу и считай, что диплом у тебя в кармане, — отмахнулся старик, и блюдце тут же погасло.

Алиса грустно вздохнула и спрятала его за пазуху. Вскоре проснулась бесиха и сменила ее.

Поутру, собрав короткий совет, они решили двигаться напрямки. Благо в тех краях лес был светлый, волков не водилось, да и лето на дворе. По-быстрому Михо сбегал в деревню, стоявшую совсем рядом с лесом, за продуктами и путники двинулись вперед.

Шли ходко, погода была благоприятная, вскоре они вышли к Старому королевскому тракту. До Большого королевского тракта оставалось всего пара переходов, а там уже и до столицы рукой подать.

Компания с тоской оглядывала крутой склон, отделявший их от хорошей дороги. Длинный и покатый, он представлял собой серьезное препятствие. Завязался спор — идти ли сейчас или переночевать на вершине а утром с новыми силами штурмовать склон.

Внезапно, споткнувшись на ровном месте Алиса кубарем покатилась вниз. Спор на этом был закончен, судьба отдала победу Михо, желавший спуститься сегодня, и честная компания поспешила вниз, с тревогой прислушиваясь к удаляющимся воплям. Через некоторое время они стихли.

Алиса, должно быть исчерпавшая лимит невезения на ближайшую неделю, во время своего стремительного спуска не влетела ни в одно дерево, а, выкатившись на дорогу, не укатилась дальше по склону, который вовсе не заканчивался дорогой. Она затормозила, уткнувшись во что-то твердое, но это было явно не дерево.

Открыв глаза она увидела пыльные мыски черных сапог. Она подняла голову и встретилась с совершенно ошарашенным взглядом удивительно светлых серебристо-серых глаз. У любого другого они выглядели бы водянистыми. Но на темном от загара лице они смотрелись просто волшебно.

Глупо улыбнувшись, Алиса хихикнула:

— Ой, здравствуйте.

Незнакомец удивленно поднял брови.

— Ну привет… подарок судьбы.

Алиса попробовала встать, но голова еще кружилась. Жесткие руки подхватили ее под мышки и без малейшего усилия поставили на ноги.

— Так куда ты шла, ребенок, до того как свалилась мне на голову?

— Я не ребенок, — проворчала Алиса, и добавила: — Не думала что у людей голова в сапогах.

Незнакомец насмешливо фыркнул, но отвечать на колкость не стал. Алиса искоса разглядывала его. Высокий, стройный, широкоплечий, с правильными, удивительно красивыми чертами лица и очень светлыми, почти белыми волосами, свободно спускавшимися ниже плеч, он просто поразил бы ее воображение… если бы не его совершенно ужасное к ней отношение. Надо же, ребенок! Да она уже целовалась!

Она много чего хотела бы сказать ему, но не успела. Со стонами на дорогу вывалилась вся компания.

— О, ну ты и везучая!

— С тобой все хорошо?

Алиса смутилась от такой явной заботы.

— Да все в порядке.

Михо повернулся к светловолосому.

— Спасибо что помогли Алисе, а то мы пока спустились, переволновались.

Бесиха хмыкнула:

— Ты за всех-то не говори!

Незнакомец протянул руку:

— Вы меня не помните, Михо, но мы встречались!

Михо, глаза которого готовы были вылезти на лоб, пожал руку и ответил ошарашено:

— Вы правы, не помню. Как вас называть?

— Сейчас я называюсь Данчед Ситмах.

Михо удивленно поднял брови, но ничего не сказал. Имя было явно не то, что давалось Данчеду при рождении и значение его ни о чем Михо не сказало. Он вообще не мог вспомнить, чтобы видел хоть раз потомка серафимов — а их кровь была явно видна в чертах лица и цвете волос путника — без крыльев. Даже у полукровок крылья всегда были.

— Михо, Старый кот, но тебе это уже известно. А это… — он оглянулся на Бергаши, не зная, хочет ли она, чтобы называлось ее имя.

— Бергаши Эрхи, маер.

Ко всеобщему удивлению, Бергаши склонилась и прошептала несколько слов на Древнем Светлом языке.

Новый знакомый сильно смутился.

— Вы ошиблись, госпожа. Но я рад знать, что старые традиции еще известны в мире.

Бергаши гневно прищурилась, но не ответила.

Михо, ничего из случившегося не понявший, но понявший что спрашивать, что же произошло бесполезно, сделал приглашающий жест:

— Я с вершины видел здесь недалеко хорошую площадку, пойдемте, пора уже на ночлег собираться. Вы пойдете с нами, Данчед?

— Не откажусь, ночевать одному в лесу — не самое приятное времяпрепровождение.